Глава 5

Сатрапии

Несколько инцидентов и событий, происшедших сразу же после восшествия Дария на престол, красноречиво демонстрируют степень влияния капризов и импульсивности на действия монархов и их наследников в древние времена. Самый примечательный из них – случай с Интаферном.

Интаферн был одним из семерых заговорщиков, который способствовал убийству магов и воцарению Дария. По соглашению, достигнутому сообщниками перед избранием царя, каждый из них имел свободный доступ к царю в любое время. Однажды вечером вскоре после восшествия Дария на престол Интаферн пришел во дворец и проследовал без церемоний в апартаменты царя. Его остановили два охранника и сообщили, что царь никого не принимает. Интаферна возмутила, как он выразился, наглость воинов. Он вынул из ножен меч и обрезал им носы и уши, затем снял уздечку со своего коня, стоявшего у ворот дворца, связал ею охранников и, оставив их в таком плачевном состоянии, удалился.

Охранники немедленно пошли царю, представ перед ним в ужасном виде, изувеченными и кровоточащими, жалуясь на Интаферна, причинившего им страшные увечья. Сначала у царя возникли опасения за собственную безопасность. Он решил, что заговорщики объединились против него и что это издевательство над его охранниками в его дворце было началом мятежа. Поэтому он пригласил своих бывших сообщников по заговору одного за другим, чтобы выяснить, как они относятся к поступку Интаферна. Те решительно отмежевались от действий Интаферна и подтвердили свою приверженность договоренности, которая возвела Дария на трон.

После этого Дарий, приняв соответствующие меры предосторожности для исключения попыток сопротивления, послал отряд воинов схватить Интаферна, его сына и других членов семьи, а также родственников и друзей, которые были способны носить оружие. Царь подозревал, что Интаферн готовит мятеж, а если это так, то эти люди могли стать сообщниками мятежного сановника. Схваченных привели к Дарию. Доказательств их участия в заговоре в какой-либо форме и в наличии самого заговора обнаружено не было. Но это не сулило им спасения. Свобода и жизнь всех подданных империи находились в полном распоряжении древних властителей. Дарий не исключал, что пленники могли вынашивать изменнические планы, и считал, что будет чувствовать себя безопаснее, если они будут устранены с его пути. Он приказал умертвить пленников.

Пока шла подготовка к казни, жена Интаферна постоянно навещала дворец Дария с просьбой об аудиенции, на которой она могла бы заступиться за своих родственников. Об этом сообщили Дарию. Царь сделал вид, что тронут ее скорбью. Он сказал, что простит ради нее одного из преступников, но пусть она сама решит, которому из них суждено избежать смерти. На самом деле Дарию хотелось потешиться над муками женщины, поставленной перед необходимостью выбрать для спасения мужа или сына.

Жена Интаферна так и не сделала выбора. Однако она предпочла брата. Дария весьма удивил ее выбор. Он послал к женщине гонца выяснить, почему она пренебрегла спасением мужа и сына ради брата, который, вероятно, был менее близок и дорог ей. На это супруга сановника дала необычный ответ: потерю мужа и сына можно возместить, новый брак не является для нее невозможным, и у нее может родиться другой сын, но, поскольку ее отец и мать уже в могиле, другого брата у нее не будет. Следовательно, гибель брата стала бы непоправимой потерей.

Царю настолько понравились новизна и неожиданность ответа женщины, что он подарил жизнь ее сыну в добавление к брату. Остальных членов семьи, родственников и друзей вместе с самим Интаферном он велел казнить.

Случилось, что Дария вскоре после восшествия на престол так разгневал губернатор одной из провинций, что он велел предать его смерти. Обстоятельства совершения губернатором преступления и его казнь ярко демонстрируют способ правления, практиковавшийся военными деспотами древнего времени. Следует пояснить, что великие империи древности, одной из которых правил Дарий, делились, как правило, на провинции. Население, проживавшее в пределах этих провинций и занимавшееся из года в год разными видами мирного труда, придерживалось в основном норм, выработанных естественным для человека чувством справедливости, и тысячи местных учреждений, всегда возникающих в общине, следовали этому принципу. Верховную власть в провинциях осуществляли губернаторы, главной обязанностью которых был сбор податей и пересылка царю дани в объеме, установленном для провинций. Разумеется, губернаторам вменялось в обязанность подавлять внутренние бунты и отражать в случае необходимости внешние нападения. Для выполнения этих обязанностей в распоряжении губернаторов находились достаточные военные силы. Жалованье воинам выплачивалось из средств, собранных в провинциях тем же способом, что и дань для царя. Это ставило губернаторов в вопросах комплектования вооруженных отрядов провинций в довольно независимое положение от царя. Во главе своих боевых дружин они правили в административных центрах своих владений подобно самим царям. Фактически они мало зависели от монарха во всем, кроме пересылки дани и выделения войск в случае войны по определенной квоте. В годы жизни нашего Спасителя таким губернатором был Пилат, поставленный римлянами во главе провинции Иудея, а Матфей был сборщиком налогов в его казну.

Как мы уже упоминали, такие губернаторы провинций мало зависели от царя. У последнего, как правило, не было чиновников, наделенных правом контролировать столь могущественных вассалов. Во многих случаях единственным средством подчинения царской воле строптивого и мятежного губернатора было совершить военный поход против него, как если бы возникала необходимость войны против иностранного государства. Это требовало значительных расходов и было чревато большими хлопотами и опасностями. Иногда амбициозным и волевым губернаторам удавалось распорядиться своими ресурсами с такой энергией и военным талантом, что им удавалось нанести поражение царю. Тогда они получали в рамках всей империи такие же привилегии и власть, какими располагали в своих провинциях. Иногда же такие губернаторы вообще свергали царя и садились вместо него на трон.

Во время правления Дария одним из таких губернаторов был человек по имени Орет. Несколько лет назад Кир поставил его управлять одной из провинций, на которые было поделено Лидийское царство. Административным центром провинции были Сарды. Орет проявил себя жестоким и капризным тираном, какими были практически все такие губернаторы. Мы проиллюстрируем это на одном из поступков губернатора, совершенном незадолго до восшествия Дария на престол, который характеризует этого губернатора в достаточной степени.

Однажды Орет сидел у ворот своего дворца, разговаривая с навестившим его губернатором соседней провинции. Гостя звали Митробат. По привычке, свойственной таким военным предводителям, они хвастались друг перед другом своей удалью и отвагой. Митробат сказал, что Орет не может претендовать на доблесть, пока позволяет греческому острову Самос, расположенному вблизи побережья Лидии, оставаться независимым, а ведь его легко присоединить к Персидской империи. «Полагаю, ты боишься Поликрата», – дразнил Митробат собеседника. Поликрат царствовал на Самосе.

Замечание гостя уязвило Орета, но, вместо того чтобы ответить колкостью на колкость, он решил покончить с Поликратом, хотя оснований для вражды с греком у него не было.

Поликрат владел небольшим островом в Эгейском море, но считался весьма богатым, могущественным и процветающим царем. Он построил и оснастил сильный флот, завоевал много островов по соседству, вынашивал планы дальнейших завоеваний и претендовал на роль господина морей.

Любопытный инцидент, касающийся Поликрата, красноречиво характеризует, какие наивные суеверия господствовали в умах людей в древности. В расцвет успешного правления Поликрата его друг и союзник, царь Египта, прислал ему письмо. Это случилось до вторжения в Египет Камбиза. В письме говорилось:

«Амасис, царь Египта, Поликрату.

Мне доставляют большое удовлетворение вести о процветании моего друга и союзника лишь до тех пор, пока оно не продолжается беспрерывно и бесконечно. Для человека наилучшая ситуация складывается тогда, когда успехи и неудачи чередуются. Мне неизвестны примеры беспрерывного успеха, который, в конце концов, не прекращается даже в условиях абсолютного спокойствия. Поэтому я беспокоюсь о вас, и моя тревога возрастет чрезвычайно, если ваше беспримерное и непоколебимое процветание будет продолжаться и дальше. Советую вам прервать нынешнее течение событий самому, если его не прервет удача. Навлеките на себя какое-нибудь бедствие, утрату или страдание как средство избежать более тяжких испытаний, которые в противном случае неизбежно вам выпадут. Всеобщее и существенное благоденствие должно быть постоянным и конечным одновременно».

Поликрат счел, что в этом предложении содержится здравый смысл. Он стал размышлять, каким образом навлечь на себя терпимое бедствие или утрату, и решился, в конце концов, уничтожить весьма дорогой перстень с печаткой, хранившийся в его сокровищах. Перстень украшали драгоценные камни в золотой оправе, он славился искусной отделкой и большой ценностью. Потеря перстня, считал греческий царь, была бы достаточным бедствием, способным снять злые чары с бьющего через край успеха, сопутствовавшего его правлению. Поликрат велел снарядить к выходу в морю самую большую 50-весельную галеру своего флота, взяв на нее свою многочисленную свиту. Когда галера отошла от острова на значительное расстояние, царь на виду у всех бросил перстень в море.

Однако, как оказалось, фортуну не так легко было отвадить. Через несколько дней после возвращения Поликрата на остров какой-то рыбак с побережья поймал в свои сети рыбу необыкновенного размера и красоты. Улов оказался таким удачным, что рыбак решил преподнести рыбу в подарок царю. Слуги Поликрата, разделывая рыбу, обнаружили внутри нее перстень. Радости царя не было предела, когда он увидел возвратившуюся к нему утраченную частицу сокровища. Ведь до этого он сожалел о поспешном решении выбросить перстень. Каково же было его ликование теперь! Греческий царь немедленно послал письмо Амасису с рассказом о счастливом происшествии, надеясь, что египетский друг разделит его радость.

Амасис, однако, написал в ответ греческому царю, что считает возвращение перстня подобным чудодейственным путем крайне неблагоприятным предзнаменованием. «Боюсь, – предостерегал он, – что судьбой вам предопределена ужасная беда и предотвратить ее не смогут никакие принятые вами меры предосторожности. Я полагаю также, – продолжал египетский царь, – что мне следует порвать все соглашения и связи с вами, чтобы самому в конечном счете не разделить предопределенную вам ужасную судьбу».

Сейчас мы не можем утверждать определенно, имели ли место упомянутые события в действительности, или они были придуманы после краха правления Поликрата в целях драматизации его судьбы. Однако в итоге предостережения Амасиса оправдались, если они вообще высказывались. Вскоре после этих событий и состоялась беседа в Сардах между Оретом и Митробатом, которая побудила Орета решиться захватить царство Поликрата.

Замыслив недоброе, Орет прибег к хитрости и обману.

План Орета состоял в следующем. Сначала он направил Поликрату письмо такого содержания:

«Орет, губернатор Сард, Поликрату, правителю Самоса.

Мне известно, господин, что вы давно вынашиваете планы распространить свою власть на острова и акваторию Средиземноморья с целью получить полный контроль над морями. Хотелось бы принять участие в вашем предприятии. У вас корабли и воины, у меня – деньги. Давайте создадим союз. Я накопил в своей казне много золота и серебра и оплачу расходы на наше предприятие. Если вы сомневаетесь в моей искренности и готовности выполнить свои обязательства, пошлите ко мне гонца, которому доверяете. Я представлю ему убедительные доказательства».

Поликрат обрадовался перспективе попользоваться чужими богатствами. Он послал к губернатору своего гонца. Орет приготовился ко встрече с ним, заполнив большое число коробок тяжелыми камнями, покрытыми сверху слоем серебра и золота. Коробки были соответственно упакованы и снабжены замками. Когда гонец прибыл, коробки открыли, и перед его взором предстало большое количество золота и серебра. Вернувшись к Поликрату, гонец доложил, что Орет говорил правду. Поликрат решил сам навестить Орета, чтобы обсудить с ним планы предстоящей кампании. Он велел приготовить к поездке 50-весельную галеру.

Дочь Поликрата почувствовала недоброе и уговаривала отца не ехать. Она сказала, что видела отца во сне, который очень напугал ее. Поликрат не придал значения предостережениям дочери. Она пыталась удержать отца от поездки снова и снова, пока не разгневала его и не была вынуждена уступить. Затем Поликрат взошел на свою великолепную галеру и отбыл в путь. Как только греческий царь вступил на территорию персидской провинции, воины Орета схватили его. Царя убили, а его тело прибили гвоздями к кресту, выставив на всеобщее обозрение. Свиту из помощников и слуг Поликрата превратили в рабов, за исключением нескольких сановников, которых отправили домой в непристойном виде. Среди пленников, оставленных Оретом при себе, находился знаменитый лекарь Демокед, о поразительных романтических приключениях которого будет рассказано в следующей главе.

Орет совершил несколько других предательских убийств, совершенно не имея для этого повода. К насилию и жестокости губернатора влекла бессмысленная и капризная злая воля, которой одержим разум дурных правителей, наделенных абсолютной и бесконтрольной властью. Сомнительно, однако, чтобы эти жестокости и преступления привлекли внимание Дария, который сам был их не чужд. Центральную власть в древних империях мало интересовали ссоры губернаторов провинций – ее интересовала в основном своевременная выплата дани.

Однако в кровавой подлой карьере Орета вскоре произошел случай, который вызвал гнев Дария. Персидский царь направил гонца к Орету с указаниями, которые губернатор не захотел выполнить. Передав письмо, гонец отправился в обратный путь и пропал навсегда. Дарий считал, во всяком случае убедил себя в этом, что Орет завлек гонца в западню и убил, а трупы всадника и лошади зарыл в тайном месте в горах, чтобы скрыть следы преступления.

Дарий решил наказать губернатора за преступление. Однако требовалось продумать, каким образом следовало бы подействовать на него. Провинция Орета находилась на значительном расстоянии от Суз, губернатор занимал там прочные позиции и опирался на внушительную вооруженную силу. Охрана губернатора была обязана выполнить приказ Дария и захватить своего господина, но сомнительно, чтобы она осмелилась это сделать. Поход против мятежного губернатора был бы дорогим и опасным предприятием, а возможно, и неоправданным. Взвесив все, Дарий решил лично воздействовать на войска и охрану в административном центре Орета, постепенно привлекая их на свою сторону на случай необходимости, если потребуется предпринять против губернатора прямые действия.

В связи с этим персидский царь собрал своих чиновников и придворных, заслуживавших особого доверия, и обратился к ним с речью:

– У меня есть задумка, которой я хотел бы поделиться с вами, надежными людьми. Мой план не требует использования военной силы или каких-либо насильственных действий, только мудрости, проницательности и мужества. Я хочу, чтобы ко мне доставили Орета, губернатора Сард, живым или мертвым. Он совершил бесчисленные преступления, а сейчас, в дополнение ко всем его предательским поступкам, губернатор прибег к немыслимой дерзости – он убил моих гонцов. Кто из вас добровольно доставит его ко мне живым или мертвым?

Предложение царя было встречено придворными с большим воодушевлением. Около тридцати из них вызвались добровольно выполнить задание царя. Дарий решил сделать выбор при помощи жребия. Жребий выпал некоему Бага, который немедленно занялся подготовкой путешествия в Сарды.

Он приготовил для воинов и охранников Орета несколько различных приказов, начиная от мелких распоряжений и кончая важными повелениями. Все эти приказы были тщательно составлены и снабжены подписями и печатью Дария. Кроме того, в приказах было указано, что Бага поручено царем проследить за их выполнением. Прихватив с собой эти документы, Бага отправился в Сарды и появился при дворе Орета. Он представил свои верительные грамоты, а также некоторые малозначащие приказы.

Ни Орет, ни его стража не почувствовали в его поведении вызова. Бага, признанный посланцем царя, время от времени продолжал оглашать декреты и указы, которые, как он считал, приучат стражников подчиняться им и видеть в нем представителя верховной власти. Посланец царя не просто проверял готовность охраны Орета подчиниться – он укреплял свое влияние с каждым выполнением ею приказа. Когда Бага почувствовал, что его влияние на стражу достаточно сильно, он огласил два последних приказа, один из которых предусматривал отстранить Орета от власти, а другой – обезглавить его. Охранники выполнили оба приказа.

События и инциденты, описанные в этой главе, не представляли большую значимость сами по себе, но они продемонстрировали более убедительно, чем самые подробные разъяснения, природу и характер действий власти Дария, осуществлявшейся в пределах доставшейся ему империи.

Его внимание привлекали не только подобные виды соперничества. Много времени он посвятил реализации идеи раздела своих владений на провинции, определения количества выплачиваемой ими дани и способов ее сбора. Он разделил империю на двадцать больших сатрапий, каждая из которых управлялась сатрапом. Он определил размер дани, выплачиваемой этими сатрапиями в зависимости от наличия в них обрабатываемой земли и ее плодородия. В ряде случаев дань выплачивалась золотом, в других – серебром и, наконец, продукцией, на которой специализировалась данная сатрапия. Например, одну из сатрапий, славившуюся коневодством, обязали вносить дань, предоставляя каждый день в году белую лошадь. Это составило 360 белых лошадей в соответствии с количеством дней года по персидскому календарю. В результате у царя скопилось большое войско, состоявшее из всадников на белых лошадях. Лошадей укрывали роскошными попонами, а всадников прекрасно вооружали. Персидская кавалерия считалась одной из самых мощных в мире.

Сатрапии пронумеровали по порядку с запада на восток. Западная часть Малой Азии составила первую сатрапию, а территория Восточной Индии – двенадцатую и последнюю. Жители Восточной Индии были обязаны платить дань слитками золота, поскольку на их территории добывалось золото.

Поскольку сейчас уже поздно отделять в древней истории факты от вымыслов и определять, что следует воспринимать как правду, а что как ложь, нам остается лишь излагать все целиком, оставляя на суд читателей, чему можно верить. В связи с этим мы закончим эту главу рассказом о способе, которым в древние времена добывалось золото в Восточной Индии.

Богатая золотом территория располагалась в удаленной безводной пустынной местности, кишевшей дикими зверями и хищными насекомыми, причем среди последних были особи муравьев, отличавшихся огромными размерами, необычайной свирепостью, прожорливостью и быстротой, превышающей скорость лошади или верблюда. Эти муравьи, рывшие землю, выносили на поверхность частички золота, оставляя их вокруг своих термитников. Местные жители проникали в эту местность верхом на самых резвых из выращиваемых ими верблюдов, ведя по бокам менее резвых верблюдов. Всадники были снабжены мешками для золотого песка. Когда они приближались к термитникам, то спешивались и начинали собирать золотой песок, оставленный муравьями, быстро наполнять им мешки, нагружать их на верблюдов. Затем они отправлялись в обратный путь. Между тем среди муравьев поднималась тревога, они собирались в фаланги с целью атаковать золотоискателей. Инстинкт заставлял муравьев выжидать, пока они соберутся перед атакой в большом количестве. У золотоискателей оставалось время, чтобы заполнить мешки и удрать от готовых преследовать муравьев. Затем начиналось преследование. Верблюды бежали на самой большой скорости, за ними следовали массы муравьев, постепенно догоняя беглецов. Наконец, когда муравьи почти настигали беглецов, те бросали менее проворных верблюдов и пересаживались на более быстрых. Пока муравьи набрасывались на своих жертв, всадникам удавалось оторваться от преследования и увезти золото в безопасное место. Эти знаменитые муравьи были крупнее лисиц!