Книга IV

1. Поэтому, когда Агилульф, которого звали также Аго, был посвящен в королевский сан[123], то ради тех, кого захватили франки в крепости Тридента (Триента), он послал во Франкию епископа Тридента Агнелла[124]. И вернувшись оттуда, Агнелл привел с собой нескольких пленников, отпущенных Брунгильдой, королевой франков, которая выкупила их за свои собственные деньги. Также Евин, герцог людей Тридента, отправился в Галлию, чтобы получить мир, и вернулся, получив его.

2. В этом году, месяца января до месяца сентября, была очень суровая засуха и был страшный голод. Еще, на землю Тридента пришло великое множество саранчи, которая была даже больше, чем обычная саранча. И чудно сказать, она кормилась болотными травами и болотными семенами, но не касалась урожая полей. И такая же, она вновь появилась и на следующий год.

3. В эти дни король Агилульф предал смерти Мингульфа, герцога острова Святого Юлиана[125], из-за того, что в прошлый раз он изменнически сдался герцогам франков. Гаидульф, герцог Пергамский, восстал в своем городе Пергаме (Бергамо) и укрепился там против короля, но после выдачи заложников, он заключил мир со своим сюзереном. Вновь Гаидульф заперся на острове Комачина[126]. Но король Агилульф напал на этот остров, прогнал людей Гаидульфа прочь и привез в Тицин (Павию) найденную там казну, оставленную римлянами. Но Гаидульф вновь бежал в Пергам, был там схвачен королем Агилульфом и вновь вошел в милость. Также герцог Улфари восстал в Тарвизии против короля Аго, был им осажден и пленен.

4. В этом году в Равенне, Граде (Градо) и Истрии вновь была паховая чума, и она была столь же ужасной, как и за тридцать лет до этого. Также в это время, король Агилульф заключил мир в аварами. Также, Хильдеперт вел войну со своим двоюродным братом[127], сыном Хильпериха[128], войну, в которой целых тридцать тысяч человек погибли в на поле брани. Последовавшая зима была очень холодной – такой, какой никто не помнил раньше. Также в области брионов (бреннов) кровь капала из облаков и посреди вод реки Рен[129] (Рено) возник кровавый поток.

5. В эти дни[130] наимудрейший и святейший папа города Рима Григорий, после написания многих прочих вещей составил также, ради служения святой церкви, 4 книги житий святых. Это сочинение он назвал диалогом, то есть спором двух персон, поскольку представил это как разговор со своим диаконом Петром. Затем вышеупомянутый папа послал эти книги королеве Теуделинде, про которую он знал, что она истинно преданна христовой вере и славна добрыми делами.

6. Также через эту королеву церковь Господа обрела столько, сколько это вообще было возможно. Поскольку лангобарды тогда еще придерживались заблуждений язычества, то они захватили почти все достояние церквей, но король, побуждаемый ее целебными молитвами, не только придерживался католической веры[131], но и пожаловал Христовой церкви многие владения и восстановил подобающее уважение к сану епископов, которые были уже низведены в униженное и постыдное состояние.

7. В эти дни король франков Хильдеперт назначил герцогом баваров Тассило[132]. И тот тотчас же вторгся со своей армией в провинцию склабов (славян) и, одержав победу, вернулся в свою землю с громадной добычей.

8. Также, в это время, Роман, патриций и экзарх Равенны отправился в Рим. На обратном пути в Равенну он вновь занял удерживавшиеся лангобардами местечки, названия которых – Сутрий (Сутри), Полимарций (Бомарцо), Хортас (Орте), Тудер (Тоди), Америя (Амелия), Перузия (Перуджа)[133], Луцеоли (Кантьяно) и несколько других городков. Когда об этом стало известно королю Агилульфу, то он сразу же вышел из Тицина с сильным войском, напал на город Перузию, и через несколько дней пленил там Мауризия, лангобардского герцога, перешедшего на сторону римлян. Он схватил его и без проволочек лишил жизни. Блаженный папа Григорий столь встревожился при приближении этого короля, что, как он сам упоминал об этом в своих проповедях, отказался от написания комментария о храме, упоминавшемся в Книге Иезекеиля. Затем, когда все было устроено, король Агилульф возвратился в Тицин и вскоре после этого, по особой просьбе своей жены, королевы Теуделинды (поскольку папа часто увещевал ее в своих письмах), заключил прочный мир[134] с этим наисвятейшим человеком – папой Григорием, и с римлянами[135]; и этот почтенный прелат послал этой королеве следующее письмо с выражением своей благодарности:

9. «Григорий – Теуделинде, королеве лангобардов.

Мы узнали из сообщения сына нашего, аббата Проба, что твое превосходительство посвятило себя, по своему обыкновению с рвением и с милосердием, делу установления мира. Ничего иного и не следовало ожидать как того, что благодаря своей христианской вере, ты, ради дела установления мира, покажешь всем свою заботу и свою добродетель. Поэтому, мы воздаем благодарность Всемогущему Богу, который, Своей любовью, так руководит твоим сердцем, что не только дал тебе истинную веру, то еще и сделал так, что ты уже сейчас посвятила себя делам, которые угодны Ему. И не думай, наипревосходительнейшая дочь, что ты удостоишься лишь малой награды за то, что остановила кровь, которая была бы пролита с обеих сторон. По рассмотрении всего этого, мы в ответ выражаем благодарность твоей доброй воле и взываем к милосердию Господа нашего, чтобы Он воздал твоему телу и твоей душе достойное вознаграждение за добрые дела, и теперь, и в будущем. Кроме того, мы приветствуем тебя братской любовью и мы увещеваем тебя способствовать тому, чтобы твой наипревосходительнейший муж не отвергал союз с нашим сообществом христиан, поскольку, как мы думаем, ты также знаешь многие причины целесообразности того, чтобы он захотел прибегнуть к ее дружбе. Поэтому, действуй и далее по своему обыкновению, хлопочи сама о делах, касающихся блага всех партий и старайся, чтобы твои добрые дела с наибольшей полнотой раскрылись бы перед Всемогущим Богом, и тогда у тебя и будет возможность получить Его награду».

Вот еще его письмо к королю Агилульфу:

«Григорий – Агилульфу, королю лангобардов. Мы воздаем многие благодарности Вашему Превосходительству за то, что услышав о нашей просьбе, Вы объявили мир (мы верили, что Вы так и поступите), который выгоден обеим сторонам. По этой причине мы весьма хвалим благоразумие и добродетель Вашего Превосходительства, поскольку любя мир, Вы, тем самым, показываете, что любите Бога, который и есть его создатель. Если бы этого не было сделано (хотя это и запрещено Богом, но вполне могло бы произойти!), то разве не к греху и ущербу для обеих сторон пролилась бы тогда кровь невинных крестьян, чей труд нужен нам всем? И то, что мы можем чувствовать при наступлении этого, сотворенного Вами мира, мы выражаем в наших молитвах, когда обращаясь к Вам с отеческой любовью, мы молимся, чтобы так часто, как только к этому представится случай, Вы бы письменно увещевал своих герцогов, особенно тех, которые располагаются в этих местах, чтобы они, как и было обещано, нерушимо хранили этот мир, и чтобы они не искали возможностей, из которых могли бы проистекать различные споры и недоразумения, и чтобы мы и впредь могли бы возносить нашу благодарность за Вашу добрую волю. Мы действительно, с подобающей любовью, приняли подателей этих писем – Ваших постоянных слуг, поскольку несомненно, что мы будем принимать и отправлять с христианской любовью тех мудрых мужей, которые возвещают мир, сотворенный по Божьему одобрению!»[136].

10. Тем временем, в следующем январе, в течении целого месяца, и утром и вечером, появлялась комета. И также в этом месяце умер Иоанн, архиепископ Равенны, и на его место заступил Мариан, римлянин. Еще умер Эвин, герцог Тридента, и на его место был назначен герцог Гаидоальд, человек добрый и католик. И в эти же дни, когда бавары, числом в две тысячи человек, напали на славян, то на них обрушился Каган[137], и все они были убиты. Затем, в Италию впервые были завезены дикие лошади и буйволы[138], и они вызвали изумление народа этой страны.

11. Еще, в это же время, в возрасте 25 лет, вместе со своей женой, был убит Хильдеперт, король франков, как говорили – от отравы[139]. Еще, гунны, которых также зовут аварами, вторглись из Паннонии в Тюрингию и повели отчаянную войну с франками. Королева Брунгильда, вместе со своими внуками Теудепертом и Теудерихом, которые были еще маленькими мальчиками, стала править над Галлией, и гунны, взяв с них деньги, вернулись домой. Еще умер Гунтрам, король франков, и королева Брунгильда, со своими внуками, сыновьями Хильдеперта, которые все еще оставались маленькими детьми, приняла после него королевскую власть.

12. В это же время, Каган, король гуннов, отправил посланцев в Медиолан к Агилульфу, чтобы заключить с ним мир[140]. Также умер патриций Роман[141], и ему наследовал Галлицин[142], заключивший мир с королем Агилульфом[143].

13. Также в это время Агилульф заключил вечный мир с Теудерихом, королем франков. Затем король Аго предал смерти Зангрульфа, герцога Вероны, восставшего против него. Он также убил Гаидульфа, герцога Пергама, которого ранее дважды жалел. Еще он, таким же образом, предал смерти в Тицине Варнекаутия.

14. В последовавшее затем время, весьма суровый мор опустошил Равенну и местности, лежащие вокруг морского побережья. Также, с следующем году, великий мор произвел опустошения среди обитателей Вероны.

15. Затем еще на небе появилось кровавое знамение, и оно было таково – в продолжении всей ночи были видны кровавые копья и очень яркий свет. Теудеперт, король франков, вел в это время войну со своим двоюродным братом Лотарем и нанес сильное поражение его армии.

16. В следующем году умер герцог Ариульф, который наследовал Фаруальду[144] в Сполетии. Этот Ариульф, когда-то вел войну с римлянами в Камерине[145] и одержав победу[146], стал расспрашивать своих людей – кто тот человек, которой столь доблестно сражался в битве, которую он дал. И когда его люди отвечали, что они не видели никого, кто бы был более храбрым, чем сам герцог, то он сказал: «Я точно там видел другого мужа, во всех отношениях гораздо лучшего, чем я. И каждый раз когда кто-то из врагов пытался поразить меня, этот деятельный муж всегда прикрывал меня своим щитом». И когда герцог сам приехал в окрестности Сполетия, в то место, где находилась церковь преподобного мученика епископа Сальвина[147], в которой почили его достопочтенные мощи, то Ариульф спросил, кому принадлежит это просторное жилище. Набожные люди ответили ему, что здесь покоится мученик Сальвин, к которому христиане обычно взывают о помощи, когда отправляются на войну против своих врагов. И Ариульф, который до этого времени оставался язычником, ответил так: «И как может быть, чтобы мертвый человек мог бы помочь живому?» И сказав это, он слез с коня и отправился в церковь взглянуть на нее. И пока остальные молились, он начал восхищаться росписями этой церкви. И когда он узрел нарисованную фигуру преподобного мученика Сальвина, то сразу же сказал и клятвенно подтвердил это, что человек, который защищал его в бою имел точно такое же сложение и одежду. И тогда стало ясно, что именно преподобный мученик Сальвин и оказал ему помощь в битве. По смерти Ариульфа, два сына прежнего герцога Фароальда боролись между собой за герцогство, и один из них, по имени Теуделапий был увенчан победой и заполучил герцогство[148].

17. Около этого времени монастырь, преподобного отца Бенедикта, расположенный в крепости Касин подвергся ночному нападению лангобардов[149], и хотя они все разграбили, но им не удалось захватить никого из монахов. Так полностью исполнилось пророчество почтенного отца Бенедикта, сделанного им задолго до этого, и в котором он сказал: «Мне с трудом удалось добиться от Бога, чтобы души этого места были бы уступлены мне»[150]. Монахи, убежав оттуда, направили свой путь в Рим, унеся с собой рукопись Священного Закона (устава ордена), который составил вышеупомянутый отец, и некоторые другие труды, а также фунт хлеба и меру вина и кое-что из домашней утвари – это все, что они смогли унести. Наследуя преподобному Бенедикту, этим братством управлял Константин, за ним – Симплиций, за ним – Виталий, и наконец, Бонит, при котором и произошло разрушение.

18. После смерти Зотто, герцога Беневента[151], занять его место король Агилульф послал Аригия (или Арихия). Он происходил из Форума Юлия и воспитывал сыновей герцога Форума Юлия (Фриуля) Гизульфа[152], приходясь этому Гизульфу кровным родственником. Существует письмо преподобного папы Григория этому Арихию, написанное следующими словами:

19. «Григорий – герцогу Арогию:[153]

Поскольку мы уверены в Твоем Высочестве как в нашем собственном сыне, то мы подвиглись на то, чтобы обратиться к тебе с конфиденциальной просьбой, полагая, что ты не разочаруешь нас своим отказом, особенно в таком деле, в котором твоя душа может заслужить великую благодарность. Мы сообщаем тебе, что нуждаемся в значительном количестве деревянного бруса для церквей блаженных Петра и Павла, и поэтому мы назначили нашего подъдьякона Савина произвести вырубку необходимого количества в районе Брутия и доставить его морем в нужное место. И поскольку, нам необходима помощь в этом деле, то мы, приветствуя отеческой любовью твое Высочество, просим, чтобы ты приказал своим управляющим[154], находящимся в том месте, послать на помощь подчиненных им людей, вместе с их волами, так чтобы, с твоей помощью, он смог бы лучше исполнить то, что мы ему поручили. И мы обещаем, что когда это дело будет завершено, мы пошлем те достойный подарок, который будет тебе не неприятен, поскольку мы знаем, как награждать и воздавать тем нашим сыновьям, которые показывают нам свою добрую волю. Отсюда мы вновь просим, сиятельный сын, чтобы ты действовал так, чтобы за проявленное благодеяние мы могли бы стать твоим должником, и ты (и твои слуги тоже) могли бы быть награждены святой церковью».

20. В эти дни дочь короля Агилульфа, вместе со своим мужем Гудескальком, была захвачена в Парме войсками патриция Галлиника и доставлена в город Равенну. Также в это время, Агилульф послал к Кагану, королю авар, рабочих для постройки судов, с помощью который Каган впоследствии завоевал некий остров во Фракии[155].

21. В это же время королева Теуделинда освятила церковь Св. Иоанна Крестителя, которую она построила в Модиции (Монца), местечке в 12 милях от Медиолана. И она убрала ее многими украшениями из золота и серебра и наделила достаточными владениями. В этом же месте, Теудерих, прежний король готов, соорудил дворец, поскольку это место расположено недалеко от Альп и отличается здоровым и умеренным климатом в летнее время.

22. Здесь же вышеупомянутая королева построила дворец для себя, в котором она распорядилась изобразить некоторые из деяний лангобардов. В этих росписях ясно показано, в какой манере лангобарды того времени стригли свои волосы, и какова была их одежда, и каково было их обличье. Они брили шею и оставляли ее голой вплоть до затылка, при этом их волосы свисали им на лицо до самого рта, разделяясь на лбу на две части. Их одежды были свободными и состояли, главным образом, из полотна, такого же, какое привыкли носить англо-саксы[156], обрамленного широкими полями, вытканными в различных цветах. Их сандалии были открытыми почти до конца большого пальца ступни и держались с помощью поочередно переплетенных обувных шнурков. Но позднее они стали носить штаны[157], поверх которых, они, когда находились в пути, опоясывались шнурками из грубой ворсистой шерстяной ткани[158]. Но они приняли этот обычай от римлян.

23. К этому времени город Патавий восстал против лангобардов и его солдаты сопротивлялись очень храбро. Но когда внутрь него был брошен огонь, то все стало добычей всепожирающего пламени, и он был снесен до основания по приказу короля Агилульфа. Однако, находившимся в нем солдатам было позволено вернуться в Равенну.

24. В это время послы Агилульфа, вернувшиеся от Кагана, провозгласили вечный мир в аварами. Также, вместе с ними, прибыли послы Кагана и отправились в Галлию, чтобы потребовать от королей франков, чтобы те держали мир с лангобардами, также как и с аварами. Тем временем, лангобарды, вместе с аварами, вторглись на землю истрийцев[159] и опустошили все огнем и грабежом.

25. Затем королю Агилульфу, его королевой Теуделиндой, во дворце в Модиции был рожден сын, названный Адалоальд. Затем лангобарды напали на крепость Монс Силицис[160]. В это же время в Равенну, после изгнанного Галлицина, вернулся Смарагд, который был прежним патрицием Равенны[161].

26. Затем, император Маврикий, проправивший империей 25 лет, вместе со своими сыновьями, Феодосием, Тиберием и Константином, был убит Фокой, который был прежде конюшим у патриция Приска. Но он был очень полезен для государства, поскольку часто добивался победы, когда выступал против врагов. Также и гунны, которых зовут аварами, были порабощены, благодаря его искусству[162].

27. Гаидоальд, герцог Тридента и Гузульф из Форума Юлия, которые ранее, из-за раздоров, были отлучены от общения с королем Агилульфом, были в этом году приняты им с миром[163]. Затем, вышеупомянутый младенец Адалоальд, сын короля Агилульфа, был крещен в церкви Св. Иоанна в Модиции[164] и был воспринят от купели Секундом Тридентским, слугой Христа, о котором мы часто упоминали[165]. Это случилось в день праздника пасхи, в седьмой день до апрельских ид (7 апреля).

28. В эти дни лангобарды все еще находились во вражде с римлянами из-за пленения королевской дочери[166]. По этой причине король Агилульф вышел в месяце июле из Медиолана и, вместе со славянами, которых Каган, король авар, прислал ему на помощь, осадил город Кремону и, взял ее в двенадцатый день до сентябрьских календ (21 августа)[167], и разрушил до основания. Таким же образом он штурмовал Мантую, и пробив ее стены таранами, вошел в нее в день сентябрьских ид (13 сентября). В виде милости, он позволил бывшим там солдатам вернуться в Равенну. Тогда же лангобардами была захвачена крепость Вултурина (Валдория)[168]. Солдаты бежали, предав огню город и из Брексилл[169]. После того, как произошли эти события, дочь короля, вместе со своим мужем и ребенком и всем своим достоянием, была освобождена патрицием Смарагдом. В девятом месяце был заключен мир до апрельских календ восьмого индикта[170]. Королевская дочь действительно теперь вернулась из Равенны в Парму, но сразу же умерла от тяжелых родов. В этом году[171] Теудеперт и Теудерих, короли франков, воевали со своим дядей Лотарем, и в этой войне многие тысячи пали с обеих сторон.

29. Затем, во второй год правления Фоки, во время восьмого индикта, преподобный папа Григорий отправился к Христу[172]. Вместо него на место папы[173] был назначен Савиниан. Затем была очень холодная зима, и почти везде погибли виноградники. Также был неурожай, частично съеденный мышами, а частично – тлей. И воистину, мир тогда страдал от голода и жажды, когда после ухода столь великого вождя людские души испытывали еще и недостаток духовной пищи и были иссушены жаждой. Я полагаю, что лучше привести несколько слов из одного письма преподобного папы Григория, которые еще более ясно покажут, сколь скромным был сей муж, и сколь великого простодушия и святости. Будучи обвиненным императором Маврикием и его сыновьями в убийстве в тюрьме за деньги некого епископа Мальха, он написал по этому поводу письмо своему легату Савиниану, который находился в Константинополе, и сказал ему, среди прочих вещей, следующее: «Есть одна вещь, которую ты можешь ясно подтвердить нашим Наисиятельнейшим Владыкам – что если я, их слуга, хотел бы запятнать себя смертью даже лангобарда, то народ лангобардов сегодня не имел бы ни короля, ни герцогов, ни графов, и пришел бы в крайний упадок. Но поскольку я боюсь Господа, то меня ужасает принять участие в смерти любого человека. Этот епископ Мальх, в действительности, не был в тюрьме и не испытывал каких-либо притеснений. Но в тот день, когда он оправдывался в суде и был осужден, он был, без моего ведома, уведен нотарием Бенедиктом к себе на обед. С ним обращались с честью, но той же ночью он внезапно умер». Смотри! Сколь велико было смирение этого человека, который называл себя слугой, тогда как на самом деле был верховным понтификом! Сколь велика была его кротость, когда он не желал принимать участие в смерти даже лангобардов, которые сами были вероломными и опустошали все вокруг!

30. Затем, в следующее лето[174], в июле месяце, Адалоальд, в цирке Медиолана, в присутствии своего отца, короля Агилульфа и послов Теудеперта, короля франков[175], был возведен в королевское достоинство над лангобардами, И дочь короля Теудеперта была обручена с этим королевским юношей, и с франками был заключен вечным мир[176].

31. В это же время франки сражались с саксами и с обоих сторон было много убитых. Еще, в Тицине, в церкви Св. Петра Апостола, глава хора Петр[177] был поражен молнией.

32. Позже, в месяце ноябре, король Агилульф заключил мир с патрицием Смарагдом сроком на один год, получил от римлян 12 тысяч солидов. Также, города Тосканы, а именно Бальней Регис (Баньярея)[178] и Урбс Ветис[179] были осаждены лангобардами[180]. Затем, также в апреле и мае, на небе появилась звезда, которую называли кометой. Позже король Агилульф заключил мир с римлянами сроком еще на 3 года[181].

33. В эти дни, после смерти патриарха Севера, на его место, в качестве патриарха старой Аквилеи, с согласия короля и герцога Гизульфа, был назначен аббат Иоанн[182]. А в Граде римлянами был назначен епископом Кандидиан[183]. В ноябре и декабре снова появилась комета. Когда Кандидиан также умер, то епископы, остававшиеся подданными римлян, назначили патриархом в Градо Эпифания, который был начальником секретарей[184]. И с этого времени стало два патриарха[185].

34. В это время Иоанн из Консии (Концы)[186] захватил власть в Неаполе, но уже несколько дней спустя патриций Элевтерий прогнал его из города и убил. После этих вещей, тот же патриций Элевтерий, евнух, принял права суверена. Когда он следовал из Равенны в Рим, то был убит солдатами[187] в крепости Луцеоли[188], а его голова была доставлена императору в Константинополь[189].

35. Также в это время король Агилульф послал своего секретаря Стаблициана в Константинополь к императору Фоке, и когда тот возвратился вместе с послами императора, то был заключен мир сроком на один год, и послы преподнесли Агилульфу императорские подарки[190].

36. Затем Фока, уже успевший выделится, захватил власть над римлянами после смерти Маврикия и его сыновей и правил в течении 8 лет. Поскольку церковь Константинополя считала себя первой из всех церквей, то он распорядился, по просьбе папы Бонифация[191], чтобы всех главней был бы престол Римской Апостольской церкви. По просьбе другого папы Бонифация[192], он приказал, чтобы в древнем храме, называемом Пантеоном, была бы устроена церковь наипреподобнейшей Девы Марии и всех мучеников, но только после того, как оттуда будут удалены все остатки идолопоклонства, поскольку там прежде было поклонение не богам, но изображенным там дьяволам, а впредь там надлежит быть мемориалу всех святых. В это время прасины и венеты[193] развязали междоусобную войну на Востоке и в Египте, и уничтожали друг друга с обоюдной кровожадностью. Также персы вели весьма тяжелую войну против империи, захватили много римских провинций, в том числе и сам Иерусалим[194], разрушали церкви и предавали поруганию священные предметы, найденные как в церковных, так и в светских зданиях, и даже часть креста Христова. Ираклий, управлявший провинцией Африка, восстал против власти Фоки и придя со своей армией, лишил его и власти, и жизни, и Ираклий, сын Ираклия, принял правление Римским государством[195].

37. Около того же времени король авар, которого они на своем языке зовут каганом, явился с бесчисленным множеством воинов и вторгся на земли Венеции[196]. Гизульф, герцог Форума Юлия, смело выступил ему навстречу со всеми лангобардами, которых успел собрать. И хотя он с немногими ведя войну против несметных множеств, сражался с неукротимой храбростью, но все же был окружен со всех сторон и убит вместе со всеми своими соратниками. Жена этого Гизульфа, именем Ромильда, вместе с теми лангобардами, которым удалось бежать, и с женами и детьми тех, кто пал в бою, укрепилась внутри стен крепости Форум Юлия. У нее было два сына – Тасо и Како, бывшие уже юношами, и Радуальд и Гримуальд, бывшие еще мальчиками. И у нее еще было 4 дочери, одну из которых звали Аппа, другую – Гаила, а имена двух других не сохранились. Лангобарды укрепились также и других крепостях поблизости от этих мест – в Кормоне (Кормонсе), Немасе (Нимисе), Осопе (Оссопо)[197], Артении (Артеньи)[198], Реунии (Рагонья)[199], Глемоне (Гемоне), а также в Иблигисе (Иплисе)[200], положение которого было неприступным со всех сторон. Еще они, таким же образом, укрепились в оставшихся замках, так что не должны были стать добычей гуннов, которыми и являются авары. Но авары разбрелись по всей территории Форума Юлия, все опустошали огнем и грабежом, заперли в осаде город Форум Юлия, и всеми силами старались взять его. Когда их король, который и есть каган, разъезжал вокруг стен в полных доспехах, с большой свитой всадников, ища с какой стороны ему лучше всего взять город, Ромильда внимательно разглядывала его со стен, и когда она нашла, что он находится в самом расцвете юности, то гнусную шлюху охватило желание к нему и она сразу же послала вестников передать, что если он возьмет ее в жены, то она отдаст ему город, вместе со всеми, кто там находится. Услышав это, варварский король, с нечестивой хитростью, обещал ей, что сделает так, чтобы она получила удовольствие и поклялся жениться на ней. Затем она, без промедления, открыла ворота крепости Форума Юлия и сама отдала врагу на разграбление и город, и всех, кто там находился. Действительно, авары со своим королем, войдя в Форум Юлия, опустошили грабежом все, что только смогли найти, сам город предали пожару и увели, в качестве добычи всех, кого нашли, ложно обещая им расселить их в землях Паннонии, из которых они и пришли. По дороге, возвращаясь в свою страну, они подошли к полю, которые они называли священным[201]. Они решили, что все лангобарды, достигшие совершеннолетия должны быть убиты мечом, а женщин и детей они поделили в качестве добычи. Но Тасо, и Како, и Радуальд, сыновья Гизульфа и Ромильды, как только узнали о злых намерениях авар, сразу же повернули своих коней и бросились бежать. Один из них, видя, что его брат Гримуальд, будучи еще маленьким мальчиком, по своему малолетству, не может держаться на скачущем коне, рассудил, что будет лучше, если он падет от меча, чем ежели он будет нести ярмо рабства, и собрался убить его. Когда он поднял свое копье, чтобы пронзить его, то мальчик закричал и заплакал, говоря: «Не бей меня, я могу удержаться на коне». И его брат схватил его рукой, посадил на круп неоседланного коня и велел держаться там любым способом, и мальчик, схватив рукой поводья, последовал за своими убегающими братьями. Авары, как только узнали об этом, сразу же седлали своих коней и бросились за ними. И хотя, благодаря быстрому бегству, остальные ускользнули, но маленький Гримуальд был схвачен одним из тех авар, кто оказался наиболее скор. Однако, пленивший, из-за его малых лет, не стал рубить его мечом, но напротив, оставил в живых, чтобы сделать своим слугой. Возвращаясь в лагерь, он, возвращая мальчика назад, вел его коня под уздцы, и ликовал по поводу столь знатной добычи – поскольку ему достался маленький мальчик с сияющими глазами и длинными светлыми волосами, тогда как сам мальчик горевал, что его ведут пленником назад:

«Великие мысли в груди своей малой имея»[202],

схватил он ножны меча, что ему вдруг удалось несмотря на столь нежный возраст, и со всей силой, на какую был способен, ударил ведущего его аварина по макушке. Внезапный удар пробил череп, и враг свалился со своего коня. А маленький Гримуальд повернул своего коня назад и, несказанно обрадовавшись, бросился бежать и, в конце концов, соединился со своими братьями и доставив им великую радость, и своим побегом, и тем, что кроме того, он еще и убил врага. Теперь авары убили мечом всех лангобардов, достигших возраста зрелости, а женщин и детей сохранили для ярма рабства. Саму Ромильду, бывшую причиной всех этих бедствий, король авар, согласно своей клятве, продержал у себя одну ночь, будто сочетался с ней браком, как и обещал. Но на следующую ночь отдал ее двенадцати аварам, которые пользовались ею ради своего вожделения, сменяя по очереди один другого. Затем он приказал поставить ее в центре поля и посадить на кол, произнеся слова: «Это сгодится тебе вместо мужа». Так мерзкая предательница своей родины, предпочевшая свое вожделение своим согражданам и сородичам, была наказана такой смертью. Зато ее дочери не последовали похотливым склонностям ее матери, но, из любви к целомудрию, старались избежать участи быть оскверненными варварами. Они спрятали мясо сырых цыплят у себя между грудей, и когда оно от жары стало гнить, то испускало зловоние. И авары, которые хотели дотронуться до них, не могли выносить зловония, которое они считали их природным, но удалялись с проклятиями прочь, говоря , что все лангобардские женщины дурно пахнут. Благодаря этой хитрости, благородные девочки избежали похоти авар и не только сохранили свое целомудрие, но и дали пример того, как сохранить целомудрие женщинам, попавшим в такое положение. И позже их перепродавали в разные места, и они добились браков, достойных их высокого рода – говорили, что одна из них вышла замуж за аллеманского короля, а другая – за баварского принца.

Мой рассказ теперь требует, чтобы я отложил свою общую историю и обратился бы к вещам частного характера – к происхождению того, кто пишет эти строки, и раз рассказ это требует, то я должен вернуться немного назад и рассказать о своем происхождении. В те времена, когда народ лангобардов пришел из Паннонии в Италию, мой прапрадед Леупхий, принадлежавший в этому же народу лангобардов, также пришел вместе с ними. Когда он отжил свой последний день, то успел прожить в Италии несколько лет, оставив после себя пять сыновей, которые были еще маленькими мальчиками. То несчастье плена, о которым мы говорили, затронуло и их, и все они были уведены из крепости Форум Юлия в страну авар. Проведя в той стране много лет в нищете и рабстве, они уже вошли в возраст зрелости. И хотя четверо из них, имена которых не сохранились, так и остались там в плену, пятый брат, именем Леупхий, ставший позже моим прадедом, сумел избавиться от рабских оков (как мы полагаем – благодаря помощи Источника Милосердия), и направил свой путь в Италию, в которой, как он помнил, осел народ лангобардов, и попытался вернуть себе права свободного человека. Когда он пустился в бегство, неся с собой только колчан, лук и немного еды для путешествия, и совсем не знал куда ему идти, то к нему пристал волк и стал его спутником и проводником в этом странствии. Видя, что тот идет впереди него и часто оглядывается назад, и останавливается тогда, когда останавливается он сам, и идет вперед, когда он сам идет вперед, он понял, что волк послан ему небом и показывает дорогу, о которой ему было неведомо. Когда, таким образом, они прошли в горах несколько дней в одиночестве, то хлеб, которого путник и так имел очень мало, кончился совсем. Тогда ему пришлось голодать и когда он, ослабленный голодом, уже стал терять сознание, то натянул лук и попытался убить волка, чтобы использовать того в пищу. Но волк исчез из поля зрения и избежал выстрела. И он, не зная теперь, когда волк ушел, куда дальше идти, и еще больше ослабев от мук голода, уже отчаялся за свою жизнь и бросился на землю, чтобы уснуть. И он увидел во сне некого человека, обращавшегося к нему со следующими словами: «Поднимись! Почему ты спишь! Направь свой путь в направлении, обратном тому, по которому прошли твои ноги. Ведь то, что ты видишь – это Италия». И сразу же поднявшись, он начал идти в том направлении, о котором услышал во сне и вскоре подошел к человеческому жилью – в тех местах было поселения славян. И когда его увидела старая женщина, то сразу поняла, что это беглец и что он страдает от голода. И преисполнившись жалостью, она укрыла его в своем жилище и тайно кормила его едой, каждый раз понемногу, чтобы ненароком не положить конец его жизни, если бы она дала ему пресытиться сразу. В общем, так она заботливо кормила его, пока он не восстановил свои силы. И когда она увидела, что теперь он способен продолжать путь, то дала ему провизии и указала направление, в котором ему следует идти. Спустя несколько дней он достиг Италии и пришел в дом, в котором был рожден, и который стоял таким заброшенным, что ему недоставало крыши и весь он зарос терновником и колючками. И когда он выполол их, то нашел внутри стен большой ясень и повесил на него свой колчан. Впоследствии его родственники и друзья снабдили его всем необходимым, и он отстроил свой дом и взял жену. Но он не смог вернуть ничего из имущества своего отца, которого его лишили те, кто уже владел им долгое и продолжительное время. Этот человек, как я уже говорил выше, был моим прадедом и он породил моего деда Арихия, а Арихий – моего отца Варнефрита, а Варнефрит, от своей жены Теуделинды породил меня, Павла, и моего брата Арихия, названного так в честь деда[203]. Этот рассказ относится к моей родословной, вернемся же теперь к всеобщей истории.

38. После смерти Гизульфа, герцога Форума Юлия, о которой мы говорили, правление приняли его сыновья Тасо и Како. В свое время он (герцог) владел землей славян, называемой Цейлия[204], вплоть до местечка Медария, следовательно, славяне, вплоть до времени герцога Ратхия, платили дань герцогам Форума Юлия. Григорий, патриций римлян, с помощью хитроумного предательства убил этих двух братьев в городе Опитергии (Одерцо). Он обещал Тасо, что если обреет ему бороду[205], то тем самым, согласно обычаю, сделает его своим приемным сыном. И этот Тасо, вместе со своим братом Како, и несколькими избранными юношами, ничего не подозревая, пришел к Григорию. Когда он, со своими людьми, вошел в Опитергий, патриций сразу же приказал закрыть ворота города и послал против Тасо и его спутников вооруженных солдат. Заметив это, Тасо со своими людьми приготовился храбро сражаться, и когда выдался удобный момент, они, напоследок попрощавшись друг с другом, бросились врассыпную и разбежались по разным улочкам города, убивая всех на своем пути. И перебив большое количество римлян, они в конце концов, и сами были убиты. Но патриций Григорий, ради данной им клятвы, приказал принести ему голову Тасо, и хотя он и был клятвопреступником, все же обрил ему бороду, как и обещал[206].

39. Когда они были таким образом убиты, то герцогом Форума Юлия был сделан брат Гизульфа, Гразульф[207]. Но Радуальд и Гримуальд, которые были уже близки к возрасту зрелости, сочли презренным жить под властью своего дяди Гразульфа. Они погрузились в маленькую лодку и на веслах добрались до территории Беневента. Затем они поспешили к герцогу Беневенто Арихию, своему прежнему наставнику. Они были приняты им очень радушно и содержались им как его собственные сыновья. В эти времена, по смерти Тассило, герцога баваров, его сын Гарибальд подвергся нападению славян в Агунте (Иннихене), и земли баваров были разграблены. Однако, бавары восстановили свои силы, дали отпор вражеским грабежам и прогнали своих врагов со своих земель.

40. Король Агилульф заключил мир с императором на один год, и вновь – еще на один, а также он во второй раз возобновил мир с франками. Однако, в этом году славяне ужасно опустошили Истрию и перебили защищавших ее солдат. Еще, в следующем месяце марте, Секунд, слуга Христа, о котором мы уже часто говорили, умер в Триденте. Он составил краткую историю деяний лангобардов вплоть до своего времени[208]. В это же время Агилульф вновь заключил мир с императором. Еще в эти дни, Теудеберт, король франков был убит, и у там произошла весьма ожесточенная битва. Еще в это время умер, пораженный стрелой, Гундуальд, брат королевы Теуделинды, который был герцогом Асты (Асти), и никто не узнал виновника его смерти.

41. Затем король Агилульф, которого еще звали Аго, после 25-ти летнего правления, окончил свой последний день[209], и у власти был поставлен его сын Адалоальд, который был еще мальчиком, вместе со своей матерью Теуделиндой. При них были восстановлены церкви, а святые места были получили много дарений. Но когда Адалоальд, после 10-ти летнего совместного правления с матерью, потерял свой разум и стал безумным, то был отстранен от власти[210], и был заменен лангобардами на Ариоальда[211]. Относительно деяний этого короля до нас ничего не дошло[212]. Около этого времени, Святой Колумбан, происходивший из рода скоттов, после того, как построил монастырь в Галлии, в местечке Луксовий, пришел в Италию[213], и был радушно принят королем лангобардов, и построил в Котийских Альпах монастырь, называемый Бобий (Боббио), расположенный в 40 милях от города Тицина[214]. Этому месту было пожаловано много владений от частных князей и лангобардов, и там было положено начало великому братству монахов.

42. Затем Ариоальд ушел из жизни, процарствовал над лангобардами 12 лет, и королевство лангобардов получил Ротари[215] из рода Арода[216]. И он был храбрым и сильным, и следовал по пути правосудия[217]. Однако, он не придерживался христианской веры, но был запятнан неверной арианской ересью[218]. Ариане, к своей собственной погибели, говорят, что Сын ниже Отца, и что Святой Дух также меньше Отца и Сына. Но мы, католики, исповедуем, что Отец и Сын и Святой Дух едины и являются истинным Богом в трех лицах, равных по могуществу и равно славных. В это время почти во всех городах королевства было по два епископа, один – католик, а другой – арианин[219]. В город Тицине до настоящего времени показывают место, где жил арианский епископ, имевший свой престол в церкви Св. Евсевия, где был баптистерий, тогда как другой епископ пребывал в католической церкви. Живший в этом городе арианский епископ, именем Анастасий, обратился в католическую веру и впоследствии управлял церковью Христа. Этот король Ротари собрал, в ряде списков, законы лангобардов, которые они сохранили либо в памяти, либо в обычаях[220], и распорядился называть этот кодекс Эдиктом. Как этот король указал в введении к своему Эдикту, это было сделано на 77-м году со времени прихода лангобардов в Италию[221]. К этому королю герцог Беневента послал своего сына Айо. И когда этот последний, по дороге в Тицин, заехал в Равенну, то по злоумышлению римлян, принял там такое питье, что потерял свой рассудок и с этого времени никогда больше не приходил в полный и здравый ум[222].

43. Поэтому, его отец, герцог Арихий, о котором мы говорили, и который теперь уже находился в преклонных годах, приближаясь к своему последнему дню, зная, что его сын Айо не имеет правого разума, представил присутствовавшим лангобардам Радуальда и Гримуальда[223], находившихся в самом цветении своей юности, в качестве своих собственных сыновей и сказал им, что эти двое способны править ими лучше, чем его собственный сын Айо.

44. Затем, после смерти Арихия, который держал герцогство в течении 50 лет, вождем самнитов[224] стал его сын Айо, а Радуальд и Гримуальд[225] обещали ему следовать за ним во всем, как за своим старшим братом и господином. Когда этот Айо уже правил герцогством в течении года и пяти месяцев, на великом множестве кораблей пришли славяне и разбили свой лагерь недалеко от города Сипонта (Сипонто). Они устроили вокруг лагеря скрытые ловушки, и когда Айо, в отсутствии Радуальда и Гримуальда, выступил против них и попытался разбить, то его лошадь попала в одну из таких ловушек. Славяне набросились на него, и он был убит вместе со многими другими. Когда об этом было донесено Радуальду, то он быстро явился к ним и говорил запросто с этими славянами на их собственном языке[226], и когда, таким образом, он успокоил их, то напал на них и учинил большую резню, мстя за смерть Айо, и заставил тех врагов, кто сумел остаться в живых, искать спасение в бегстве с этих земель[227].

45. Затем король Ротари захватил все римские города, располагавшиеся вдоль морского побережья от города Луны (Луни) в Тоскане до франкской границы[228]. Также он захватил и разрушил Опитергий[229] – город между Тарвизием и Форумом Юлия. Он воевал с римлянами Равенны[230] около Эмилии, на реке Скултенна (Панаро). В этой войне со стороны римлян пало 8 тысяч, а остальные обратились в бегство. В это время в Риме случилось великое землетрясение, а затем произошло великое наводнение. После этого была язвенная болезнь такая, что никто не мог быть уверенным, что избежит смерти от большой опухоли и жара[231].

46. Но когда Радуальд, который правил герцогством 5 лет, умер в Беневенте, то герцогом стал его брат Гримуальд и он правил герцогством самнитов 5 и 20 лет. От одной пленной девушки по имени Ита, бывшей, однако, высокого происхождения, у него был сын Ромуальд и две дочери. И поскольку он был очень воинственным мужем и везде отличался доблестью, то когда в это время пришли греки, чтобы разграбить святилище святого архангела[232], расположенное на горе Гарган (Гаргано), то Гримуальд со своей армией выступил против них, разбил и всех перебил.

47. И король Ротари, державший бразды правления в течении 16-ти лет и 4-х месяцев, ушел из жизни[233] и оставил королевство лангобардов своему сыну Родоальду. Когда он был похоронен около церкви Св. Иоанна Крестителя[234], то некоторое время спустя, некий человек, загоревшись злобной алчностью, вскрыл ночью его гробницу и снял с тела все украшения, какие смог там найти. Во сне к нему явился Св. Иоанн и ужасно испугал его, сказав: «Как ты посмел коснуться тела этого мужа? Хотя он и не исповедовал правильной веры, но все же вверил себя мне. Поэтому, раз ты осмелился совершить такое, ты никогда больше не будешь иметь доступа в мою церковь». И так и случилось – когда бы только он не хотел войти в святилище Св. Иоанна, горло его немедленно поражалось как будто бы от очень мощного удара, и пораженный, он сразу же отступал назад. Я говорю истину во Христе – мне это сообщил тот, кто видел это собственными глазами. Затем Родоальд, получивший после смерти своего отца королевство лангобардов, связал себя узами брака с Гундипергой, дочерью Агилульфа и Теуделинды[235]. Эта Гундиперга, в подражание своей матери – как последняя сделала в Модиции, так и первая – построила в Тицине церковь в честь Св. Иоанна Крестителя, которую украсила чудесными изделиями из золота и серебра, тканями и обильно снабдила ее предметами для богослужения, и в ней теперь покоится ее тело. И когда она была обвинена своим мужем в преступном прелюбодеянии, то ее личный раб по имени Карелл упросил короля позволить ему сразиться в поединке за честь своей хозяйки с тем, кто приписывал королеве это преступление. И когда он сразился в поединке с этим обвинителем, то победил его в присутствии всего народа. После этого королева вернулась, восстановленная в прежнем достоинстве[236].

48. Родоальд, процарствовав 5 лет и семь дней[237], был убит, как говорили, неким лангобардом, чью жену он обесчестил, и после него править королевством стал Ариперт[238], сын Гундоальда, который приходился братом королевы Теуделинды. Он основал за восточными воротами в Тицине, которые называются Маренка, святилище нашего Господа и Спасителя и убрал его различными украшениями, и наделил достаточными владениями.

49. В эти дни в Константинополе умер император Ираклий[239], и право на власть, вместе со своей матерью Мартиной, получил его сын Ираклеон и правил империей в течении двух лет. И когда он ушел из жизни, то на его место встал другой сын Ираклия – Константин, который правил 6 месяцев. Когда он тоже умер, в достоинство самодержца был возведен его сын Константин, удерживавший власть в империи в течении 8 и 20 лет.

50. Около этого времени жена короля персов по имени Цезара, по причине своей любви к Христу, в частном платье и с немногими самыми верными слугами, уехала из Персии и приехала в Константинополь. Она была с честью принята императором и спустя несколько дней, как того и желала, приняла крещение и была воспринята из священной купели императрицей[240]. Когда ее муж, король персов, узнал об этом, то отправил послов в Константинополь к императору с тем, чтобы тот вернул ему его жену. Когда они пришли к императору, то сообщили слова короля персов, который требовал свою королеву. Услышав об этих вещах и будучи в неведении относительно этого дела, император обратился к ним с ответом, сказав: «Мы должны признаться, что ничего не знаем о королеве, которую вы ищете, за исключением того, что сюда приезжала некая женщина в платье частного лица». Но послы ответили на это: «Если это угодно Вашему Императорскому Величеству, то мы хотели бы посмотреть на женщину, о которой Вы говорите». И когда она вошла по приказу императора, присутствовавшие там послы, внимательно взглянув на нее, распростерлись у ее ног и с почтительностью обратились к ней, сказав, что ее муж ищет ее. Она им отвечала: «Ступайте, принесите ответ вашему королю и господину, что до тех пор, пока он также не будет верить в Христа, как верю в него я, он не сможет никогда больше быть со мной в своей постели». Что еще сказать? Послы вернулись в свою страну и сообщили королю обо всем, что услышали. И он, без всякой задержки, приехал с миром, вместе с 60 тысячами человек, в Константинополь к императору, который его радостно встретил со всем радушием. И он, вместе со всеми, уверовал в Христа, Господа нашего, и был соответственно, вместе со всеми, обрызган водой святого крещения[241] и был воспринят императором из купели и утвердился в католической вере. И получив от императора множество даров, он забрал свою жену и счастливый и радостный вернулся в свою страну[242]. Около этого времени, после смерти герцога Гразульфа в Чивидале, правление герцогством Форума Юлия принял Аго. Также в Сполетии, после смерти Теуделапия власть на этим городом принял Атто[243].

51. Затем процарствовав в Тицине в течении 9 лет[244], умер Ариперт и оставил управление королевством двум своим сыновьям – Пертари и Годеперту, которые пребывали еще в юношеском возрасте[245]. И действительно, Годеперт встал во главе королевства в Тицине, а Пертари – в городе Медиолане. Из-за подстрекательства дурных людей, между этими братьями возникли ссоры, и ненависть возгорелась до такой степени, что каждый из них старался захватить королевство другого. По этой причине Годеперт послал герцога Турина Гарипальда к предприимчивому вождю народа Беневента Гримуальду, приглашая его прибыть так скоро, как это будет возможным и оказать ему помощь против брата Пертари, и обещая выдать за него свою сестру, королевскую дочь. Но посол, поступая изменнически по отношению к своему господину, призвал Гримуальда приехать и, поскольку он сейчас находится и подходящем возрасте, благоразумен в совете и силен в средствах, самому захватить королевство лангобардов, которое растранжиривали два малолетних брата. Когда Гримуальд услышал об этих вещах, то направил свой ум на то, что заполучить королевство лангобардов и, оставив герцогом Беневента своего сына Ромуальда, отправился с отборной свитой в Тицин, и во всех городах, через которые пролегал его путь, он призывал к себе друзей и союзников для овладения королевством. Он послал Трансемунда, графа Капуи, в Сполетий и Тусцию, чтобы вовлечь в союз с ним тамошних лангобардов. Трансемунд энергично выполнил его приказы и встретил на дороге в Эмилию со многочисленными союзниками. Поэтому, когда Гримуальд, с сильным отрядом, появился около Плацентии, то послал вперед, в Тицин, Гарипальда, присланного к нему Годепертом, чтобы этому самому Годеперту объявить о своем приходе. И тогда Гарипальд пришел к Годеперту, и известил его, что Гримуальд быстро приближается. Когда Годеперт спросил его, в каком месте следует приготовить встречу этому Гримуальду, то Гарипальд ответил следующее: «Будет пристойно, если Гримуальд, который прибыл для твоей же пользы и собирается жениться на твоей сестре, будет размещен на жилье внутри дворца». И так и было сделано, так что когда Гримуальд приехал, то получил жилище внутри дворца. Но этот же самый Гарипальд, породитель всего злого умысла, убеждал Годеперта придти на встречу и вести переговоры с Гримуальдом только предварительно надев под одежды панцирь, говоря, что Гримуальд хочет убить его. Вновь этот мастер обмана пришел к Гримуальду и сказал, что если он надежно не защитит себя, то Годеперт убьет его своим мечом, добавив, что на встречу с ним Годеперт придет в спрятанном под одеждой панцире. Что еще сказать? Когда, на следующий день, они встретились для переговоров, то сразу же после приветствия Гримуальд коснулся Годеперта и понял, что тот надел панцирь и тогда, не мешкая, он обнажил свой меч и лишил его жизни[246], и захватив его королевство и всю власть, и все подчинил своему владычеству. Но в то время Годеперт уже имел сына – маленького мальчика по имени Рагинперт, который был увезен верными сторонниками своего отца и спрятан в укромном месте. При этом, Гримуальд не препятствовал бегству, поскольку тот был еще младенцем. Когда Пертари, который правил в Медиолане, услышал, что его брат убит, то он со всей скоростью, на какую был способен, бежал к Кагану, королю авар, бросив жену Роделинду и маленького сына по имени Кунинкперт. Гримуальд отослал их обоих в Беневент. Когда, таким образом, свершились все эти события, то Гарипальд, при подстрекательстве и старанием которого они все и произошли, и не только они – еще он смошенничал во время своего посольства, не передав целиком и полностью тех даров, что должен был доставить в Беневент, – виновник всех этих дел наслаждался недолго. В доме Годеперта жил маленький карлик, происходивший родом из Турина. Когда он узнал, что герцог Гарипальд в самый день святой Пасхи придет молится в церковь Святого Иоанна, то спрятался за священной купелью баптистерия и держась левой рукой за небольшую столб, поддерживавший занавеску[247], за которую Гарипальд собирался пройти, он извлек спрятанный под одеждой меч, и когда Гарипальд подошел достаточно близко, то приподнял его одежды и ударил со всей силы мечом в шею, и отрубил его голову. Те, кто сопровождал Гарипальда, напали на него и убили, нанеся множество ударов, но хотя он и умер, он замечательным образом отомстил за зло, причиненное его господину Годеперту.