В Нараку, или ад, ведут три двери – алчность, гнев и скупость, а помещений там семь; грешные души подвергаются мукам сообразно с провинностями и должны преодолеть двести тысяч миль до дворца Ямы, их судии и властелина. Иногда им приходится идти по горящей земле; иногда – карабкаться по острым скалам среди густого тумана, где роятся змеи, тигры, великаны и где нужно пролагать путь среди грязи и крови. Яма предстает перед ними в самом ужасном облике: бог преисподней достигает восьмидесяти миль в высоту; глаза его – широкие алые озера, голос подобен грому, и дыхание – вой ветра в бурю. Когда является перед ним грешник, Яма говорит ему: «Разве не знал ты, что есть у меня смертные муки для творящих зло? Ты знал это и грешил – значит, ад и будет твоим наследством. К чему теперь плакать?» Если грешник домогается, чтобы вину его доказали, Яма призывает в свидетели день, ночь, утро и вечер, а после того, как выскажутся эти свидетели, которых нельзя подкупить, выносит приговор. В аду есть разные муки, для каждого преступления, для каждого чувства, для каждого из членов тела; железо, огонь, ядовитые змеи, злобные хищники, желчь, яд – все используется для наказания грешников. Одних влекут через лезвия секир; другим суждено пройти сквозь игольное ушко; тем стервятник выклевывает глаза; иным вороны вырывают мясо.
(«Бхагавад-Гита»,[87] IX и XVI, пурана, цитированная Кроуфертом Уордом и Де Шарлем., т. II, с. 198; Дюбуа. «Путешествие в Массору», т. II, с. 325; Соннера, Н,с. 17)
Фо
Китайцы говорят, что есть одна гора под названием Малая Железная ограда, и ее окружает другая гора, прозванная Великой оградой. Пространство между этими двумя горами застлано густым туманом, и там один над другим расположены восемь великих адов, и каждый из них окружен шестнадцатью маленькими адами, зависящими от больших, и вокруг каждого из малых расположено десять миллионов других. В этих местах мучений каждому пороку предназначена своя особая кара: гордецов бросают в кровавую реку, бесстыжих карают огнем, скупых – стужей, гневных протыкают ножами, а наглых забрасывают нечистотами. Искупив свои прегрешения, осужденные превращаются в голодных демонов или переходят в тело животных, чтобы снова начать цикл перевоплощений. Некоторые секты не верят в муки ада, ибо не доверяют ничему, полагая, что все в этом мире одна лишь видимость.
(«Азиатский дневник», т. VII, с. 254; т. VIII, с. 74, 80; Де Гинь, т. II, с. 331; Дюбуа, т. II, с. 73)
Заратустра
Ормузд[88] говорит своему пророку: «Не спрашивай, что будет с исполненным злобы, с тем, который не благоволит нам; его ожидает кара в конце его дней. Души всех людей пребудут в аду на время, соответствующее совершенным грехам. Кара, наложенная в этом месте мучений, – уже не кара огнем: как возможно доставлять страдания добродетельным элементом, который считается истинным образом Высшего Существа? Обитатели Дузака пожираются ядовитыми гадами, пронзаются кинжалами, задыхаются в дыму; дыхание им спирает от гнилостного запаха; жен, досаждавших мужьям болтливостью, вешают на веревке, и язык у них свисает изо рта. Если верить Саддеру, парсы[89] полагают муки вечными, а если опираться на книги зендов,[90] Ормузд каждый год открывает ворота ада на пять дней, и многие души выходят на свободу, если своим раскаянием они усмирили гнев небес или же их родичи молились за них. Когда они приходят в этот мир, их нужно накормить вкусными яствами и одеть в новые одежды. В конце веков ада уже не будет».
(Пасторе, «Три законодателя», с. 97; Анкетиль. «Жизнь Заратустры», с. 41; Саддер Порт, т. II, с. 419; Иеши-Саде, гл. XV, с. 130, 131; «Зенд-Авеста»,[91] т. I, с. 403, 418; т. II, с. 42; т. III, с. 130; «Словарь культов», II, с. 174)
Конфуций
Ни в одной из книг Конфуция нет доказательств того, что он принимал доктрину иной жизни и мук, которые Бог предназначает грешникам. Лейбниц после долгих исследований так и не смог прояснить этот пункт, и Лонгобарди[92] повезло не больше. Китайские книжники, которых он опрашивал, признались, что их религия не принимает ни небес, ни ада. Пасторе в своем изложении подтверждает это. Мы уже убеждены, что китайцы верят в иную жизнь именно потому, что они верят в правосудие Бога, в провидение, в его благость, и в этом смысле они являются одним из самых просвещенных народов Земли.
(Лейбниц, т. IV, с. 205; Пасторе. «Три законодателя», с. 127)
Осирис
Душа, прежде чем войти в Поля Блаженства, предстает перед священным судом Осириса,[93] высшего судии и владыки преисподней, который и назначает ей судьбу согласно земным свершениям. Когда осудит ее царь теней, душа входит в место страданий, дабы очиститься, и в соответствии с тяжестью грехов определяется длительность кары. Самые добродетельные души в девять лет завершают круг искупления и вновь восходят на Олимп, но есть и такие, кому не очиститься и за три тысячи лет. Муки, какими караются грешники, начинаются лишь после распада тела; перемещения душ, как говорит Гермес, многочисленны и не все равно благоприятны; те, кто был превращен в рептилий, переходят в обитателей вод; души обитателей вод попадают в земных тварей, а оттуда уже в тела людей. Душа, которая, находясь в теле человека, все еще исполнена злобы, вновь одушевляет ползучих тварей и никогда не достигает бессмертия.
(Пиндар. «Олимп», II, стих 10; Крейцер, I, с. 467, 886)
Орфей
(Мнение философов). Божество, говорил Пифагор,[94] не изъяснилось относительно природы мук, которые ожидают грешников после смерти; я могу лишь утверждать, согласно нашим представлениям о порядке и справедливости, выраженным во все времена всеми народами, что каждый получит по заслугам, и преступник будет искупать свою вину, пока не очистится.
(Мнение простонародья). Если грешник не успевает до своей смерти ублажить священными обрядами фурий, которые вцепились в его душу как в свою добычу, те утаскивают его в пещеры Тартара,[95] где плач и отчаяние. Грешников судят Минос, Эак и Радамант,[96] а затем их подвергают ужасным мучениям: безжалостные стервятники раздирают им нутро; они вращаются на горящих колесах; вот Тантал без конца умирает от голода и жажды; вот дочери Даная осуждены без конца наполнять бочку, из которой тут же выливается вода; вот Сизиф влачит в гору огромный камень, который мгновенно скатывается вниз.
(Бартелеми. «Анахарсис», т. I, с. 65; т. VII, с. 20, 29; Гомер. «Одиссея», II; Гесиод, «Теогония», стих 720)
Нума
Мрачное царство Плутона окружено полноводным Ахероном, Стиксом, Коцитом и Флегетоном;[97] к берегам Стикса прибывают души, сопровождаемые Меркурием,[98] и перевозчик Харон их доставляет на другой берег, взимая обол за переправу, и бросает на пять лет неприкаянными тех, кто не может заплатить, а также тех, чьи тела не погребены. На другом берегу Стикса видны боль, угрызения, бледные немочи, страх, бедность, старость и смерть. У жерла пропасти слышны жалобные крики детей, которых ранняя смерть оторвала от материнской груди; затем мы видим тех, кто, устав от жизни, пресек ее нить, а неподалеку простирается поле плача, где стенают жертвы любви; чуть поодаль находятся знаменитые воины, у которых нет иных заслуг, кроме силы и мужества. Иными словами, картина мук Тартара почти одна и та же у Гомера и у Вергилия. Осужденные в римском аду не могли, однако, роптать на судьбу, как это было в аду греческом; высшие судьи вынуждали их признать свою вину. После определенного количества лет искупления души выходили из Тартара и поднимались на землю, чтобы начать новую жизнь. Вода реки Леты, которую их заставляли пить перед тем, как выйти из обители мертвых, стирала всякую память о прошлом.
Галлы верили в существование иного мира, в котором злых ожидают многочисленные кары. Они не были вечными; претерпев их, душа возвращалась на землю, чтобы обрести новую жизнь.
(Шиньяк. «Религия галлов», т. I, с. 60; Мишле. «История Франции», т. I, с. 43)
Один
Нифльхейм, или преисподняя, разверзся за много зим до того, как образовалась земля. В середине ее крепости бьет источник, из которого берут начало такие бурные реки, как Горе, Проклятие, Бездна, Буря и Вой. На берегах этих рек высится огромное здание, дверь которого открывается в сторону полуночи,[100] а сделана она из мертвых змей, чьи головы, повернутые внутрь, изрыгают яд, а из этого яда образуется река, в которую погружены грешники. В доме есть девять различных помещений; в первом обитает Смерть, чьи приспешники – Голод, Нищета и Боль; чуть поодаль виднеется мрачный Настронд, или берег мертвых, а еще дальше – железная роща, где прикованы гиганты; три моря, застланные туманами, окружают эту рощу, и по ней скитаются бледные тени малодушных воинов. Над убийцами и клятвопреступниками витает черный дракон, который их неустанно пожирает и изрыгает, и они каждый миг умирают и возрождаются между его широких ляжек; других грешников раздирает на куски пес Манагармор, что поворачивает направо и налево свою безобразную, отвратительную морду; а около Нифльхейма без конца кружат волк Фенрир, змей Мингард и бог Локи, бдительно надзирающий за исполнением наказаний, предназначенных злым и трусливым.
(«Эдда»,[101] 33; Волюспа; Бартолен. «Датские древности»; Маршанжи. «Поэтическая Галлия», т. III, с. 156)
Перуанцы считали, что существует три мира: небо, преисподняя и земля. Оставив эту жизнь, злые погружаются в бездну, где царят все те беды, каким мы подвержены здесь, но без отдыха и без надежды.
(Фед. Бернард. «Религиозные обряды всех народов», т. VI, с. 68, 206)
Из искупительных обрядов, установленных среди мексиканцев, можна вывести, что они признавали необходимость умилостивить Божество и боялись его правосудия в ином мире.
(Перчас. «История завоевания Мексики», с. 156)
Виргинцы
Попогун, или ад виргинцев, – бездна, которую они помещают на западе своей страны; там, по их словам, вечно горят их враги. Другие полагают, что души грешников подвешены между небом и землей, и время от времени мертвые приходят поделиться новостями о потустороннем мире и посетовать на свои страдания.
(«Религиозные обряды», т. IV, с. 160; т. VI, с. 14, 123)
Канадцы
Вера канадцев в адские муки – всего лишь предположение, основанное на искупительных ритуалах и на мольбах, которые они обращают к великому Духу, дабы умилостивить его.
(«Религиозные обряды», т. VI, с. 106)
Моисей
Священные книги евреев гласят, что Бог прольет ярость свою на нечестивого в тот миг, когда предназначена ему будет погибель. Справедливость Господня длится во веки веков; грешник узрит ее и возопит, и будет скрежет зубовный, и погибель без спасения. Безумие грешников словно пакля, и огонь поглотит его. Кто из вас сможет пребыть в этом всесжигающем пламени? Кто сможет жить в вечной геенне огненной? Нечестивых постигнет кара по беззаконию помыслов их, ибо не блюдут они справедливость, и большинство их мук пресуществится в мире ином.
(Иов 21: 30; Псалом 3, стих 89; Еккл., Исайя, 20,21,23; Премудрость 3:10; Катехизис еврейского культа, с. 45)
Иисус Христос
Тот, кто совершает бесчестие, ввергается в пещь огненную, где плач и скрежет зубов. Страшно впасть в руки Бога живого: возьмет он сито и отделит зерна от плевел; зерна соберет в житнице, а плевелы сожжет в огне неугасимом. «Горю я и корчусь в огне», – кричит богач Эпулон в другой части Евангелий, где его изображают в аду. В христианском аду чувственная мука, то есть ощущение боли, сопровождается мукой ущерба: для нечестивых является несчастьем знать о совершенстве Бога и быть навсегда отлученным от него. И дым мучения грешников будет восходить во веки веков, и скажут они горам и камням: «Падите на нас и скройте нас от гнева Сидящего на престоле». Будут пить вино ярости Божьей, приготовленное в чаше гнева Его, и будут мучимы в огне и сере пред святыми Ангелами. Есть несколько адов: самый ужасный и мрачный – тот, где души грешников терзают нечистые духи; он еще называется «геенна» (по-еврейски «гейнам») и преисподняя; второй – это неугасимый огонь Чистилища, где души праведников страдают определенный срок, пока совершенно не очистятся, а третий – тот, где праведники в покое, избавленные от страданий, ждали пришествия Иисуса Христа.
Клянусь зарею, и десятой ночью месяца, и четом, и нечетом, что неверные будут наказаны и брошены в пламя, где не смогут умереть. Мы создали ад, чтобы покарать мятежных ангелов и людей, которые имеют сердце, но не слушают призыва к добру, имеют глаза, но не видят, имеют уши и не слышат. Там покараю я неверных, тех, кто переступил против самих себя, тех, кто не покорялся предписаниям, тех, кто не пожелал уверовать в Единого Бога Всемогущего, и тех, кто отбирал хлеб у бедняков. Сокровищами всего мира не смогут они откупиться, и страданиям их не будет конца; я стану жечь их на вечном огне, и всякий раз, как сготовится их кожа, Мы заменим ее другой кожей, чтобы они вкусили наказания; ад будет им ложем, огонь – пищей, и тщетно станут просить они прибежища от расплавленной бронзы, куда будут они ввергнуты и которая им послужит питьем. А если захотят выйти, станут их бить железными булавами, и закричат они: «Если бы Богу угодно было вернуть меня на землю, я был бы в числе уверовавших!» Спросят того, кто раздувает адское пламя: «Освободит ли нас твой Господин от стольких мук?» И ответ им будет: «Сострадать вам целую вечность». И спросит Бог у ада: «Полон ли ты?» И ад ответит: «А разве больше нет никого?»
