ПРОБЛЕМА НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ

То, что идеология играет важную роль в жизни людей, это стали понимать даже американцы, думавшие, будто с крахом советского коммунизма наступила постидеологическая эпоха, будто им никакая идеология не нужна. Они покоряют планету явно с идеологией превосходства американской социальной организации и американской системой ценностей, с идеологией антикоммунизма, антитерроризма, антиэкстремизма и т.п. В постсоветской России свою идеологию стремятся выработать политические партии и высшая власть. Захватывает идеологические функции православная церковь. Идут поиски национально-русской идеологии. И хотят этого или нет, осознают это или нет, в подсознании ищущих и творящих идеологии мыслителей маячит образец отвергнутой и поверженной марксистской идеологии. Естественно, возникает вопрос: возможно ли возникновение новой идеологии, сопоставимой с марксизмом и способной сыграть в наступившем веке роль, аналогичную той, какую сыграл марксизм в девятнадцатом и двадцатом столетии прошлого тысячелетия?

Чтобы ответить на этот вопрос, его надо дифференцировать на такие два: 1) возможно ли создать учение, превосходящее марксизм интеллектуально, т.е. с точки зрения уровня понимания тех явлений, на понимание которых претендовал марксизм; 2) сможет ли такое учение в случае, если оно будет создано, стать идеологией какого-то множества людей, какой-то организации, какого-то человейника?

Чтобы создать такое учение, нужен определенный интеллектуальный материал, отличный от того, на основе которого возник марксизм. Материал для марксизма существовал в наличности, был достаточно широко известен и в какой-то мере признан. Марксизм возник как его продолжение. В той же ситуации, которая в наше время сложилась в интеллектуальном аспекте человечества, такого материала для идеологии более высокого уровня, чем марксизм, в наличности в качестве общественно значимого, более или менее широко известного и влияющего на умы многих людей, просто нет.

Для искомой идеологии нужна наука в качестве интеллектуальной основы. Но не наука вообще, не любая наука. Большинство наук вообще идеологически нейтральны. И наука не в любом состоянии. Нужна наука, соответствующая философской части идеологии, и наука, соответствующая её социальной части (учению об обществе). Но именно они в их официально принятом, широко известном и включенном в программу обучения и профессионализации виде находятся в состоянии, не пригодном для выполнения рассматриваемой задачи.

Я всю свою жизнь занимался разработкой своей теории реального коммунизма (так я называл социальную организацию Советского Союза) и западнизма (так я называл социальную организацию стран западного мира), а также разработкой фундаментальной социологической теории, которую я называл логической социологией. Делал я это на основе разработанной мною же логической концепции, которую называл комплексной логикой, или интеллектологией. Последняя охватывала проблемы логики, онтологии и методологии науки. Проблемы футурологии меня интересовали как часть проблем социологии, т.е. как проблемы научного прогнозирования. Таким образом, вся проблематика советской идеологии (включая философию) входила в сферу моих интересов, но без намерения создавать на основе моих научных исследований некую новую идеологию. Тем не менее мне пришлось читать курсы лекций, делать публичные выступления, давать интервью и печатать газетные и журнальные статьи на уровне, доступном для широкого круга читателей и слушателей без специального логического и социологического образования, т.е. фактически пришлось заниматься деятельностью идеологической, - пропагандировать результаты своих научных исследований и применять их для понимания и объяснения событий российской и мировой жизни. При этом я убедился в том, что разработанное мною учение вполне могло бы быть использовано в качестве интеллектуального материала для идеологии, о которой идет речь. Ниже я хочу кратко пояснить суть результатов моих исследований и то, какое они имеют значение для идеологии.