ВСТУПЛЕНИЕ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ

Как бы мы не относились к происходящим вокруг нас процессам, какими бы отвратительными, абсурдными и выходящими за рамки представлений нормального человека они бы ни выглядели, мы всегда должны помнить знаменитую формулу: «Если нечто кажется глупостью, но работает, значит это не глупость». И для нахождения оптимальных решений стоящих перед нами задач, да и просто максимально верной оценки ситуации, нужно понять, что нынешний абсурд — тоже результат действия определенных и вполне описываемых процессов, подчиняющихся на элементарном уровне весьма простым законам. И делать вид, что этих законов нет, а все что мы видим — лишь необъяснимый и сумасшедший «сюрреализм», — позиция заведомо проигрышная. Она равносильна добровольному отказу от владения оружием во время военных действий. А отказ от решения проблемы еще никогда не приводил к ее решению. Не победите вы — победят вас.

Но эту формулу можно и переписать по-другому: «если нечто представляется идеальным и совершенным, но не работает, значит оно не идеальное и не совершенное». Можно непрерывно гордиться своей расой и собственной расовой чистотой, можно нарциссически восхищаться своим народом вне зависимости от его текущего состояния и одновременно обожать себя в этом народе, можно вообще быть биологически безупречным по всем параметрам, но это ни к чему не ведёт и ни на что влияния не оказывает, ибо человек существо системное, тем более в наше время, когда мир жестко опутан информационными каналами. Вы можете являть высшую элиту, но глупо проиграть низшим существам, именно потому что вы один, а против вас будет работать система, пусть и примитивная. Можно, в свою очередь, обвинять нас в полной аморальности суждений и попрании всех общепринятых норм; сетовать, что открытия ума меняются на «потерю души», во всяком случае, в религиозном понимании. Да, с большинства современных моралистических доктрин это будет правильное замечание. Но мы ученые, а не моралисты. Мы обозначаем текущее состояние и намечаем состояние финальное. Разность между этими состояниями и определяет качество. Оно может быть положительным, а может быть и отрицательным. Нам нужно чтобы оно было положительным, чтобы показатель роста статуса нашей расы был как можно выше. При этом нас в общем не интересует каким именно способом это качество будет достигнуто. Мораль по отношению к внешним факторам здесь избыточна, ее заменяет цель. Здесь как в физической химии, где доказывается, что тепловой эффект реакции не зависит от метода ее проведения, но зависит лишь от начального и конечного состояния вещества. Известная пословица «победителей не судят» никак этому не противоречит — т. е. метод, по которому победа была достигнута абсолютно не важен, если будет достигнут требуемый результат. Главное, что победа есть. Внутри же нашей системы вся мораль сводится к одному правилу: морален тот, кто работает на нашу расу и чьи действия не направлены против расы. Все остальные — аморальны, ибо их потенциалы работают против нашего. Нет, мы ни в коем случае не пропагандируем принцип «кто не с нами, тот против нас», он энергетически нецелесообразен, мы просто показываем, что ариец выступающий против нас, автоматически выступает против себя самого. Здесь чистая дихотомия: или торжество расового порядка, или полное исчезновение. Или вы звено своей расы, или вы пища для расы чужой. Тот кто это поймет, будет иметь шанс, остальные его иметь принципиально не будут. Вот почему от современной морали, а она сейчас стала общей и у буржуев, и у церковников, и у недочеловеков всех мастей, придется отказаться. Она работает на их исчезновение, они это понимают, если не явно, то бессознательно, вот почему наиболее передовые экономики держатся на денежных пирамидах, а церкви превращаются в обычные «отсосы» денег из бессознательных масс и примитивные орудия борьбы за власть, причем в отличие от средневекового варианта, даже не утруждают себя проповедями тех или иных принципов, лишь спекулируя на традициях и суевериях. Про недочеловеков я вообще молчу.

Битву за хаос ведем не мы. Ее ведут против нас, причем непрерывно, двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Мы, в свою очередь, по выражению Эрвина Шрёдингера «… развиваемся как вид и маршируем на передовой линии поколений, таким образом, каждый день нашей жизни представляет собой маленький кусочек эволюции нашего вида».[207] И методов, которыми она ведется — превеликое множество, но все они сводятся к одному: привнесению в арийский социум чуждых представлений, пусть эти представления и выглядят на первый взгляд верхом упорядоченности. Почему на первый взгляд? Да потому, что позже выясняется, что упорядочивать они способны только те расовые, этнические или в, общем случае, высокоэнтропийные среды среди которых возникли, и это еще не самый худший вариант. Вместе с разупорядочиванием арийского социума мы наблюдаем весьма интересную и на первый взгляд парадоксальную картину: при том что мы можем в общем-то вполне стройно и логически последовательно объяснить весь кажущийся абсурд происходящего, а он, повторимся, вполне укладываются в известные нам законы, даже у наиболее интеллектуально продвинутой части населения неизбежно появляется некая «информационная дыра», кажется, что у нас просто нет возможностей описать «сразу всё» некими стандартными приемами, а то и вообще вписать в один закон. Мы как бы знаем все, кроме чего-то самого важного. От этой информационной неопределенности у многих интеллектуалов или просто честных людей нашей расы начинают опускаться руки, начинает казаться, что мы либо делаем что-то не то, либо выхода, как такового, принципиально не существует. Вот почему многие, даже очень продвинутые арийцы, являют высший тип пессимизма и нигилизма, в то время как у цветных рас, да и наверное межрасовых гибридов, пессимистов нет, во всяком случае как статистической совокупности. Ведь если не существует выхода, то бессмысленно его искать, бессмысленно даже обозначать цель. Можно только продумывать способы как громче хлопнуть дверью, исключив, например, возможность существования всех цивилизаций вообще. Это, кстати, не очень сложно.

Гораздо сложнее другое. Дело в том, что все наиболее важные этапы формирования мироздания происходили всего лишь один раз. Один раз возникла Вселенная, причем с такими параметрами, что позволили в будущем сформироваться веществам и биологическим формам, один раз возникли сами биологические формы как химия углеродных соединений, один раз произошел переход от животного состояния к человеческому — возникновению арийской расы, процессу, называемому в оккультных кругах «божественным десантом». Переход к сверхчеловечеству, если и совершится, то тоже один раз. Здесь дала первую осечку гегелевская концепция плавного перехода количества в качество, причем это заметили довольно быстро, толчком опять-таки были открытия в физике и биологии. Уже в 60-е годы XIX века Серен Кьеркегор прямо возразил Гегелю заявив, что: “новое возникает скачкообразно», при этом добавив, что «высшая количественная определенность так же мало объясняет скачок, как и низшая”.[208] Понятно, что если мы и сейчас никак не можем объяснить обозначенные «скачки», то их не могли объяснить и тогда. Особенность лавинных, скачкообразных процессов в том, что они очень сложно поддаются описанию, так как ряд жестко зависимых параметров меняется одновременно в течение короткого времени. Единственное что у нас есть — это цепь скачков, совокупность звеньев и связей, в конце которой стоит арийский человек — промежуточное состояние (связь) между животным и сверхчеловеком. Вот в этой «промежуточности» и кроются все неопределенности его поведения и мышления, в этой неопределенности — вся его слабость. Человек — слово может быть и звучащее гордо, но при этом явно неопределенное. Ведь мы можем не только всё объяснить. Имеющиеся в нашем арсенале технические средства позволяют в кратчайший срок решить любую проблему реально перед нами стоящую, но любое решение — это концентрация тех или иных совместных (системных) усилий. Но их нет и отнюдь не из-за низкого качества населения. Промежуточное состояние неустойчиво по всем параметрам — от самых простых, вроде программы выживания и самосохранения, до самых сложных, таких как формирование целостного сверхчеловеческого мировоззрения. Нет, Гегель в своем случае прав, количество плавно переходит в качество, но принципиально новые формы действительно возникают однажды и скачкообразно и мы еще поговорим о явлениях сопровождающих скачки. Кьеркегор, как слабый человек и экзистенциалист, даже не пытался объяснить их причины, его концепция от этого никак не страдала, но нас интересуют именно скачки, ибо возможно к такому скачку мы уверенно идем. Главное чтобы этот последний скачок не обернулся бы окончательным падением вниз. Варианты — в наших руках.

«Скачкообразное» видение прогресса глубоко и подсознательно укоренилось именно в арийском мышлении, в частности, в феномене «культурного героизма» и в распространенном уповании на некое лицо, будь-то царь, вождь или фюрер, который придет в самый критический момент и быстрыми универсальными действиями, а то и вообще одним действием, выведет социум на новый качественный уровень. Ее упрочнению помогло и христианство с идеей т. н. «второго пришествия» и финального «спасения всех». Такая модель представляется весьма удобной, так как формально освобождает индивида от каких-либо активных действий. Можно оправдать собственное бездействие и моральное разложение. Но индивид, ожидая и предвкушая появление «фюрера», не знает одной очень важной вещи. Он не задумывается, что, например, не вся материя превратилась в вещество. Затем не всё вещество стало веществом органическим. Не все органическое вещество стало биологией. В свою очередь, высшие приматы — не единственный биологический вид. И не все приматы стали арийцами. И уж само собой не все арийцы перейдут к устойчивому состоянию сверхчеловека. Исторические факты свидетельствуют о том, что при переходе от третьего поколения к первому («вечный возврат») происходит скачкообразная оптимизация, или, по-другому, резкое сокращение избыточности. Все лишние исчезают и всё лишнее исчезает. Можно только представить себе, что произойдет с численностью «населения», если вместо очередного витка «вечного возврата», а он тоже очень опасен, состоится скачок с «высшей количественной неопределенностью». А неустойчивые состояния обречены, особенно те, что идут «в разнос», тем более что человек по отношению к сверхчеловеку будет избыточен, точно так же, как в свое время стали избыточны неандертальцы и прочие ископаемые гоминиды, которых просто уничтожили как пищевых конкурентов, не обременяя себя никакой моралью. Бояться этого не следует, но когда придут первые сверхлюди человечество закончится, закончится чтобы никогда больше не возникнуть. Что будет с недочеловеком как явлением сказать трудно, но поскольку между ним и сверхчеловеком не будет ничего, этот вопрос не важен, они (недочеловеки) не смогут представлять никакой опасности, как сейчас ее не представляют животные, численность которых можно отрегулировать до любых значений включая нулевые. Да, если в сверхчеловечество арийцев толкнет некий индивид, это будет самый геройский поступок который когда-либо совершался, это будет вселенский, практически божественный акт, акт скачкообразной оптимизации, но туда пройдут не все, возможно — явное меньшинство. Возможно — незначительное меньшинство. Поэтому, вне зависимости от того придет «фюрер» или не придет, большинство ожидает его совершенно напрасно. «Фюрер» — это всего лишь базовый элемент организации, один из аттракторов и ничего больше. «Фюрер» должен лишь запустить процесс, но по прошествии времени он и сам может оказаться избыточным и выброшенным с бешено летящей арийской колесницы. Остальное зависит от индивида, от его действий. А если «фюрер» не придет? Ведь при крушении Рима не пришел, если конечно не сделать очень крупные допущения и не посчитать таковым Иисуса Христа. И в Германии краткая «эра фюрера» не закончилась торжеством арийской расы, хотя возможно Гитлер существенно подтолкнул мировой процесс именно в этом направлении.

Девятнадцатый век дал нам термодинамику и биологию, результатом чего было осознание направленности мирового процесса и принципиальной разницы между живой и мертвой материей. Двадцатый век, выбросив на помойку религию, а затем и философию (в традиционном понимании этого термина), дал принципиально новые отрасли знаний — квантовую физику и системологию. Их появление разом обесценило декартову модель мира, согласно которой из свойств частностей можно вывести свойства целого, а затем и формальную логику. Условной датой ее разрушения можно считать 1927 когда Нильс Бор сформулировал свой знаменитый Принцип Дополнительности,[209] а Гейзенберг вывел соотношение неопределенностей.[210] Было показано, что, во-первых, частей вообще нет, а во-вторых, в мире существует фундаментальная неопределенность. Понять свойства частей можно только зная свойства целого, при этом новые свойства появляются из организующих отношений между частями, а части — неотделимые субъекты целого. Раса выше всех нас. Мы — арийцы. Мы все разные, но в чем-то похожи. И сверхчеловек тоже может быть только арийцем. Поэтому совсем не случайно что и квантовая физика, и системология, — науки, созданные исключительно арийцами, причем тогда, когда арийская раса как система начала стремительно разрушаться, подходя к очередному витку «возврата». Одновременно с ними бурно развивалась третья наука — кибернетика. Наука о связях. Наука об управлении. Наука об информации. Угадайте, кто ее создал? Правильно. Ее создали и на первых порах двигали евреи, чей статус стремительно повышался, что тоже исключительно важно. Потом все перемешалось, арийцы вошли в кибернетику, евреи — в квантовую физику и системологию. Но это не отменяет факта, что именно на этих «трех китах» будет строиться вся парадигма знаний в обозримое будущее. И чтобы подойти к предстоящим головокружительным переменам с трезвой головой, нужно хотя бы в общих чертах понять ту модель мышления, которой руководствовались ее создатели, в свою очередь такое понимание даст возможность понять всё. Это не гарантирует нам победы, но дает возможность хотя бы некоторым из нас идти к этой победе в правильном направлении.

Примечания:

2

Телевидение у многих отождествляется с инструментом глобального обмана. Но интересно, что сама передача телевизионного сигнала построена на обмане человеческого зрения. То что вы видите как целостное изображение, на самом деле — фикция. По экрану бегает точка (в цветном варианте — три точки), если вы близко посмотрите на цветной экран, то увидите, что он состоит из множества таких точек. Это дырки в т. н. маске кинескопа, куда и попадает бегающий по экрану электронный луч. Точка «прочерчивает» на экране 625 строк, образуя 1 кадр. Все мелкие детали даже при «цветном» сигнале передаются черно-белыми, чтобы сузить полосу пропускания. 50 раз в секунду экран гаснет, чтобы не было видно возврата луча в верхний левый угол, в момент гашения передается еще целая куча информации, например телетекст… Но всего этого мы не видим.

20

Сейчас, через пятнадцать лет после развала СССР, я постоянно сталкиваюсь с попытками сравнить «то» и «это» общество. При всех минусах современности, я считаю, что бывшие советские люди, в большинстве своем стали лучше, главным образом потому, что стали более самодостаточны. По этой же причине стало меньше т. н. «жлобства». С позиции теории систем, это можно объяснить резким увеличением каналов сброса энтропии из-за открытия системы.

21

Вот к каким странным парадоксам приводит закрытость системы! Те, кто должен был прийти на смену дряхлеющим членам Политбюро, ненавидели советский строй и при первой возможности расправились с ним самым быстрым образом каким вообще было возможно. Но они надолго не задержались. Вскоре, в правительственные аппараты «новых независимых государств» набилась молодежь, которой к моменту прихода к власти Горбачева не было и тридцати лет. Вот эти ребята, лишенные элементарной морали, порезвились на полную, без всякой войны превратив богатейшую страну в руины. Так энтропия нашла свой «выход».

207

Шредингер Э., Что такое жизнь с точки зрения физики? пер. с англ., М., 1947;

208

Soren Kierkegaard «Concluding Unscientific Postscript to The Philosophical Fragments», 1846

209

В 1927 году Гейзенберг установил, что условия благоприятные для измерения положения элементарной частицы, затрудняют нахождение ее импульса и наоборот. Эти понятия дополнительны друг другу. Т. е. для наиболее точного определения положения, скажем, электрона, нужно брать максимально малую длину волны света. Но энергия фотона как раз обратно пропорциональна длине волны. Иными словами, мы не можем одновременно и точно измерить координату и импульс электрона. Это принципиальное ограничение которое накладывает природа недействительно для больших (по сравнению с элементарными частицами) объектов из-за предельно малой величины постоянной Планка. См. В.Гейзенберг «Физика и философия» Шредингер Э. К принципу неопределенности Гейзенберга. Шредингер Э. Избранные труды по квантовой механике. М., Наука, 1976

210

Развивая идеи Гейзенберга, Н. Бор сформулировал свой принцип дополнительности. Он отметил, что координату и импульс элементарной частицы нельзя измерить не только одновременно, но и вообще с помощью одного и того же прибора. Действительно, для измерения импульса частицы необходим очень легкий подвижный «прибор», желательно с массой гораздо меньшей чем частица, дабы не оказывать на нее существенного влияния. Но именно из-за его подвижности положение его весьма неопределенно. И наоборот, для измерения координаты нужен очень массивный «прибор», который никак не реагировал бы на попадание в него частицы. Но в этом случае мы не заметим что она вообще имела какой-то импульс. Принцип дополнительности оказал большое влияние на многие аспекты современного естествознания. См. Бор Н. О понятии причинности и дополнительности. Бор Н. Избранные труды, т. 2. М., Наука, 1971. Познер А. Дополнительности принцип. — Философская энциклопедия, т. 2. М.,1962.