В языке кельтов можно различить две главных ветви: Q–кельтскую и Р–кельтскую. Первую группу составляют гэльские языки (ирландцы и шотландцы), в которых индоевропейское кw перешло в qu (к, с); их называют также гойдельскими языками, они древнее и, как полагают, на них говорили и те кельты, которые рано проникли на Иберийский полуостров. Другую ветвь составляют галльские языки, к которым, кроме континентальных диалектов, до настоящего времени относится язык жителей Уэльса и Бретани. В этой группе кw перешло в р (Р–кельты); но когда это произошло, точно установить нельзя. Все приведённые языки имеют определённое сходство в запасе слов и в отдельных моментах склонения и спряжения; первоначально это были диалекты более или менее родственные.

Рис. 19. Клейма на клинках кельтских мечей из Швейцарии: 1 — Порт, клеймо с греческим именем мастера «Корисиос»; 2 — Базадинген (Тургау), клеймо с мотивом кабана; 3 — Мандах (р–н Ааргау), могила воина. Двойное клеймо со стилизованной человеческой маской, повёрнутой на бок, и кабана с хребтом, покрытым щетиной; 4 — Брютизеллен (Цюрих). Двойное клеймо с мотивом кабана и три шара. — Зарисовки: Земский музей в Берне (Р. Висс).

Названия Гэль, Гэлия являются англизированной формой названия, которым в течение долгого времени называли себя на собственном языке жители Ирландии. Название Гойдель, по–видимому, появилось только в конце VII века и возникло, вероятно, от слова Gwyddеl, уэльского названия ирландскою языка. Слово Gwуnеdd встречается в северном Уэльсе и происходит от названия ирландских поселенцев, которые в собственной стране до появления христианства были известны под названием фениев.

Галльским языком мы называем совокупность кельтских диалектов, на которых говорили в Галлии, в части Британии и в среднеевропейских областях в эпоху кельтской экспансии. Но и в Галлии (в широком понимании) не было полного единства. Цезарь указывает, что Галлия делилась на три части, из которых одну населяли белги, другую аквитаны, а третью галлы, и что все эти три группы племён отличались друг от друга языком и нравами.

Определённые круги среди этих говоривших по–галльски племён, в частности жрецы и крупные торговцы, несомненно владели хотя бы частично греческим языком, так как данные на таблицах, найденных в лагере гельветов во времена Цезаря, о численности бойев и других кельтских племён, были написаны греческим письмом. Равно и на клинке латенского меча, найденного в Порте в Швейцарии, выбита надпись «Корисиос» греческими буквами. Жреческое сословие друидов, весьма важный фактор в галльской среде, избегало записей и не оставило никаких письменных памятников. Наряду с греческой азбукой в кельтскую среду проникало и знание этрусской азбуки. В последнем столетии в собственно Галлии, а в меньшей мере и в некоторых кельтских среднеевропейских областях распространилось знание латинского языка. После побед Цезаря в Галлии латинский язык быстро распространился в высших кругах, но простой народ, особенно в сельских местностях, ещё долго говорил на галльском языке. В Средней Европе также удержались остатки кельтских племён и при изменившихся условиях. Пребывание их в Паннонии, например, засвидетельствовано письменными источниками и эпиграфическими памятниками. При усилившейся романизации современной Франции и части Швейцарии галльские языки как целое исчезли, а в романских языках сохранились лишь их отдельные элементы.

Итак, сплошных текстов на галльских диалектах не сохранилось. Современные знания галльского языка основываются главным образом на надписях, относящихся к IV—I векам, сделанных греческими, этрусскими и латинскими буквами. Эти надписи содержат по преимуществу некоторые личные имена и географические названия. К ним следует добавить и некоторые слова из произведений греческих и латинских авторов, заимствованные из кельтской среды, затем некоторые надписи на кельтских монетах, а также и галльские имена с надгробий и надписей римского времени как в Паннонии, так и на западе в французско–рейнских областях; там металлические и глиняные изделия снабжались именами галльских ремесленников.

Толкование личных имён и географических названий весьма затруднительно и не единообразно даже среди специалистов. Не всегда также можно с уверенностью сказать, не являются ли некоторые географические названия, сохранившиеся до нашего времени и считавшиеся первоначально кельтскими, более древнего, докельтского происхождения.

Даже в самой Франции географические названия кельтского происхождения не так уж многочисленны. Они сосредоточены главным образом на территории между Рейном и Дунаем и по соседству с ней, что полностью отвечает и результатам археологических исследований. Кельтскими там считаются и названия некоторых рек — Рейна, Дуная, Неккара, Майна и Рур–Раура; поэтому считают, что раураки, о которых Цезарь говорит в связи с базельской областью, происходят из Рурской области.

Что касается древнего периода, то весьма древними считают названия с концовкой «брига» (–brigа). Они означают укреплённое место и, согласно Г. Риксу, появились в то время, когда кельты в Галлии ещё не дошли на западе до атлантического побережья, но когда они уже проникали в Испанию. Позже якобы распространились названия с концовками «дунум» и «дунон» (–dunum, –dunon) подобного же значения, а именно в эпоху исторической кельтской экспансии, примерно в IV и III веках. В то же время для незащищённых поселений привились названия с концовкой «магус» (–magus, –mаgоs). В качестве примеров можно привести в рейнской области названия Будобрига (Боппард) или Тародунум (Цартен). Конечно, картографическое изображение местонахождения этих названий не всегда вносит ясность. Названия с концовкой «брига», поскольку мы обращаемся только к тем, существование которых доказано уже в древности (а ни в коем случае не в средние века), наиболее распространены в северо–западной части Иберийского полуострова и в общем лишь спорадически встречаются в северо–восточной Франции и рейнских областях. Наоборот, названия, оканчивающиеся на «дунум», встречаются в значительной части Франции (кроме Аквитании) и в прирeйнских областях, а местами и в верхнем Подунавье (в направлении на восток их количество убывает), в Британии и лишь спорадически на Иберийском полуострове. Бош–Гимпера использовал названия, оканчивающиеся на «дунум», для подкрепления своей кельтской теории, которая связывает каталанские поля погребальных урн с кельтами. Совершенно иное положение создалось на британских островах и особенно в Ирландии. Римская оккупация в Британии распространялась только на часть территории и началась примерно на сто лет позже, чем в Галлии. Сама Ирландия никогда не была покорена Римом, так что древний кельтский язык, предшественник современного гэльского языка, сохранялся без влияний извне, а позже возникла и самостоятельная литература. В римское время это были по преимуществу народные легенды, в которых отразились картины прошлых времён и которые позже были записаны. Эти сказания хорошо знали монахи ирландских монастырей и с течением времени делали их литературную запись на местном наречии; эти записи являются старейшим литературным памятником в «варварской» части Европы, следуя тотчас же за литературой греческой и римской.

Древнейшими памятниками ирландского языка считаются огамические надписи V—VI веков. Их алфавит состоит из точек и чёрточек (линий) и предполагает хотя бы частичное знание латинского языка. Это письмо применялось главным образом в надписях на надгробных и подобных памятниках (приблизительно так же, как в северной Европе руны) чаще всего в южной Ирландии и на противолежащем английском побережье.

В V и VI веках в Ирландии уже распространилось христианство, и ирландские монастыри в известном отношении взяли на себя задачу старых друидских «школ». Монахи, хорошо знакомые со старыми обычаями, сохранили древние сказания для будущего. Древнейшие образцы ирландского языка сохранились в церковных книгах VIII и IX веков, в которых латинский текст сопровождается примечаниями (глоссами) на родном языке монахов того времени. Эти церковные книги легко датировать, поэтому они становятся важным хронологическим критерием для оценки более поздних рукописей, относящихся даже к XV и XVI векам.

Содержание эпических поэм и героической мифологии этого более позднего времени иногда настолько насыщено фантазией, что лишь с большим трудом можно отделить действительность от выдумки; тема смерти и посмертного бытия часто является фоном всего повествования. Мы остановимся на этих памятниках ещё в дальнейшем изложении и в заключительной главе. Но так как они в известной мере дают нам возможность понять природу кельтского общества в древнейшие времена, мы приводим здесь хотя бы важнейшие.

Основные памятники ирландской письменности можно разбить на 3 цикла. Первый из них, «книга вторжений» (Leabhar Gabhala), часто считается схоластической компиляцией, относящейся ко времени между VIII и XI веками. В ней говорится о волнах пришельцев, пятой из которых были гойделы; они заставили якобы побеждённого врага искать спасения в больших мегалитических сооружениях (построенных на рубеже позднекаменного и бронзового веков). Некоторые исследователи, однако, считают это произведение генеалогической фикцией, которая пытается объяснить происхождение всех свободных ирландцев. Второй цикл рассказывает о переменных успехах в борьбе Ульстера против Ирландии, третий — о судьбе Финна и его сына Ойсина и даёт некоторые сведения о культе и древней общественной структуре.

В кельтскую литературу входит также рассказ об Артуре, кельтском короле Британии, который со своей дружиной боролся против проникновения германских англов и саксов. Ко всему этому присоединяются истории различных мелких королевств. Шли века, в придворных стихах и произведениях сельских поэтов возрождались старые традиции, однако появлялись и новые влияния, а структура общества постепенно изменялась. В позднем облачении, таким образом, очень трудно найти первоначальное историческое ядро. Опорой исчезающего языка, нравов и обычаев был говорящий по–кельтски народ, в жизни которого сохранилось до более поздних времён много пережитков прошлого.