Книга XIII

1. Все мы были поражены тогда величием духа самодержца. Он же, хотя передприсутствовавшими и сделал вид, что беззаботно принял это известие, тем неменее в душе был очень взволнован. Он решил вновь выступить из Византия, хотя изнал, что на родине у него отнюдь не все в порядке. Несмотря на это, Алексей,уладив дела во дворце и в царственном городе, поручив охрану того и другоговеликому друнгарию флота евнуху Евстафию Киминиану и Никифору, сыну Декана, впервый день ноября первого индикта[1295]выступил из Византия в сопровождении немногих спутников — людей, близких ему покрови — и остановился в пурпурной императорской палатке у стен Герания[1296].

Император испытывал опасения, что при его выходе богоматерь во Влахернах неявила обычного чуда[1297]. Поэтому онзадержался на четыре дня, а затем после захода солнца отправился вместе сосвоей госпожой назад и, скрытно войдя вместе с немногими спутниками в святойхрам Богоматери, исполнил там обычные песнопения и усердно сотворил молитву.Затем, после того как свершилось обычное чудо, он с благими надеждами вышел изхрама. На следующий день император отправился по направлению к Фессалонике и поприбытии {340} в Хировакхи назначил Иоанна Таронита[1298] эпархом. Этот муж происходил из знатногорода, с детства был взят к императору и в течение долгого времени служил емусекретарем. Это был человек энергичного характера, знаток ромейских законов,хваливший декреты Алексея лишь в том случае, если они были достойны величия умаимператора[1299]. Речь Иоанна была свободна,но, порицая, он не бранился без всякого стыда, а вел себя согласно темнаставлениям, которые дал диалектику Стагирит[1300].

Выступив оттуда, император стал одно за другим отправлять письма[1301] дуке флота Исааку и тем, кто находилсявместе с ним, — я имею в виду Эксазина — Дуку и Иалия. В этих письмах онпризывал их постоянно быть начеку и отражать попытки переправиться изЛонгивардии к Боэмунду. Достигнув Места, Августа выразила желание вернуться водворец, но самодержец заставил ее продолжать путь дальше. Они оба переправилисьчерез реку под названием Гебр и разбили палатки около Псилла[1302]. Император, уже избежавший одного покушения, чуть былоне стал жертвой другого, если бы божественная рука не воспрепятствовала убийцамсвершить свое дело.

Некий муж, который по одной линии вел свой род от знаменитых Аарониев[1303] (хотя он и был незаконнорожденным), сталподстрекать мятежные элементы к убийству самодержца. Своим тайным замыслом онподелился с братом Феодором — я не хочу говорить о том, были ли и другиемятежники посвящены в это дело. Во всяком случае для свершения убийства онинаметили одного раба-скифа по имени Димитрий, хозяином которого был сам Аарон.Заговорщики полагали, что отъезд императрицы позволит им осуществить свой план,и скиф, воспользовавшись удобным случаем, вонзит меч в грудь императора,встретившись с ним в каком-нибудь закоулке или тайком подобравшись к спящему.Кровожадный Димитрий точил меч и готовил к убийству свою десницу.

Но Справедливость изменила ход действия. Императрица никак не покидалаимператора и изо дня в день, покоряясь его воле, следовала за самодержцем.Кровавые убийцы, видя, что неусыпный страж — я говорю об императрице — все ещемедлит с отъездом, потеряли терпение, написали фамусу и подбросили ее вимператорскую палатку. Подбросившие фамусу не были обнаружены (слово «фамуса»[1304] означает записку, содержащую брань).Заговорщики советовали самодержцу продолжать дальше свой путь, а Августевернуться в Византий. Закон жестоко карает подобные действия: сама фамусапре-{341}дается огню, а осмелившиеся ее подброситьподвергаются суровым наказаниям. Не добившись цели, заговорщики опустились доклеветнических фамус. После завтрака, когда все, за исключением манихея Романа,евнуха Василия Псилла и Феодора, брата Аарона, покинули самодержца, быланайдена новая фамуса, подброшенная на императорское ложе, содержавшая жестокиенападки на императрицу за то, что она следует за императором, а не возвращаетсянемедленно в царственный город. Ведь у заговорщиков была цель получить свободудействий. Но самодержец знал, кто подбросил ее, и сказал, исполненный гнева,обращаясь к императрице: «Фамусу подбросил или я, или ты, или кто-нибудь изприсутствующих здесь». В конце фамусы стояли следующие слова: «Это пишу я,монах, которого ты сейчас не знаешь, но увидишь во сне».

Некий евнух Константин, бывший еще стольником[1305] отца Алексея, а в то время прислуживавший императрице, втретью стражу ночи, находясь около палатки и творя обычную молитву, услышалчей-то крик: «Не будь я человек, если я не явлюсь к императору, не раскрою емувесь ваш замысел и не расскажу о подброшенных фамусах». Константин немедленноприказал своему слуге разыскать произнесшего эти слова. Слуга пошел, узнал вкричавшем слугу Аарона — Стратигия, взял его с собой и отвел к стольнику.Стратигий, войдя, сообщил все, что ему было известно. Константин же вместе соСтратигием отправился к самодержцу. Императорская чета в то время спала. Тем неменее Константин, встретив евнуха Василия, заставил его пойти и сообщитьимператору все то, что Константин рассказал ему о человеке Аарона — Сратигии.Василий немедленно вошел в палатку, введя туда и Стратигия. Тот тотчас же былподвергнут допросу, подробно поведал обо всей истории с клеветническимифамусами, рассказал, кому принадлежал план убийства и кто должен был умертвитьимператора. «Мой господин Аарон, — сказал он, — вместе с другиминебезызвестными твоей царственности людьми, о император, готовил на тебяпокушение и подослал к тебе убийцу Димитрия, моего товарища по рабству, родомскифа, человека твердого нрава и готового на все, с душой зверской и жестокой.Ему-то и вручили они обоюдоострый меч и отдали бесчеловечный приказ вплотнуюподойти к тебе и с бесстыдной дерзостью вонзить меч в императорское тело».

Однако император (не легко верил он подобным вещам) сказал: «Не плетешь литы это обвинение из ненависти к господам и своему товарищу-рабу? Раскрой мневсю правду и все, что тебе известно. Если ты будешь уличен во лжи, то не добром{342} обернутся для тебя твои обвинения». Но тот утверждал,что говорит правду, и император поручил евнуху Василию взять у Стратигияклеветнические письма. Стратигий идет вместе с Василием, вводит его в палаткуАарона, когда там все спали, берет походную сумку, полную подобных писаний, иотдает ее Василию. Уже утром император увидел эти писания, понял, чтозамышляется убийство, и отдал приказ блюстителям порядка в городе отправитьмать Аарона в ссылку в Хировакхи, Аарона...[1306], его брата Феодора — в Анхиал. Эти дела задержалиимператора на пять дней.

2. Император двигался к Фессалонике и, так как отряды собрались отовсюду водно место, решил построить войско в боевой порядок. Фаланги немедленновыстроились по лохам, впереди которых встали лохаги[1307], арьергард находился позади, масса воинов, сверкая своиморужием, заполняла центр фаланги (они представляли собой страшное зрелище) и,стоя плотно друг к другу, как бы образовывали что-то вроде городской стены.Казалось, будто бронзовые статуи или отлитые из меди воины недвижно стоят наравнине, лишь потрясая своими копьями и горя желанием пронзить ими врагов. Таквыстроил император войско, затем привел его в движение и стал показыватьвоинам, как следует двигаться влево и вправо[1308]. Алексей выделил из всего войска новобранцев и назначилкомандирами тех, кого он сам воспитал и обучил военному искусству. Было ихвсего триста человек — все молодые и рослые, сильные телом, с первым пухом нащеках, все как один искусные стрелки из лука и непревзойденные метатели копий.Сыновья разных народов, они составляли отборный отряд всего ромейского войска иподчинялись стратигу-императору, ибо он был для них одновременно и императором,и стратигом, и учителем. Отобрав из их числа наиболее искусных воинов, Алексейназначил их начальниками отрядов и отправил в узкие долины, через которыедолжно было пройти варварское войско. Сам же он зазимовал в Фессалонике.

Как я уже говорила, тиран Боэмунд с сильным флотом переправился с одногоберега на другой, высадил на наши равнины все франкское войско и в боевомпорядке двинулся оттуда к Эпидамну с намерением, если удастся, первым женатиском овладеть городом, а если нет, завоевать город с помощью стенобитныхмашин и камнеметных орудий. Такова была его цель.

Он стал лагерем напротив восточных ворот, на которых установлена бронзоваяконная статуя[1309], осмотрел местность иприступил к осаде. В течение целой зимы он строил планы и{343} выискивал уязвимое место в обороне Диррахия, а с первойулыбкой весны всего себя посвятил осаде. После переправы Боэмунд немедленнопредал огню свои грузовые суда, корабли для перевозки лошадей и так называемые«стратиотиды»[1310]; сделал он это частичноиз военной хитрости, дабы его войско не возлагало надежд на море, частично —вынуждаемый ромейским флотом. Прежде всего он расположил вокруг городаварварское войско и вступил в перестрелку с врагом; со своей стороны ромейскиевоины обстреливали варваров то с башен Диррахия, то издали. Затем он сталвысылать отряды франкского войска, атаковал и отражал атаки противника.Боэмунд захватил Петрулу[1311], крепостьМилос за рекой Деволом и присвоил себе по обычаю войны все города в округеДиррахия. Вот что свершил он своей воинственной десницей.

В то же время он сооружал военные машины, строил черепахи, снабженныебашнями или таранами, щиты и навесы; он трудился в течение всей зимы и лета[1312], своими угрозами и делами устрашая и безтого устрашенных людей. Но не смог Боэмунд поколебать мужества ромеев. Крометого, он встретился с трудностями в снабжении войска провиантом: все, что онзахватил в окрестностях Диррахия, было потреблено, а продовольствие, которое порасчетам Боэмунда ему должны были доставить, не давали подвезти отрядыромейского войска, овладевшие долинами, проходами и самим побережьем. Поэтомуголод сразу постиг как коней, так и людей, и губил тех и других, ибо у коней небыло корма, а у людей — пищи. Кроме того, варварское войско было пораженонекоей желудочной болезнью. Казалось, болезнь возникла от вредной пищи (яговорю о просе), но на самом деле послал ее на бесчисленное и неодолимое войскобожий гнев, который губил воинов одного за другим.

3. Однако это несчастье казалось пустяком человеку, стремившемуся к тираниии грозившему уничтожить весь мир. Он и в несчастии продолжал строить своикаверзы. Сжавшись в клубок подобно раненому зверю, он, как я говорила, все своевнимание обратил на осаду. Соорудив прежде всего черепаху с тараном[1313] — некое неописуемое чудовище, Боэмундпридвинул ее с востока к городу. Черепаха представляла собой страшное зрелище;она была сооружена следующим образом: построили небольшую черепаху в видепараллелограмма, подвели под нее колеса, со всех сторон — сверху и с боков —покрыли сшитыми бычьими шкурами, соорудив, как говорит Гомер[1314], «семикожную» крышу и стены, а затем внутри укрепилитараны. {344}

Когда машина была готова, Боэмунд приблизил ее к стене с помощью множествавоинов, которые шестами толкали ее изнутри и двигали к стенам Диррахия. Когдамашина приблизилась и оказалась на нужном расстоянии от стен, из-под нее убраликолеса и со всех сторон укрепили кольями, чтобы крыша не сотрясалась от ударов.Затем несколько наиболее могучих воинов, одновременно с обеих сторон толкаятаран, стали с силой бить им в стену. Воины разом и с силой толкали таран, тотустремлялся вперед, бил в стену, отражался от нее, возвращался назад и наносилновый удар. Так повторялось несколько раз, таран двигался туда и назад и, непереставая, долбил стену. По-видимому, древние механики, которые изобрели подГадирой таран, назвали его по аналогии с баранами, во время дракисталкивающимися лбами[1315].

Но жители города издевались над варварами с их «козлиным»[1316] штурмом, высмеивали толкателей тарана и безрезультатнуюосаду. Открыв ворота, они приглашали варваров войти в город и издевались надударами тарана. От ударов тарана, — говорили они, — не получится пробоиныразмером с ворота. Благодаря мужеству жителей города и храбрости стратигаАлексея, племянника самодержца Алексея, попытки врагов оказались тщетными, онисами вышли из боя и во всяком случае на этот раз прекратили осаду. Мужествожителей города, открывших ворота варварам и бесстрашно встретивших их, поверглов страх неприятеля и заставило его отказаться от применения машины. Такимобразом, черепаха с тараном бездействовала. Тем не менее сверху на ужебездействовавшую, неподвижную по приведенным выше причинам машину был сброшеногонь, обративший ее в пепел.

Отказавшись от этой затеи, франкское войско прибегло к помощи еще болеестрашного сооружения; они обратили его против северной стены, находящейся урезиденции дуки, которая называлась преторием. Расположение местности тамтаково: равнина переходит в холм — не каменистый, а земляной, на которомсооружена городская стена. Напротив этой стены, как я сказала, и начали воиныБоэмунда весьма искусно копать ров. Это была некая новая беда, которой грозилигороду осаждающие, новое средство осады, хитро придуманное против Диррахия.Копая, они продвигались под землей, как роющие норы кроты. Иногда они защищалиголовы и плечи от летящих сверху камней и стрел покатыми навесами, иногдаподпирали столбами верхний слой земли. Таким образом, копая землю, онипродвигались прямо вперед, рыли широкий и глубокий ров, и непрерывно вывозилина повозках выкопанную землю. Когда {345} у варваровполучилась длинная траншея, они возликовали, как будто свершили что-товеликое.

Но не дремали и осажденные: они стали рыть землю на определенном расстоянии.Выкопав большой ров, они расположились вдоль него, наблюдая за тем местом, гдеосаждающие должны были прокопать отверстие в наш ров. Они сразу же обнаружили водном месте врагов, стучавших, рывших и подкапывавших основание стены. Услышавих голоса, они прорыли со своей стороны отверстие и, увидев черезобразовавшуюся дыру толпу врагов, огнем сожгли им лица. Этот огонь получаюттаким образом: из сосны или других таких же вечнозеленых деревьев добываютхорошо воспламеняющийся сок. Этот сок растирают с серой и закладывают вкамышовые трубки; «трубач» сильным и продолжительным выдохом выталкивает этумассу, которая воспламеняется, коснувшись огня у конца трубки, и как молнияпадает на лица противников. Этим огнем и воспользовались защитники Диррахия.Оказавшись лицом к лицу с противником, они стали жечь врагам бороды и лица.Можно было видеть, как варвары, подобно рою пчел, выкуриваемых дымом, вбеспорядке бросились бежать оттуда, куда они вошли в полном порядке.

Когда и эти их старания оказались тщетными и из их: замысла не вышло ничегопутного, варвары придумали третье сооружение — деревянную башню — осадноеорудие, которое, как говорит молва, они начали готовить не после неудачи спрежними орудиями, а за целый год до этого. Вот это орудие было настоящим, авсе, о которых говорилось ранее, — пустяки.

Однако прежде скажу несколько слов о том, как выглядит город Диррахий. Стенагорода по высоте несколько уступает башням[1317], которые находятся по всей ее окружности и возвышаютсяпримерно на одиннадцать футов. Башни укреплены зубцами и на них можно поднятьсяпо винтовой лестнице. Так выглядит и так укреплен город. Достойна упоминаниятолщина стены: более четырех всадников плечом к плечу могут безопасно ехать поней. Я бегло описала городскую стену, чтобы сделать более ясным мой дальнейшийрассказ.

Что же касается устройства этой машины, которую варвары Боэмунда соорудили ввиде башни-черепахи[1318], то его трудноописать; на машину страшно было смотреть, так утверждали видевшие ее, не говоряуже о тех, к кому это ужасное чудовище приближалось. Машина была устроенаследующим образом: на четырехугольном основании была построена высокаядеревянная башня, на пять-шесть локтей возвышавшаяся над {346}башнями города. С этой деревянной башни можно было опустить висячую лестницу илегко сойти на городскую стену. Варвары полагали, что жители города, постоянноотбрасываемые назад, не вынесут натиска такой силы. Осаждавшие Диррахий,по-видимому, обладали знанием оптики, ибо не без ее помощи измерили они высотустен. Если они и не знали оптики, то во всяком случае пользовались диоптрами[1319]. Страшное зрелище представляла собой этабашня, но еще страшней казалась она во время движения. Многочисленные колесаподнимали над землей ее основание. Когда же находившиеся внутри воины двигалиее с помощью ломов, машина производила ужасающее впечатление, ибо источникдвижения не был виден и казалось, что какой-то огромный гигант движется сам посебе. Со всех сторон — от основания до крыши — машина была закрыта, она быларазделена на много ярусов и по всей ее окружности находились двери, из которыхпадал дождь стрел. Наверху стояли в полном вооружении храбрые и готовые кзащите мужи с мечами в руках.

В тот момент, как это страшное чудовище приближалось к стене, воины Алексея— стратига города Диррахия — тоже не теряли времени даром. Пока Боэмунд застенами города сооружал свою машину — эту не знающую препятствий гелеполу, онив свою очередь в стенах города готовили ей противодействие. Заметив высотуэтой самодвижущейся башни и то место, где ее установили после снятия колес, онивбили напротив этого деревянного сооружения четыре огромных бревна,поднимавшихся наподобие подмостков от четырехугольного основания. Затем онисоединили настилами стоящие друг против друга бревна и подняли свое сооружениена локоть выше деревянной башни за стеной. Со всех сторон это сооружениеосталось открытым (оно не нуждалось в защите) и только сверху было покрытокрышей. Воины Алексея подняли на верхний ярус открытой деревянной башни «жидкийогонь» с намерением метать его в стоявшую напротив них машину. Но ни замысел,ни его исполнение, казалось, не могли привести к полному уничтожению вражескоймашины, ведь огонь, сброшенный на нее, лишь коснулся бы поверхности башни. Чтоже они изобретают? Они наполняют пространство между деревянной и городскойбашней всевозможным легко воспламеняющимся материалом и обильно поливают егопотоками масла. Ко всему этому они поднесли огонь — головни и факелы. Некотороевремя огонь лишь теплился, а затем после короткой вспышки разгорелся в большоепламя. Сделали свое дело и брызги «жидкого огня». Огонь охватил это целикомде-{347}ревянное сооружение; раздался треск, и страшно былоглядеть на это зрелище. Огромное пламя можно было видеть на тринадцать стадий вокружности. Громкие крики и невероятная сумятица поднялась среди находившихсявнутри башни варваров, одни из них, охваченные пламенем, превращались в пепел,другие бросались сверху на землю. Страшный шум и невероятная сумятица началисьи среди тех варваров, которые находились вне башни[1320].

4. Это я хотела рассказать о громадной деревянной башне и штурме городаварварами. Вернемся вновь к императору. С наступлением весны[1321] Августа из Фессалоники вернулась в царственный город, асамодержец, продолжая путь, прибыл через Пелагонию в Девол, расположенный уподножия тех труднопроходимых горных проходов, о которых я уже говорила.

Задумав новый план борьбы с варварами, Алексей решил отказаться от открытогосражения. Поэтому, не желая вступать в рукопашный бой, он оставил неприступныедолины и непроходимые дороги в качестве нейтральной зоны между обоими войскамии расположил крупные силы под командой преданных ему людей на гребнях холмов.Он разработал новый план действий, согласно которому его люди не должны былииметь возможности легко добираться до Боэмунда и оттуда к ним не моглидоставляться письма и передаваться приветы, ведь благодаря этим последним оченьчасто завязывается дружба. А отсутствие общения, как говорит Стагирит,разрушило много дружеских союзов[1322]. ЗнаяБоэмунда как человека, исполненного коварства и энергии, Алексей, хотя и желал,как говорится, сразиться с ним лицом к лицу, тем не менее не переставаяизмышлял иные способы и средства борьбы.

Мой отец-самодержец не боялся опасностей и много их испытал на своем веку.Однако он во всем руководствовался разумом и, несмотря на свое горячее желаниевступить в бой, по названной уже причине стремился одолеть Боэмунда инымисредствами. Ведь, как мне кажется, полководец не должен во всех случаяхстремиться оружием одержать победу, но иногда, когда время и обстоятельства этопозволяют, может для завоевания полной победы прибегнуть к хитрости. Насколькомне известно, полководцы часто обращаются к помощи не только мечей и сражений,но и мирных договоров. Да и вообще бывают случаи, когда врага лучше одолетьковарством. Вот и тогда самодержец, по-видимому, затевал хитрость.

Желая вызвать разногласия между графами и Боэмундом, потрясти или же вовсеразорвать их боевой союз, он, как на сцене, разыгрывает следующее. Алексейпризывает к себе се-{348}васта Марина из Неаполя (этот Маринпроисходил из рода Маистромилиев[1323];обманутый лживыми словами и обещаниями, он в то время не слишком твердопридерживался клятвы, которую дал императору, тем не менее самодержец решилсяоткрыть ему свой тайный замысел относительно Боэмунда), вместе с ним Рожера(это знатный франк) и Петра Алифу, мужа, знаменитого своим воинским искусством,соблюдавшего непоколебимую верность самодержцу. Призвав их к себе, Алексейпопросил у них совета, как лучше всего одолеть Боэмунда, а также спросил их онаиболее преданных Боэмунду людях, которых тот любит и ценит. Узнав о них,Алексей сказал, что нужно всевозможными хитростями привлечь этих людей на своюсторону. «Если нам удастся, мы с их помощью внесем раздор во все кельтскоевойско», — вот что сообщает император уже упомянутым мужам. У каждого из них онпросит по одному человеку из числа наиболее преданных и умеющих держать язык зазубами слуг. Они сказали, что с готовностью отдадут ему своих лучших слуг.

После того как люди явились, Алексей, как на сцене, разыгрывает следующее:он составляет как бы ответные письма к некоторым наиболее близким Боэмундулюдям, изображая дело так, будто бы те писали Алексею, домогались его дружбы иоткрывали ему тайные замыслы тирана. Он посылает им эти письма[1324], будто бы выражая свою благодарность иблагосклонно принимая их преданность. Этими людьми были:

Гвидо — родной брат Боэмунда, некий славный муж по имени Коприсиан[1325], кроме того, Ричард и Принципат[1326], храбрый муж, занимавший высшиедолжности в войске Боэмунда, и многие другие. Этим людям направил Алексейфальшивые письма.

Ни от кого, ни от Ричарда, ни от кого другого не получал император никакихписем с изъявлениями верности и преданности. Он сам по собственному починусочинил все письма. Эта инсценировка имела следующий смысл: если слух опредательстве столь высокопоставленных мужей, которые будто бы отвернулись отБоэмунда и перешли на сторону императора, дойдет до ушей тирана, тот сразу жепридет в неистовство, проявит свою варварскую природу, станет с ними дурнообращаться и вынудит их порвать с ним. Таким образом, благодаря ухищрениюАлексея они сделают то, что им самим даже не пришло бы в голову: восстанутпротив Боэмунда. Как я полагаю, стратиг знал, что вражеское племя сильно тогда,когда оно едино и спаяно, но бунтующее и разделенное на враждующие партии, оностановится слабее и представляет {349} собой легкую добычу дляпротивника. Таков был глубокий замысел самодержца, и в этих письмах содержалосьзатаенное коварство.

Свой замысел Алексей приводит в осуществление следующим образом. Он посылаетфальшивые письма, приказав гонцам вручить каждому латинянину предназначенноеему письмо. В этих посланиях он не только выражал благодарность, но и сулилподарки, царские дары и давал многочисленные обещания. Алексей увещевал их и вбудущем сохранять и проявлять преданность ему и не иметь от него никаких тайн.Алексей также отправил вслед верного человека с приказом скрытно следовать загонцами, когда те приблизятся к вражескому лагерю, обогнать их, явиться до нихк Боэмунду, выдать себя за перебежчика, сказать, что перешел к Боэмунду, таккак ему ненавистна мысль остаться у императора, и постараться снискать дружбутирана. В знак своей преданности он должен был недвусмысленно уличить техмужей, которым были направлены письма, и сказать, что де тот-то и тот-то(назвав их по имени) нарушили верность Боэмунду, стали преданными друзьямиимператора, заботятся о его благе и что следует остерегаться, как бы онивнезапно не привели в исполнение злой умысел, который давно питают противБоэмунда. Он должен был также принять меры к тому, чтобы Боэмунд не причинилникакого зла гонцам с письмами. Ведь император заботился, чтобы посланные имлюди остались невредимы, а дела Боэмунда пришли в расстройство.

Может быть, Алексей только сказал и ничего не сделал? Нет! Упомянутый намимуж является к Боэмунду, берет с него клятвенное ручательство безопасностигонцов с письмами, говорит все, что ему велел самодержец. На вопрос, где, поего мнению, должны находиться гонцы, он ответил, что они проходят черезПетрулу. Боэмунд отправил людей перехватить гонцов, распечатал письма и, неусомнившись в их правдивости, почувствовал головокружение и чуть не упал.

Он распорядился заключить тех людей под стражу, а сам в течение шести дней,не выходя из палатки, мучительно раздумывал, что ему следует делать. Онмысленно перебирал различные варианты. Вызвать коннетаблей и высказать своемубрату Гвидо подозрения, имеющиеся на его счет? Вызвать их после дознания илибез дознания? И, наконец, кого назначить вместо них коннетаблями? Все они былилюдьми знатными, Боэмунд понимал, какой ущерб принесет их опала, и поэтомурешил дело соответственно обстоятельствам (я думаю также, что он заподозрилскрытый смысл писем): приветливо обо-{350}шелся с ними и смелопозволил им сохранить свое прежнее положение[1327].

5. Самодержец, расположив ранее по всем клисурам крупные военные силы воглаве с отборными военачальниками, преградил кельтам все пути так называемыми«завалами»[1328]. Михаил Кекавмен сталнеусыпно стеречь Авлон, Иерихо и Канину, а Александр Кавасила со смешаннымотрядом пехотинцев был послан в Петрулу. Этот последний был человекомнеобычайной храбрости и немало азиатских турок обратил в бегство. Девру охранялс большим войском Лев Никерит, а Евстафию Камице была поручена защита клисур вокрестностях Арванона.

Боэмунд, как говорится, с места в карьер выслал против Кавасилы своего братаГвидо, некоего графа по имени Сарацин и Контопагана. После того как некоторыепограничные с Арваноном городки перешли на сторону Боэмунда[1329], их жители, прекрасно знавшие дороги вокруг Арванона,явились к нему, сообщили точные сведения о расположении Девра и показали тайныетропы. Тогда Гвидо разделил свое войско на две части, сам завязал сражение сКамицей с фронта, а Контопагану и графу по имени Сарацин приказал следовать запроводниками, жителями Девра, и напасть на Камицу с тыла. Оба они одобрили этотплан, и когда Гвидо завязал сражении с фронта, остальные графы напали на лагерьКамицы с тыла и учинили страшную резню. Камица не мог сражаться сразу противвсех, и, увидев, что его воины обратились в бегство, сам последовал за ними. Втот день пали многие ромеи, в том числе Кара, с детства приближенный ксамодержцу и вошедший в число близких ему людей, и турок Скалиарий — один изнаиболее славных восточных правителей, перешедший на сторону императора ипринявший святое крещение. Это о Камице.

Тем временем Алиат, который вместе с другими военачальниками охранялГлавиницу, спустился на равнину; один бог знает, сделал он это для того, чтобывступить в бой или чтобы осмотреть местность. Случайно ему повстречалиськельты-катафракты, доблестные воины числом пятьдесят человек. Они разделилисьна две части, и одни воины, пустив коней во весь опор, со страшной силой напалина отряд Алиата с фронта, а другие бесшумно зашли с тыла (местность там былаболотистой). Но Алиат не заметил зашедших с тыла воинов, все свои мысли и силыобратил на борьбу с находившимся перед ним противником и не видел нависшейугрозы. Зашедшие с тыла напали на него и завязали жестокий бой. ВстретившийсяАлиату граф Контопаган сразился с Алиатом, ударил {351} егокопьем, и тот тут же бездыханный рухнул на землю. Немало воинов Алиата палотогда вместе с ним[1330]. Узнав ослучившемся, самодержец призвал к себе Кантакузина, которого знал как человекаискусного в военном деле; Кантакузин, как я говорила[1331], прибыл к самодержцу, вызванный им из Лаодикии.

Военные действия против Боэмунда не терпели отлагательств, поэтомусамодержец отправил Кантакузина вместе с большим войском, и сам выступил излагеря, следуя за Кантакузином и вдохновляя его на бой. Прибыв к клисуре,именуемой на местном языке Петрой, он остановился где-то возле нее. Поделившисьс Кантакузином многочисленными соображениями и военными планами, Алексей далему полезные советы, ободрил добрыми надеждами, отправил его в Главиницу, а самвернулся в Девол.

Продолжая путь, Кантакузин приблизился к городку Милосу, сразу же изготовилк бою всякого рода гелеполы и осадил городок. Ромеи дерзко приблизились кстенам Милоса, причем одни из них подожгли и спалили ворота, а другие по стенебыстро поднялись к зубцам. Кельты, расположившиеся лагерем на другом берегуреки Виусы, заметили это и побежали к крепости Милосу. Как только разведчикиКантакузина (это были, как уже сообщалось, варвары[1332]) увидели их, они в беспорядке бросились бежать назад кполководцу и, вместо того чтобы незаметно сообщить ему об увиденном, сталииздали громко кричать о приближении врагов. Воины услышали о приближениикельтов и, хотя они перевалили через стену, сожгли ворота и уже, собственно,имели город в своих руках, испугались и бросились искать коней. Ослепленныестрахом, с помутившимся от ужаса рассудком, они садились на чужих коней.Кантакузин делал отчаянные попытки задержать их и, наезжая на объятых страхомлюдей, громко произносил слова поэта: «Будьте мужами, о други, воспомнитебурную силу». Это не произвело впечатления, тогда Кантакузин искусно успокоилволнение воинов такими словами: «Нельзя оставлять врагам гелеполы, иначе ониобратят их против нас. Подожжем их, а затем в порядке отступим». Воинынемедленно и с большой готовностью исполнили приказание и сожгли не толькогелеполы, но и лодки, стоявшие на реке Виусе, чтобы кельты не смоглипереправиться с того берега. Кантакузин, немного отступив назад, оказался наравнине, справа от которой протекала река Арзен, а слева находилось топкое иболотистое место. Пользуясь им как прикрытием, он разбил там лагерь.{352}

Упомянутые уже кельты подошли к берегу реки, но лодки были сожжены, и они,обманувшись в своих ожиданиях, разочарованные, повернули назад. Брат БоэмундаГвидо, узнав от них о случившемся, направился в другую сторону и, отобравнаиболее храбрых воинов, отправил их к Иерихо и Канине. Они достигли узкойдолины, охранявшейся Михаилом Кекавменом (самодержец поставил его там стражем)и, пользуясь благоприятным для них расположением местности, смело напали наромеев и наголову их разбили. Ведь кельт, легко уязвимый на равнине, сражаясь сврагами в узком месте, непобедим.

6. Воспрянув духом, кельты вновь двинулись на Кантакузина. Видя, однако, чтоместо, где, как я говорила, Кантакузин разбил свой лагерь, неудобно для них,они остереглись вступать в бой и отложили сражение. Кантакузин же узнал об ихприходе и в течение ночи со всем войском переправился на другой берег реки.Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, а Кантакузин уже облачился в доспехи,вооружил все войско и занял место перед центром строя; слева от него находилисьтурки, а алан Росмик командовал правым флангом, где стояли егосоотечественники. Кантакузин выслал против кельтов скифов с приказом стрельбойиз луков отвлекать на себя врагов; скифы должны были то осыпать их градомстрел, то отходить немного назад и вновь нападать на кельтов.

Скифы с готовностью отправились выполнять приказ. Но им ничего не удалосьсделать, так как кельты двигались медленно, щит ко щиту и не размыкая строя.Когда оба войска сошлись на расстояние, удобное для боя, кельты с такойогромной силой набросились на противника, что скифы не смогли более стрелять излука и повернулись спиной к врагам. На помощь скифам ринулись в бой турки,кельты, однако, даже не обратили на них внимания и с еще большим пыломпродолжали битву. Видя, что скифы терпят поражение, Кантакузин приказалкомандовавшему правым флангом эксусиократору[1333]Росмику вместе со своими воинами (это были воинственныеаланы) вступить в бой с кельтами. Однако Росмик, напав на кельтов, обратился вбегство, хотя, как лев, страшно рычал на кельтов. Когда же Кантакузин увидел,что и Росмик терпит поражение, он, как бы возбудив стрекалом свою храбрость,нападает на кельтский строй с фронта, разбивает на много частей их войско,обращает кельтов в паническое бегство и преследует их до городка Милос. Он убилбольшое число как простых, так и знатных воинов, взял в плен некоторых знатныхграфов, в том числе Гуго, брата...[1334] поимени Ричард и {353} Контопагана и вернулся победителем. Желаяпроизвести своей победой еще большее впечатление на императора, он наколол накопья головы многих кельтов и сразу же отправил их Алексею вместе с самымизнатными пленниками — Гуго и Контопаганом.

Дойдя до этого места, водя свое перо в час, когда зажигают светильники, ипочти засыпая над своим писанием, я чувствую, как нить повествования ускользаетот меня. Ведь когда по необходимости приходится в рассказе употреблятьварварские имена и нагромождать события друг на друга, кажется, чторасчленяется тело истории и разрывается последовательность повествования. Да непрогневаются на меня те, которые с благосклонностью читают мою историю.

Воинственный Боэмунд видел, в каком тяжелом положении находятся его дела: сморя и с суши наступают враги, припасы уже истощились, и он во всем испытываетнедостаток. Поэтому Боэмунд выделил большое войско и отправил его с цельюграбежа во все города, расположенные рядом с Авлоном, Иерихо и Каниной. НоКантакузин не дремал, и его, как говорит поэт, «сладостный сон не покоил»; дляотпора кельтам он быстро выслал Вероита во главе большого войска. Сойдясь сврагом, Вероит разбивает его и для увенчания победы на обратном пути поджигаети уничтожает корабли Боэмунда[1335]. Когдажестокий тиран Боэмунд узнал о поражении посланного им войска, он ничуть не былсмущен и чувствовал себя так, будто не потерял ни одного воина. Напротив, егоотвага, казалось, возросла еще более, он вновь отобрал пехотинцев и конников —закаленных воинов — числом в шесть тысяч человек и отправил их противКантакузина, полагая, что им удастся в первом же натиске пленить ромейскоевойско вместе с самим Кантакузином. Но у Кантакузина были наблюдатели,постоянно следившие за кельтскими полчищами, от них он узнал о наступлениикельтов, в течение ночи вооружился сам и вооружил своих воинов, горянетерпением утром напасть на кельтов. Утомленные кельты прилегли ненадолгоотдохнуть на берегу реки Виусы; там с первой улыбкой утра и застает ихКантакузин. Он сразу же нападает на них и многих кельтов берет в плен, а ещебольшее их число убивает. Остальные были увлечены водоворотами реки и утонули:убегая от волка, они попали в лапы льва[1336].

Всех графов Кантакузин отправил самодержцу, а затем вернулся к Тимору[1337]; это — болотистое и труднопроходимоеместо. Он провел там семь дней и выслал в разные места нескольких разведчиковс приказом наблюдать за действиями {354} Боэмунда и добытьязыка[1338], дабы получить более точныесведения о Боэмунде. Посланные случайно встретились с сотней кельтов, которыеизготовляли плоты с намерением переправиться на них через реку и захватитьгородок, расположенный на противоположном берегу. Разведчики неожиданно напалина кельтов и почти всех их захватили в плен, в том числе и брата Боэмунда,человека десятифутового роста, с размахом плеч, как у Геракла. Странно быловидеть, как этого огромного гиганта — настоящего исполина — держит пигмей,крохотный скиф. Ради забавы Кантакузин, отправляя пленных самодержцу,распорядился, чтобы этого исполина ввел в оковах к императору пигмей-скиф.Узнав о прибытии пленных, император воссел на императорский трон и приказалввести их. Входит скиф, ведя в оковах гигантского кельта, которому он недоставал даже до ягодиц. Тотчас раздался громкий смех. И остальные графы былизаключены в тюрьму...[1339].

7. Не успел еще самодержец и улыбнуться успеху Кантакузина, как прибылоновое, на этот раз печальное известие о чудовищной резне, учиненной надромейскими отрядами Камицы и Кавасилы. Но самодержец не пал духом, хотя и был вдуше очень огорчен, пребывал в печали, оплакивал павших, а по временам ипроливал слезы над участью этих людей. Призвав к себе Константина Гавру[1340], любезного Арею мужа, огнем пышащего влица врагов, Алексей велел ему идти в Петрулу, чтобы выяснить, откуда прониклив долину кельты, учинившие эту резню, и преградить им путь на будущее. Гавра,однако, был недоволен и тяготился этим поручением (он был весьма высокогомнения о себе и желал браться только за великие дела), поэтому самодержецтотчас отправляет с тысячью храбрейших мужей Мариана Маврокатакалона — мужасестры моего кесаря, человека неистового в бою, доказавшего свою храбростьмногочисленными подвигами и снискавшего большую любовь самодержца. Алексейтакже отобрал и послал вместе с ними большое число снедаемых жаждой битв слугбагрянородных особ и моего кесаря. Мариан тоже опасался этого поручения, тем неменее он удалился в свою палатку, чтобы обдумать приказ императора.

В среднюю стражу ночи пришло письмо от Ландульфа, находившегося в то времявместе с талассократором Исааком Контостефаном. Ландульф обвинял Контостефанов— Исаака и его брата Стефана — и Евфорвина в том, что те пренебрегают охранойпереправы из Лонгивардии и ради отдыха иногда высаживаются на сушу. Ландульфписал следующее: «Ты, император, не жалеешь ни сил, ни трудов, чтобывоспрепятствовать {355} набегам кельтов, а они дремлют и неохраняют переправу из Лонгивардии. Поэтому те, которые переправляются кБоэмунду и доставляют ему все необходимое, пользуются полной свободой. Вот инедавно к Боэмунду переправились лонгиварды. Они дождались попутного ветра(южные ветры благоприятны для переправляющихся из Лонгивардии в Иллирик, асеверные наоборот), окрылили свои корабли парусами и смело отплыли в Иллирик.Сильный южный ветер не позволил им причалить к Диррахию, а заставил плыть вдольдиррахийского побережья до Авлона. Они пристали к берегу на своих вместительныхгрузовых судах, высадили большое конное и пешее войско и доставили Боэмундунеобходимые припасы. Затем они повсюду устроили торги, и кельты в изобилиимогли купить все, что им нужно».

Император разгневался, стал жестоко порицать Исаака, пригрозил наказать его,если он не исправится, и потребовал, чтобы Исаак все время был начеку. Ноусилия Контостефана не приносили никаких результатов. Не раз пытался онпомешать врагам переправиться в Иллирик, выплывал на середину пролива, но недостигал цели; видя, что кельты, пользуясь попутным ветром, стремительно плывутна всех парусах, он оказывался не в состоянии сражаться сразу с двумяпротивниками: с кельтами и с ветром, дующим в лицо. Ведь, как говорят, дажеГеракл не мог бороться сразу с двумя. Силой ветра корабли Контостефанаповорачивало назад. Самодержец был очень раздосадован таким ходом дел. Онпонял, что Контостефан ставит на якорь ромейский флот не там, где следует, иему мешают южные ветры, благоприятные для кельтских кораблей. Алексейнарисовал берега Лонгивардии и Иллирика с расположенными по обе стороны проливагаванями и отправил эту карту Контостефану, объяснив ему в письме, где следуетставить на якорь корабли и откуда, пользуясь попутным ветром, он сможет напастьна переправляющихся кельтов[1341]. Онободрял Контостефана и побуждал его приняться за дело. Исаак воспрянул духом,подошел к тому месту, на которое ему указывал самодержец, и поставил на якорькорабли. Дождавшись случая, когда кельты с гружеными судами отплыли изЛонгивардии в Иллирик, Контостефан воспользовался дувшим в то время попутнымветром, настиг их в середине пролива и одни пиратские корабли сжег, абольшинство пустил ко дну вместе с командами.

Еще не зная об этом и находясь под впечатлением письма Ландульфа и самогодуки Диррахия, император изменяет свое решение, немедленно вызывает ужеупомянутого Мариана {356} Маврокатакалона, назначает его дукойфлота, а охрану Петрулы поручает другому человеку. Мариан отплыл, встретил понекоей счастливой случайности переправлявшиеся из Лонгивардии к Боэмундупиратские и грузовые суда, груженные всевозможными съестными припасами, изахватил их. Он и на будущее время остался неусыпным стражем пролива междуЛонгивардией и Иллириком и совершенно не позволял кельтам переправляться кДиррахию.

8. Тем временем самодержец, расположившись лагерем у подножия клисур возлеДевола, удерживал тех, кто вынашивал замыслы перейти на сторону Боэмунда иосыпал градом посланий оборонявших клисуры, предписывая каждому военачальнику,скольких воинов должен он отправлять против Боэмунда на равнину Диррахия и вкакой боевой порядок выстраивать людей для битвы. Большая часть воинов должнабыла на конях выезжать вперед, возвращаться назад и, неоднократно повторяя этотманевр, пускать в дело свои луки; в это же время копьеносцы должны былимедленно двигаться вслед за ними, принимать к себе лучников в случае, если теотступят дальше, чем нужно, и поражать кельтов, которые к ним приблизятся.Император щедро снабжал воинов стрелами и приказывал не жалеть их, но метать нев кельтов, а в их коней. Ведь император знал, что из-за своих панцирей икольчуг кельты почти неуязвимы, а попусту расходовать стрелы Алексей считалсовершенно бессмысленным.

Кельтские доспехи представляют собой железную кольчугу, сплетенную из вдетыхдруг в друга колец, и железный панцирь из такого хорошего железа, что оноотражает стрелы и надежно защищает тело воина. Кроме того, защитой кельтуслужит щит — не круглый, а продолговатый, широкий сверху, а внизузаканчивающийся острием; с внутренней стороны он слегка изогнут, а внешняя егоповерхность гладкая, блестящая, со сверкающим медным выступом. Стрела,безразлично какая — скифская, персидская или даже пущенная рукой гиганта,отскакивает от этого щита и возвращается назад к пославшему ее. Поэтому-то,думается мне, император, знакомый с кельтским вооружением и стрельбой нашихлучников, и приказал им, пренебрегая людьми, поражать коней и «окрылять» ихстрелами, чтобы заставить кельтов спешиться и таким образом сделать их легкоуязвимыми. Ведь на коне кельт неодолим и способен пробить даже вавилонскуюстену; сойдя же с коня, он становится игрушкой в руках любого. Зная коварствосвоих спутников, император не хотел переходить через клисуры, хотя, как оннеоднократно говорил мне об этом, горячо желал завя-{357}затьоткрытое сражение с Боэмундом. Ведь его желание сражаться было острее любогомеча, и он обладал непоколебимым и неустрашимым нравом. Однако недавние событиятяжело поразили его в самую душу и не дали ему исполнить свое намерение.

Между тем ромеи теснили Боэмунда с суши и с моря. Хотя император наблюдал засобытиями, развертывавшимися на равнине Иллирика как зритель, тем не менее онвсеми своими мыслями и чувствами был вместе со сражавшимися и разделял их трудыи лишения. Более того, он побуждал к битвам и сражениям военачальников,расположившихся на холмах в клисурах, и учил, как надо нападать на кельтов.Мариан в это время охранял пролив между Лонгивардией и Иллириком, отражал всепопытки переправиться в Иллирик и не позволял пробраться к Боэмунду нитрехмачтовому судну, ни большому грузовому кораблю, ни легкому двухвесельномусуденышку.

Продукты питания, доставлявшиеся по морю, а также добывавшиеся на суше,кончились[1342]. Боэмунд видел, что войнаведется ромеями с большим искусством (если кельты выходили из лагеря радифуража или продовольствия или выгоняли коней на водопой, ромеи нападали иубивали многих воинов). В результате численность войска Боэмунда мало-помалусокращалась, поэтому он отправил к дуке Диррахия Алексею послов с предложениеммира[1343].

Один знатный граф Боэмунда, Вильгельм Кларет, видя, как все кельтское войскогибнет от голода и болезни (воинов свыше постигла некая страшная болезнь),решил позаботиться о своем спасении и вместе с пятьюдесятью всадниками[1344] перешел к самодержцу. Император принялВильгельма, расспросил о Боэмунде, узнал, что войско противника гибнет отголода и находится в очень тяжелом положении, возвел Вильгельма в санновелиссима и пожаловал ему многочисленные дары и милости[1345].

В это время императору из письма Алексея стало известно, что Боэмунд прислалпослов с предложением мира. Зная о постоянных кознях своих приближенных, видя,как они ежечасно поднимают восстания, и испытывая гораздо больше ударов состороны внутренних врагов, чем внешних, император решил прекратить биться надва фронта. Превращая, как говорится, необходимость в доблесть, он предпочелзаключить мир с кельтами и не отклонять просьб Боэмунда; ведь Алексей боялсядвигаться дальше по причине, о которой уже говорилось выше. Поэтому он осталсяна месте, обороняясь против двух против-{358}ников, а дукеДиррахия приказал письменно сообщить Боэмунду следующее: «Ты знаешь, сколькораз я был обманут, доверившись твоим клятвам и речам. Если бы священнойевангельской заповедью не предписывалось христианам прощать друг другу обиды, ябы не открыл свой слух для твоих речей. Однако лучше быть обманутым, нежелинанести оскорбление богу и преступить священные заповеди. Вот почему я неотклоняю твоей просьбы. Итак, если ты действительно желаешь мира и питаешьотвращение к глупому и бессмысленному делу, за которое принялся, и не хочешьбольше радоваться виду христианской крови, пролитой не ради твоей родины, неради самих христиан, а лишь ради твоей прихоти, то приходи ко мне вместе стеми, кого пожелаешь взять с собой, ведь расстояние между нами невелико.Совпадут наши желания или не совпадут, достигнем мы соглашения или нет, в любомслучае ты вернешься, как говорится, в целости и сохранности в свой лагерь»[1346].

9. Услышав это, Боэмунд потребовал, чтобы император дал ему в качествезаложников знатных людей, и заверил, что их до его возвращения будут содержатьв норманнском лагере на свободе под наблюдением графов. Иначе, говорил Боэмунд,он не решится явиться к самодержцу. Император призвал к себе неаполитанцаМарина, славного своим мужеством франка Рожера (оба они люди здравомыслящие ихорошо знакомые с нравами латинян), Константина Евфорвина — человека большойсилы и благородного нрава, никогда не терпевшего неудач при выполнении приказовимператора, и некоего Адралеста, знавшего кельтский язык, и отправил их кБоэмунду с приказом всеми возможными способами воздействовать на Боэмунда иубедить его по собственной воле явиться к самодержцу, с тем чтобы сообщить своипожелания и высказать просьбы. Если его просьбы, — должны были передать послы,— придутся по душе самодержцу, желания Боэмунда будут, естественно,удовлетворены, если же нет, то Боэмунд невредимым вернется в свой лагерь. Давтакие наставления послам, император отправил их в путь, и они двинулись подороге к Боэмунду.

Боэмунд, узнав о прибытии послов, стал опасаться, как бы они, увидев тяжелоеположение его войска, не сообщили о нем императору, поэтому он на коне встретилпослов вдали от лагеря. Послы передали ему слова самодержца таким образом:«Император говорит, что он вовсе не забыл о тех обещаниях и клятвах, которыедал ему не только ты, но и все графы, проходившие тогда через империю[1347]. Как видишь, не добром{359} обернулось для тебя нарушение тех клятв». Выслушав это,Боэмунд сказал: «Достаточно об этом. Если у вас есть еще какое-нибудь сообщениеот императора, я хочу его выслушать».

На это послы ответили ему: «Император, желая спасти тебя и твое войско,передает тебе через нас следующее: „Как известно, несмотря на все свои тяжкиетруды, ты не смог овладеть Диррахием и не добился никакой выгоды для себя и длясвоих людей. Если ты не желаешь окончательно погубить себя и свое войско, иди кмоей царственности, без страха открой все свои желания и выслушай в ответ моесуждение. Если наши мнения совпадут, — слава богу! Если нет, то я невредимымотправлю тебя обратно в твой лагерь. Более того, те из твоих людей, которыепожелают пойти на поклонение гробу господню, благополучно прибудут к нему подмоей охраной, а тот, кто предпочтет удалиться на свою родину, получит от менящедрые дары и вернется домой“».

На это Боэмунд сказал им: «Теперь я в действительности убедился, чтоимператор послал ко мне людей, способных привести и выслушать доводы. Я хотелбы получить от вас полную гарантию, что не буду неуважительно принятсамодержцем. Пусть самые близкие его родственники встретят меня за шесть стадийдо города, а когда я приближусь к императорской палатке и буду входить в двери,пусть он поднимется с императорского тропа и с почтением примет меня.Император не должен упоминать ни о каких заключавшихся ранее между намидоговорах и вообще устраивать суд надо мной, и я буду иметь свободу по своемужеланию высказать все, что захочу. К тому же император должен взять меня заруку и предоставить место у изголовья своего ложа, я же войду в сопровождениидвух воинов[1348] и не буду преклонять колени склонять головы перед самодержцем». Выслушав его слова, упомянутые выше послыотказались принять требование Боэмунда, чтобы император поднялся с трона, иотклонили его как чрезмерное. И не только это: они отвергли его просьбу непреклонять колен и не склонять головы в знак почтения императору. Что жекасается остального, то послы не отказались, чтобы несколько дальнихродственников Алексея вышли на определенное расстояние, встретилинаправляющегося к императору Боэмунда и оказали ему услуги и почтение, чтобы онвошел в палатку в сопровождении двух воинов и чтобы император взял его за рукуи предоставил ему место у изголовья своего походного ложа. После этогоразговора послы удалились туда, где им было приготовлено место для{360} отдыха. Послов охраняли сто сержантов[1349], чтобы, выйдя ночью, они не увидели тяжкого положениявойска и не стали с большим пренебрежением относиться к Боэмунду.

На следующий день Боэмунд вместе с тремястами всадников и всеми своимиграфами прибыл на то место, где он накануне беседовал с упомянутыми послами.Затем, в сопровождении знатных людей — числом шесть человек — он отправился кпослам, а остальных оставил ожидать его возвращения. Боэмунд с послами вернулсяк обсуждению прежней темы, и, так как Боэмунд продолжал настаивать на своихтребованиях, один весьма высокопоставленный граф, по имени Гуго, сказал емуследующее: «Мы явились воевать с императором, но еще никто не поразил врагасвоим копьем; оставь эти разговоры, заменим мир войной». Обе стороны выдвигалимногочисленные доводы, и Боэмунд был тяжело уязвлен тем, что не все еготребования, предъявленные послам, будут удовлетворены. Некоторые из них ониприняли, на другие ответили отказом;

Боэмунд уступил и, как говорится, превратив необходимость в доблесть,потребовал от послов клятву, что будет принят с почетом и что если самодержец ине пойдет навстречу его желаниям, то невредимым отправит его обратно в лагерь.Перед ними положили святые евангелия, и Боэмунд потребовал выдать его братуГвидо заложников, чтобы тот держал их под стражей до его возвращения. Послысогласились на это и в свою очередь потребовали клятву, что заложникамгарантируется безопасность. Боэмунд ответил согласием, и они обменялиськлятвами. Здесь Боэмунд передал заложников (севаста Марина, Адралеста и франкаРожера) своему брату Гвидо, чтобы тот, безразлично, заключит Боэмунд мирныйдоговор с императором или нет, согласно клятве, невредимыми отправил их ксамодержцу.

10. Собираясь отправиться вместе с Евфорвином Константином Катакалоном кимператору, Боэмунд хотел переменить местоположение своего войска, ибо из-задлительного пребывания на одном месте поднялось сильное зловоние, но сказал,что даже этого не хочет делать без согласия послов. Таково непостоянствоплемени кельтов, которые в один миг способны перейти от одной крайности кдругой. Среди них можно наблюдать, как один и тот же человек то хвастает, чтопотрясает всю землю, то раболепствует и падает ниц, особенно когда встречаетлюдей более твердого характера. Послы не позволили переместить войско более чемна двенадцать стадий и сказали Боэмунду: «Если тебе угодно, мы тоже пойдем стобой и осмотрим место». Боэмунд согласился и на это, и они{361} сразу же письмами известили тех, кто охранял клисуры,чтобы они не совершали набегов и не причиняли им вреда.

Евфорвин Константин Катакалон попросил Боэмунда разрешить ему отправиться вДиррахий. С его согласия, Катакалон быстро прибыл к Диррахию и, разыскавправителя города, сына севастократора Исаака, Алексея, передал последнему то,что сообщил ему самому и отправившимся вместе с ним воинским начальникамсамодержец. Защитники Диррахия не могли выглянуть из-за стены, так как иммешало приспособление, еще раньше изобретенное самодержцем для зубцовдиррахийской стены. Это были деревянные щиты, специально изготовленные по этомуслучаю без гвоздей и искусно приставленные к крепостным зубцам, чтобы латиняне,если бы они попытались вскарабкаться по лестницам, добравшись до зубцов, несмогли бы там укрепиться, а соскользнули бы вместе со щитами и, как говорилось,упали бы внутрь[1350]. Евфорвин поговорил сзащитниками города, передал им сообщение императора и вселил в них мужество.Расспросив их о положении крепости, Евфорвин выяснил, что дела их находятся внаилучшем состоянии, что они имеют все необходимое и ни во что не ставят машиныБоэмунда. После этого Евфорвин прибыл к Боэмунду, разбившему лагерь в томместе, о котором он говорил раньше, и вместе с Боэмундом отправился кимператору. Остальные послы, согласно данному ранее обещанию, остались с Гвидо.Мануила Модина, самого верного и преданного из своих слуг, Евфорвин отправилвперед к Алексею Комнину с сообщением о приближении Боэмунда. Когда Боэмундподходил к императорской палатке, ему, как и обещали послы, устроиливстречу.

Император протянул руку вошедшему в палатку Боэмунду, взял его за руку,обратился к нему с подобающим царям приветствием и посадил вблизиимператорского трона. О Боэмунде можно сказать в двух словах: не было подобногоБоэмунду варвара или эллина во всей ромейской земле — вид его вызывалвосхищение, а слухи о нем — ужас.

Но опишу детально внешность варвара. Он был такого большого роста, что почтина локоть возвышался над самыми высокими людьми, живот у него был подтянут,бока и плечи широкие, грудь обширная, руки сильные. Его тело не было тощим, нои не имело лишней плоти, а обладало совершенными пропорциями и, можно сказать,было изваяно по канону Поликлета. У него были могучие руки, твердая походка,крепкие шея и спина. Внимательному наблюдателю он мог показаться немногосутулым, но эта сутулость происходила вовсе не от {362}слабости спинных позвонков, а, по-видимому, тело его имело такое строение отрождения. По всему телу кожа его была молочно-белой, но на лице белизнаокрашивалась румянцем. Волосы у него были светлые и не ниспадали, как у другихварваров, на спину — его голова не поросла буйно волосами[1351], а была острижена до ушей. Была его борода рыжей илидругого цвета, я сказать не могу, ибо бритва прошлась по подбородку Боэмундалучше любой извести[1352]. Все-таки,кажется, она была рыжей. Его голубые глаза выражали волю и достоинство. Нос иноздри Боэмунда свободно выдыхали воздух: его ноздри соответствовали объемугруди, а широкая грудь — ноздрям[1353].Через нос природа дала выход его дыханию, с клокотанием вырывавшемуся изсердца. В этом муже было что-то приятное, но оно перебивалось общимвпечатлением чего-то страшного. Весь облик Боэмунда был суров и звероподобен —таким он казался благодаря своей величине и взору, и, думается мне, его смехбыл для других рычанием зверя. Таковы были душа и тело Боэмунда: гнев и любовьподнимались в его сердце, и обе страсти влекли его к битве. У него былизворотливый и коварный ум, прибегающий ко всевозможным уловкам Речь Боэмундабыла точной, а ответы он давал совершенно неоспоримые[1354]. Обладая такими качествами, этот человек лишь одномуимператору уступал по своей судьбе, красноречию и другим дарам природы.

11. Самодержец бегло и глухо напомнил Боэмунду о прошлом и перевел беседу вдругое русло. Боэмунд же, чья совесть была неспокойна, постарался избежатьответа на его слова и сказал лишь следующее: «Я явился сюда не держать ответ.Ведь и у меня есть что сказать. Но так как бог привел меня сюда, я всецелополагаюсь на твое владычество». Император же на это: «Оставим прошлое. Если тыхочешь заключить со мной мир, то, во-первых, должен стать одним из подвластныхмоего владычества; во-вторых, сообщить об этом своему племяннику Танкреду иприказать ему передать моим посланцам Антиохию, согласно прежнему нашемусоглашению, а кроме того, сейчас и в будущем соблюдать все то, о чем мы тогдадоговорились между собой». Когда император высказал и выслушал это и многоедругое, Боэмунд, который остался прежним и нисколько не изменился, произнес: «Уменя нет возможности дать тебе такое обещание». А в ответ на другие требованияимператора он попросил, согласно договоренности с послами, разрешения вернутьсяк своему войску. Император сказал ему: «Лучше меня самого никто не сможетбезопасно доставить тебя обратно». Сказав это, он во всеуслышаниепри-{363}казал начальникам войска приготовить им коней, чтобыотправиться к Диррахию.

Услышав это, Боэмунд пошел в предназначенную ему палатку и попросил свиданияс моим кесарем Никифором Вриеннием, возведенным тогда в сан паниперсеваста[1355]. Тот приходит к Боэмунду и, пустив в ходвсе свое красноречие (никто не мог с ним сравниться в публичных выступлениях ибеседах), убеждает его согласиться с большинством условий императора. ВзявБоэмунда за руку, он приводит его к императору. На следующий день Боэмунд посвоему собственному выбору и усмотрению принес клятву и заключил договор. Вотего содержание.

12. «Предыдущий договор[1356], который язаключил с твоим боговенчанным владычеством, когда останавливался вместе смногочисленным франкским войском в царственном городе, направляясь из Европы вАзию для освобождения Иерусалима, стал недействителен в результатепревратностей судьбы; поэтому пусть он будет отменен и не имеет силы, ибофактически он расторгнут самим изменившимся положением вещей. Твояцарственность не должна иметь ко мне никаких притязаний и опираться на пункты иусловия прежнего договора. Ведь когда я объявил войну твоему от богавладычеству[1357] и нарушил соглашение,вместе с ним потеряли силу и обвинения твоего владычества против меня. Теперьже, как бы раскаявшись, подобно объятому ужасом рыболову[1358], я вновь обрел разум и чуть ли не стал благоразумнееблагодаря твоему копью. Поскольку ты решил взять меня под свою десницу исделать своим вассалом, я, помня поражения и битвы прежнего времени,намереваюсь заключить с твоим владычеством новый договор в том, что становлюсьвассалом твоего скипетра[1359], или, говоряяснее и четче, слугой и подвластным[1360].

И вот отныне согласно этому второму договору, который я желаю соблюдатьвечно, в чем клянусь богом и всеми его святыми, при свидетельстве которыхпроизносится и пишется это соглашение, я буду верным человеком твоейцарственности и твоего горячо любимого сына — императора Иоанна Порфирородного.Я выступлю с оружием в руках против любого противника твоего владычества, внезависимости от того, будет ли поднявший на тебя руку христианского рода или жеврагом нашей веры[1361], из числа тех, когомы называем язычниками.

Итак, из того, что содержалось в упомянутом ранее договоре, я извлекаю,считаю действительным и твердо сохраню только один пункт, удовлетворяющий обестороны — вашу царственность и меня: я буду слугой и вассалом твоейцарствен-{364}ности и царственности твоего сына; в то времякак остальные пункты договора упразднены, я как бы восстанавливаю этопотерявшее силу соглашение и, что бы ни случилось, не буду отменять его. Небудет причины, ни явного или тайного средства, благодаря которым я мог быоказаться нарушителем договора и нынешнего соглашения. Но по хрисовулу твоейцарственности я получаю в восточных областях землю, которая будет теперь ясноздесь названа; в хрисовуле твое владычество подпишется красными чернилами, снего будет снята и вручена мне копия; принимая данную мне землю как дар вашейцарственности и владея на основании хрисовула этим даром, я в качествевознаграждения за эти земли и города приношу свою верность вашей царственности:твоей, великого самодержца кира Алексея Комнина, и твоего трижды дорогого сынаи императора кира Иоанна; эту верность я обещаю сохранять неизменной инепоколебимой как надежный якорь.

Для того чтобы яснее повторить свое обещание и сохранить имена подписавшихсоглашение, повторяю: я, Боэмунд, сын Роберта Гвискара, вступая в соглашение свашим владычеством, решил твердо придерживаться этого соглашения с вашейцарственностью (т. е. с тобой, киром Алексеем, ромейским самодержцем, и твоимпорфирородным сыном — императором) в том, что буду истинным и верным вассалом,пока дышу и принадлежу к числу живых. Я выступлю с оружием в руках против всехврагов, которые появятся в будущем у вас и вашей царственности — навекисвященные августы-императоры Ромейской державы. И если вы мне прикажете, я будусо всем своим войском безоговорочно служить вам и делать все, что будетнеобходимо. Если же появятся враги у вашего владычества, если только они небудут подобны бессмертным ангелам, не будут неуязвимы для наших копий и тела ихне будут стальными, и если я буду здоров и свободен от войны с варварами итурками, я сам во главе войска буду сражаться в войне за вас. Если же мнепомешает, как это часто случается с людьми, тяжелая болезнь или войнанастоятельно потребует моего участия, тогда я обещаю оказать вам сильнуюподдержку, отправив своих самых храбрых людей, которые восполнят моеотсутствие. Ведь истинная верность, в которой я сегодня клянусь вашейцарственности, и состоит в том, что я, как уже говорилось, буду сам или жечерез своих людей неуклонно выполнять условия договора.

Я клянусь соблюдать договор в целом и в частностях и верно оберегать вашевладычество и вашу жизнь[1362] — яподразумеваю здешнюю, земную жизнь. За вашу жизнь я буду {365}стоять с оружием в руках, как кованая железная статуя. Я распространяю этуклятву на ваше императорское достоинство и ваши императорские тела, если толькобудет замышляться против них зло каким-нибудь нечестивым врагом, которого ясмогу уничтожить и отвратить от злого дела. Это относится также ко всем вашимземлям и городам, большим и малым, к островам и вообще ко всей находящейся подвашим скипетром территории, на суше и на море, от Адриатического моря до всегоВостока, и вдоль Большой Азии, где простираются ромейские пределы. Кроме того,я соглашаюсь — да услышит господь это соглашение и станет его свидетелем —никогда не захватывать и не присваивать никакой отошедшей сейчас или ранее подвашу власть области, города или острова, и вообще никакой территории на Востокеи Западе, которой владела или владеет сейчас константинопольская империя;исключение составляют те области, которые были определенно подарены мне вашимот бога владычеством и которые поименно будут перечислены в настоящемписьменном соглашении. Но если мне удастся захватить землю, бывшую некогдавладением этой империи и изгнать оттуда ее властителей, то я должен позволитьвам распоряжаться ею по своему усмотрению. В том случае если вы пожелаете,чтобы я как наш вассал и верный слуга управлял захваченной землей, пусть будеттак. Если же нет, то я без всяких колебаний передам ее тому, кого пожелаетназначить ваша царственность. Ни от кого другого я не соглашусь принять землю,город или городок, которые некогда находились под властью империи; все, чтобыло вашим, захваченное в результате осады или без осады, вновь станет вашим, ия не буду по этому поводу иметь ни малейших претензий.

Я не возьму клятвы ни с одного христианина и не дам ее никому, я не заключуникакого соглашения, которое могло бы принести вред и нанести ущерб вам и вашейимперии. Я не стану без твоего согласия вассалом другого человека или другогогосударства, большого или малого; одна власть у меня, которой я обещаю служить:твоя царственность и царственность твоего трижды дорогого сына. А если явятсяко мне люди твоей царственности, поднявшие мятеж против твоего владычества, ипожелают служить мне, то я буду их ненавидеть, отвергну их предложения и, болеетого, выступлю против них с оружием в руках. Остальных же варваров, желающихвстать под мои знамена, я приму, однако, не от своего лица, а заставлю ихпринести клятву тебе и твоему трижды дорогому сыну; их земли я возьму от именивашей царственности {366} и обещаю поэтому беспрекословновыполнять все приказы, касающиеся этих земель. Это относится к городам иземлям, которые находились ранее под ромейским скипетром.

Что же касается тех земель, которые никогда не были в повиновении у Романии,то я клятвенно обещаю, что все их, как доставшиеся мне без войны, так и врезультате войны и сражений, я буду расценивать как данные мне вашейцарственностью, будь они турецкими или армянскими, или как сказали бы люди,знающие наш язык, языческими или христианскими. Если же ко мне явятсякакие-либо выходцы из этих племен и пожелают служить мне, то я приму их толькопри том условии, что и они станут людьми вашей царственности. На них будутраспространяться мой договор с вашей царственностью и принесенные мною клятвы.Те из них, кого вы, навеки священные императоры, пожелаете подчинить моейвласти, пусть будут подчинены мне, тех же, кого вы пожелаете, чтобы я послал квашему владычеству, я с их согласия отправлю; если же они не захотят иоткажутся служить вам, то и я не приму их.

С племянником моим Танкредом, если он не пожелает отказаться от ненависти квашей царственности и не освободит из-под своей власти города вашей империи, ябуду вести непримиримую борьбу. После того как, пожелает он того или непожелает, города будут освобождены, я, с разрешения вашего владычества, будувластвовать над тем, что даровано мне хрисовулом и что будет здесь точноперечислено. Другие же города, в том числе Лаодикия в Сирии, за исключениемдарованных мне, будут присоединены к вашим владениям. Я никогда не примубеженцев из вашей империи, отправлю их назад и заставлю вернуться в вашуимперию.

К тому же, дабы сделать договор более надежным, я и добавление квышесказанному обещаю следующее. Чтобы это соглашение навеки осталосьнезыблемым и непоколебимым, я согласен представить поручителями моих людей,которые должны будут по моему праву владеть дарованными мне твоейцарственностью землей, городами и городками (которые будут здесь поименноперечислены). Я их обяжу страшной клятвой хранить истинную верность вашемувладычеству и точно соблюдать все, чего требуют ромейские законы и что записанов настоящем договоре. Я заставлю их поклясться небесными силами и неотвратимымгневом божьим в том, что, если я (да не быть этому! Не допустите этого, оСпаситель, о справедливость божия!) когда-нибудь замыслю что-либо против вашейцарственности, они прежде всего будут на протяже-{367}ниисорока дней всеми способами стараться обратить меня, возгордившегося, кверности вашей царственности. Это произойдет, если это вообще может произойти,только тогда, когда безумие и бешенство обуяют меня или я явно лишусь рассудка.Если же я буду упорствовать в своем безумии, неуклонно отвергая их увещевания,и бурный поток бешенства охватит мою душу, они отрекутся от меня и передадутвашему владычеству свою руку, мысль и землю, которой владели по моему праву;они заберут их из-под моей власти и вручат вам и вашей стороне. Они будутобязаны клятвой сохранять верность, покорность и преданность, какие и ясогласился блюсти по отношению к вам; если же они узнают о каких-либозаговорщиках и смутьянах, то с оружием в руках должны будут выступить за вашужизнь и земную честь и непрестанно сражаться за ваши царственные особы, дабы непонесли они ущерба ни от какого врага. Я клянусь и призываю в свидетели бога,людей и высших ангелов, что я, обязав их страшными клятвами, заставлю совершатьи делать все, что в их силах. Что же касается ваших крепостей, городов, земельи вообще всех областей, находящихся под вашей властью, которые расположены наЗападе или лежат на Востоке, то мои люди клятвенно признают то соглашение,которое я заключил с вами. Они будут это делать как при моей жизни, так и послесмерти. Ваше владычество будет в их лице иметь подвластных себе людей ипользоваться ими как верными слугами.

Те из моих людей, которые оказались здесь и находятся со мной, немедленнопринесут клятву верности и заключат соглашение с вами, севастами: с тобой,киром Алексеем, ромейским самодержцем, и с твоим порфирородным сыном —императором. Что же касается тех из моих всадников и тяжеловооруженных воинов,именуемых у нас обычно каваллариями[1363],которые сейчас отсутствуют, то пусть твоя царственность отправит человека вАнтиохию, и они принесут там ту же самую клятву; посланный твоей царственностьюпримет ее. Я же, со своей стороны, клянусь тебе в этом, заставлю этих мужейдать клятву и заключить то же соглашение без всяких изменений.

К тому же я соглашаюсь и клянусь в том, что если ваша царственность пожелаетподнять оружие и начать войну с теми, кто владеет городами и землями,принадлежавшими некогда константинопольской империи, то и я сделаю то же самоеи с оружием в руках выступлю против них[1364]. С томи же, против кого у тебя нет желания выставлятьвойска, не будем воевать и мы. Ведь мы решили во всем служитьва-{368}шему владычеству и ставить всякое свое деяние ижелание в зависимость от воли твоей царственности.

Если же перебежчики — сарацины и исмаилиты явятся к твоей царственности исдадут свои города, то я не буду им препятствовать и стараться привлечь их насвою сторону, за исключением тех, что обратятся к твоему владычеству,вынужденные сделать это моим оружием, и, доведенные до крайности, в моментопасности будут пытаться перейти к тебе, чтобы обеспечить себе спасение. Новсех этих и тех, кто, опасаясь франкского оружия и стремясь избежать грозящейсмерти, призовет на помощь вашу священную царственность...[1365] не по этой причине будете вы претендовать на пленных,но, разумеется, только на тех, которые явятся в услужение к вам добровольно, ане вынужденные сделать это нашими трудами и усилиями. К тому же я согласен стем, что те воины, которые пожелают вместе со мной переправиться из Лонгивардиичерез Адриатическое море, должны дать клятву и согласиться служить твоейцарственности; клятву у них всех примет, разумеется, человек вашеговладычества, которого вы для этой цели сами отправите на противоположный берегАдриатического моря. Если же кто-нибудь откажется дать клятву, то я вообще непозволю ему переправиться как не желающему быть нашим единомышленником.

Нужно также, чтобы подаренные мне твоим от бога владычеством по хрисовулуобласти и города были обозначены в настоящей записи. Вот они: город Антиоха вКелесирии с укреплениями, владениями и самим расположенным на берегу моряСуэтием[1366], Дукс[1367], включая его владения с Кавкой[1368] и Лулом[1369],Удивительная Гора[1370], Ферсии[1371] со всеми подвластными им областями,стратигида Святой Илия[1372] с подвластнымией городками, стратигида Ворзе[1373] иподвластные ей городки, вся область вокруг стратигиды Сезер, которую грекиназывают Лариссой[1374], а также стратигидыАртах[1375]и Телух[1376] с их окрестностями; вместе с ними Германикия иподвластные ей городки, Черная Гора[1377] ивсе подчиненные ей крепости и вся лежащая под ней долина, разумеется, заисключением владений Льва и Феодора Рупениев, армян — подданных вашеговладычества; кроме вышеперечисленных, стратигат Пагра[1378], стратигат Палаца[1379], фема Зуме[1380] ивсе подвластные им крепости, городки и принадлежащие им области. Все эти земли,как дарованные мне до конца жизни божественным владычеством, перечисляются и вхрисовуле вашей царственности; после же моего переселения из этого мира онидолжны будут вернуться под власть нового Рима, царицы {369}городов Константинополя; при этом я должен через вас, вечно священных августовимператоров, в чистоте хранить непоколебимую верность и доброе расположение квладычеству и престолу этого города и быть слугой и вассалом императорскогожезла.

Я соглашаюсь и клянусь в этом богом, почитаемым в антиохийской церкви, чтоантиохийским патриархом не будет человек нашего племени, но тот, кого вашацарственность назначит из сынов великой константинопольской церкви; вашпосланец займет антиохийский престол и будет делать все, что подобаетпервосвященнику в хиротонии[1381] и другихцерковных делах согласно привилегиям этого престола.

Были также отторгнутые вашей царственностью от владений князя городаАнтиохии области, которые вы пожелали целиком взять под свою власть. Вот они:фема Поданд... кроме того, стратигат города Тарса[1382], город Адана, Мопсуэстия, Анаварз и, коротко говоря, всята часть Киликии, которая расположена между Кидном и Гермоном. Кроме того,стратигида Лаодикия в Сирии, разумеется, стратигат Гавал, который мы наварварский манер называем Зевел, стратигаты Валана и Мараклеи, а также Антарадвместе с Антартом[1383](это две стратигиды).Это все области, которые ваша царственность отняла от владений князя Антиохиии, отделив их, включила в круг своих владений. Я доволен тем, что мне даровано,и не оспариваю то, что отнято.

Я буду придерживаться прав и привилегий, которые получил от вас, и не будупретендовать на те, которые не получил. Я не переступлю границ, но, как ужеговорилось, до конца жизни останусь в пределах дарованной мне территории,владея и пользуясь ею. После моей смерти (и это уже было записано выше) этиобласти вновь будут присоединены к тому государству, из которого они мне быливыделены. Выражая последнюю волю, я прикажу управляющим и своим людям[1384], чтобы они отдали все упомянутые землипод власть Ромейской державы, не тщились получить их обратно и не затевалииз-за них никаких распрей. Я клянусь и подтверждаю свое соглашение в том, чтоони без промедления и колебаний выполнят приказ.

Кроме того, пусть будет прибавлено в соглашение следующее: ввиду того что япросил ваш престол возместить мне отнятое вашим владычеством из-под властиАнтиохии и ее княжества, и об этом же просили вашу царственность паломники[1385], ваше владычество согласилось в качествевозмещения предоставить мне фемы, области и города, лежащие на Востоке. Здесьнужно упомянуть и их названия, чтобы твоя царственность не питала никакихсомнений, а я имел то, о чем просил. Вот они: фема {370} всейобласти Касиотида[1386], чьим главнымгородом является Верея и которая на варварском языке называется Алеппо, фемаЛапари[1387] и все входящие в нее городки(Пласты, крепость Хоний, Ромаины, крепость Арамис, городок Амира, крепостьСарван[1388], укрепление Телхампсон[1389]). Кроме того, три Тилия (Славотилий[1390] и два других), укрепление Сген, крепостьКалциер; к тому же следующие городки: Коммермоери, Кафисмат, Сарсап и маленькийгородок Некра[1391]. Это все фемы,расположенные в ближней Сирии. Из месопотамских же фем, находящихся вблизигорода Эдессы: фема Лимниев и фема Аэт, обе со всеми своими укреплениями.

Нельзя оставить здесь без упоминания вопрос об Эдессе и талантах,назначенных мне твоим хранимым богом владычеством для ежегодной выплаты, — яимею в виду двести литр в монетах чеканки Михаила[1392]. Ведь, кроме прочего, священным хрисовулом вашейцарственности мне было отдано и графство...[1393] в целом вместе со всеми подвластными ему укреплениями иземлями, причем графская власть вручена не только мне, но по священномухрисовулу я имею право передать ее тому, кому сам пожелаю, если, разумеется,тот, кто ее получит, будет подчиняться приказам и поле вашей царственности, каквассал той же власти и той же империи, и будет разделять и признавать моесоглашение с вами.

Вместе с тем с этого времени, после того как я стал вашим человеком ипринадлежу к сфере вашего владычества, я должен получать из императорской казныв качестве ежегодного дара двести талантов в монетах настоящего качества,имеющих изображение прежнего императора кира Михаила. Они будут доставлятьсямне послом, которого я буду с письмом посылать к вам в царственный город изСирии, чтобы он получал для меня эти деньги.

Вы, навеки священные императоры, севасты и августы Ромейской державы,будете, разумеется, соблюдать все, записанное в хрисовуле вашей священнойцарственности, и будете выполнять свои обещания. Я, со своей стороны,подкрепляю свой договор с вами следующей клятвой. Я клянусь страстяминедоступного страданиям спасителя нашего Христа, непобедимым крестом его,который он принял ради спасения всех, и этими святейшими евангелиями,уловившими весь мир в свои тенета; держа их в руках и мысленно присовокупляя кним крест Христа драгоценный, терновый венок, гвозди и копье, пронзившее егобожественный животворный бок, я клянусь тебе, могущественный и святой нашимператор господин Алексей Комнин, и разделяющему с тобой власть трижды{371} дорогому киру Иоанну Порфирородному в том, что будупридерживаться всех соглашений и слов, слетевших с моих уст, и во все временабуду соблюдать их. Я клянусь, что забочусь сейчас и впредь буду заботиться облаге вашего владычества, что не допущу и мысли о ненависти и коварстве поотношению к вам, но останусь верен заключенным мною соглашениям, никоим образомне преступлю данной вам клятвы, не откажусь от обещаний и не буду замышлятьничего недружелюбного — ни я сам, ни все те, кто находится в моей власти ивходят в состав моего воинства. Но мы облачимся в доспехи и выступим с оружиеми копьями в руках против твоих врагов, а твоим друзьям протянем руку. Я будувсегда мыслить и поступать на благо и ради чести Ромейского государства. Пустьмне помогут в этом бог, крест и святые евангелия».

Такое было записано, и даны клятвы в присутствии поставивших свои подписисвидетелей в сентябре месяце второго индикта в конце 6617 года[1394].

При свершении этого присутствовали следующие свидетели, поставившие своиподписи: любезные богу епископ Амальфи Мавр и епископ Тарента Ренар вместе сосвоими клириками; богобоязненный аббат священного монастыря святого Андрея,расположенного в Лонгивардии на острове Бриндизи, и два монаха этого жемонастыря; начальники паломников, которые подписались собственноручно, а ихимена были выведены рядом с их подписями рукой любезного богу епископа Амальфи,который прибыл к самодержцу как папский посол. От императорского двораприсутствовали: севаст Марин, сын Дагоберта Рожер, Петр Алифа, Вильгельм Ганд,Ричард Принчита, Жофруа Мали, сын Рауля Умберт, Павел Римлянин, явившиеся изДакии посланники от краля и зятя императора[1395], жупан Пер, Симон и посланники Ричарда Сенешаля,новелиссим Василий-евнух и нотариус Константин[1396]. Такую письменную клятву самодержец взял у Боэмунда ивручил ему в ответ упомянутый выше хрисовул, подписанный, как полагается,киноварью императорской рукой[1397].

Примечания:

12

Император Иоанн II Комнин (1118—1143) вел длительные войны с сербами, печенегами и венграми, но главными его врагами были норманны, владевшие Сирией. В данном случае Анна имеет в виду так называемый сирийский поход, во время которого Иоанн захватил Киликию и Антиохию. О дате этого похода см. ниже, прим. 19.

13

Анна говорит о своей матери, жене Алексея — Ирине Дукене. Ирина была одной из трех дочерей протовестиария Андроника Дуки, сына кесаря Иоанна, о котором Анна неоднократно упоминает в своей истории. Алексей Комнин женился на Ирине в 1077 г. Инициатива этого брака исходила от семьи Дук, и он был заключен вопреки воле царствовавшего тогда Михаила Дуки и особенно матери Алексея, Анны Далассины, враждебно относившейся к дому Дук (Nic. Br., III, 6). Об Ирине см. Диль, Византийские портреты, вып. 2, стр. 41—65.

129

Ал., I, 10, стр. 75.

130

Согласно византийскому обычаю, дочери Роберта после помолвки дали другое имя (см.: Skyl., р. 720; Zon., XVIII, 17).

131

Плач по усопшему — в оригинале ???????. Монодия — литературное произведение на смерть какого-либо лица. В других случаях (XV, 5, стр. 411 и др.) Анна утверждает, что следование принципам монодии влечет за собой нарушение законов истории. Еще резче противопоставляет Анна жанры истории и энкомия (см. прим. 350). Требования соблюдать жанровую чистоту исторических произведений встречаются также у других византийских писателей XI—XII вв. (например, у Пселла и Кедрина — см.: Psellos, Chronogr., ?, p. 127; Cedr., I, p. 3). Эти требования восходят к историографическим теориям античности (Диодору, Полибию, Лукиану и др.). Начиная с X в. в византийскую историографию все больше начинают проникать ораторские приемы. Возможно, что выступления Анны в защиту чистоты историографического {454} жанра имеют определенную полемическую направленность (ср. Предисл., стр. 31).

132

Согласно византийскому праву, формальная помолвка с церковным освящением не могла быть совершена до 14 (самое меньшее до 12) лет (см. Zachariae von Lingenthal, Geschichte..., S. 75). Константин Дука, родившийся около 1074 г. (см. Leib, Un basileus ignore, p. 343), был в момент своей помолвки с Еленой еще младенцем.

133

Лжемихаил объявился летом 1080 г. Некоторые западные источники называют его императором (Lup. Protosp., s. а., 1080; Ord. Vit., III, 4; Dandolo, р. 248), другие упоминают о нем как о самозванце (Malat., III, 13; Guil. Ар., IV, 162— 170; Rom. Salern., s. а. 1080). О новоявленном Михаиле говорится также в письме папы Григория VII к епископам Апулии и Калабрии от 25 июня 1080 г. (Jaffe, Regesta..., 5178). Судя по этому письму, папа открыто взял сторону Роберта в его конфликте с Византией. Подробно история этого Лжемихаила рассказывается у Малатерры и Ордерика Виталия (ср. Mathieu, Guillaume de Pouille..., pp. 314—315).

134

Кесарь Иоанн Дука (о котором еще неоднократно будет идти речь), брат императора Константина X Дуки, — весьма колоритная фигура в византийской истории того времени. В государстве он играл вторую роль после императора. Состоявший с кесарем в переписке Михаил Пселл восхищался его умом, высокими чувствами и практичностью (PG, 122, col. 1181—1185). После смерти Константина Иоанн Дука становится воспитателем его детей, в том числе и будущего императора Михаила. В период правления Романа Диогена Иоанн отходит от государственных дел и даже отправляется в изгнание. Однако сразу же после низвержения Романа Диогена в 1071 г. кесарь вновь принимает самое активное участие в решении судеб империи. Благодаря стараниям Иоанна Дуки на престол возводится его воспитанник и племянник Михаил. Во время возвышения Никифорицы — фаворита слабовольного Михаила VII — кесарю приходится опять удалиться в Малую Азию. В 1073 г. вместе со своим сыном Андроником Иоанн участвует в походе против Руселя, попадает в плен, и Русель провозглашает его императором (см. прим. 32). Выкупленный из плена Михаилом, в страхе перед наказанием Иоанн принимает постриг. Однако на этом не заканчивается политическая карьера кесаря. Источники этого времени (Михаил Атталиат, Никифор Вриенний, Продолжатель Скилицы, Зонара) неоднократно упоминают его имя. Кесарь — постоянный вдохновитель всевозможных интриг и инициатор политических бра-{455}ков. Кесарь — ловкий и неутомимый интриган, его действия отличаются смелостью, решительностью и размахом. Такой образ Иоанна Дуки создает и «Алексиада». Дата смерти кесаря неизвестна, его имя исчезает со страниц наших источников после 1081 г. Причина понятна: хотя кесарь и присоединился к перевороту Комниных 1081 г., тем не менее, как свидетельствует Анна (III, 6, стр. 126 и сл.), главную роль в государстве играла старая противница Дук — Анна Далассина. Видимо, для Иоанна при дворе Алексея не нашлось места. Судя по замечанию Анны (II, 7, стр. 103), что ей приходилось немного видеть Иоанна, он умер не раньше конца 80-х годов.

Кесарю Иоанну Дуке посвящена специальная статья Б. Лейба (Leib, Jean Doukas...).

135

В оригинале непереводимая игра слов: имя монаха — ????????, и Анна называет его ?????? ??? ?????????? ???????????? («выдумщик всевозможных каверз»). Этимологизация имен — весьма частый прием византийских писателей, в том числе и Анны.

136

Несмотря на схизму 1054 г., Анна, как и большинство других писателей второй половины XI и XII вв., продолжает ощущать единство христианского мира перед лицом иноверцев. Во время правления Алексея I еще предпринималась попытка ликвидировать разделение церквей (см.: Гроссу, Церковно-религиозная деятельность..., стр. 502 и сл.; Holtzmann, Die Unionsverhandlungen..., Ss. 38—67).

Однако Анна не упускает случая отметить недостойное поведение представителей западной церкви и противопоставить им византийский клир. Так, Анна подробно, и не совсем достоверно, описывает чудовищные издевательства, которым подверг папа Григорий VII послов германского императора (см. Ал. I, 13, стр. 82), и удивляется тому, что епископы крестоносного войска своим поведением скорее напоминают воинов, нежели священнослужителей (X, 8, стр. 282) и т. д. Все эти замечания, разбросанные по страницам «Алексиады», имеют одну цель: убедить читателя в необходимости установления главенства восточной церкви. Эту мысль Анна высказывает и прямо (см. I, 13, стр. 82 и прим. 147).

137

Котрона (др. Кротон на побережье Калабрии) — один из центров греческого монашества в Южной Италии. Роберт Гвискар, который получил во владение бывшие византийские области Апулию, Калабрию и Сицилию, старался привлечь на свою сторону греческое население и поэтому оказывал покровительство православному монашеству. Папский престол старался латинизировать старые греческие монастыри, а Ро-{456}берт организовал в Сицилии новый греческий монастырь (см. Протасов, Греческое монашество..., стр. 65 и сл.).

138

Великих апостолов, т. е. Петра и Павла. Нам неизвестно о существовании церкви этих двух святых в Риме. Может быть, подразумевается собор св. Петра. В Риме была также церковь св. Павла; возможно, Анна имеет в виду не церковь, а церкви великих апостолов.

139

В 1073 г. Амальфи была покорена Робертом, однако до этого она, действительно, некоторое время находилась под властью Салернского принципата (см. Pontieri, Tra i normanni..., р. 401 sq.).

1295

1107 г.

1296

Гераний был расположен недалеко от Константинополя (Ducange, In Alex..., р. 650).

1297

«Чудо» заключалось в том, что каждую пятницу после захода солнца «само собой» поднималось покрывало иконы богоматери (см. Grumel, Le miracle habituel...).

1298

По мнению А. Леруа-Молинген (Leroy-Molinghen, Les deux Jean Taronites...), речь здесь идет не об уже упоминавшемся Анной племяннике Алексея (см. прим. 940), а об Иоанне Тароните — куропалате (Schlumberger, Sigillographie..., р. 706). Этот же Иоанн Таронит (наряду с племянником Алексея) упоминается в актах процесса 1086 г. над Львом Халкидонским (Montfaucon, Bibliotheca Coisliniana, p. 103).

1299

??? ?? ???????? ??????????? ???????????, ??????? ???????????? ????????? ?????????????? ??????. Б. Лейб предлагает иной перевод этого места: «Он хорошим стилем излагал декреты императора, когда ему это приказывали, и придавал им вид, достойный величия императора». В нашем же переводе учитывается исконное значение глагола ??????????? — «славить», «хвалить» (у Б. Лейба: «il redigeait en beau style»), который хорошо понятен в контексте. Ведь в дальнейшем Анна говорит, что речь Иоанна была свободна. По-видимому, Иоанн порицал декреты императора в том случае, если они «не были достойны {597} величия императора». Вся фраза несомненно навеяна словами Феофилакта Симокатты (Theoph. Sim., ?, 1, 3), характеризующего квестора императора Тиверия, Иоанна. Может быть, одинаковые имена героев вызвали у писательницы ассоциации с текстом Феофилакта.

1300

Т. е. Аристотель.

1301

Dolger, Regesten..., 1237 (1107 г.).

1302

По мнению Б. Лейба (Leib, Alexiade, III, р. 88), Псиллом Анна называет Кипселлы. Однако Кипселлы были расположены на левом берегу Марицы, и императорской чете, следовательно, не надо было переправляться через реку, чтобы достичь этого города.

1303

Ааронии — византийская фамилия, происходившая от Аарона, третьего сына последнего болгарского царя Ивана-Владислава. Шурин императора Исаака Комнина, Аарон занимал высокие посты в Византии. У Анны речь идет об Аароне — сыне или внуке сына Ивана-Владислава (Laurent, La prosopographie..., pp. 391—393).

1304

?? ???????. Это слово (???????) встречается из античных авторов у Диона Кассия, из византийских — у Цеца (см. Sophocles, Lexicon, II, s. v. ???????).

1305

Имеется в виду должность ? ??? ????????, обычно занимаемая евнухами. Стольники не только заведовали трапезами императора или императрицы; они вообще играли важную роль при дворе (Bury, The imperial administratiue system..., р. 126).

1306

В F лакуна (10 букв).

1307

Как справедливо замечает Дж. Баклер (Buckler, Anna Comnena..., р. 360, n. 1), трудно провести грань между терминами «Алексиады» ???????, ??????????????, ???????.

1308

??? ??? ??? ????, ??? ?? ??’ ?????? досл.: «В сторону копья и в сторону щита». Это выражение в значении «влево и вправо» встречается у Ксенофонта (Liddell, Scott, Lexicon, ?, p. 622).

1309

Эту статую путешественники видели в Диррахии еще в XVII в. (см. Jirecek, Die Lage und Vergangenheit der Stadt Durazzo..., S. 392).

1310

Стратиотиды (????????????) — так Фукидид и Ксенофонт называют корабли для перевозки войск (Liddell, Scott, Lexicon, II, S. v. ?????????????).

1311

Петрула была расположена между Диррахием и Эльбасаном (Златарски, История..., II, стр. 245).

1312

Т. е. зимы 1107/08 г. и лета 1108 г. {598}

1313

Об этих машинах см. Атанасов..., Българското военно изкустео..., стр. 78—80.

1314

Ил., VII, 220; XI, 545.

1315

Таран по-гречески ? ????? (т. е. «баран»). Согласно весьма неопределенным свидетельствам Афинея и Витрувия, таран был изобретен во время осады испанского города Гадиры карфагенянами (время неопределенное). См. RE, VII, s. v. Gades, col. 452.

1316

Игра на двузначимости слова ????????: «козлиный» и «трагический».

1317

Стена... несколько уступает башням. Так мы переводим ?? ?????? ... ?????????? ???? ???????. Б. Лейб: «Ses remparts sont coupes de tours».

1318

В виде башни черепахи (??????? ??????? ??????). Может быть, следует переводить: «в виде панциря черепахи»?

1319

Диоптра — угломерный прибор для измерения высоты отдаленных предметов. Еще в античности диоптры широко применялись в военном деле для измерения высоты стен осажденных городов (см. RE, V, s. v. Dioptra).

1320

Ср. сообщение Альберта Аахенского (Alb. Aq., X, 41). Защитники Диррахия метали в машины Боэмунда горшки, наполненные горючим материалом, огонь от которого нельзя было погасить водой.

1321

1108 г.

1322

См. Аристотель, Никомахова этика, VIII, 6.

1323

Маистромилии (от magistri militum) — знатный неаполитанский род. О Марине см. Force, Les Conseillers..., рр. 155—156.

1324

См. Dolger, Regesten..., 1239 (весна 1108 г.).

1325

Коприсиан (???????????). Трудно решить, кого подразумевает Анна под этим именем (Ducange, In Alex., рр. 655—656).

1326

Принципат (???????????). Еще Дюканж высказал мнение, что это то же лицо, что и Ричард Принчита, подписавший Девольский мирный договор (Ал., XIII, 12, стр. 372). Этот Ричард Принчита был сыном брата Роберта Гвискара, Вильгельма, графа Салернского принципата (отсюда и его прозвище. См. Gesta, рр. 13—14, n. 8). Принкипат — по-видимому, латинизированное итальянское Принчита (см. Gregoire, Notes sur Anne Comnene, рр. 314—315). По мнению Дюканжа (Ducange, ?n AIex., p. 658), Анна из одного Ричарда Принчиты создает двух лиц: Ричарда и Принчиту.

1327

Рассказ о провокационных письмах, посланных Алексеем, содержится только в «Алексиаде»; однако, по свидетельству ряда западных источников (Ord. Vit., XI, 12; Alb, {599} Aq., X, 44; Fulch., II, 39), в лагере Боэмунда не было согласия и графы переходили на сторону Алексея. Альберт Аахенский и Ордерик Виталий, так же как и Анна, среди изменников упоминают брата Боэмунда, Гвидо, который «был подкуплен деньгами и льстивыми обещаниями императора» (Alb. Aq., X, 44; см. Jenal, Der Kampf um Durazzo..., S. 308, Anm. 2).

1328

... Так называемыми завалами — ??? ??? ?????????? ???????????.

1329

По сообщению Феофилакта Болгарского (PG, 126, col. 484), Боэмунд опустошал область Мокра и Вагору (у Анны Вавагора, см. прим. 474).

1330

А. Еналь (Jenal, Der Kampf um Durazzo..., S. 309, Anm. 1) убедительно идентифицирует эти два победоносных для норманнов сражения с теми, о которых рассказывается в «Narratio Floriacensis». Если принять эту идентификацию, то первое сражение следует датировать 5 апреля 1108 г. О поражении византийцев рассказывает также Альберт Аахенский (Alb. Aq., X, 42).

1331

Анна ничего не сообщала о прибытии Кантакузина.

1332

Анна впервые упоминает здесь о разведчиках Кантакузина. Вводная фраза — «как уже сообщалось» — ничему не соответствует.

1333

Во всех известных нам случаях, когда упоминается эксусиократор, имеется в виду, должно быть, правитель или наместник Алании. В данном же месте Анна употребляет этот термин в отношении предводителя аланских союзников.

1334

Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает лакуну.

1335

Выше (XIII, 2, стр. 344) Анна сообщала, что Боэмунд сам сжег свои корабли.

1336

По мнению А. Еналя (Jenal, Der Kampf um Durazzo..., S. 311, Anm. 1), это сражение имеет в виду и Альберт Аахенский (Alb. Aq., X, 43), который рассказывает о том, как норманнский отряд в 1800 воинов потерпел поражение от византийцев и потерял убитыми 300 человек.

1337

Тимор — в бассейне Девола (Златарски, История..., II, стр. 60—61).

1338

Добыть языка — ???????... ???????. Все переводчики Анны понимают это выражение в значении «доставлять сведения». Для русского читателя не может быть сомнения, что в данном случае имеется в виду «добыть языка», т. е. «взять пленного». Такое значение этого выражения зафиксировано в старых русских летописях и хорошо понятно в контексте. Кроме того, как показал Г. Моравчик, уже с VII в. в византийских хрониках употребляется в этом же значении выражение — ??????? ??????? (Moravcsik, {600} Zur Geschichte des Ausdruckes..., Ss. 34—37; ср. Plezia, Byzantinoturcicum...).

1339

Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает лакуну.

1340

Константин Гавра — видимо, сын хорошо известного Феодора Гавры (см. прим. 858) и брат Григория Гавры. Константин Гавра был стратигом Филадельфии (Ал., XIV, 3, стр. 380), а затем при Иоанне Комнине — и дукой Трапезунда. В 1126 г. он поднял в Трапезунде мятеж, который продолжался в течение 14 лет. См. об этом Petit, Monodie de Theodore Prodromos..., p. 3 sq. Впрочем выводы П. Пти, основывающиеся на монодии Продрома, подвергались сомнению С. Пападимитриу, который считал, что Продром имеет в виду мятеж не Гавры, а Григория Таронита (см. прим. 1271). Другие исследователи (Курц, Шаландон) не поддержали возражений С. Пападимитриу (см. Chalandon, Les Comnene, р. 37).

1341

См. Dolger, Regesten..., 1241 (до сентября 1108 г.).

1342

??? ????? ???? ??? ??? ???????? ??????????? ???????? ?????????? ???? ??? ??? ??? ????? ????????????. Можно допустить и иное толкование этого места: «Продукты, доставлявшиеся по морю, кончились, и они (т. е. норманны. — Я. Л.), были теснимы на суше...». В таком случае здесь не один, а два genitivus absolutus (подлежащее второго из них — норманны). Во втором варианте точнее передано значение глагола ?????????.

1343

О тяжелом положении войска Боэмунда под Диррахием сообщают также Ордерик Виталий (Ord. Vit., III, 12) и Альберт Аахенский (Alb. Aq., X, 44). По словам последнего, латиняне, изнуренные голодом, длительной осадой, непрерывными вылазками византийцев, покидали Боэмунда и возвращались в Италию.

1344

Принимаем чтение Ер.: ???’ ?????? вм. ???’ ????? в других рукописях.

1345

Ср. сообщение Альберта Аахенского (Alb. Aq., X, 44): «Гвидо, сын сестры Боэмунда, Вильгельм Кларет и другие военачальники, развращенные деньгами и лестью императора, высказывали различные убедительные доводы, ссылаясь то на недостаток продовольствия, то на разбежавшееся войско, то на возвращение флота, то на несметное богатство царственного города; таким образом, они пытались отвратить Боэмунда от осады и заставить его заключить союз с императором».

1346

См. Dolger, Regesten..., 1242.

1347

Имеются в виду клятвы вассальной верности, которые дали Алексею западные рыцари, проходя через Византию во время Первого крестового похода. {601}

1348

???? ??? ???????? — Досл.: «С двумя хламидами» (хламида — короткий плащ, который носили воины).

1349

?????????? — от лат. средневек. servientes. Сержанты составляли легковооруженную часть войска и часто исполняли различные служебные функции (Kimball, Serjeanty tenure..., р. 69 sq.).

1350

Ср. Ал., III, 9, стр. 134.

1351

Норманны обычно носили длинные волосы.

1352

В средневековье кожевники удаляли щетину с кож при помощи извести.

1353

Его ноздри соответствовали объему груди, а широкая грудь — ноздрям — ????????? ?? ?? ??????? ??? ??? ??????? ??? ??? ??? ???????? ??? ??? ??????? ????????. Фраза плохо понятна, даем приблизительный перевод ее.

1354

Ответы совершенно неоспоримые — ?????????? ?????????? ?????????????. Предлагаем гипотетичный перевод ???????????? — «неоспоримый». Словарь Софолекса со ссылкой на Афанасия и Григория Назианского дает перевод: «incomprehensible» («непонятный»), в данном контексте явно неподходящий. Б. Лейб переводит: «ambigues».

1355

По сообщению Зонары, сан паниперсеваста Никифор получил после женитьбы на Анне (Zon., XVIII, 22).

1356

Боэмунд имеет в виду договор, заключенный крестоносцами с Алексеем в 1096 г. (Ал., X, 11, стр. 291).

1357

Вероятно, Боэмунд имеет в виду свой призыв к крестовому походу против Византии в 1105 г. (см. прим. 1211).

1358

Лука, V, 9.

1359

?????? ???????? ??? ???????? ???. Сочетание ?????? ???????? здесь и впредь переводим «вассал». Под ???????? («человек») также имеется в виду вассал.

1360

Слугой и подвластным. В греческом тексте ??????? ??? ??????????.

1361

Нашей веры — ??? ???????? ????? (см. прим. 20).

1362

Даем описательный перевод греческой фразы ’????? ?? ?????? ????????? ???????? ??? ??????? ??? ???? ????? ???? ??? ???????? ??????? ??? ??? ???????? ????. Точный перевод: «Я клянусь соблюдать истинную верность в целом и в частностях по отношению к вашему владычеству и вашей жизни».

1363

Каваллариями (????????????), т. е. рыцарями.

1364

?????? ??????? ??? ???????? ?? ??? ???’ ?? ??? ?? ???????? ? ???????? ???? ??? ?????????? ?????? ??? ?????, ?? ???? ????????? ?? ???????? ??? ?????????????????, ’?????????? ?????? ??? ???????????? ???????, ????? ?????? ???? ??? ????????????? ???’?????. По нашему мнению, все переводчики Анны неверно передают смысл {602} этого места. В их понимании эта фраза должна была бы быть переведена на русский язык следующим образом: «К тому же я соглашаюсь и клянусь в том, что если ваша царственность пожелает, чтобы я поднял оружие и начал войну с теми...». На невозможность такого понимания указывает хотя бы союз ??? (????).

1365

А. Райффершайд предполагает лакуну: отсутствует глагол, управляющий словами ???? ????????? ?? ?????? («всех этих»). Б. Лейб в своем издании не отмечает лакуны, однако трудно предположить, чтобы этими словами управлял глагол ????????? (в нашем переводе «претендовать»).

1366

Другое название уже упоминавшегося Анной г. Суди (см. прим. 1105).

1367

Б. Лейб отмечает его как замок в Антиохии (Leib, Alexiade, III, р. 133).

1368

Кавка — местечко в долине Оронта, в 40 км к юго-востоку от Антиохии (Dussaud, Topographie, р. 472, carte XIV).

1369

Лул не удается локализовать в том районе, который отошел к Боэмунду. Б. Лейб (Leib, Alexiade, III, р. 133) со ссылкой на В. Рамсея ошибочно помещает его к северо-западу от Поданда, т. е. в том районе, который отошел к Алексею.

1370

Удивительная гора (??? ????????? ’?????) — на правом берегу нижнего течения Оронта, против Антиохии (см. Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 126, Anm. 7).

1371

Ферсии — на полпути между Оронтом и Алеппо (см. Rey, Les colonies..., р. 333).

1372

Стратигида Святой Илия (????????? ? ’????? ’?????) — город и монастырь на мысе к северу от устья Оронта. Дюканж отождествляет стратигиду и стратигат (Ducange, In Alex., p. 666). Исследователь ссылается на стратигаты Валан и Мараклею, названные также и стратигидами (??????????? ??? ??? ?????????). Однако, если бы оба эти понятия совпадали, тогда не имело бы смысла оговаривать, что Валан и Мараклея являются не только стратигидами, но и стратигатами. Кроме того, внимательное наблюдение позволяет установить, что ????????? выступает как центр области, окруженной подвластными селениями, в то время как ??????????? — это, напротив, область, окружающая центр (см. «стратигат города Тарса»). Вот почему мы сочли необходимым четко разграничить оба эти понятия.

1373

Стратигида Ворзе — небольшая крепость, построенная крестоносцами в 40 с лишним километрах к западу от Латтакии. (Smail, Crusading warfare, p. 218).

1374

Ларисса — город в долине Оронта (Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 127, Anm. 2). {603}

1375

Артах — крепость к северо-востоку от Антиохин.

1376

Телух, ант. Дулук — крепость на плоскогорье к югу от залива Александретта (Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 127, Anm. 4).

1377

Черная Гора — ?? ?????? ’???? (ныне Аман) — горный массив к северо-западу от Антиохии (Cahen, La Svrie du Nord..., р. 140).

1378

Пагра — город к северо-западу от оз. Ал-Амиг (Leib, Alexiade, III, р. 136).

1379

Стратигат Палаца находится в 20 км к северу от оз. Ал-Амиг (Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 127, Anm. 9).

1380

Зуме — в 75 км к северу от Алеппо (Honiginann, Die Ostgrenze..., S. 128, Anm. 1).

1381

Хиротония (??????????) в эту эпоху — посвящение в сан.

1382

Следуем чтению А. Райффершайда, исключающего ??? между ??????? и ???? и предполагающего лакуну между ???????? и ??? ???? ???????. Б. Лейб исключает ???, но не отмечает лакуны.

1383

По мнению А. Еналя (Jenal, Der Kampf um Durazzo, S. 316, Anm. 4), Антарт был расположен южнее Тортосы (Антарад). Э. Хонигман (Honigmann, Die Ostgreme..., S. 128, Anm. 6) отмечает, что Антарад и Антарт — одно и то же место.

1384

Управляющим и своим людям. В греческом тексте: ???? ????? ?????????? ??? ?????????.

1385

Паломники (?? ??????????), т. е. крестоносцы. Этот пункт отмечают также почти все западные хронисты, упоминающие о договоре.

1386

Большинство последующих названий до сих пор не удалось идентифицировать.

1387

Скилица (Skyl., р. 422) этим именем называет часть Каппадокии, которая позднее именовалась Ликандом.

1388

Возможно, Сарван — это Телль Руман в 30 км от Низибиса по дороге на Мосул (Dussaud, Topographie..., р. 499).

1389

Телхампсон — возможно, Телль Хамдун. В таком случае это крайняя северо-западная точка владений Боэмунда.

1390

Славотилий (??????????? ). Л. Нидерле предполагает, что это одно из славянских поселений в Западной Сирии (см. Нидерле, Славянские древности, стр. 91; о славянских поселениях в Сирии см. также Брайчевский, К истории расселения..., стр. 135).

1391

В тексте ??? ??????. Ошибка переписчика понятна: по аналогии с именами женского рода на -?? он считает, что {604} предыдущие названия стоят в accusativus (?? ??????????, ?? ????????). А. Райффершайд предполагает ?? ??????, скорее ? ?????, ибо в данном случае не случайная описка, а сознательное неверное исправление. Б. Лейб читает ?? ??????.

1392

По мнению ?. Дэльгера (Dolger, Finanzgeschichtliches..., S. 13, Anm. 3), имеются в виду монеты не Михаила VII, а Михаила IV (см. также Svoronos, Recherches sur les cadastre byzantin..., p. 104, n. 1). Требование Боэмунда выплачивать ему деньги в старой монете — лишнее свидетельство ухудшения византийской монеты в то время (см. прим. 382).

1393

?? ???????? и дальше лакуна. А. Райффершайд считал, что речь идет о графстве Эдесса. Р. Юдэйл (Jewdale, Bohemond I... нам недоступно, цитируем по Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 129, Anm. 6) подставлял сюда Антиохию. Мы считаем необходимым вернуться к прежнему мнению: речь идет о графстве Эдесса.

1394

1108 г.

1395

Речь вдет о венгерском короле Коломане Арпадовиче, дочь которого Ирина (Пирошка) была замужем за старшим сыном императора.

1396

Обращает на себя внимание, что при заключении договора присутствовало большое число императорских советников — уроженцев западных стран. Идентификации их имен посвящена уже упоминавшаяся нами специальная работа — Force, Les conseillers...

1397

Этот договор — самый крупный и интересный документ из всех содержащихся в «Алексиаде». Анна несомненно располагала копией этого акта и приводит его полностью (в западных источниках он только упоминается; см.: Alb. Aq., X, 44; Fulch., II, 39).

Договор был составлен от имени Боэмунда и вручен Алексею в обмен на царский хрисовул. Нетрудно заметить, что в нем нашли отражение нормы западного феодального права. По существу это обычная ленная присяга с типичными для западноевропейского средневековья чертами (например, «сорок дней», которые должны пройти между объявлением войны Боэмундом своему сюзерену-императору и ее началом). В то же время нормы западного права подвергаются определенной модификации в результате соприкосновения с византийской действительностью. Так, в договоре можно обнаружить явное уклонение от хорошо известного на Западе принципа «вассал моего вассала — не мой вассал», напротив, Боэмунд обещает Алексею подчинить ему своих вассалов, {605}

Большой интерес представляет идентификация многочисленных географических названий, содержащихся в договоре (к сожалению, она далеко не всегда возможна). Упоминание районов, отошедших к империи, и тех, на которые претендует Боэмунд, позволяет заключить, что у Алексея основная цель — отрезать Антиохийское княжество от моря, а у Боэмунда — в качестве компенсации обеспечить себе земли в районе Эдессы. Возможно, Боэмунд — враг графа Эдесского Балдуина — стремился присвоить себе его владения. Практически Девольский договор 1108 г. остался на бумаге: фактический властитель Антиохийского княжества Танкред отказался его признать (см. прим. 1406). В то же время договор сыграл определенную роль. Во-первых, он юридически зафиксировал поражение Боэмунда — отныне норманнское государство перестало быть грозным противником Византии. Во-вторых, отменив вассальную присягу Боэмунда 1096 г., он как бы создал новую правовую основу для отношений Византии с латинскими государствами в Сирии. Почти через 20 лет император Иоанн Комнин требовал у Раймунда Антиохийского возобновления вассальных отношений по образцу закрепленных Девольским договором.

Перевод текста договора вместе с вступительной статьей и комментарием был издан нами совместно с М. М. Фрейденбергом (Любарский, Фрейденберг, Девольский договор, карта на стр. 266, где отмечены районы, отходящие к Алексею и Боэмунду).