Книга IV

1. Семнадцатого июня четвертого индикта[411] Роберт вместе с бесчисленным конным и пешим войском ужерасположился лагерем на материке. Вид и строй его войска вызывали страх. Ужевновь со всех сторон собралось войско Роберта, по морю же переправлялся флот —корабли самых различных видов, на борту которых находились новые воины,испытанные в морских сражениях.

Диррахий был окружен со всех сторон — как с моря, так и с суши. Его жители,видя неисчислимые, превосходящие все {140} ожидания силыРоберта, были объяты ужасом. И лишь Георгий Палеолог, храбрый, постигшийвоенное искусство муж, который вышел победителем из бесчисленных битв наВостоке, оставался невозмутимым и укреплял город. Следуя наставлениямсамодержца, он построил предстенные укрепления, густо уставил стеныкамнеметными машинами, воодушевил павших духом воинов, расположил по всей стененаблюдателей и сам ежедневно и еженощно совершал обходы, требуя от стражибдительной охраны города. Тогда же он письменно сообщил самодержцу, что Робертявился с намерением осаждать Диррахий[412].Жители города видели гелеполы и громадную, защищенную со всех сторон кожамидеревянную башню с установленными наверху каменными орудиями[413], которая возвышалась даже над стенами Диррахия. Онивидели также, что стены по всей окружности опоясаны снаружи вражеским войском,что к Роберту со всех сторон стекаются союзники, что соседние города опустошенынабегами и с каждым днем умножается число вражеских шатров. И вот жителейгорода охватил страх, ибо они догадались уже об истинной цели герцога Роберта,который занял Иллирийскую равнину вовсе не для того, чтобы разграбить города исела и с большой добычей вернуться назад в Апулию, как об этом повсюдурассказывалось. Напротив, он желал захватить власть над всей Ромейскойимперией, и осада Диррахия была лишь исходным пунктом его планов.

И вот Палеолог приказал спросить со стены у Роберта, зачем тот явился.Роберт ответил: «Для того чтобы восстановить в правах изгнанного из империимоего зятя Михаила, покарать за допущенную по отношению к нему несправедливостьи вообще отомстить за него». На что ромеи ему сказали: «Если, увидев Михаила,мы признаем его, то сразу же преклоним перед ним колена и сдадим город».Услышав это, Роберт тотчас отдает приказ обрядить Михаила в пышные одежды ипоказать его жителям города. И вот под звуки всевозможных музыкальныхинструментов и кимвалов, в сопровождении великолепной свиты предстал он передвзорами жителей. Они же, как только заметили этого человека, осыпали его градомнасмешек и заявили, что вовсе не признают его Михаилом[414]. Но Роберт не обратил на это никакого внимания ипродолжал свое дело. Пока осажденные и осаждающие вели переговоры, отряд воиновнеожиданно вышел из города, завязал бой с латинянами и, нанеся им некоторыйущерб, вернулся назад в Диррахий.

Высказывались разные мнения о монахе, следовавшем вместе с Робертом. Одниутверждали, что он — виночерпий {141} императора Михаила Дуки.Другие уверяли, что он и есть тот самый свойственник варвара — самодержецМихаил, ради которого Роберт, как он сам говорил, предпринял эту великую войну.Третьи клялись, что, как им точно известно, все это сплошная выдумка самогоРоберта, ибо Михаил вовсе не переходил на его сторону. Как бы то ни было,Роберт благодаря своему энергичному характеру и большому уму поднялся изкрайней бедности и безвестности, захватил города и земли Лонгивардии и самойАпулии и объявил себя, о чем уже говорилось выше[415], правителем этих областей. Вскоре, как это свойственноненасытным душам, он пожелал большего: решил напасть на иллирийские города и,если обстоятельства будут благоприятствовать, двинуться еще дальше. Ведьчеловеческая жадность, стоит ей лишь возникнуть, ничем не отличается отгангрены, которая, если только появится, не прекращается до тех пор, пока нераспространится по всему телу и окончательно его не погубит.

2. Самодержец был письменно извещен Палеологом обо всех событиях; он знал,что, переправляясь в июне (как об этом говорилось), Роберт попал в бурю ипотерпел кораблекрушение, но тем не менее, даже постигнутый божьим гневом, неотступил, а вместе со своими спутниками с ходу захватил Авлон[416], что войско его от стекающихся к нему воинов растет, какснежный сугроб, а легкомысленные люди думают, что самозванец на самом делеимператор Михаил, и переходят на сторону Роберта. И вот Алексей пребывал встрахе, ибо видел всю трудность стоящей перед ним задачи и понимал, что егосилы не составляют даже малой доли войск Роберта; поэтому он решил призвать напомощь турок с Востока и тогда же сообщил об этом султану[417]. Он вызывает к себе также венецианцев, у которых ромеи,как говорят, заимствовали «венетский цвет»[418] на конных состязаниях. Алексей привлекает их посулами идарами, часть из которых предлагал выдать сразу, а остальные обещал прислать вбудущем, если венецианцы пожелают снарядить весь флот своей страны и быстроприбыть в Диррахий, чтобы оборонять город и вступить в жестокую битву с флотомРоберта. Если венецианцы выполнят эту просьбу, говорил Алексей, то независимоот того, одержат ли они с божьей помощью победу или (что тоже случается) будутпобеждены, равным образом получат обещанное, и в том же объеме, как если быпобедили, а все желания венецианцев, если они не пойдут во вред Ромейскойдержаве, будут исполнены и утверждены, хрисовулами[419].

Услышав это, венецианцы через послов высказывают все {142}свои желания и получают твердые обещания. Тогда они снаряжают флот из различныхтипов[420] кораблей и в образцовом порядкеотплывают к Диррахию. Пройдя большой путь, они достигли храма, в давниевремена сооруженного в честь непорочной девы; он находился в месте подназванием Пали[421] и отстоял приблизительнона восемнадцать стадий[422] от лагеря Робертаоколо Диррахия. Оттуда они смогли увидеть, что стоящий у Диррахия флот Робертаснабжен всевозможными военными орудиями, и поэтому побоялись вступить с ним вбой. Как только Роберт узнал об их прибытии, он отправил к ним с флотом своегосына Боэмунда, предлагая венецианцам совершить славословие в честь императораМихаила и его — Роберта. Те, однако, отложили славословие до следующегодня.

С наступлением вечера, не имея возможности приблизиться к берегу из-забезветрия, венецианцы соединили большие корабли и, связав их канатами,образовали так называемую морскую гавань. Они соорудили среди мачт деревянныебашни[423]и канатами подняли на них следующиеза каждым из кораблей маленькие челны, внутри которых посадили вооруженныхвоинов; кроме того, они распилили на части длиной не более локтя тяжелыебревна, вбили в них острые железные гвозди и, таким образом, стали поджидатьприбытия франкского флота. С наступлением дня подошел Боэмунд и потребовалсовершить славословие. В ответ на это венецианцы стали глумиться над бородойБоэмунда[424], а тот, не желая этого терпеть,первым напал на них и приблизился к большим кораблям венецианцев; за нимпоследовал и остальной флот.

Началась жестокая битва[425]. Так какБоэмунд дрался с великим ожесточением, венецианцы сбросили сверху одно изупомянутых мною бревен на корабль, где находился Боэмунд. Вода с шумом хлынулав пробоину, судну угрожало затопление, матросы, покинувшие корабль, утонули, неминовав той участи, которой старались избежать; остальные погибли в бою свенецианцами. Положение Боэмунда стало опасным, и он перешел на другой корабль.Еще более осмелев, венецианцы с новыми силами ринулись в бой. В конце концовони обратили врагов в бегство и преследовали их до самого лагеря Роберта.Пристав к берегу, они высадились на сушу и возобновили бой. Когда Палеологувидел венецианцев, он сам вышел из крепости Диррахия и стал сражаться вместе сними. Завязавшаяся жестокая битва распространилась до лагеря Роберта; многиеего воины были изгнаны из лагеря, многие стали жертвой вражеских мечей. Послеэтого венецианцы, захватив {143} большую добычу, вернулись насвои корабли, а Палеолог — в крепость.

Отдохнув несколько дней, венецианцы отправляют к императору послов ссообщением о происшедшем. Император, как и следовало ожидать, принял их весьмалюбезно, осыпал милостями и, отправляя назад, передал с ними много денегвенецианскому дожу и его архонтам[426].

3. Между тем Роберт, будучи человеком весьма воинственного нрава, решил непрекращать войну, но, напротив, упорно сражаться. Однако из-за зимнеговремени[427] Роберт не мог столкнуть кораблив море, а ромейский и венецианский флоты, бдительно охраняя пролив, никому непозволяли переправиться из Лонгивардии и доставить ему необходимое снаряжение иприпасы. С наступлением же весны, когда утихло морское волнение, венецианцыпервыми вышли в море и двинулись на Роберта. Вслед за ними с ромейским флотомотплыл Маврик. Завязалось ожесточенное сражение, в результате которого кораблиРоберта обратились в бегство[428]. Послеэтого Роберт решил весь свой флот вытащить на сушу.

Между тем жители островов, прибрежных городков и все другие, платящие даньРоберту, были ободрены его неудачами и, узнав о его поражении на море, сталинеохотно вносить подати, которыми их обложил Роберт. И вот он решил с ещебольшей энергией вести войну и продолжать сражаться как на море, так и на суше.Однако он не мог осуществить своих намерений, ибо в то время дули сильные ветрыи Роберт боялся потерпеть кораблекрушение. Поэтому он провел два месяца вгавани Иерихо, где готовил все необходимое для войны на море и на суше.

Тем временем венецианские и ромейские флоты стерегли, насколько это было вих силах, пролив и пресекали всякие попытки переправиться к Роберту, когданемного утихшее море предоставляло такую возможность желающим. Не так-то легкобыло воинам Роберта доставать себе пропитание и на суше — ведь они стоялилагерем по реке Гликису[429], а гарнизонДиррахия не позволял им выйти за пределы рва ни за провиантом, ни за чем-либодругим. В результате в войске Роберта начался голод. Немало неприятностейдоставляли им также непривычные условия местности. По прошествии трех месяцевчисло погибших, как говорят, достигло десяти тысяч. Та же болезнь поразилакавалерию Роберта и унесла много жизней. Около пятисот графов и командиров —храбрейших людей, не говоря уже о бесчисленном множестве всадников болеенизкого звания, стали жертвой голода и болезней, {144}

Корабли Роберта, как я говорила, стояли на реке Гликисе. После зимы и веснынаступило жаркое лето, река вследствие засухи обмелела, воды в ней осталосьменьше, чем в канаве, и Роберт, не имея возможности вывести в море корабли,оказался в безвыходном положении. Но он, человек весьма изобретательный иумный, нашел выход из положения и приказал вбить по обе стороны реки колья,перевязать их крепкими ивовыми прутьями, затем настелить за ними срубленные подкорень большие деревья и сверху насыпать песок. Тогда вода благодаря кольямстала стекать в одно место и собираться там, как бы образуя канал. Мало-помалуприбывая, вода наполняла канал, пока, достигнув достаточной глубины, не подняласидящие на земле корабли и не вынесла их на поверхность. Суда стали плавучимии были беспрепятственно выведены в море[430].

4. Когда самодержец получил сведения о Роберте, он немедленно сообщилБакуриани о неудержимом натиске этого мужа, о том, что Роберт занял Авлон инимало не обескуражен ни бедствиями, постигшими его на суше и на море, ни темпоражением, которое он претерпел, как говорится, на первых порах. Алексейприказал ему немедля собрать войско и соединиться с ним. Такой приказ отдал онБакуриани[431], а сам в августе месяцечетвертого индикта вышел из Константинополя.

В столице он оставил Исаака, для того чтобы тот поддерживал порядок вгороде, развеивал слухи, распространяемые обычно врагами, охранял дворец игород и ободрял женщин, которые часто бывают склонны к унынию. Что же касаетсяего матери, то, как я думаю, она вовсе не нуждалась в поддержке, ибо обладалабольшим мужеством и вообще великолепно справлялась с любыми делами.

Прочитав послание Алексея, Бакуриани тотчас же назначил младшим стратигомхраброго и многоопытного в военных делах Николая Врану[432], а сам, спеша соединиться с императором, вместе со всемвойском и знатными людьми немедленно вышел из Орестиады. Самодержец в своюочередь сразу же выстроил все войско, назначил командирами самых храбрых изчисла лучших воинов и приказал им во время передвижения, где только позволитхарактер местности, сохранять боевые порядки, каждому знать свое место, чтобы вразгар битвы строй, как подчас бывает, не смешался и не перепутался.

Отрядом экскувитов[433] командовалКонстантин Опос[434], македонцами — Антиох,фессалийцами — Александр Кавасила, над охридскими турками[435] начальствовал Татикий, который {145} вто время был великим примикирием[436].Последний был храбрым, непобедимым в бою мужем, хотя и происходил отнесвободных родителей. Его отец — Сарацин был взят в плен во время военногонабега моим дедом со стороны отца — Иоанном Комниным. Предводителями манихеев,которых всего насчитывалось две тысячи восемьсот, были принадлежавшие к этойереси Ксанта и Кулеон[437]. Все эти мужи,обладавшие решительным и дерзким нравом, были доблестными воинами, готовыми,когда нужно, отведать крови врагов. «Ближайшими» (их обычно называютвестиаритами[438]) и франкскими отрядамикомандовал Панукомит и Константин Умбертопул, названный так из-за своегопроисхождения[439].

Построив таким образом отряды, Алексей со всем своим войском выступил противРоберта[440].

Император встретил по дороге одного человека, идущего из Диррахия, подробнорасспросил его о положении города и узнал, что Роберт приблизил к его стенамнеобходимые для штурма орудия. Тем временем Георгий Палеолог, дни и ночиобороняясь от вражеских гелепол и машин, не выдержал осады, открыл ворота,вышел из города и вступил в жестокий бой с противником[441]. Он был несколько раз тяжело ранен, а особенно сильнопострадал от стрелы, вонзившейся ему в голову около виска. Он послал за опытнымчеловеком, сам же в это время, тщетно пытаясь извлечь стрелу, обломал ее конец(я имею в виду древко и то место, где находится оперение), а остальную частьстрелы оставил в ране. Кое-как повязав себе голову, он вновь ворвался в гущуврагов и стойко сражался до самого вечера. Услышав об этом, император понял,что Георгий нуждается в немедленной помощи, и ускорил продвижение. По прибытиив Фессалонику он получил от многих людей еще более подробные сведения оРоберте. Он узнал, что Роберт готов к штурму, подготовил также к нему своиххрабрых воинов, собрал на равнине около Диррахия много строительного материалаи разбил лагерь на расстоянии выстрела из лука от стен города. Кроме того,большую часть войска он разместил по горам, долинам и холмам.

Много рассказывали Алексею и о мерах, принятых Палеологом. Георгий,собираясь поджечь приготовленные Робертом деревянные башни, подвез к стенамгорода нефть, смолу, сухие поленья, камнеметные орудия и ожидал боя.Предполагая, что Роберт начнет штурм на следующий день, он заблаговременносоорудил деревянную башню, которую установил у внутренней стороны стены прямопротив башни противника, приближавшейся извне. Всю ночь Палеолог испытывалбревно, нахо-{146}дящееся на верхнем этаже башни, котороевойны должны были метнуть в ворота вражеской башни, проверял, свободно ли онодвижется и сможет ли попасть прямо в ворота, не дав им, таким образом,открыться. Видя, с какой легкостью движется и поражает цель бревно, он безстраха стал ждать предстоящую битву.

На следующий день Роберт приказал всем вооружиться и ввел внутрь башни околопятисот пехотинцев и вооруженных всадников. Приблизив башню к стене, онипопытались открыть верхние ворота, чтобы, пользуясь ими как мостом, проникнутьв крепость. Однако Палеолог изнутри, с помощью стоявших наготове машин имногочисленных храбрых мужей, выдвинул вперед огромное бревно и привел в полноебездействие сооружение Роберта, ибо бревно не позволяло открыть ворота башни.Тут воины Палеолога градом стрел стали осыпать стоявших на башне кельтов,последние, не выдержав этого, спрятались. Затем Георгий приказывает поджечьбашню. Воины, находившиеся наверху, стремглав бросились вниз, а те, кто былвнизу, открыли нижнюю дверь и стали спасаться бегством. Видя бегущего врага,Палеолог вывел своих храбрецов через ворота крепости, причем взял с собой такжелюдей с топорами, чтобы они уничтожили башню. Палеолог с успехом провел этуоперацию: верхнюю часть башни сжег, а нижнюю разбил с помощью специальныхмолотов и таким образом совершенно уничтожил сооружение Роберта.

5. Человек, который рассказал обо всем этом императору, сообщил также, чтоРоберт спешно готовит вторую башню, подобную первой, и снаряжает противДиррахия гелеполы. Император понял, что защитники Диррахия нуждаются внемедленной помощи, построил свои войска и выступил к Диррахию.

По прибытии на место он велел вырыть ров, расположил свое войско у рекиАрзен и немедленно отправил к Роберту послов[442], которые должны были у него спросить, зачем он пришел икакова его цель. Алексей подошел к храму, который был воздвигнут в честьвеликого святителя Николая в четырех стадиях от Диррахия. Там он разведалместность, желая заранее найти наиболее подходящее место, где можно было бы вовремя битвы расположить фаланги[443]. Этопроисходило пятнадцатого октября[444].Начинающийся в Далмации горный хребет, доходя до моря, заканчивается там мысом,образующим нечто вроде полуострова, на котором и стоит упомянутый уже храм. КДиррахию обращен пологий, переходящий в равнину склон хребта; слева от этогосклона находится море, справа — {147} крутая, высокая гора[445]. Император привел туда все свое войско,разбил лагерь и послал за Георгием Палеологом.

Последний, однако, имея давний опыт в подобных делах, счел неразумнымявляться к императору, отказался выйти из города и о своем решении дал знатьАлексею. В ответ на еще более настойчивые требования императора Георгий сказал:«Выход из осажденной крепости представляется мне слишком губительным, и я невыйду отсюда, пока не увижу собственными глазами перстень с руки твоейцарственности». И лишь увидев отправленный ему перстень, он в сопровождениивоенных кораблей прибыл к императору. Приняв Палеолога, император сталрасспрашивать его о Роберте. Когда Георгий подробно обо всем рассказал,император задал вопрос, следует ли отважиться на битву с Робертом. Георгий, нераздумывая, ответил отрицательно. Решительно высказались против сражения инекоторые из многоопытных в военном деле мужей, они советовали выждать,стараться обстреливать вражеское войско и таким образом поставить Роберта втяжелое положение, не позволяя его воинам выходить из лагеря за продовольствиеми провиантом. Кроме того, они советовали приказать Бодину, далматам и другимправителям соседних областей поступать так же, уверяя, что таким образом можнобудет легко одержать верх над Робертом. Однако большинство более молодых воиновпредпочитали дать сражение, а особенно ратовали за него КонстантинПорфирородный[446], Никифор Синадин[447], предводитель варягов Намбит[448] и сыновья бывшего императора РоманаДиогена — Лев и Никифор[449].

Тем временем возвратились послы, отправленные ранее к Роберту, и передалиего ответ императору. «Я выступил, — говорил он, — не против твоейцарственности, а чтобы отомстить за обиду, причиненную моему зятю. Если же тыхочешь мира со мной, то и я с радостью приму его, но только тогда, когда тыисполнишь требования, которые передадут тебе мои послы». Он поставил условия,совершенно невыполнимые и наносящие вред Ромейскому государству. Вместе с темРоберт обещал, если Алексей пойдет ему навстречу, считать Лонгивардиюпожалованной ему императором и, когда нужно, оказывать помощь ромеям[450]. Цель Роберта была, выставив такиетребования, создать впечатление, что он желает мира; на самом же деле онпредлагал невыполнимые условия, рассчитывая, что они не будут приняты и онсможет продолжать войну, ответственность за которую возложит на плечиимператора ромеев.

Запросив невозможное и получив отказ, он созвал всех {148}своих графов и сказал им следующее: «Вы знаете, какую обиду нанес моему зятюНикифор Вотаниат и какое бесчестие перенесла моя дочь Елена, вместе со своиммужем лишенная императорской власти[451]. Нежелая сносить такую обиду, я выступил из своей страны, чтобы отомститьВотаниату. Однако он был свергнут с престола, и мы ныне имеем дело с молодымимператором — храбрым воином, не по летам опытным в военном искусстве, скоторым нельзя вести войну небрежно. Где многовластие, там и неразбериха,возникающая в результате бесчисленных противоречивых суждений. Поэтому нам всемследует подчиниться кому-нибудь одному, а он должен прислушиваться к мнениювсех, а не беззаботно и неразумно полагаться лишь на свое суждение. Все должныпрямо высказывать свои соображения и вместе с тем выполнять решения избранного.Я первый готов подчиниться тому, кого вы все изберете».

Все одобрили этот совет, с похвалой отозвались о словах Роберта и тогда жеединодушно решили уступить ему первенство. Роберт сначала стал притворноотказываться от этой чести, они же все более настойчиво просили, и в концеконцов Роберт сделал вид, что уступает просьбам, хотя на самом деле давно самстрастно желал этого. Искусно подбирая слова, приводя довод за доводом, оннехотя, как казалось непроницательным людям, двигался к тому, чего вдействительности сам желал. В конце концов он сказал им: «Выслушайте мой совет,графы и остальное войско. Покинув родину, мы пришли сюда, и нам предстоит битвас очень храбрым императором; хотя он только недавно взял в свои руки браздыправления, тем не менее уже при своих предшественниках он вышел победителем измногих битв и привел в плен императорам самых опасных мятежников; посему дляэтой войны нам следует напрячь все свои силы. Если же бог дарует нам победу, унас не будет недостатка в деньгах. Вот почему мы должны сжечь все своеснаряжение, пустить в море транспортные суда[452] и вступить с ним в бой так, как если бы, только чтородившись, собрались тут же умереть»[453].Все согласились со словами Роберта.

6. Таковы были замыслы и планы Роберта. Однако планы самодержца были ещеболее хитроумны и изобретательны. Оба вождя сдерживали пока войска ираздумывали о своих действиях и военных операциях, о том, каким образом имлучше всего со знанием дела руководить войском и вести бой. Самодержец решилночью неожиданно напасть на лагерь Роберта; он приказал всему союзному войскудвигаться через солон-{149}чаки[454] и с тыла напасть на лагерь — ради скрытности передвиженияАлексей пошел на удлинение пути. Сам же он намеревался напасть на Роберта сфронта, как только удостоверится в том, что посланный им отряд достиг цели.

Роберт же тем временем оставил лагерь, ночью переправился через мост (этопроисходило восемнадцатого октября пятого индикта)[455] и со всем войском прибыл к находящемуся у моря храму,который был в давние времена сооружен в честь мученика Феодора.

Всю ночь обращались они с мольбами к богу и причащались чистых и святыхтаинств[456]. Затем Роберт построил фаланги,сам встал в середине строя, командование обращенным к морю флангом поручилАмикету[457] (этот граф происходил иззнатного рода и обладал выдающимися умом и силой), а начальником другого флангасделал своего сына Боэмунда, прозванного Саниском[458].

Когда об этом узнал самодержец, он, как человек, всегда находящий лучшеерешение в трудном положении, изменил свой план в соответствии собстоятельствами и расположил боевые порядки по склону хребта около моря.Разделив уже войско, он не прекратил наступления варваров, которые двинулись клагерю Роберта, но удержал вместе с их начальником Намбитом тех, кто носит наплечах обоюдоострые мечи[459]. Этим последнимон приказал спешиться и рядами двигаться на небольшом расстоянии впереди строя,так как все воины этого племени носят щиты. Все остальное войско Алексейразделил на фаланги, сам встал в середину строя, а командование правой и левойфалангой поручил кесарю Никифору Мелиссину и великому доместику Бакуриани.Между ним и пешим строем варваров находилось большое число искусных стрелков излука, которых он собирался выслать вперед против Роберта; Намбиту же онприказал, чтобы его отряд немедленно расступился в обе стороны и дал проходэтим лучникам, как только последним нужно будет напасть на кельтов и вернутьсяназад; затем войско должно снова сомкнуться и продолжать движение. Расположивтаким образом всю армию, сам Алексей пошел вдоль морского берега с намерениемнапасть на кельтское войско с фронта. Тем временем отправленные в тыл врагаварвары прошли через солончаки и, когда защитники Диррахия, согласно приказуимператора, открыли ворота города, одновременно с ними напали на кельтскийлагерь. В то время как полководцы двигались навстречу друг другу, Роберт выслалотряды, которым приказал нападать на ромейское войско и пытаться увлечь засобой вражеских воинов. Но и тут не опло-{150}шал император:для отражения атак он непрерывно посылал пельтастов.

Между войсками произошла небольшая перестрелка. Так как Роберт медленноследовал за своими воинами, а расстояние между обеими сторонами ужесократилось, из фаланги Амикета вырвались пехотинцы и конники, которые напалина головной отряд Намбита.

Встретив, однако, сильное сопротивление, они повернули назад (далеко не всеони были отборными воинами), бросились к морю, зашли по шею в воду и,приближаясь к ромейским и венецианским кораблям, стали просить спасти их, номоряки их не приняли.

В этот момент, как рассказывают, бегущих увидела Гаита, жена Роберта,сопутствовавшая ему в военном походе, — вторая Паллада, хотя и не Афина[460]. Она сурово взглянула на них иоглушительным голосом, на своем языке произнесла что-то вроде гомеровских слов:«Будьте мужами, друзья, и возвысьтесь доблестным духом»[461]. Видя, что они продолжают бежать, Гаита с длинным копьемв руке во весь опор устремилась на беглецов. Увидев это, они пришли в себя ивернулись в бой.

Между тем секироносцы и сам их вождь Намбит из-за своей неопытности игорячности двигались быстрее, чем следовало, и, не менее кельтов стремясьвступить в бой, удалились на значительное расстояние от ромейского строя (ведьэти варвары обладали таким же пылким нравом, как и кельты, и ничем не уступалиим в этом отношении). Роберт понял, что воины Намбита устали и еле дышат (обэтом он заключил по быстроте их движения, пройденному расстоянию и весу оружиявоинов), и приказал своим пехотинцам напасть на них.

Успевшие уже устать воины Намбита оказались слабее кельтов. Пало тогда всеварварское войско. Те, кому удалось спастись, бросились бежать к храмуархистратига Михаила[462]; те, кого вместилхрам, вошли внутрь, другие взобрались на крышу, думая найти там спасение. Нолатиняне подожгли храм, и вместе с ним сгорели все воины.

Оставшаяся часть ромейской фаланги продолжала оказывать мужественноесопротивление. Как некий крылатый всадник набросился Роберт с остальными своимивойсками на фалангу ромеев, погнал ее и рассек на много частей. Одни из еговрагов пали в этой битве с оружием в руках, другие нашли спасение в бегстве. Ноимператор Алексей оставался стоять, как нерушимая башня, несмотря на то чтопотерял в бою многих своих соратников — мужей благородного происхождения и{151} большого военного опыта. Убит был Константин, сынимператора Константина Дуки[463]. Когда онродился, его отец был не простым человеком, Константин был рожден и вскормлен вПорфире и именно тогда получил из рук отца императорскую корону. Убит былхрабрый и прекрасный муж по имени Никифор, по прозвищу Синадин, который в тотдень стремился всех превзойти в битве. Упомянутый уже Константин неоднократнозаводил с ним беседы о замужестве своей сестры. Кроме того, были убиты отецПалеолога, Никифор, и другие знатные мужи[464]. Получив смертельную рану в грудь, испустил дух Захарий,погибли Аспиет и многие отборные воины[465].

Битва все еще продолжалась, когда три латинянина, видя, что императорпродолжает сопротивляться, во весь опор с длинными копьями наперевес бросилисьна него. Это были уже упомянутый Амикет, Петр, сын Алифы[466] (как он сам это говорил), и еще один воин, ничем неуступающий первым двум. Амикет ударил, но промахнулся, так как его коньнемного отклонился в сторону. У второго из них император мечом вышиб копье,затем что было силы ударил его по ключице и отсек руку. Но третий воиннацелился императору прямо в лицо. Алексей, человек сообразительный и твердыйдухом, не растерявшись, быстрым умом мгновенно понял, что ему нужно делать, и,когда кельт замахнулся, откинулся навзничь на круп коня. Конец меча, немногооцарапав кожу, натолкнулся на острие шлема, рассек держащий его под подбородкомремень и сбил шлем на землю. Затем кельт проехал мимо того, кого он, как емуказалось, сшиб с коня. Но Алексей сразу же поднялся и крепко уселся в седле,сумев ничего не потерять из своего оружия. В правой руке он держал обнаженныймеч, его лицо было обагрено собственной кровью, голова не покрыта, аогненно-рыжие волосы развевались и мешали смотреть. Возбужденный конь кусалудила и вздрагивал, отчего локоны Алексея в еще большем беспорядке падали налицо. Собравшись с силами, он продолжал сопротивляться врагам.

Вскоре Алексей увидел, что турки[467]бегут, а Бодин отступает, так и не вступив в битву. Бодин вооружился, построилвойско в боевой порядок и весь день простоял на месте, делая вид, что готоввыполнить договор и быстро прийти на помощь императору. Он, по-видимому, ждал,когда победа начнет склоняться на сторону самодержца, и лишь тогда собиралсясам напасть на кельтов. В противном случае он намеревался воздержаться от боя иотступить. О таких намерениях Бодина говорят сами его дела: когда Бодинувидел, что кельты побе-{152}дили, он, так и не начав боя,отправился восвояси[468]. Самодержец, видяэто и не находя никого, кто мог бы прийти к нему на помощь, и сам обратил тыл.И вот латиняне стали преследовать ромейское войско.

7. Роберт прибыл к храму святого Николая, где находилась императорскаяпалатка и все снаряжение ромейского войска. Своих наиболее сильных воинов онпослал в погоню за императором, а сам остался у храма, мечтая о том, как онзахватит в плен самодержца: такие мысли распаляли его дерзкий дух. Отправленныев погоню энергично преследовали императора до места, именуемого жителямиКакиплевра[469]. Внизу там течет река Арзен,а над ней возвышается отвесная скала. Между ними-то и настигли Алексеяпреследователи. Они ударили императора копьями в левый бок (всего их былодевять человек) и заставили его склониться вправо. И Алексей наверняка бы упал,если бы не успел опереться о землю мечом, который держал в правой руке. Крометого, шпора на левой ноге впилась острием в край седла, который называютипостромой, и помогла всаднику не упасть. Алексей левой рукой ухватился загриву коня и удержался в седле. И вот некая божественная сила неожиданно пришлаему на помощь и спасла от врагов, ибо не без ее вмешательства справа от Алексеяпоявились другие кельты, которые целили в него своими копьями. Ударив его вправый бок остриями копий, они сразу подняли воина и выпрямили его в седле. Этасцена представляла собой странное зрелище: кельты, находившиеся слева,старались опрокинуть Алексея, а находившиеся справа, уперев копья в бокимператора, как бы сопротивлялись первым и, противопоставив копьям копья,поддерживали императора в прямом положении. Алексей, сжав ногами коня и седло,уселся потверже, а затем явил пример мужества[470].

Конь императора был горяч и проворен, в то же время очень силен и приучен кбитвам (этого коня Алексей вместе с пурпурным седлом взял у Вриенния, которогоон захватил в плен в битве еще в правление императора Никифора Вотаниата).Короче говоря, конь, вдохновленный божественным промыслом, сделал прыжок,понесся по воздуху и остановился на вершине скалы, о которой я говорила:Алексей, можно сказать, взмыл вверх на крыльях мифического Пегаса. Этого коняВриенний называл Сгурицем[471]. У однихварваров копья, как бы пронзив пустоту, выпали из рук, а копья других, впившисьв одежду императора, были увлечены конем вверх. Алексей сразу же обрубилприставшие к нему копья. Даже в таких опасных обстоятельствах император не палдухом и не по-{153}терял рассудка, напротив, он быстро нашелвыход из положения и неожиданно выбрался из гущи врагов.

Кельты стояли разинув рты, пораженные происшедшим. И ведь, действительно,было чему удивляться. Однако, увидев, что Алексей поскакал в другую сторону,они возобновили преследование. Император долгое время уходил от врага, а затемповернул коня и, встретив одного из своих преследователей, пронзил ему грудькопьем. Тот сразу же навзничь рухнул на землю, а император во весь опорпоскакал той же дорогой. Тут он встретил двигавшийся ему навстречу отрядкельтов, преследовавший ромейские войска. Завидев его издали, они сталисомкнутым строем, желая дать передышку коням и вместе с тем захватить Алексея идоставить его в качестве добычи Роберту. Император же, заметив, что, кромепреследующих его сзади, появились новые враги спереди, потерял всякую надеждуна спасение. Однако, собравшись с духом, он высмотрел стоявшего в центре воина,которого по фигуре и блеску оружия принял за Роберта, пришпорил коня и бросилсяна него. Тот, со своей стороны, сделал то же самое и направил копье наимператора. Сойдясь, оба воина набросились друг на друга. Император первыйметким ударом поражает противника копьем, которое, пробив грудь, выходит черезспину. Варвар сразу же падает на землю и, так как рана оказалась смертельной,испускает дух. Тут строй врагов расступился, и император проехал сквозь него,обретя спасение убийством этого варвара.

Кельты же, как только раненый рухнул на землю, сбежались к нему и сталихлопотать вокруг лежащего. Преследователи императора, увидев их, сошли с коней;они узнали мертвого и стали, рыдая, бить себя в грудь. Это был, однако, неРоберт, а другой знатный воин, второй после Роберта. Кельты задержались, аимператор продолжил дальше свой путь.

8. Ведя свой рассказ, я отчасти из-за природы истории, отчасти из-за величиясамих дел забыла, что предметом повествования являются деяния моего отца. Нежелая, чтобы моя история вызвала к себе недоверие, я нередко бегло говорю освоем отце, ничего не преувеличиваю и не отзываюсь с излишней горячностью о егоподвигах. О, если бы я была свободна и не связана любовью к своему отцу! Я бывоспользовалась всем богатством своих сведений и показала бы, на что способнамоя речь, когда ее ничто не сдерживает, и как она тяготеет к изображениюпрекрасного! Однако препятствием к выполнению этого желания является моясовершенно естественная любовь к отцу, ибо не хочу из пристрастия к близкимдавать повод подозревать меня в рассказывании басен.Посто-{154}янно вспоминая о подвигах отца, я бы выплакала всюдушу и не смогла бы удержаться от скорбных монодий, повествуя об обрушившихсяна него бедствиях. Но для того чтобы в этой части моего повествования не былоникаких риторических прикрас, я, уподобившись бесчувственному металлу и камню,лишь бегло рассказывала о несчастиях моего отца; ими и следует мне поклясться,дабы в действительности быть и называться любящей дочерью (ведь я ничем не хужезнаменитого гомеровского юноши, произнесшего такие слова: «Нет, Агелай, яЗевсом клянусь и судьбою отцовской»)[472].Пусть одной мне доставляют восхищение и горе отцовские страдания[473], а историческое повествование развиваетсясвоим чередом.

Затем кельты отправились к Роберту. Увидев, что они возвращаются с пустымируками, он расспросил их обо всем случившемся, разразился упреками в их адрес,а командира грозил высечь и назвал его трусом и профаном в военном деле. Онсчитал, что этот воин должен быть наказан, за то что сам не взобрался на своемконе на скалу, не убил императора или не привел его живым. Роберт был оченьмужествен и храбр, однако весьма раздражителен и желчен, с сердцем, исполненнымгнева и суровости. К врагам Роберт относился таким образом: он должен был илипронзить противника копьем, или умертвить себя, перерезав, как говорится, нитьсвоей судьбы. Тот воин, которого обвинял Роберт, очень ясно рассказал онеприступности и крутизне скалы, о том как резко поднимается она вверх и какобрывиста и опасна. Он прибавил также, что никто, ни пеший, ни конный, не можетвзойти на нее без божественного вмешательства; и не то что во время битвы, но ив спокойной обстановке нельзя взобраться на эту скалу. «Если ты мне не веришь,— продолжал воин, — попытайся сам или пошли своего самого храброго всадника, итогда ты увидишь, что это невозможно. Если же кто-нибудь, с крыльями или безкрыльев, умудрится взобраться на эту скалу, я согласен вынести любое наказаниеи быть заклеймен как трус». С ужасом и изумлением произнеся эти слова, варварсмирил гнев Роберта, чье раздражение сменилось удивлением.

Между тем император за двое суток проехал труднопроходимым путем лабиринтыокрестных гор и прибыл в Охрид. По дороге он переправился через Арзен иненадолго задержался в месте под названием Вавагора[474] (это труднопроходимая долина). Алексей не был удрученпоражением и другими несчастными последствиями битвы, его не мучила рана вголове, хотя сердце у него и разрывалось от горя за павших в битве, особенно затех, кто храбро сражался в бою. Все мысли самодержца {155}были целиком в Диррахии, и он мучительно думал о том, что этот город осталсябез предводителя, так как начавшееся жестокое сражение помешало Палеологу тудавернуться. Насколько было возможно, Алексей позаботился о защите жителейгорода; охрану акрополя он поручил начальникам живших там выходцев из Венеции,а попечение об остальной части города — албанцу Комискорту[475], которому он в письме сообщил о тех мерах, которые тотдолжен был предпринять[476].

Примечания:

4

Анна имеет в виду квадривиум наук, включавший в себя арифметику, геометрию, астрономию и музыку.

41

Тутах (??????) — турецкий эмир (см. Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 328).

42

Решил прибегнуть к следующему — ???? ?’ ??? ??’ ?????? ?????????? ?????. Может быть, следует читать ??’ ???????, т. е. «он решил бежать к Тутаху».

43

Должно быть, имеется в виду великий султан Мелик-Шах (1072—1092), сын и наследник Алп-Арслана (см. «Encyclopedie de L’Islam», III, рр. 225—226).

44

Отнимает у Персидской державы те земли, которые могли бы у нее сохраниться — ????????????? ?? ?? ??????? (в Ep. ??? ????????) ???? ?? ???? ??????? ????????????.

Для этой фразы предлагался ряд конъектур: ?????????? вм. ???????????? (Шопен), ???????? вм. ??????? (Райффершайд), ????????????? вм. ????????????, или ??? ??????? вм. ??? ???????? (см. Bury, Some notes..., № 5). Ни одна из них не является достаточно обоснованной.

45

В тексте непонятное ??????????? ??? ??? ??? ????????. Райффершайд предлагает читать ???????????, Бьюри (Bury, Some notes ..., № 6) — ???????????? или ???????????.

46

По сообщению Михаила Атталиата (Attal, р. 199) и Никифора Вриенния (Nic. Br., II, 22) Русель был схвачен турками во время трапезы.

47

Еврипид, фр. 969.

411

Т. е. 17 июня 1081 г. (см. прим. 406). Сведения западных источников о дате переправы Роберта расходятся между собой. Луп Протоспафарий (Lup. Protosp., s. а. 1081) утверждает, что флот Роберта причалил в июле. Ордерик Виталий (Ord. Vit., VII, р. 520) и автор «Барийской хроники» (Anon. Bar. Chron., s. а. 1081) говорит об июне.

412

Об этом письме сообщает также Малатерра (Malat., III, 24).

413

Ср. Guil. Ар., IV, 249: «Герцог... соорудил удивительные деревянные башни».

414

У Вильгельма Апулийского, который описывает эту сцену в близких Анне выражениях (Guil. Ар., IV, 249 sq.), сказано, что граждане Диррахия, глядя на Лжемихаила, кричали: «Он один из младших пинкернов» (ibid., IV, 269—271).

415

См. Ал., I, 12, стр. 78.

416

Выше (III, 12, стр. 139) Анна утверждала, что Авлон занял Боэмунд.

417

Имеется в виду великий сельджукский султан Мелик-Шах (1072—1092). См. Moravcsik, Byzantinoturcica, II, Ss. 187—188. {491}

418

Венетский (???????). Намек на партию «голубых» (factio veneta) константинопольского ипподрома (см. Brehier, Les institutions..., рр. 195—200).

419

Dolger, Regesten..., 1070 (примерно июнь 1081 г.) Венеция, окончательно освободившаяся в конце X в. из-под власти Византии, в XI в. превращается в могущественную морскую державу. Ведя большую торговлю, Венеция была заинтересована в господстве на море и потому весьма ревниво следила за успехами норманнов в Южной Италии. Переправа Роберта и его планы захвата Диррахия, конечно, должны были взволновать венецианцев, ибо, во-первых, Диррахий занимал ключевые позиции у входа в Адриатическое море, во-вторых, как сообщает Анна (см. ниже V, 1, стр. 156), там находилось много венецианцев. Таким образом, Алексей действовал наверняка, обращаясь за помощью к старым врагам норманнов (Bailly, La Serenissime republique de Venise, рр. 59—67; Cessi, Storia..., I, p. 115 sq.).

420

По данным западных источников венецианский флот состоял из 59 кораблей различного типа и находился под командованием дожа Доменико Сильвио, который был женат на сестре Михаила VII (Cessi, Storia..., р. 122).

421

Пали — мыс к северу от Диррахия.

422

Стадия — примерно 180 м.

423

Слово ??????????? «морская гавань» явно в ином, чем у Анны, значении встречается в «Тактике» Льва (Leo. Tact, col. 1068). Лев советует, если нужно причалить с флотом к песчаному берегу, лишенному гаваней, привесить на канатах к обоим бортам корабля мешки с песком. Это и есть, по Льву, «устроить так называемую Морскую гавань». Там же рассказывается о деревянных башнях (??????????) на кораблях. Во время боя воины с этих башен метали камни и стрелы на вражеские суда. Вильгельм Апулийский (Guil. Ар., V, 90—92) рассказывает о зимовке венецианского флота (зима 1083/84 г.): «венецианцы составили на море много кораблей, так что получилось нечто вроде маленького города. Они также соорудили деревянную башню...».

424

Глумиться над бородой Боэмунда (??? ?? ??? ?????? ????? ????????????). Возможен и другой перевод: «они стали смеяться ему в лицо».

425

Об этом сражении см. также: Malat, III, 25—26; Guil. Ар., IV, 291—312; Lup. Protosp., s. a. 1081; Dandolo, p. 216.

?. Шаландон, следуя некоторым западным источникам, датирует это сражение июлем 1081 г. (Chalandon, Essai..., {492} р. 74, n. 5). Однако такая датировка противоречит последовательности рассказа Анны. Если это сражение отнести к июлю, то остается непонятным, когда послы Алексея могли успеть побывать в Венеции, венецианские послы добраться до Константинополя и вернуться назад, а венецианский флот достичь Диррахия; ведь, по сообщению Анны, переговоры Алексея с венецианцами начались после высадки Роберта в Иллирике (в июне). Может быть, Анна ошибается, и переговоры велись до отплытия Роберта. Более вероятно, однако, другое предположение: битва произошла не в июле, а позднее, осенью 1081 г. Малатерра, в произведении которого мы находим наиболее подробный рассказ об этом сражении, датирует ее октябрем (Malat., III, 25—26).

426

Архонты — по-видимому, сенаторы.

427

Зима 1081/82 г. Это лишнее доказательство в пользу нашего предположения, что морская битва между Робертом и венецианцами произошла осенью 1081 г. (см. выше, прим. 425); ведь Анна переходит здесь к изложению событий, которые в ее представлении непосредственно следуют за этой битвой.

428

Об этом втором сражении с Робертом, состоявшемся, согласно хронологии Анны, весной 1082 г., кроме нашей писательницы, не сообщает ни один источник. Маврик, о котором говорит Анна, судя по свидетельству Вильгельма Апулийского (Guil. Ар., V, 99), прибыл вместе с венецианским флотом на остров Корфу в 1084 г. Есть все основания предполагать, что Анна в данном случае относит к 1082 г. события 1084 г. См. ниже, прим. 430. Сохранились две печати Михаила Маврика — вестарха и катепана Диррахия (Schlumberger, Sigillographie..., р. 204, ср. REB, XIII, 1950, р. 485). Некий Маврик упоминается также Лупом Протоспафарием (Lup. Protosp., s. а. 1066) и в «Краткой норманнской хронике» (Chron. breve northm., s. а. 1067). Как человека благородного рода и опытного в морском деле характеризует Маврика Никифор Вриенний (Nic. Br., II, 26).

429

Река Гликис — это древний Ахерон (см. RE, Bd 7, col. 1476). О неверных идентификациях Гликиса см. Mathieu, Guillaume de Pouille..., р. 333. Следует, однако, отметить, что на карте IX, помещенной в книге Матье, Гликисом назван не древний Ахерон, а Фиамис (к северу от Ахерона).

430

Если следовать хронологии Анны, то эти события придется отнести к лету 1082 г. Однако известно, что уже в апреле — мае 1082 г. Роберт возвратился в Италию (см. Ал., V, 3, стр. 161).

О стоянке норманнских кораблей на р. Гликис, о голоде в лагере Роберта и об оригинальном способе, благодаря ко-{493}торому норманнский вождь спустил в море корабли, сообщается также и у Вильгельма Апулийского (Guil. Ар., V, 210—254). Однако последний относит эти события к зиме—весне 1084—1085 гг., когда Роберт, вторично переправившись из Италии и одержав победу над венецианским флотом, зазимовал в Вондице, а свои корабли расположил на р. Гликис (ср. рассказ Анны о событиях этого времени, IV, 5—6). Хронология Вильгельма Апулийского в данном случае более достоверна.

431

Dolger, Regesten..., 1072 (конец июля 1081 г.).

432

Враны — известная в Византии фамилия. Представители этого рода играли немалую роль во второй половине XII в. Иоанн Врана был дукой Диррахия при Андронике Комнине (Ostrogorsky, History..., р. 355). Алексей Врана оспаривал у Исаака II Ангела императорскую власть в 1186 г. (ibid., р. 359); Николай Врана (внук названного Анной) упоминается в XII в. как носитель титула протоновелиссима (Dolger, Byzantinische Dyplomatik, S. 31).

433

Экскувиты — один из отрядов константинопольского гарнизона (Bury, The imperial administrative system..., р. 58).

434

Опубликована печать Опоса (ЕО, 31, 1932, р. 336).

435

Имеются в виду так называемые турки-вардариоты, жившие в бассейне р. Вардар. Об их этнической принадлежности в науке нет единой точки зрения. Согласно наиболее распространенному мнению, вардариоты — потомки военнопленных венгров (X в.) с добавлением сельджукских элементов (см. аннотацию Ф. Дэльгера на статью П. Никова — BZ, 42, 1942, S. 340; ср. Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 322).

436

Начиная со времени правления Никифора Вотаниата великий примикирий — главный управляющий дворцовыми службами (см.: Stein, Untersuchungen..., Ss. 43—43; Brehier, Les Institutions..., p. 158. Ср. Bury, The imperial administrative system..., p. 122—123). Имя Татикия неоднократно встречается на страницах «Алексиады». Это едва ли не самый деятельный и преданный императору Алексею полководец. Возможно, что этот Татикий упоминается также и у Никифора Вриенния (Nic. Br., IV, 20). Г. Моравчик предполагает турецкое происхождение Татикия (см. Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 302).

437

О манихеях см. прим. 598.

438

«Ближайшими» (их обыкновенно называют вестиаритами) — ??? ?? ?? ??????????? ???? ??????????? ? ???????? ?????. Вестиариты — отряд дворцовой стражи, охранявший императорский вестиарий (см. Dolger, рец. на «Buckler, Anna Comnena...», S. 302). {494}

439

Умбертопул — т. е. сын Умберта. См. прим. 788.

440

Луп Протоспафарий (Lup. Protosp., s. а. 1082) сообщает, что под командой Комниных находилась семидесятитысячная армия. Петр Диакон (Petr. Diac., III, 49) насчитывает 170 тысяч воинов. Малатерра (Malat., III, 26) говорит о «бесчисленном войске» греков.

441

О стычке в окрестностях Диррахия рассказывается также у Ордерика Виталия (Ord., Vit., VII, р. 520). Имеют ли оба историка в виду одно и то же сражение, решить трудно.

442

Dolger, Regesten..., 1074 (октябрь 1081 г.).

443

Согласно Вильгельму Апулийскому (GuiL, Ар., IV, 361—365) и Малатерре (Malat., III, 27), византийское войско подошло к Диррахию накануне сражения и расположилось недалеко от города.

444

То, что Алексей прибыл к Диррахию в октябре 1081 г., подтверждается также свидетельствами Малатерры (Malat., III, 26) и Ордерика Виталия (Ord. Vit., VIII, 4). Однако из-за путаницы в хронологии событий в «Алексиаде» (см. прим. 430) вопрос о времени битвы за Диррахий вызвал разногласия среди исследователей. Вкратце напомним последовательность событий в рассказе Анны.

Роберт высадился на материке в июне 1081 г. (IV, 1, стр. 140). Алексей, получив письмо Георгия Палеолога, просит помощи у турок и венецианцев; последние высылают флот и одерживают победу над морскими силами Роберта (IV, 2, стр. 143) осенью 1081 г. (см. прим. 425). Зимой (1081/82 г.) Роберт воздерживается от выхода в море, а весной ромейский и венецианский флоты наносят ему поражение. Наступает лето 1082 г. (IV, 3, стр. 145). Сразу же после этого Анна сообщает, что в августе 4-го индикта (т. е. 1081 г.!) Алексей вышел из Константинополя и 15 октября 5-го индикта (т. е. в том же году) подошел к Диррахию, а 18 октября вступил в бой с Робертом (см. ниже, IV, 6, стр. 150). Дж. Баклер (Buckler, Anna Comnena..., р. 407 sq.), принимающая на веру все сообщаемое Анной, считает необходимым исправить как ошибку переписчика ??????????? ??????? (5-й индикт) на ??????????? ????? (6-й индикт; IV, 6, стр. 150) и, таким образом, стремится доказать, что рассказ Анны выдержан в хронологической последовательности, что борьба за Диррахий была в 1082 г., а вторая битва с венецианским флотом действительно имела место в первой половине 1082 г. К этому же времени она относит стоянку кораблей Роберта на р. Гликис. Однако с точкой зрения Дж. Баклер нельзя согласиться по следующим соображениям. {495}

1) События между выходом Алексея из Константинополя (IV, 4, стр. 145) и прибытием его к Диррахию Анна описывает как строго последовательные, и трудно предположить, что задержка Алексея в пути на 1 год 2 месяца не была бы специально оговорена писательницей. Если логически развивать мысль Дж. Баклер, нужно сделать и второе исправление: ??? ??????? ??????????? (5-й индикт) вм. ??? ???????? ??????????? (4-й индикт; IV, 4, стр. 145) и, таким образом, датировать выход Алексея из Константинополя не августом 1081, а августом 1082 г. Но допустить две ошибки в тексте «Алексиады» уже трудно, тем более что ранее (III, 6, стр. 126) Анна уже говорила о выступлении Алексея из Константинополя в августе 1081 г.

2) Датировка, предложенная Дж. Баклер, прямо противоречит свидетельствам западных хронистов (кроме вышеперечисленных, см. также Anon. Bar. Chron., s. а. 1082).

3) События, которые Анна относит к первой половине 1082 г. (а Анне, как мы видели, безоговорочно верит Дж. Баклер), на самом деле происходили значительно позже. См. прим. 430.

4) Если мы будем датировать битву за Диррахий не 1081, а 1082 г., то соответственно на год вперед передвинутся все дальнейшие события, рассказанные Анной, а это в конце концов придет в противоречие с прямыми хронологическими указаниями нашей писательницы.

445

Диррахий лежит в низменной заболоченной местности. Никакого горного хребта, «начинающегося в Далмации», там нет. Рядом с Диррахием расположена лишь десятикилометровая цепь холмов, из которых только один имеет высоту 184 м над уровнем моря. Его, видимо, и называет Анна «крутой и высокой горой». Крутой западный склон этого холма обращен к морю, а пологий восточный — в сторону Диррахия (см. Jirecek, Die Lage und Vergangenheit der Stadt Durazzo..., S. 389 sq.).

446

Имеется в виду сын Константина X Дуки, брат Михаила VII.

447

См. прим. 193.

448

Намбит (греч. ????????). По мнению С. Блэндаля, это имя происходит от исландского nabitr (хищная птица). См. Blondal, Nabites. Статья С. Блэндаля известна нам по аннотации Ф. Дэльгера (BZ, 40, 1940, S. 284).

449

Сыновья Романа Диогена и Евдокии.

450

Алексею, старавшемуся возродить империю в прежних границах, казалось заманчивым вернуть Лонгивардию под власть Византии, тем более что византийцы всегда считали {496} номинально принадлежащими им все их бывшие владения (см. Предисл., стр. 35). В данном случае, по-видимому, речь идет о вассальной клятве, наподобие той, какую позже принесли Алексею вожди крестоносцев (см. прим. 1004).

451

Лишенная императорской власти — ??? ????????? ??? ???? ????????? Б. Лейб переводит: «изгнанная вместе с ним из государства». Это противоречит историческим фактам. Елену никто не изгонял из Византии. ?? ???????? в данном случае — «императорская власть».

452

О том, что Роберт приказал утопить собственные корабли, сообщает также Малатерра (Malat., III, 26).

453

Только что родившись, собрались тут же умереть (?? ????????? ??????????? ??? ?????????????). Об этой пословице см. ???????, ???????? ?????????. . . ???. 156.

454

Солончаки (??? ??????). Имеются в виду солончаки на дне лагуны около Диррахия. О топографии Диррахия и о маневрах армий в сражении 18 октября 1081 г. см. Heuzey, Daumet, Mission archeologique..., р. 365 sq. Там же см. план сражения (перепечатан в кн. Mathieu, Guillaume de Pouille..., pl. X; ср. Buckler, Anna Comnena..., p. 401 sq.).

455

См. прим. 444.

456

Ср. Malat., III, 26. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что норманны (католики) считают возможным молиться в православном храме (см. прим. 136).

457

Амикет (’????????). В западных источниках — Амико (Amicus), в «Барийской хронике» (Anon. Bar. Chron, s. а. 1068) — Амикетта (Amicetta). Амико — граф города Джовинацо (на адриатическом побережье Апулии к северу от Бари). В 1073 г. Роберт захватил Джовинацо (Guil. Ар., III, 391—392). В 1078 г. Амико участвует в восстании против Роберта (ibid., III, 522) и возвращает под свою власть Джовинацо (ibid., III, 539). В 1080 г. Амико примиряется с Робертом (ibid., III, 646—649). В 1074—1075 гг. Амико принимает участие в походе в Далмацию, в результате которого был взят в плен хорватский король (см. «Historija naroda Iugoslavie», р. 208).

458

Мы не в состоянии объяснить происхождение прозвища Боэмунда Саниск (ср. Leib, Alexiade, II, р. 238).

459

Т. е. варягов.

460

Вторая Паллада, хотя и не Афина (?????? ???? ??? ?? ’?????). Смысл этого противопоставления двух имен одной и той же богини, по-видимому, заключается в следующем. Имя Паплада происходит от греческого глагола ????? «потрясать», Афина — богиня мудрости. Таким образом Гаита — лишь {497} «потрясающая» (копьем), но не Афина. Об участии Сигельгаиты в битве говорит также Вильгельм Апулийский (Guil. Ар., IV, 425 sq.).

461

Ил., V, 529.

462

Малатерра говорит о храме св. Николая (Malat., III, 26).

463

О гибели Константина сообщает также Вильгельм Апулийский (Guil. Ар., IV, 432—433). Дандоло (Dandolo, р. 216) и Ромуальд Салернский (Rom. Salern., s. а. 1082) ошибочно полагают, что в этой битве пал не брат Михаила VII, а сын.

464

Ср. Zon., XVIII, 22: «Пало не только большое число простых воинов, но и много родственников императора». Луп Протоспафарий утверждает, что в битве погибло более 6 тысяч воинов Алексея (Lup. Protosp., s. а. 1082).

465

Получив смертельную рану в грудь, испустил дух Захарий, погибли Аспиет и многие отборные воины — ????????? ??? ??? о ???????? ??????? ???? ??? ??????? ??? ??? ????? ??? ?? ????? ????? ??? ??? ? ’???????? ??? ?????? ??? ???????. Аспиет неожиданным образом оживает на страницах «Алексиады» (XII, 2, стр. 322). Может быть, в данном случае ??? ????? ???????? («испустил дух») относится только к Захарию, а Аспиет лишь получил тяжелую рану, как об этом в дальнейшем сообщает сама Анна. Б. Лейб, судя по указателю к его изданию (Leib, Alexiade, III, р. 282), и ?. Дэльгер (рец. на «Buckler, Anna Comnena», S. 302) считают этого Аспиета и Аспиета из книги XII «Алексиады» разными лицами. Вряд ли это так, ибо сама Анна (XII, 2, стр. 323) говорит о том, что Аспиет участвовал в борьбе с Робертом. Как показал Ж. Лоран (Laurent, Armeniens de Cilicie..., pp. 159— 168), этот Аспиет — то же лицо, что и Осхин в армянских источниках, Ursinus в латинских хрониках. По мнению многих исследователей, имя ’???????? происходит от названия армянского титула asbed (Leib, Alexiade, III, р. 56). Возражая им, Лоран указывает на то, что имя Аспиет носили впоследствии многие другие византийцы. Но может быть, наш Аспиет стал основателем византийского рода.

466

В дальнейшем Петр Алифа перешел на сторону Алексея и стал родоначальником знатной византийской фамилии (см.: Gesta, р. 67, n. 7; Force, Les conseillers..., pp. 158—160, ????????, рец. на «Mathieu, Guillaume de Pouille...», ???. 327.

467

Об участии турок в этом сражении упоминает также Вильгельм Апулийский (Guil. Ар., IV, р. 416). Выше Анна сообщала о том, что Алексей призвал на помощь турок.

468

Таким образом, Бодин (см. прим. 182) должен был принять участие в битве. Двойственная позиция сербского князя понятна: находясь между двух могущественных врагов — {498} византийцев и норманнов, он лавировал и, по-видимому, хотел взять сторону победителя.

469

Какиплевра (???? ??????) в переводе означает «дурной бок».

470

Явил пример мужества — ??????? ?? ??? ???????????? ??????? ?????????, досл.: «происходит свидетельство его мужества». ’??????? можно отнести и к коню Алексея и считать, что мужество проявил конь императора. Так переводит это место Е. Доуэс.

471

Сгуриц (??????????) от среднегреч. ??????? «темный», «коричневый».

472

Слова Телемаха из «Одиссеи» (XX, 339).

473

Отцовские страдания (????? ????????). Эти слова можно понимать иначе: «дочерние чувства».

474

Известен хребет Вавагора, находящийся между верхним течением р. Шкумби и верхним течением р. Девол, к западу от озер Охридское и Преспа (см. Златарски, Багора-Бабагора..., стр. 187—190).

475

Албанцу Комискорту (?? ?? ’??????? ???????? ??????????). Имя Комискорт происходит от названия чина ????? ??? ?????? (досл.: «комит палатки»). ????? ??? ?????? был чем-то вроде интенданта при стратиге или императоре. Во время военных походов он ведал также сторожевой службой и дежурил при императорской палатке (см. Успенский, Военное устройство..., стр. 65; Bury, The imperial administrative system..., р. 43).

Албанцы в XI в. — пастушеский народ, обитавший главным образом в горных районах Эпира. Начиная с XI в. источники упоминают имена многих албанцев, находившихся на службе западных и восточных монархов (см. Stadtmuller, Geschichte Sudosteuropas, S. 206 sq.).

Совершенно иное толкование этого места «Алексиады» предложила недавно Е. Врануси (????????, ???????????...), считающая, что «комискорт» в данном случае не личное имя, а «комит палатки», ?? ’??????? ?????????, — не албанец, а «происходящий из области Арванон» (вблизи Диррахия).

476

Dolger, Regesten..., 1075 (1081 г., после 18 октября).