Моя дружба с врачом, психиатром и писателем Вальтером Фогтом – один из примеров тех знакомств, которым я обязан ЛСД. Как видно в следующем отрывке из нашей переписки, её темой были не столько медицинские аспекты ЛСД, важные для врача, сколько затрагивающая глубины души способность изменять сознание, интересная для писателя.
Мури/Берн, 22 ноября 1970
Уважаемый г-н Хофманн,
Этой ночью мне приснилось, что в Риме меня пригласила в кафе на чашку чая семья моего друга. Эта семья была знакома с Римским папой, и поэтому папа сидел за одним столом с нами. Он был весь в белом, и на голове у него была белая митра. Он статно сидел и молчал.
А днём мне пришла в голову идея послать вам птицу с моего стола – как визитную карточку, если вам угодно – книгу, которая оставалась апокрифической, о чем я, если вдуматься, и не жалею, хотя итальянский переводчик твёрдо уверен, что она у меня лучшая. (Да-да, папа тоже итальянец. Вот так. .)
Возможна, эта маленькая работа вас заинтересует. Она была написана в 1966 автором, который в то время не имел ни малейшего опыта относительно психоделических средств и который читал лишённые смысла отчёты о медицинских экспериментах с этими препаратами. С тех пор, однако, мало что изменилось, за исключением того, что опасения приходят теперь с другой стороны.
Я полагаю, что ваше открытие сделало брешь (не буквально, как в диалоге Сауля с Паулем, как говорит Роланд Фишер) в моей работе (тоже ёмкое слово) – и, действительно, то, что я написал после, стало более реалистичным, или, по крайней мере, менее многозначительным. В любом случае без него, я не смог бы создать холодный реализм моего телефильма «Spiele der Macht» (Игры власти). Разные наброски только подтверждают это, если только они ещё где-нибудь валяются.
Если у вас есть интерес и время для встречи, я был бы очень рад заглянуть к вам как-нибудь для беседы.
В. Ф.
Бург, 28 ноября 1970
Уважаемый г-н Фогт,
Если бы птица, которая приземлилась у меня на столе, могла бы найти дорогу ко мне, это было бы ещё одним событием, которому я обязан волшебному действию ЛСД. Я бы вскоре смог написать книгу обо всех последствиях моих экспериментов в 1943…
А. Х.
Мури/Берн, 13 марта 1971
Уважаемый г-н Хофманн,
Присылаю вам критическую статью из газеты о «Приближениях» Юнгера, которая, по-видимому, вас заинтересует…
Мне кажется, что галлюцинации, сны и работа писателя противоположны повседневному сознанию, и их функции взаимно дополняют друг друга. Здесь я могу говорить только за себя самого. Это может оказать иначе у других – с другими тяжело говорить о таких вещах, поскольку люди зачастую говорят на разных языках…
Тем не менее, поскольку вы теперь собираете автографы, и делаете мне честь, включая некоторые из моих писем в вашу коллекцию, я посылаю вам рукопись моего «завещания» – в котором ваше открытие играет роль «единственного радостного изобретения двадцатого века»…
В. Ф.
самое последнее завещание доктора вольфганга фогта 1969 я не желаю никаких особых похоронных церемоний только дорогие и неприличные орхидеи маленькие птички с весёлыми именами никаких голых танцоров но психоделические одежды колонки на каждом углу и ничего кроме последней записи битлз (Abbey Road) сто тысяч миллионов раз и делайте что хотите («Blind Faith») на зацикленной ленте ничего кроме популярного Христа с нимбом из настоящего золота и возлюбленных прихожан накачивающих себя кислотой (ЛДС) пока не отправятся в рай (вторая сторона Abbey Road) один два три четыре пять шесть семь возможно мы там встретим друг друга
посвящается доктору Альберту Хофманну
Начало Весны 1971
Бург 29 марта 1971
Уважаемый г-н Фогт,
Вы снова прислали мне замечательное письмо и ценный автограф, завещание 1969…
В последнее время мне снятся удивительные сны, и это подтолкнуло меня проверить влияние химического состава ужина на красочность снов. Ведь и ЛСД тоже едят…
А. Х.
Мури/Берн 5 сентября 1971
Уважаемый г-н Хофманн,
После выходных на озере Муртен (в ту субботу я пролетал над озером Муртен в воздушном шаре моего друга Э. И., который взял меня в качестве пассажира А. Х.), я часто думал о Вас – это был самый светлый осенний день. Вчера, в субботу, благодаря одной таблетке аспирина (из-за головной боли и простуды), я испытал очень смешной флэшбак, похожий на мескалин (с которым я мало имел дело, а если точнее, то лишь однажды)…
Я читал великолепное эссе Уоссона о грибах; он делит человечество на микофобов и микофилов… В вашем лесу, наверное, сейчас растут чудные мухоморы. Может, как-нибудь, пособираем?
В. Ф.
Мури/Берн 7 сентября 1971
Уважаемый г-н Хофманн,
Мне кажется, я должен вам вкратце рассказать, что же я делал, стоя под солнцем на пристани, под вашим воздушным шаром: я наконец-то делал заметки о нашем визите в Villars-sur-Ollons (с доктором Лири), потом по озеру проплыл корабль каких-то хиппи, самодельный, как в фильме Феллини, я сделал его зарисовки, а над ним я нарисовал Ваш воздушный шар.
В. Ф.
Бург 15 апреля 1972
Уважаемый г-н Фогт,
Меня необычайно потряс Ваш телефильм «Игры власти».
Я поздравляю Вас с этой великолепной постановкой, которая доводит до сознания душевную жестокость человека, и поэтому определённым образом «расширяет сознание», и может считаться терапевтической в самом высоком смысле, как античная трагедия.
А. Х.
Бург 19 мая 1973
Уважаемый г-н Фогт,
Теперь я уже три раза прочёл Вашу светскую проповедь – описание и толкование Вашего Синайское Путешествия. (Walter Vogt: Mein Sinai Trip. Eine Laienpredigt (Моё Синайское Путешествие: светская проповедь) (Verlag der Arche, Zurich, 1972). Эта публикация содержит текст светской проповеди, которую Вальтер Фогт дал 14 ноября 1971 по приглашению пастора Кристофа Моля в протестантской церкви в Вадуце (Лихтенштейн), в ходе серии писательских светских проповедей, и, кроме того, содержит послесловие автора и пригласившего священника. Она включает описание и толкование экстатического религиозного переживания, вызванного ЛСД, которое автор считает «далёкой, если хотите, поверхностной, аналогией великому синайскому путешествию Моисея». В этом описании прослеживается не только «патриархальная атмосфера», в которой и заключается аналогия, но и более глубокая связь, которая находится скорее между строк этого текста.) Что же есть в действительности ЛСД путешествие?… Это было смелым поступком – избрать в качестве темы проповеди, пусть даже светской, такую неблагонадёжную вещь, как наркотический экспириенс. Но вопрос галлюциногенов действительно имеет непосредственное отношение к церкви, поскольку эти снадобья священны (пейотль, теонанакатль, ололиуки, с которыми ЛСД связан химическим строением и активностью).
Я полностью согласен с тем, о чем Вы говорите во введении о современной церковной религиозности: о трёх предусмотренных состояния сознания (бодрствующее состояние непрерывного труда и выполнения долга, алкогольное опьянение и сон), о разнице между двумя стадиями психоделического состояния (первая стадия, пик путешествия, во время которого переживается связь с космосом, или же погружение в собственное тело, во время которого все существующее оказывается внутри; и вторая стадия, которая характеризуется как стадия расширенного понимания символов); и о том намёке на искренность, которую галлюциногены привносят в эти состояния сознания. Все эти наблюдения чрезвычайно важны для того, чтобы судить о галлюциногенном опьянении.
Наибольшей пользой в духовном плане от экспериментов с ЛСД было переживание неразрывной связи физического и духовного. «Христос в материи» (Teilhard de Chardin). Уж, не во время ли наркотического экпириенса к Вам впервые пришло понимание того, что мы спускаемся «во плоть, которая и есть мы», чтобы получить новые пророчества?
Немного критики вашей проповеди: вы приписываете Тимоти Лири выражение «самое глубокое переживание, которое существует» – «Царствие небесное внутри нас». Эта фраза, без указания её истинного источника, может интерпретироваться как незнание такового, или даже как незнание основ христианской веры.
Одно из Ваших высказываний достойно всемирного признания: «Не существует не-экстатического религиозного опыта». .
В следующий понедельник вечером у меня будет интервью на швейцарском телевидении (об ЛСД и мексиканских волшебных снадобьях, в программе «Из первых рук»). Интересно, что за вопросы мне зададут. .
А. Х.
Мури/Берн, 24 мая 1973
Уважаемый г-н Хофманн,
Конечно, это был ЛСД – я просто не хотел открыто писать о нем, я и сам не знаю, почему… Тот акцент, который я сделал на добродушном Лири, который теперь мне кажется далеко не самым первым свидетелем, может объясняться только особым контекстом разговора или проповеди.
Я должен признаться, что понимание того, что мы спускаемся «во плоть, которая и есть мы», действительно пришло ко мне впервые под ЛСД. Я все ещё обдумываю это, возможно, оно пришло ко мне «слишком поздно», хотя я все больше становлюсь сторонником Вашего мнения, что ЛСД должен быть табу для молодёжи (табу, а не запретом, вот в чем разница)…
Фраза, которая Вам понравилась, «не существует не-экстатического религиозного опыта», по-видимому, не так нравится другим, например, моему (почти единственному) литературному другу и религиозному поэту Курту Марти… Но, в любом случае, мы практически никогда не сходимся во мнениях о чем-либо, и, несмотря на это, мы представляем собой малюсенькую швейцарскую минимафию, когда случайно общаемся по телефону и затеваем что-либо совместно.
В. Ф.
Бург, 13 апреля 1974
Уважаемый г-н Фогт,
Вчера вечером мы в напряжении смотрели Ваш телефильм «Пилат перед молчащим Христом».
…как представление основного взаимоотношения человек-Бог: человек, приходящий к Богу с самыми тяжёлыми своими вопросами, на которые, в конце концов, ему приходится отвечать самому, поскольку Бог молчит. Он не отвечает ему словами. Ответы заключаются в его книге творения (к которой принадлежит и спрашивающий человек). Подлинно научная расшифровка этого текста.
А. Х.
Мури/Берн, 11 мая 1974
Уважаемый г-н Хофманн,
Я сочинил в полусумерках «поэму», которую осмелился Вам послать. Сначала, я хотел послать её Лири, но это имело бы смысла.
Лири в тюрьме Гелпке мёртв Лечение в сумасшедшем доме это и есть ваша психоделическая революция? Может, мы воспринимали всерьёз то, с чем можно лишь играть или наоборот…
