Глава XI

Борьба в Средиземном море

(1917 г.)

В северных водах кульминационная точка борьбы была пройдена; здесь первый удар, направленный против мирового судоходства, удалось выдержать и ослабить, хотя и страшной ценой. Медленно и по временам почти незаметно ослабевало наступление противника; и со все возраставшей силой контрмероприятия сдерживали и отражали нападение германских подводных лодок. Мы возобновим здесь рассмотрение общего положения в Средиземном море с того момента, когда мы прервали его, а именно — с января 1917 г. Обстановка была далеко не благоприятной. О мозаике зон, распределенных между союзниками, уже было сказано. Система организации командования может быть суммирована следующим образом. Главнокомандующим был французский адм. Гоше, державший флаг в Корфу; ему были подчинены английские к.-адм. Бэллэрд на Мальте, к.-адм. К. Тэрсби в Эгейском море, ведавший районом Дарданелл, в.-адм. Уимис в египетских водах и к.-адм. Хизкот Грант в Гибралтаре. Кроме того, в Сирии и Греции были французские флагманы. Союзные силы действовали в Отрантском проливе, а в западной части Средиземного моря имелись французское и итальянское командования. Каждый флот был ответствен за свою собственную зону; второстепенные случаи, происходившие за пределами какой-либо зоны, не касались сил, действовавших в данной зоне. Результаты, получившиеся вследствие подобного разграничения моря и многовластия, были неудовлетворительны. Изречение Наполеона «Нельзя вести войну мелкими пакетами», казалось, игнорировали или даже подвергали осмеянию.

Необходимо дать сводку важнейших особенностей обстановки на Средиземном море, сложившейся к началу неограниченной подводной войны в этих оживленных водах. После эвакуации Галлиполи в декабре 1915 г. главной задачей морских сил стала охрана и обеспечение переброски запасов для Салоникских и Египетских экспедиционных сил, включавших в себя около 400 000 чел. В декабре 1915 т., вскоре после ожесточенных нападений предыдущего месяца (когда было потоплено 23 британских и 18 союзных и нейтральных судов), в Париже была созвана конференция из морских представителей союзников[142]. На конференции выявилось резкое расхождение во взглядах на самые основные вопросы. С одной стороны, французы утверждали, что неприятельские подводные лодки используют пустынные бухты восточной части Средиземного моря в качестве операционных баз, и настаивали на тщательном обыске всех таких мест старыми крейсерами. С другой стороны, англичане предпочитали направлять судоходство по определенным маршрутам, которые должны были охраняться всеми наличными патрульными судами. В.-адм. Дартиж-дю-Фурне (в то время французский главнокомандующий) поддерживал английскую точку зрения, но считал, что для установления достаточного патрулирования необходимо иметь 140 эскадренных миноносцев и 280 траулеров. Таких сил не было, и пришлось придумывать другие средства. Тогда воды были разделены и море разбито на клочки в виде 18 районов. В распределение районов были внесены некоторые поправки, по которым французы сохранили в своем ведении Эгейское море, а путь воинских транспортов Мальта — Египет перешел под полный контроль британских кораблей.

Тем временем германские подводные лодки в Адриатике были отозваны в свои базы для переборки механизмов и ремонта; эффект их наступательных действий соответственно понизился до незначительных размеров. В 1916 г., в январе, было потоплено 6 судов, в феврале — 12, а в марте — только 4 судна. Зато в апреле итог поднялся до 16 и в мае составил 37 судов, причем особенно тяжелые потери понесли итальянцы (30 000 т). С имевшимися в наличии силами было возможно только посылать одиночных морских «полицейских» для патрулирования вдоль дороги и для спасения мирных торговых судов от истребления. Подобная система патрулирования давала лишь жалкие результаты, как в смысле защиты торговли, так и в смысле борьбы с противником. Патрули чаще оказывали помощь подводным лодкам, нежели являлись им помехой. Как уже было отмечено, подводным лодкам приходилось только отыскивать патрули и наблюдать за ними, чтобы определить используемые и охраняемые пути; затем они крейсировали взад и вперед вдоль обнаруженных таким образом путей, уверенные в том, что найдут себе цель. Встречи с патрульными кораблями легко было избежать, уйдя под воду. Эскорты могли предоставляться только таким судам, как воинские транспорты, нефтеналивные суда и суда, перевозившие мясо и боевые припасы; эти важные корабли передавались из одной зоны в другую. Но и при этих мерах система иногда оказывалась несостоятельной и приводила к катастрофическим результатам. Пути были длинные, а число судов, одновременно находившихся в море, доходило иногда до 350. Для защиты своего торгового флота союзники смогли собрать в начале 1917 г. 66 эскадренных миноносцев, 200 траулеров и 79 шлюпов, канонерских лодок и вооруженных пароходов для несения эскортной службы[143]; многие из них были слишком тихоходны, чтобы нагнать подводную лодку в надводном положении.

Число погибших судов продолжало расти. Главные эпизоды кампании 1916 г. в Средиземном море и, в частности, замечательные крейсерства Арно де ля Перьер на U-35, уже были рассмотрены. В это историческое море германское морское командование послало своих подводных «асов», так как здесь было меньше риска «прискорбных инцидентов» и дипломатических осложнений с Вашингтоном, чем в тех водах, где путешествовали и подвергались нападениям подводных лодок суда с американскими гражданами. Из опыта деятельности своих командиров средиземноморских подводных лодок Германия знала, что, поскольку американские граждане не гибнут, Вашингтон не будет активно протестовать против потопления судов без предупреждения. Действительно, подводные лодки топили без предупреждения только суда, имевшие вооружение; это соответствовало германскому предостережению, что ее подводные лодки будут топить без предупреждения только те суда, которые будут предпринимать попытки к бегству или оказывать сопротивление. Наиболее многочисленными были атаки в западной части моря, во французской зоне. За последние 6 месяцев 1916 г. было уничтожено 96 британских судов в 415 471 т; 24 французских в 64 829 т; 136 итальянских судов в 181 831 т; всего 256 судов общим водоизмещением в 662 131 т гросс. Британские потери тоннажа составляли 62 % всех потерь. С другой стороны, почти половину всего числа потопленных судов потеряли итальянцы, что объясняется большим числом потопленных мелких судов. Уничтоженные британские суда были значительных размеров.

Напомним, что осенью 1916 г. на соединение с имевшимися 6 лодками (U-21, U-33, U-34, U-35, U-38 и U-39), прибывшими в течение предыдущей весны и летом, были посланы 4 большие лодки[144], за которыми непосредственно последовали U-47 и U-63. 7 подводных минных заградителей улучшенного типа «UC–II» также вышли из германских портов в Средиземное море[145], и за первые 6 месяцев 1917 г. вышло в эти воды еще 9 других лодок[146]. Зато 4 лодки вернулись в Северные воды[147]. К большим лодкам, переброшенным из флотилий Северного моря, были присоединены единицы типа «UB-III», как только последние стали вступать в строй во второй половине 1917 г.[148]. В течение 1918 г. только 3 новые лодки (UB-105, UB-128, UB-129) могли быть посланы для пополнения потерь, понесенных флотилиями Средиземного моря.

В январе 1917 г. в Средиземном море оставалось еще 13 лодок. В числе их была знаменитая U-21, теперь уже пережившая расцвет своей деятельности, но памятная по ее пионерской работе и подвигам у Галлиполи и ожидавшая своего скорого возвращения в Северное море. Из грозных «тридцатых» еще действовали U-33, U-34, U-35, U-38 и U-39. «Дети горя» — тихоходные и неуклюжие подводные заградители типа U-71 — U-80 — были представлены в Адриатической флотилии лодками U-72 и U-73. Прибрежный тип «UB-I» был представлен UB-14; серия «UB-II» — лодками UB-42, UB-43 и UB-47. Малый минный заградитель UC-14 остался как последний образчик своей серии[149]. К началу февраля имелось 27[150] германских и 15 австрийских подводных лодок, базировавшихся на адриатические и турецкие порты.

Положение союзников в январе 1917 г. в Средиземном море было серьезным. Последние два месяца 1916 г. были отмечены усиленным потоплением торговых судов, и это увеличение, несомненно, объяснялось увеличением подводных сил противника. Контрнаступление на подводные лодки имело мало успеха в прошлом, в настоящем, да и в перспективе: в 1915 г. 1 лодка была отмечена как пропавшая без вести; другая была потоплена в Черном море, и 2 австрийские лодки — в Адриатике; в 1916 г. 4 лодки были уничтожены в турецких водах; 1 германская и 1 австрийская лодка попались при попытке пройти Отрантским проливом, а 1 германская и 1 австрийская погибли у Таранто. События 1917 г. оправдали мрачные предзнаменования предыдущего года; были уничтожены только 2 германские подводные лодки и пропала без вести 1 австрийская лодка.

Вскоре по прибытии на Мальту в сентябре 1919 г. адм. Бэллэрд рекомендовал принять систему конвоев; ему ответили, что ответственность за общее направление операций лежит на французах, и что даже в том случае, если бы удалось собрать достаточное количество судов для защиты, этот метод не мог бы быть принят. Существующая система патрулирования путей и снабжения эскортом важных судов, казалось, было высшим, чего можно было достичь. Слабость системы конвоирования от одной зоны до другой стала ясна командованию после потопления итальянского воинского транспорта «Минас» (Minas) (2854 т), везшего сербских солдат в Салоники. Его итальянский эскорт, дойдя до разграничительной линии между итальянской и британской зонами, повернул обратно. Так как адм. Бэллэрд не получил распоряжения о высылке британских эскадренных миноносцев на встречу итальянского парохода, последний пошел один. Он был потоплен у мыса Матапан 15 февраля, причем погибло 870 чел. Спустя два дня погиб также французский воинский транспорт «Атос» (Athos) (12 644 т), перевозивший сенегальские войска и 1000 кули. Во время последней катастрофы проявилось мужество цветных войск; после того как все кули были сняты, они выстроились в полном порядке, когда корабль шел на дно. В результате таких катастроф было решено созвать в Корфу конференцию союзного морского командования для создания общей организации эскортирования и патрульной службы. Конференция состоялась в апреле, а к этому времени положение еще ухудшилось.

Потери в судах в первые месяцы 1917 г. шли по восходящей кривой, а начало неограниченной войны во всех водах погнало эту кривую еще круче вверх. В феврале было потоплено 48 судов водоизмещением в 100 000 т, а в марте 35 судов — в 54 000 т. Среди уничтоженных военных кораблей французская канонерская лодка (минный заградитель) «Кассими» в ночь на 21 февраля была потоплена с особой жестокостью. На ней взорвался либо погреб, либо запас мин, причем была убита большая часть команды. Уцелевшие взобрались на плот; тогда из темноты послышался голос, окликнувший их на французском языке, и когда они ответили, то по ним был открыт огонь. Самым крупным из погибших боевых кораблей был французский 18 400-тонный линейный корабль «Дантон» (Danton), потопленный у Сардинии. В полдень 19 марта, идя зигзагами под конвоем эскадренного миноносца «Массю» (Massue), он был поражен двумя торпедами с U-64 (Морат). Атакованная глубинными бомбами подводная лодка ушла, быстро погрузившись, и впоследствии уничтожила 7 торговых судов, в том числе 2 британских вооруженных парохода и 3 итальянских парусника. Она вышла из Вильгельмсхафена в Каттаро 26 ноября 1916 г. и оказалась одним из «морских волков», проявивших себя наиболее разрушительными в Средиземном море. Что касается «Дантона», то он затонул в ? часа с 806 чел. своего состава — одна из самых крупных потерь в людях на единичном военном корабле за все время войны. Достойно также сожаления случайное потопление 10 марта итальянской подводной лодки «Альберто Гульемотти» шлюпом «Сикламен» (Cyclamen). Британское патрульное судно заметило итальянскую лодку у острова Капрейя и, приняв ее за неприятельскую, потопило.

Небольшой успех был достигнут благодаря отказу от системы постоянных путей в пользу рассеивания судов по нескольким путям при частом изменение этих пароходных маршрутов. С середины января по конец марта британское судоходство между Египтом и Салониками или Мальтой понесло значительно меньше потерь — погибло только 4 судна. Вдоль побережья Алжира, где пути охранялись французскими силами, суда шли у самого берега; невооруженные суда должны были совершать переходы по ночам, а днем искать убежища в портах. Серьезные потери были понесены у алжирского побережья в конце февраля[151]; поскольку вооруженные пароходы подвергались ночью такой же опасности, как и невооруженные, в начале марта отказались от алжирского прибрежного пути. Вместо этого суда, выходившие от Гибралтара, держались вблизи побережья Испании, а оттуда расходились различными курсами. Каждое судно шло своим курсом, и эти курсы прокладывались зигзагами с таким расчетом, что если подводная лодка встречала судно, то должен был проходить большой промежуток времени прежде, чем другое судно пройдет через то же место. Эти новые меры, принятые по всему Средиземному морю, обещали большую безопасность от атак в открытом море. Однако имелись серьезные препятствия, зависевшие от географических условий, избежать которых было невозможно; дело в том, что из Средиземного моря имеется только два выхода — Гибралтарский пролив на западе и Суэцкий канал на востоке. Независимо от того, как варьировались пути, все они неизбежно сходились к каналу или проливу. Противник не замедлил оценить значение этого факта. В конце марта на путях, сходящихся к Александрии, появилась U-63, потопившая 2 вооруженных парохода и египетский парусник. Одна из жертв — адмиралтейский угольщик — сопровождался 4 патрульными судами. Ни в одном из этих случаев атакующий не был замечен. Затем в этом районе появилась U-73 (следует, видимо, UC-73. — Peд.), разбросавшая на своем веку много разрушительных мин, и поставила свои стальные ловушки у Александрии; после этого она ушла в крейсерство вдоль берегов Северной Африки до Орана. На минах погибло 4 судна. Однако Средиземное море в целом было неподходящим для минных операций, за исключением лишь подходов к некоторым портам. Поэтому лодки-заградители достигли очень немногого[152].

Среди погибших крупных судов были «Клен Фаркхер» (Clan Farquhar) (5858 т), погибший 26 февраля в 80 милях к северу от Бенгази (Benghazi) с 49 жертвами; «Куин Юджени» (Queen Eugenie) (4358 т), 25 марта, в 23 милях на NNO от Кани Роке (Сапі Rocks), с 35 жертвами; «Броднес» (Brodness) (5736 т), 31 марта, в 5 милях на WNW от Порт-Анцио (Port Anzio).

В апреле противник проявил свою силу полностью. Не менее 13 лодок находились в море одновременно, и в другой период было совершено 24 отдельных похода. Лодки пустили ко дну 51 пароход и 43 парусника — всего 94 судна водоизмещением 218 000 т, что составляет четверть потерь, понесенных торговым флотом за апрель во всем мире. О двух крейсерствах можно рассказать подробнее, чтобы дать картину положения и трудностей в 1917 г. Как уже упоминалось, 4 адриатические лодки после действий в течение некоторого периода в Средиземном море вернулись в Германию для ремонта. Херзинг на U-21 вернулся домой в феврале; Гансер на U-33 вернулся, по-видимому, в начале лета, и UC-14 возвратилась в состав фландрской флотилии в течение осени. Четвертая лодка, U-52 (Ханс), перед тем как войти в Гибралтарский пролив, в ноябре 1916 г. вышла победительницей при встрече с шедшим домой старым французским линейным кораблем «Сюффрен» (Suffiren). Теперь U-52 возвращалась в Германию после краткого пребывания в Средиземном море, снова оставляя за собой следы разрушения.

Потопив целый ряд итальянских парусников, U-52 появилась 4 апреля у Генуи и без предупреждения потопила торпедой итальянский пароход «Равенна» (Ravenna) (4101 т); затем ею был потоплен американский пароход «Мисурриен» (Missaurian) (7924 т), сдавшийся после первого выстрела; незадолго до полуночи U-52 встретила примерно в 50 милях к югу от Ниццы пароход Эллермана «Сити ов Пэрис» (City of Paris) (9239 т). При полной луне U-52 без труда рассмотрела свою цель и быстро выпустила в нее торпеду. Когда пассажиры и команда сели в шлюпки, U-52 потопила пароход четырьмя выстрелами (из орудия). Когда 36 часов спустя прибыли французские патрульные суда, они нашли три шлюпки, в которых находилось 29 мертвых матросов-индусов. Еще одна шлюпка придрейфовала к берегу с 12 покойниками, а остальные две пропали без вести. Всего погибло 122 человека. В ночь на 14 апреля U-52 прошла Гибралтарский пролив, уничтожив еще 6 судов, а около Лиссабона потопила еще 2 парохода, доведя цифру тоннажа, уничтоженного ею за это крейсерство, до 40 964 т.

Одновременно с вышеописанным походом U-52 другая экспедиция была проведена U-35. Последняя вышла из Каттаро, чтобы возобновить свои нападения на суда. Ее поход продолжался 5 недель и обошелся союзникам в 65 000 т торгового тоннажа.

Выйдя в свой излюбленный район, U-35 потопила «Паркгэйт» (Parkgate) (3232 т) к югу от Сицилии, с 16 чел., причем этот эпизод был заснят на киноленту. Следующей жертвой был «Мэйплвуд» (Maplewood) (3259 т), потопленный 7 апреля к юго-западу от Сардинии.

Пройдя напрямик к алжирскому побережью, U-35 ожидала найти там обычный поток судов, не подозревая, что суда плавают рассредоточенными путями. Разочаровавшись в своих ожиданиях, U-35 пошла вдоль опустевших прибрежных путей к западу и 12 апреля прошла через Гибралтар. В это время, вследствие недостатка орудий, суда, выходившие из Гибралтара в канадские или американские порты, имели приказание снимать свои пушки с тем, чтобы эти орудия можно было устанавливать на другие суда, шедшие в опасное плавание по Средиземному морю. Поэтому, выйдя из пролива, U-35 нашла себе легкую добычу.

14-го она потопила в 135 милях к западу от Гибралтара пароход «Патагониер» (Patagonier) (3832 т). На западных подходах к Гибралтару фон Арно уже поймал 3 судна. Затем он 15-го потопил греческое судно, 17-го — русское и 3 британских, 19-го — «Соуэл» (Sowwell) (3781 т), в 180 милях от мыса Спартель (Spartel), а на следующий день — «Лоудэйл» (Lowdale) (2660 т) и «Нентмур» (Nentmoor) (3535 т). Присутствие обеих лодок — U-52 и U-35 — в этом районе причинило большое беспокойство, так как делались приготовления к выходу из Гибралтара первого конвоя в Соединенное королевство. Судовые пути перенесли на юг, к африканскому берегу. Местные патрули были совершенно не в состоянии справиться со своей задачей при создавшейся обстановке, и U-35 нечего было опасаться. 25-го она вновь прошла Гибралтарский пролив, потопив еще 5 судов, всего уничтожив к западу от Гибралтара не менее 17 судов. У Алжира она потопила греческий пароход и, избежав бомб с французского гидросамолета, благополучно вернулась в Каттаро.

Другие подводные лодки также пожали богатую жатву. Особенно несчастным днем было 15 апреля, когда за несколько часов было пущено ко дну 3 прекрасных судна.

Был потоплен пароход компании «Британская Индия» «Машобра» (Mashobra) (8236 т) с 8 жертвами, в 140 милях к юго-западу от мыса Магадан. Еще более серьезной была потеря воинского транспорта «Аркадиен» (Arcadian) (8929 т), шедшего из Салоник в Египет с 1000 солдат; он был подорван торпедой в 26 милях к северо-востоку от Мило и затонул в 6 минут, унося с собой 242 солдата и 35 человек команды. В то же самое время, в 150 милях к востоку от Мальты, другой воинский транспорт, «Камерония» (Cameronia) (10 963 т), с 2630 солдатами, шедший из Марселя в Египет и конвоируемый двумя эскадренными миноносцами, был также подорван торпедой и затонул, причем погибло 129 солдат и 11 человек команды. «Аркэдиен» был потоплен во французской зоне, и через 3 часа после его потопления французские патрули прибыли на место гибели.

Как в Средиземном море, так и вне его мелкие патрульные суда были перегружены работой до такой степени, что люди валились с ног, а механизмы были почти совершенно изношены. Хотя их использовали до пределов возможности, они всегда оказывались слишком немногочисленными для обеспечения длинных и многочисленных морских путей подвоза. В Средиземном море на мелкие суда возлагалась двойная обязанность: они имели задачей не только охранять торговые пути, но также оборонять морские линии снабжения армии на восточных театрах войны. Нет ничего удивительного и ничего позорного для них в том, что при недостатке в них возлагавшаяся на них геркулесова работа оказалась им не под силу. Сухопутное командование, настоятельно нуждаясь в подкреплениях для Западного фронта, предложило заняться переброской войск из Салоник во Францию. Первый морской лорд также одобрял сокращение британского экспедиционного корпуса в Македонии, потому что эта мера освободила бы патрульные силы для использования в других районах и для других обязанностей. По его мнению, крайне важно было сократить линии подвоза и обеспечить ввоз продовольственного снабжения. Поддержка наших вспомогательных боевых операций на Ближнем и Среднем Востоке поглощала слишком много энергии у нашего военного флота и у легких сил (minor maritime forces).

27 апреля на французском флагманском корабле «Прованс» (Provence) в Корфу открылась конференция. Мнения опять разделились: французы предпочитали фиксировать маршруты; британские адмиралы предпочитали рассредоточение. Исход дискуссии был далеко не удовлетворительным. Суда должны были ночью идти у самого берега, останавливаясь днем в загражденных сетями гаванях-убежищах; а когда являлась необходимость пересекать открытое море, пароходы посылались поодиночке и должны были расходиться по рассредоточенным путям Важным судам должны были придаваться последовательно сменяющие один другого эскортирующие корабли для сопровождения их через все зоны, и по два других судна могли пользоваться преимуществом этой защиты, присоединяясь к эскортируемому судну. Совместное плавание больше чем трех судов не разрешалось. Даже само слово «конвой» было подвергнуто анафеме и запрещено. Суда, непригодные для эскортной службы, несли патрульную службу.

Очень важным было решение воспретить проход через Средиземное море судам, следовавшим на Дальний Восток и с Дальнего Востока, и направлять их вокруг мыса Доброй Надежды. Войска и материалы для Египта и Салоник должны были грузиться в Таранто. Другое интересное предложение было выдвинуто адмиралом, командовавшим британской адриатической эскадрой. Он обратил особое внимание на то обстоятельство, что усилия создать защиту патрулями или эскортами и заградить Отрантский пролив приносили мало пользы; он приписывал неудачу недостатку в малых вооруженных судах. Он настаивал на том, чтобы 120 дрифтеров в Таранто были совершенно изъяты оттуда и распределены по патрулируемым районам. Если бы это мероприятие оказалось неудачным, они должны были вернуться к своей прежней работе и быть усиленными судами патрульной службы так, чтобы сетевое заграждение стало вполне действительным. Это предложение не было принято. Чтобы понять значение его предложения, здесь следует вкратце описать систему, действовавшую в то время в Отранто. Там имелось 120 дрифтеров и 30 моторных катеров, снабженных глубинными бомбами и вооруженных мелкими пушками, причем последние были совершенно недостаточны для нанесения подводным лодкам серьезных повреждений. Дрифтеры находились у линии сетей (maintained a line of nets) длиной в 44 мили от итальянского берега до острова Фано (Fano). Южнее дрифтеров находились моторные катера, остававшиеся в море и ночью, с целью заставить подводные лодки, следовавшие на север, нырять и при этом попадать в сети. Севернее линии сетей по временам находились итальянские силы; южнее — французские корабли из Корфу. Эскадренных миноносцев для поддержки сетевых дрифтеров не было, а номинально приданные итальянские суда находились в гаванях в ожидании экстренного вызова от дрифтеров, но с итальянской стороны конец линии сетей охранялся моторными катерами. Подводные лодки встречали мало препятствий при выходе из Адриатики. В 1916 г. лодки 9 раз запутывались в сетях: UB-44 и VI были уничтожены, но 2 австрийские лодки, запутавшиеся в сети и забросанные глубинными бомбами 8 и 10 июля, освободились и ушли. Нет сомнений в том, что в декабре также выбралась лодка XX. 10 апреля 1917 г. в запутавшуюся подводную лодку было сброшено 5 глубинных бомб, но никаких обломков не всплыло. В апреле исчезла австрийская лодка XXX; она вышла из Каттаро 31 марта и пропала без вести[153].

Французское и итальянское командования являлись сторонниками создания постоянного барража от Санта Мария ди Леука (S-ta Maria di Leuca) до острова Фано наподобие того, которое было испытано и отставлено в 1915 г. в Дуврском проливе. Он должен был быть сооружен из британских материалов и французских мин. Позднее в том же году они вновь выдвинули план, известный под названием сети «де Кильяка» («de Quillac» net). Под конец эта идея была поглощена позднейшим и более исчерпывающим планом закрытия пролива. О серьезности положения можно судить по заявлению Италии, гласившему, что пока ее требования о тоннаже не будут удовлетворены, она не сможет больше поддерживать наступление. Судя по дальнейшим результатам, самым важным из всех решений, принятых на совещании в Корфу, было, вероятно, признание, что все судоходные пути, конвои и патрули во всем Средиземном море должны быть подчинены централизованному контролю.

Предложения конференции в Корфу составляют эпоху на Средиземном море. Позднее, в июне, союзные командования пришли к соглашению, что вся противолодочная кампания и защита торговли должны управляться британским вице-адмиралом, который должен поднять свой флаг на берегу на Мальте, и французскому главнокомандующему должна быть предоставлена полная свобода действий для борьбы с неприятельскими эскадрами в Адриатическом море и Константинополе. Выбор Адмиралтейства пал сперва на сэра Рослина Уимиса, но по его возвращении в июле в Уайтхол он остался там в должности заместителя первого морского лорда. 6 августа на этот новый и ответственный пост на Мальте был назначен в.-адм. сэр Сомерсет Гоф-Калторп.

Еще во время заседаний конференции подводные лодки стали более деятельными. За 4 дня 8 действовавшими подводными лодками было пущено ко дну 6 больших пароходов и 8 итальянских парусников, общим водоизмещением в 27 000 т.

В числе погибших судов были Понтиэк (Pontiac) (3345 т), «Каронга» (Karonga) (4665 т) с 18 жертвами и «Тиквуд» (Teakwood) (315 т). У Корсики действовала U-33; U-35 (как отмечено выше) возвращалась в Каттаро; в виду Малмы UC-37 потопила артиллерийским огнем итальянский парусник.

Воды вокруг Мальты были почти не защищены. Один дрифтер и, может быть, в хорошую погоду пара моторных катеров составляли грозную плавучую защиту этой драгоценности британской короны! Скопление судов в Большой гавани было настолько велико, что торговым судам приходилось искать себе пристанища на бочках на двух других открытых якорных стоянках. Подводные лодки часто подходили к двум последним убежищам; они могли видеть целые флоты прекрасных грузовых судов, мирно стоявших на якоре, но никогда не осмеливались подходить к берегу и нападать на рейды. Они видели между собой и пароходами линию буев, ясно обозначавших границы оборонительных сетей и опасных минных полей. Германские подводные лодки не подозревали, что эти ограничительные буи мнимых минных полей были только старыми окрашенными бочками из-под масла, и что ни одной мины или сети в действительности между грузовыми судами и их противниками не стояло. «Защищенные якорные стоянки» на Мальте были полнейшим блефом, но в качестве защиты для судов оказались гораздо более полезными, нежели настоящие заграждения и барражи Дуврского и Отрантского проливов[154].

Вернемся к UC-37. Поставив мины у мыса Розы (Cape Rosa), она подорвала торпедой и потопила 30 апреля французский воинский транспорт «Кольбер» (Colbert) (5394 т), шедший из Марселя в Салоники, причем погиб 51 чел. На следующий день был потоплен торпедой наливной пароход «Бритиш Сан» (British Sun) (5565 т) с 7000 т нефти. Он шел под конвоем трех вооруженных траулеров, но эти маленькие суда были настолько непригодны для данной службы, что пароходу пришлось уменьшить ход до 6? узлов, чтобы дать им возможность следовать за собой. Нефть вспыхнула, растеклась по воде огненной пеленой, и ценное судно исчезло в этом пламени, как в настоящем погребальном костре викингов.

В мае потери в судах несколько снизились. Было потоплено 38 пароходов и 43 парусника вместо 94 погибших в апреле. Среди них наиболее серьезными потерями были: прекрасный воинский транспорт «Трансильвания» (Transylvania) (14 315 т), шедший в Египет с 3000 солдат. В феврале японское правительство предложило послать 8 эскадренных миноносцев под командой японского контр-адмирала для совместных действий с британскими патрулями в Средиземном море. Два из этих японских эскадренных миноносцев — «Шатсу» и «Сакаки» — конвоировали «Трансильванию», и когда они находились в 2? милях к югу от мыса Вадо (Vado), в Генуэзском заливе, этот большой пароход получил двойное попадание торпедами и затонул менее чем в час, с 270 человеками. Прибытие из Японии столь необходимых эскадренных миноносцев и использование впоследствии таких же греческих и американских кораблей значительно облегчили напряженную работу британских и французских эскортов. 11 июня «Сакаки» был поврежден торпедой, причем потерял 55 человек команды. Следующая потеря имела место 29 мая, когда был потоплен французский транспорт «Ярра» (Yarra) (4163 т), причем погибло 56 человек пассажиров.

Первое и единственное потопление госпитального судна в Средиземном море произошло в мае этого года. В конце марта германское правительство объявило, что госпитальные суда в Средиземном море, как и в Английском канале, будут топиться. Поэтому эти суда были задержаны в портах до 15 апреля, после чего начали выходить в море под конвоем двух эскадренных миноносцев каждое. Они все еще окрашивались в белый цвет, с установленными отличительными марками, но имели приказание ходить зигзагообразными курсами и идти ночью с затемненными огнями. 26 мая около 19 час. «Дувр Касл» (Dover Castle) и «Карапара» (Каrараrа) шли на запад, сопровождаемые эскадренными миноносцами «Камилион» (Cameleon) и «Немезис» (Nemesis)[155]. Когда оба госпитальных судна были в 50 милях к северу от Бона, «Дувр Касл» (8271 т) был намеренно подорван торпедой с UC-67 (Нейман). Судно шло из Мальты в Гибралтар с 700 раненых и персонала и командой в 141 чел. 6 кочегаров было убито сразу же, но раненые были благополучно переданы на «Камилион», частью непосредственно, частью перевезены на спущенных шлюпках. «Карапара», прикрытый дымовой завесой с «Немезис», ушел в Бону и избежал подобной же судьбы. Капитан «Дувр Касл» и 16 человек команды предпочли остаться на подорванном судне, которое казалось поврежденным не смертельно, и в 20 час «Камилион» ушел в Бону с 950 человеками. Едва он успел уйти, как вторая торпеда поразила «Дувр Касл» в правый борт под мостиком, и через 3 минуты судно пошло ко дну. Остававшиеся на судне были подобраны через 6 часов. Эта атака на конвоируемые суда, обеспеченные, казалось бы, достаточным прикрытием, стала предметом тщательного обследования. Оба эскадренных миноносца шли позади траверза сопровождаемого судна, так как опыт показал, что многие конвоируемые суда получали попадание торпедою с кормы. Поэтому считали, что если подводная лодка будет замечена по носу, против нее можно будет быстро произвести контратаку; если же миноносцы будут держаться впереди, а атака будет произведена с кормы, то за то время, пока миноносцы будут описывать циркуляции, подводная лодка успеет исчезнуть. В данном случае UC-67 не была замечена; и новая мысль помещения конвоя позади траверза сопровождаемых судов в расчете, что караван должен до известной степени служить ловушкой, была отставлена.

Атака UC-67 не имеет оправданий. Тремя днями раньше она потопила пароход «Элммур» (Elmmoor) (3744 т) в 36 милях на OtS от Сиракузы и захватила в плен его капитана. После его освобождения он сообщил все подробности этого бесцельного насилия. Нейман заметил госпитальные суда вскоре после полудня и выслеживал их несколько часов. В 17 час. капитану «Элммура» велели спуститься вниз, и в этот момент он заметил, что «Дувр Касл» повернул вправо в точке излома зигзага. Одновременно Нейман повернул влево, чтобы перехватить его. При выпуске обеих торпед UC-67 находилась в погруженном состоянии. 4 июня 1921 г. Нейман предстал перед судом в Лейпциге, но был оправдан на том основании, что он выполнял распоряжения свыше. Он вышел из Каттаро 23 мая и на другой день после своей возмутительной атаки поставил у Алжира минное поле и, как предполагают, атаковал «Манчестер Тредер» (Manchester Trader) (3938 т). Этот пароход превосходно оборонялся против направленного на него артиллерийского огня; при виде дульного пламени орудия подводной лодки капитан каждый раз менял курс. Через 4? часа пушка парохода разорвалась; подводная лодка быстро сблизилась и потребовала сдачи капитана. Тот переоделся в рабочее платье и вместо него противник взял в плен второго помощника, а затем обстрелял уже поврежденный снарядами пароход. Прибытие траулера обратило подводную лодку в бегство, но «Манчестер Тредер» уже нельзя было спасти, и он затонул.

В результате нападения на «Дувр Касл» Берлин обещал безопасность госпитальным судам в Средиземном море при условии, если на них будут находиться нейтральные контролеры (supervisors) и если они будут плавать без сопровождения вооруженных судов. В августе переговоры между Мадридом и Берлином закончились назначением испанских офицеров-контролеров, которые должны были следовать до Гибралтара. Если эти суда шли оттуда на запад, они должны были выгружать своих раненых в каких-нибудь британских портах вне Английского канала.

Во второй половине мая из германских вод прибыл новый подводный минный заградитель — UC-73, по пути пытавшийся нападать на суда на подходах к Гибралтарскому проливу со стороны океана. Другая из этих лодок, UC-52, пришла 11 июня в Кадикс с повреждением в механизмах; накануне она получила повреждение во время нападения на вооруженный пароход «Лох Ломонд» (Loch Lomond) (2619 т), но было ли ее повреждение результатом попадания снаряда или нет — установить нельзя. Ей было дано убежище в испанском порту до окончания исправления повреждений. Ее командир получил указание, что по пути в Каттаро он не должен нападать на торговые суда. 29-го ночью UC-52 выскользнула во время полной темноты, избежала лодки Е-38, 4 миноносцев и 4 моторных катеров, ожидавших ее выхода с целью перехватить ее, и благополучно прибыла к месту назначения. После этого визита Испания объявила о своем намерении интернировать всякую подводную лодку, нашедшую убежище в ее портах.

В начале июня фон Арно на U-35 продуктивно провел еще 2 недели к западу от Гибралтара, где потопил 11 судов водоизмещением в 31 000 т. Другие подводные лодки также энергично нападали на суда: 2 июня транспорт «Камерониен» (Gameronian) (5861 т), с мулами для Египта, был настигнут в 50 милях от Александрии; 52 солдата и 10 матросов погибло, остальные были спасены эскортом. 19-го французская подводная лодка «Ариан» (Ariane) погибла в поединке с германской лодкой у мыса Бон; 22-го у алжирского побережья был потоплен торпедой французский вспомогательный крейсер «Ималайя» (Himalaya) (5620 т), с 28 жертвами. 28-го греческий эскадренный миноносец «Докса» (Doxa), укомплектованный французской командой, взорвался на мине и затонул. Мины обнаруживались во все возраставших количествах; в мае и июне подходы к Салоникам были заграждены минным полем, поставленным UC-23. Был также потоплен торпедами второй британский транспорт за этот месяц. Утром 24 июня в 4 милях на SO от Скиро был подорван торпедою с UB-42 (Шварц) шедший с 800 чел. и лошадьми из Салоник в Египет пароход «Сэстриен» (Cestrian) (8912 т), и только благодаря превосходной дисциплине солдат погибло всего 3 человека команды. В апреле эта подводная лодка, действовавшая базируясь на Константинополь, подорвала торпедой (но не потопила) шлюп «Вероника» (Veronica) у Александрии. По сравнению с причиненным ими вредом эти константинопольские лодки терпели очень большие потери, не оправдывавшиеся их незначительными успехами.

По истечении июня потери торгового флота стали наконец заметно снижаться. Здесь следует вернуться к положению в Отрантском проливе. Как и в Дувре, подводные лодки проходили через эту узкость, направляясь в районы, в которых они охотились. Что сетевые заграждения, моторные катера и воздушные силы беспокоили подводные лодки, не может подвергаться сомнению, но ныряющим корсарам обычно удавалось уклоняться, когда их пытались поймать. Они проскальзывали в дурную погоду, препятствовавшую дрифтерам нести охрану сетей, или же подныривали под сети.

Об исчезновении одной из австрийских лодок было упомянуто выше. Она носила номер XXX, и столь высокий порядковый номер мог бы являться показателем значительного роста австро-венгерской подводной флотилии. Это не совсем так, и истинные размеры увеличения требуют объяснения. В июле 1916 г. эскадренный миноносец «Импетуозо» (Impetuoso) был потоплен подводной лодкой под номером XVII. Насколько можно было проследить, лодок под номерами XVIII и XIX не существовало[156]. Были построены 4 малые лодки типа «Уайтхеда», носившие номера с XX по XXIII; 3 из них вступили в строй в течение 1916 г., а четвертая — в январе 1917 г. Лодки германского типа «UB-II» пользовались большой популярностью среди офицеров-подводников фландрской флотилии, и Австро-Венгрия решила приобрести лодки того же типа. С ноября 1916 г. по май 1917 г. вступили в строй 7 таких лодок, получивших номера с XXVII по XXXII и XL. 8-я лодка (XLI) вступила в строй перед концом войны[157]. В августе 1917 г. 2 германские подводные лодки UB-43 и UB-47 (того же типа «UB-II») были окончательно переведены в австрийскую флотилию без изменения нумерации (XLIII и XLVII).

Однако последние упомянутые номера не должны считаться доказательством того, что Австро-Венгрия в то или иное время имела в строю 43 или 47 лодок. В течение войны ее лодки никогда не нумеровались по порядку и непрерывными сериями, как германские лодки. В австро-венгерской нумерации имелись частые и большие пробелы. Между номерами I и XLVII двадцать номеров было не заполнено. Таким образом, несмотря на то что в море выходила лодка номера XLVII, было достроено всего 27 подводных лодок. Из них 6 лодок существовали до войны; 20 были построены или собраны на верфях верхней Адриатики во время военных действий; 1 лодка была захвачена у противника. 7 лодок из этого небольшого количества — в 27 единиц — погибли во время войны, а еще 1 лодка была так повреждена, что не могла быть отремонтирована. Здесь следует заметить, что Австро-Венгрия никогда не имела ни одной лодки, подобной германским «средним U» («Mittel-U») водоизмещением около 800 т. Во время войны она строила только малые прибрежные лодки либо типа германских «UB-I» и «UB-II», либо типа Уайтхеда[158].

Контрмероприятия, принятые в Отрантском проливе, были усилены в мае устройством в Таранто базы гидросамолетов для поддержки дрифтеров. Еще до этого месяца противник разрабатывал мероприятия по разрушению заграждения; подобно тому как в Дуврском проливе намечался набег надводных кораблей, в марте и апреле австрийские эскадренные миноносцы провели 4 разведывательные поиска, а затем был нанесен удар. Надводными силами была произведена двойная атака, причем они были поддержаны подводными лодками. Чтобы перехватить англо-итальянские силы, были выставлены 3 подводные лодки. У Валоны была расположена IV (Сингуле); UC-25 было приказано заминировать Бриндизи; XXVII (Фернланд или Голуб) была послана в крейсерство в район между Бриндизи и Каттаро. 3 австрийские быстроходные легкие крейсера — «Гельголанд» (Helgoland), «Сайда» (Saida) и «Новара» (Novara) — были предназначены для уничтожения дрифтеров, а одновременно 2 эскадренные миноносца были посланы для нападения на итальянские транспорты, ходившие между Италией и Валоной. Последний удар был нанесен рано утром 15 мая, когда итальянский эскадренный миноносец «Бореа» (Воrеа), сопровождавший 3 парохода, был застигнут неприятельскими кораблями, выведен из строя первым выстрелом и оставлен тонущим. Один из транспортов, везший боевые припасы, взорвался.

Главный удар был нанесен против линии дрифтеров. 3 крейсера под командой капитана Хорти прошли сквозь линию дрифтеров (будучи приняты за британские или итальянские корабли), повернули обратно и начали по частям уничтожать маленькие суда. Австрийцы предложили командам сдаваться. Некоторые согласились, прочие решительно отказались выполнить это требование. Шкипер Уотс с дрифтера «Гауэн Ли» (Gowan Lea) героически атаковал австрийцев, открыв по ним огонь из своей маленькой 2?-дм (63-мм) пушки. Храбрый шкипер прорвался под губительным огнем и даже решил вернуться обратно в бой, исправив свою крошечную пушку, выведенную из строя прямым попаданием. За этот бой шкипер Уотс был награжден крестом Виктории. Другие команды проявили тоже великолепное мужество. Из 47 дрифтеров 14 было потоплено и 5 повреждено; 72 человека было взято в плен.

Перестрелка возбудила подозрения на наблюдательных постах в Сассено, и в Бриндизи, где стояли англо-итальянские крейсера, было послано донесение. Прошло 1? часа, прежде чем смогли выйти первые корабли, и таким образом шансы на перехват отступавших крейсеров начали исчезать. Началась погоня, во время которой «Дартмут» получил 3 попадания, а «Бристол» (днище которого сильно обросло) был принужден отстать. Около 10 час из Каттаро подошло подкрепление в виде большого крейсера и 5 эскадренных миноносцев; бои между 2 британскими крейсерами и 3 австрийскими легкими крейсерами продолжались с переменным успехом; то одна сторона добивалась попадания, то другая причиняла повреждение. Когда британские корабли были принуждены прервать погоню, и в то время как «Дартмут» находился еще в 40 милях от Бриндизи, он получил торпедное попадание с UC-25, причинившее ему серьезное повреждение. После пересадки команды на эскадренные миноносцы он был на следующее утро отбуксирован в порт. Наконец, на минном поле у Бриндизи взорвался французский эскадренный миноносец «Бутефе» (Boutefeu), получивший приказание идти на помощь к поврежденному «Дартмуту».

После этого хорошо задуманного набега линия дрифтеров была вновь отодвинута дальше к югу и устанавливалась только на дневное время. Таким образом, противник достиг решительного успеха В виде легкой компенсации французская подводная лодка «Сирсе» (Circe), находившаяся на позиции у Каттаро, 24-го потопила лодку UC-24 (Виллих). 3 июня австрийский эскадренный миноносец «Вильдфанг» (Wildfang) погиб от повреждения на минах у Каттаро.

В июне число потопленных в Средиземном море судов было больше, чем в мае, но меньше, чем в апреле. Количество уничтоженного тоннажа упало с 218 000 до 133 700 т. Если бы союзные силы в Средиземном море были хорошо снабжены соответствующим оружием для борьбы с подводными лодками, это уменьшение было бы еще значительнее[159]. Глубинные бомбы имелись в незначительном количестве: на каждое патрульное судно выдавалось их не больше 3–6, и только к концу года эскадренные миноносцы «истребители» («killer» destroyers) стали получать по 40 штук каждый. 300-фунт. (ок 135-кг) глубинные бомбы были очень неэкономным средством, так как расстояние, на котором наверняка достигалось уничтожение подводной лодки, не превышало 14 футов (4,3 м); до 28 футов (8,5 м) бомба могла вывести подводную лодку из строя, а на больших расстояниях до 60 футов бомбы производили только деморализующий эффект на команду подводной лодки[160]. Атакующий корабль должен был идти полным ходом в район, где нырнула подводная лодка, и затем забрасывать этот участок серией глубинных бомб в надежде, что одна из них взорвется достаточно близко от подводной лодки, чтобы уничтожить ее. Большим достижением было введение мортир для метания бомб на расстояние, так как атакующему больше не приходилось идти к месту исчезновения лодки и там бросать свои снаряды. Большие противолодочные 11-дм (27,9-см) и 7,5-дм (19,5-см) гаубицы, бросавшие снаряды, которые разрывались под водой, еще расширили средства контрнападения, и вооруженные подобным образом торговые суда могли с успехом бороться со своим противником.

Вопрос о скудном снабжении противолодочных кораблей в Средиземном море глубинными бомбами был уже затронут выше. Мало пользы было от охоты за подводными лодками, пока не имелось в достаточном количестве оружия для их уничтожения. Патрули были не только слабы численно, но когда они наконец добивались встречи с долгожданным ныряющим врагом, их наступательная сила была слишком слаба и ограниченна. Благодаря усилиям Адмиралтейства и военной промышленности к концу 1917 г. и началу 1918 г. было достигнуто значительное увеличение выпуска глубинных бомб.

Усиление снабжения противолодочными средствами, естественно, сопровождалось повышением числа уничтоженных неприятельских подводных лодок. Однако приходится снова подчеркнуть, что растущий выпуск глубинных бомб оказал такое же сильное влияние на снижение потерь в судах, как и введение системы конвоев. В этом отношении мы имеем свидетельство в первую очередь германских офицеров-подводников. Неоднократно лодки отгоняли от объектов атаки или заставляли держаться под водой, оглушая сокрушительными залпами новых морских гранат.

Здесь, как и в водах метрополии, был окончательно принят наиболее действительный способ защиты торговли. До сих пор случайные встречи патрулей с противником были своего рода азартной игрой, в которой подводные лодки имели на своей стороне явное преимущество. Решительный шаг был предпринят 22 мая, когда из Мальты в Александрию вышел первый конвой из 4 судов с 4 траулерами. Система одиночного плавания по патрулируемым путям оказалась несостоятельной главным образом потому, что пути, требовавшие защиты, были слишком длинны для патрульных сил, имевшихся налицо. Система вооружения судов и предоставления им плавания в одиночку тоже не имела успеха. Одиночные суда, шедшие по одному маршруту, просто представляли для подводных лодок последовательный ряд целей. Кроме того, из судов, имевшихся налицо для патрульной работы, только некоторый процент мог находиться непрерывно в действии; остальные находились на пути из баз или в базы, в ремонте, на отдыхе, на погрузке топлива.

В конвоях торговые суда сосредоточивались для совместной обороны. Мелкие боевые корабли можно было больше не распылять в патрульной работе; теперь они могли выходить из портов целыми отрядами, как эскорты конвоев. Далее, для достижения своих целей подводной лодке приходилось бы приближаться к караванам, а с караванами шли «истребители подводных лодок» («submarine-killers»)[161]. Если подводная лодка производила атаку, она могла подорвать торпедами одно или два судна, но как только она обнаруживала себя, она становилась объектом массированной атаки со стороны ее противников. Против артиллерии эскортировавших военных кораблей и самих торговых судов подводная лодка в надводном положении не имела бы никаких шансов на успех. Поэтому она была бы вынуждена прибегать к недальнобойной торпеде — ненадежному и дорогому средству. Самым дешевым средством уничтожения орудийным огнем и подрывными патронами (scuttling by bomb) противник был бы лишен возможности пользоваться. Одно время немцы испытывали недостаток в торпедах, и пока их производство не было расширено, подводные лодки действительно посылались в море, снабженные устаревшими бронзовыми торпедами 15-летнего возраста.

Первые конвои между Мальтой и Александрией имели решительный успех. С 22 мая до 16 июля было потоплено только 2 судна. 26 июля из Гибралтара в Соединенное королевство вышел конвой, состоявший из 13 судов, и единственной потерей было французское судно, столкнувшееся с одним из сопровождавших конвой шлюпов. Конвои между Гибралтаром и Италией действовали так же успешно; ежемесячно под защитой итальянского крейсера и 11 вооруженных вспомогательных крейсеров отплывало по 190 судов, и в июне было потеряно только 1 судно, павшее жертвой ночной атаки. Совершенно избежать потерь было невозможно. В июле в Средиземном море было потоплено 22 парохода в 85 000 т. 3-го числа пароход компании «Британская Индия» «Монгара» (Mongara) (8205 т), эскортируемый итальянским эскадренным миноносцем и траулером, был потоплен всего в 1? милях от Мессинского мола; подводная лодка, подорвавшая его торпедой, поставила также минные банки у Сиракузы и Мальты, на которые наткнулись на следующий день шлюпы «Астер» (Aster) и «Азалия» (Azalea). Они сопровождали на Мальту госпитальное судно, и хотя их ценный спутник уцелел, «Астер» затонул, а «Азалия» получила тяжкие повреждения. 19 июля при гибели «Элоби» (Eloby) (6545 т) с войсками и боевыми припасами погибло 56 чел. в результате взрыва судна в 75 милях на SOtO от Мальты. Пароход компании «Пенисюлар энд Ориентал» «Мултэн» (Mooltan) (9723 т), эскортируемый 2 японскими эскадренными миноносцами, был потоплен 26 июля в 53 милях на NNW от мыса Сэррат, западнее Бизерты.

Короче говоря, для тех судов, для которых не выделялось специального эскорта, организация конвоев была в полном разгаре. К концу августа стали сводиться в караваны суда, отплывавшие из Соединенного королевства в Гибралтар; те потери, которые имели место, были понесены только в судах, следовавших самостоятельно. В мрачном апреле 1917 г. потери в Средиземном море достигли 180 000 т, составив одну пятую понесенного ущерба; осенью потери в водах метрополии сократились наполовину; и хотя в Средиземном море они тоже уменьшились, но все еще составляли одну треть уничтоженного тоннажа. К маю 1918 г. число судов, уничтоженных в Средиземном море, составляло половину потопленных противником на всех морях, хотя вместо с тем показывало действительное снижение. Короче говоря, в то время как за период апрель 1917 г. — май 1918 г. потери в водах метрополии упали с 700 000 т до 160 000 т в месяц, тоннаж, погибший в Средиземном море, снизился за тот же период только с 294 000 т до 128 000 т. Грубо говоря, потери снизились в Средиземном море наполовину, тогда как в водах метрополии они упали почти до одной пятой. Только в августе 1918 г. наступило заметное улучшение, когда потери в Средиземном море упали примерно до 49 000 т, составив одну шестую всех потерь[162]. Это желанное облегчение было комбинированным результатом увеличившейся эффективности Отрантского барража и введения системы конвоев. Приводим слова Гайера по этому поводу:

«Только в мае 1918 г. потери (в подводных лодках) были серьезны, когда погибло 5 лодок. В начале 1918 г. англичане всерьез взяли в руки охрану Средиземного моря и приняли от итальянцев службу патрулей в Отрантском проливе, впервые сделав ее действительной»[163].

Несколько забежав вперед, вернемся к июлю 1917 г. В этом месяце линия дрифтеров в Отрантском проливе устанавливалась только тогда, когда становился вероятным проход подводных лодок, и под прикрытием боевых кораблей. По ночам моторные катера, снабженные гидрофонами, выходили в пролив, подслушивая проходящие подводные лодки; эта идея получила дальнейшее развитие, так что и дрифтеры тоже стали оборудоваться гидрофонами. Патруль был усилен добавлением эскадренных миноносцев и подводных лодок, а введение полностью системы конвоев для всего Средиземного моря дало возможность перераспределить патрульные силы.

Осенью 1917 г. произошло победоносное наступление ген. Алленби в Палестине. Разношерстные военно-морские силы поддерживали приморский фланг его армии, опиравшийся на сирийское побережье. Здесь находились: старинный французский линейный корабль «Рекэн» (Requin), британский крейсер с противоминными утолщениями «Грэфтон» (Grafton), малые мониторы М-15, М-29, М-31 и М-32, канонерские лодки «китайского» типа «Эфис» (Aphis) и «Лэдибэрд» (Ladybird), эскадренные миноносцы «Комит» (Comet) и «Стонч» (Staunch), 3 французских эскадренных миноносца с приданными траулерами и дрифтерами. Внимание подводных лодок было, естественно, привлечено к этим кораблям, и для охранения бомбардировочных кораблей от этой опасности вокруг них были поставлены сети. Грэфтон уже выдержал торпедную атаку июня, когда он был подорван, но благополучно приведен на Мальту. 11 ноября, несмотря на приданную защиту, UC-38 (Вендланд) потопила «Стонч» и М-15 с 35 человеками команды. Затем эта лодка вернулась в Каттаро и в декабре вышла в следующее крейсерство. В Ионическом море 14-го она подорвала торпедой и потопила старый французский крейсер «Шаторено» (Chateaurenault)[164], но на этот раз не учла присутствия французских эскадренных миноносцев с их глубинными бомбами. Море вокруг нее закипело от страшных взрывов, выбрасывая высокие столбы брызг. Ввиду того что вода начала заливать ее корпус, она была вынуждена всплыть на поверхность, но только для того, чтобы быть встреченной жестоким артиллерийским огнем; совершенно разбитая, она исчезла навсегда. Попутно можно упомянуть, что «Комит», спутник «Стонча», был подобным же образом подорван торпедой и погиб 6 августа 1918 г.

В августе у Александрии и в октябре у Мальты были снова найдены мины. На последнем из этих заграждений 17 октября было тяжело повреждено госпитальное судно «Гурка» (Goorkha) (6335 т), везшее 400 раненых из Салоник; оно коснулось мины в районе с 70-саженной (128-м) глубиной, примерно в 6 милях от входа в Большую гавань. К счастью, раненые были пересажены на «Бремер Касл» (Braemar Castle), а поврежденное судно было приведено в гавань.

За тот же период были потоплены подводными лодками следующие суда: итальянский вспомогательный крейсер «Умберто I» (Umberto I) (4720 т), подорвавшийся на минах или потопленный торпедой 14 августа у острова Галлинара (Gallinara); вспомогательное судно французского флота «Голо II» (Golo II) (1380 т), потопленное 22 августа у Корфу; «Сивильен» (Civilian) (7871 т) 6 октября, в 15 милях к N от Александрии; пароход компании «Пенинсюлер энд Ориентал» «Пера» (Реrа) (7635 т), 19 октября, в 105 милях на ON от Марса Суза (Marsa Susa); «Колиджен» (Collegian) (7520 т) на следующий день, в 100 милях на NWtN от Александрии; пароход компании «Пенинсюлар энд Ориентал» «Намюр» (Namur) (6701 т), 29-го, в 55 милях на OtS от Гибралтара.

Введение «сквозных конвоев» («through convoy») из Соединенного королевства до Порт-Саида последовало в октябре. Этот шаг обозначал возобновление сообщения с Индией и Дальним Востоком через Средиземное море — сообщения, которое с 1916 г. шло обходным путем вокруг мыса Доброй Надежды. Многочисленные разновидности системы конвоев в Средиземном море были столь многообразны, что здесь можно дать только их краткий обзор. Возобновление плавания судов из Индии, с Дальнего Востока и из Южного полушария через этот бассейн было равносильно освобождению 40 % судов, потребных для доставки необходимых продуктов с Востока. До этого суда тратили целый месяц, чтобы из Мальты прибыть в Порт-Саид; такой невероятной задержки теперь удалось избежать благодаря централизации контроля путей из Мальты. Эскорт конвоев состоял обычно из нескольких траулеров и шлюпа или эскадренного миноносца. Иногда были только одни траулеры, и если происходила встреча с подводной лодкой, то должна была произойти катастрофа. Пока траулер останавливался для спасения команды пораженного судна, подводная лодка продолжала свою работу и топила одно судно за другим. Таким образом, конвой, подвергавшийся метким торпедным выстрелам, с трудом тащился дальше, пока занятый спасением людей траулер не старался догнать порученные его охране суда. Если бы не трагизм таких эпизодов, это зрелище было бы смешным. Несмотря на подобные инциденты, из 653 судов, отплывших в составе «сквозных конвоев», было потоплено только 13. В местных конвоях результаты были даже более удовлетворительными, и потери достигли 0,32 % числа отплывших судов. С другой стороны, с введением системы конвоев 15 % от числа погибших подводных лодок было уничтожено во время нападений на суда караванов.

В этой тяжелой работе эскортные корабли страдали наряду с судами, находившимися под их защитой. Потопление шлюпа «Кэндитэфт» (Candytuft) 18 ноября было замечательным эпизодом по упорству борьбы за существование. После боя на пути из Соединенного королевства он прошел ремонт в Гибралтаре. 16-го он вышел со своим конвоем, и все шло благополучно, пока суда не дошли до мыса Сильи (Sigli). Здесь находилась подводная лодка на позиции для атаки торговых судов; она выпустила торпеду и попала в шлюп. К несчастью, торпеда взорвалась под кают-компанией во время еды и перебила всех офицеров, кроме 2. Корма шлюпа была оторвана, и во время попытки выброситься на берег вторая торпеда оторвала ему нос. Как ни невероятно это покажется, но средняя часть корабля продолжала держаться на плаву и придрейфовала к берегу у Бужи (Bougie). 9 человек команды погибло. 1 декабря у мыса Меле (Mele) был потоплен торпедой итальянский вспомогательный крейсер «Читта ди Сассари» (Citta di Sassari) (2930 т).

Печальным заключением этого грозного года была гибель воинского транспорта «Арагон» (Aragon) (9588 т) 30 декабря. 29-го подводная лодка поставила мины на протраленном фарватере у Александрии, а затем осталась ждать, в надежде перехватить суда, которые могли быть задержаны у входа в порт во время траления.

Когда «Арагон» приближался к Александрии, он получил потрясший его удар от подрыва торпедой и быстро затонул. Траулеры и эскадренные миноносцы немедленно подошли к нему, чтобы подобрать людей, успевших спрыгнуть в воду. В то время как эскадренный миноносец «Эттэк» был занят спасением людей, он был буквально разорван пополам и исчез с 10 человеками команды и многими из тех, кто уже был принят на борт. Потеря «Эттэк» официально приписывается мине, но уцелевшие утверждают, что миноносец был поражен торпедой в середину корабля. Всего погибло 591 солдат, капитан транспорта и 18 человек команды. Едва спасательные суда закончили поиски уцелевших, как на следующий день вспомогательное судно «Османие» (Osmanieh) (4041 т) также взорвалось на одной из мин, поставленных подводной лодкой, унеся с собой 8 сестер, 166 солдат, капитана судна и 23 человека команды.

Примечания:

1

Grand Fleet — название главных сил английского флота в водах метрополии во время воины 1914–1918 гг., употребляемое в военно-морской литературе в качестве собственного имени. — Прим. ред.

14

Gayer, United States Naval Institute Proceedings, апрель 1927 г., стр. 622.

15

Scheer, Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg (Шеер. Флот Открытого моря), стр. 224.

16

Scheer, Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg, стр. 222. Выдержки из записки, поданной командованием флота начальнику Морского Генерального штаба адм. ф. Полю в ноябре 1914 г.

142

Capt. С. V. Usborne. Anti-Submarine Campagn in Mediterranean 1916–1918 (Осборн. Противолодочная кампания в Средиземном море в 1916–1918 гг.).

143

Важно уяснить себе, что в целях обеспечения непрерывного патрулирования в море можно было использовать только часть кораблей, в то время как другая находилась в ремонте, а их команды — на отдыхе.

144

Вероятно, U-32, U-52, U-64, U-65.

145

UC-20, UC-22, UC-23, UC-24, UC-25 UC-34 и UC-35.

146

UC-27, UC-37, UC-38, UC-52, UC-53, UC-54, UC-67, UC-73 и UC-74.

147

Scheer, Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg (Шеер. Флот Открытого моря), стр. 260.

148

UB-48, UB-49, UB-50, UB-51, UB-52, UB-53, UB-66, UB-67(?), UB-68, UB-69, UB-70, UB-71.

149

В начале 1917 г. UC-14 была разобрана на части и перевезена сухим путем во Фландрию. Она взорвалась на минах у Зеебрюгге в октябре 1917 г.

150

Включая UC-14.

151

С 20 февраля по 3 марта 7 оборонительно вооруженных пароходов были взорваны торпедами среди дня (без предупреждения).

152

Использование время от времени малых подводных заградителей в качестве транспортов для перевозки в Северную Африку является фактом, засвидетельствованным Гайером.

153

Во время ее гибели ею командовал старший лейтенант Фридрих Фендрих. Это была единственная подробность, относящаяся к гибели XXX, приведенная «Кригсархивом» (Вена). У союзников нет ни одного сведения, объясняющего гибель лодки. Ее судьба до сего дня остается тайной и, возможно, останется таковой навсегда.

154

Упомянутыми здесь мальтийскими якорными стоянками были Марса Ширко (Marsa Scirco) и бухта Сент Пол (St. Paul's Bay). «Journal of Royal United Service Institution», апрель 1924 г., статья Adm. Ballard (адм. Беллэрд).

155

Вскоре после этой атаки британские эскадренные миноносцы «Минстрел» (Minstrel) и «Немезис» были переданы «взаймы» Японии и занесены в списки японского флота под названиями «Сендан» и «Капран».

156

30 июля 1916 г. итальянская подводная лодка «Джачинто Пуллино» (Giacinto Pullino) выбросилась на берег около Куариаро (Quarnaro) и попала в руки австрийцев. Сообщалось, что она была снята, отремонтирована и зачислена в списки австро-венгерского флота под номером XVIII. Между тем отчет «Кригсархива» (Вена) не содержит никаких данных о «Джачинто Пуллино» ни как об австрийской подводной лодке XVIII, ни как о лодке под каким-либо другим названием или номером. Быть может, итальянская лодка была настолько повреждена, что не могла быть отремонтирована для дальнейшей боевой службы. Около декабря 1915 г. Круп передал верфи «Данубиус» Генца и К? в Фиуме лицензию и чертежи, необходимые для постройки двух больших лодок, которые должны были принадлежать к типу германских U-66 — U-70. Эти две лодки так и не были построены; может быть, номера XVIII и XIX предназначались для них.

157

Когда вошла в строй XLI, не установлено. Итальянский журнал «Rivista Marittima» указывает май 1917 г., но отчет «Кригсархива» (Вена) говорит, что XLI была спущена на воду только в 1918 г.

158

По Техелю, несколько подводных лодок германского типа «средних U» («Mittel-U») (800–880 т) и типа «UB-III» (510–530 т) строились для Австро-Венгрии в 1918 г. Дизели строились для них у Круппа. К тому времени как Австро-Венгрия перестала быть воюющей стороной, ни одна из этих лодок еще не была закончена.

159

Как сообщается в книге Джеллико «The Crisis of Naval War» («Кризис мировой войны»), стр. 67, в течение осени 1917 г. на Мальте была устроена экспериментальная станция с гидрофонной школой. К югу от Отранто была устроена гидрофонная станция, а к концу года в Галлиполи была учреждена гидрофонная школа Капитан Осборн (Usborn) в докладе, прочитанном в Royal United Service Institution, говорит, что в июне 1917 г. он получил для Средиземного моря 12 установок гидрофонов направленного действия (directional hidrophones) и 30–40 установок гидрофонов типа «пластинок» (plate) или «мечевидных» (shark-fin), причем последний образец был новейшим в области акустических средств обнаружения. Различные суда были снабжены этими приборами, но гидрофоны были очень примитивными, и система обнаружения подводных лодок шумоулавливанием могла вводиться лишь очень медленно.

160

Jellicoe, The Crisis of the Naval War, стр. 61.

161

Мэхэн указывал, что, если необходимо перехватить отряд противника, его следует встречать у порта отправления. Если это невыполнимо, следующий лучший шанс перехвата заключается во встрече противника у самого вероятного пункта назначения. Мало толку было блуждать по морскому простору посередине моря или океана в слабой надежде встретить там противника. Дуврский и Отрантский барражи (и минные поля в Гельголандской бухте) представляли собой попытку перехватить противника вблизи его портов отправления — у баз подводных лодок, и подобные попытки не давали удовлетворительных результатов. Но массирование торговых судов в караваны позволяло определить «самый вероятный пункт назначения противника» — единственное, что до сих пор было неизвестной величиной в противолодочных мероприятиях. Подводные лодки должны были бы подходить и атаковать караваны, но с караванами можно было бы посылать корабли для уничтожения подводных лодок, конечно, при условии вооружения этих кораблей достаточными средствами для их уничтожения. Поэтому конвои оправдываются в том отношении, что они лишают противника возможности выбирать «свой пункт назначения». Патрулирование морей рассеянными силами уже было испытано, и хотя этот способ дал некоторый успех, но он никогда не мог стать вполне удовлетворительным, так как встреча с чрезвычайно легко ускользающим противником была чаще всего результатом случая. Заграждения и конвои, позволяющие поражать противника как в пунктах отправления, так и в вероятных пунктах назначения, стали в позднейший период войны главными элементами противолодочных операций, и таким образом, в общем итоге учение Мэхэна полностью оправдалось.

162

Этот анализ взят из лекции капитана (ныне контр-адмирала) Осборна (Usborn, Royal United Service Institution), апрель 1924 г.

163

United States Naval Institute Proceedings, апрель 1926 г., стр. 630. Приводя эту цитату, авторы ни в коей мере не желают, чтобы подумали, будто они разделяют мнение Гайера, что барраж был недействительным, покуда им ведали итальянцы.

164

Превращенный в быстроходный воинский транспорт для службы на линии Итеа — Таранто.