VIII

Сказка о двух собаках

Рождественским утром Кейт О'Брайен вскочил ни свет ни заря, — как, впрочем, и остальные дети в Монтклере.

Родители давно намекали, что на Рождество Кейт получит совершенно особенный, незабываемый и очень ценный подарок. Мальчик никогда еще не видел, чтобы они так волновались.

Сначала он думал, что получит новый пульт для электронной игры, о котором Кейт, азартный игрок, мечтал как ни о чем другом.

Однако пульт он получил на день рождения, совсем недавно. Тогда, может быть, это будет новая модель компьютера, такая, о которой отец рассказывал ему год или два назад. В сочельник он заметил, как родители пронесли что-то в подвал, но подумал, что его просто водят за нос.

В рождественское утро он сбежал вниз и увидел двухмесячного щенка лабрадора, возбужденно подпрыгивающего в пластиковом контейнере. За все свои десять лет ему не приходилось видеть ничего прекраснее. Катрина, восьмилетняя сестра Кейта, бросилась к щенку, но остановилась, заметив прикрепленную к контейнеру открытку: «Поздравляю Кейта с Рождеством. Меня зовут Руди».

— Это собака Кейта, но она будет общей, — сказала мать, спускаясь вместе с отцом в гостиную. — Это наша общая собака.

Катрина получила хомяка.

Руди был само очарование: почти белоснежный, лопоухий, с влажным темными глазами — именно таких щенков любят снимать для рекламы.


Обаятельный Руди вызывал всеобщее умиление, но порой вел себя как настоящее чудовище. За первые несколько дней совместной жизни с О'Брайенами он продемонстрировал, на что способен двухмесячный щенок: грыз половики и обувь, прыгал на окружающих. Впрочем, с ним было весело: они с Кейтом любили затевать возню или игру в салки. Белокурый мальчик и белый щенок, играющие на ковре, представляли собой прелестную картину. Вот только Руди, пожалуй, слишком увлекался и, свирепо рыча, хватал кого-нибудь за штанину или рукав и нередко портил одежду.

Кейту нравилось играть с собакой, но ведь щенка нужно кормить, да еще и выводить на прогулки… Словом, повторилась обычная история. Как бы ни обманывали себя родители, но именно так чаще всего и получается, когда дома появляется щенок. Поведение Кейта несколько разочаровало старших О'Брайенов. В первое время он опрометью мчался из школы, торопясь поиграть с Руди. Но уже через неделю едва замечал щенка.

Честно говоря, винить Кейта было бы несправедливо. Он никогда не просил купить ему собаку, не обещал за ней ухаживать. Когда подходило время выводить Руди на прогулку, мальчик всегда был занят: то он трудился над домашним заданием, то не мог прервать компьютерную игру, или уже переоделся в пижаму. А уж когда на улице шел дождь или было холодно, родители сами не решались напомнить ему о его обязанностях.

О'Брайены не разбирались в собаках и не слишком ими интересовались. Кроме того, оба были заняты на работе — Сэм служил бухгалтером в крупной фирме на Манхэттене, Джина работала в издательстве — и, как правило, отсутствовали с восьми утра до восьми вечера. Няня Кармен помогала им заниматься хозяйством. Свободного времени почти не оставалось, и О'Брайенам было жаль тратить драгоценные часы на собаку.

Задумываясь о судьбе Руди, они полагались на собственную интуицию и расхожие представления. Джина считала клетку жестоким изобретением и отказывалась ею пользоваться. Сэм разделял широко распространенное мнение о том, что собаки являются общественными животными, которым необходимо как можно скорее, в том числе с применением силы, указать их место в стае. Он отлично помнил, как его собственный отец лупил их дворняжку — «отличную собаку», — когда та вела себя неправильно.

— Когда я был мальчишкой, мы держали собак, — рассказывал он, — и я знаю, что им нужно объяснить, кто в доме главный. Необходимо продемонстрировать им это хотя бы однажды, а потом они сами все поймут.

В первые же недели совместной жизни Сэм преподал Руди такой урок — и не однажды. Он шлепал его по заду или колотил свернутой в трубку газетой, сопровождая свои действия нравоучениями. Процедура повторялась каждый раз, когда Руди совершал какой-нибудь промах, а он, естественно, совершал их множество. В сущности, естественное поведение щенка может возмутить кого угодно. Как правило, мы учим своих собак вести себя неестественно, чтобы они могли мирно сосуществовать с людьми. Каждый хозяин хотел бы видеть проявления любви, привязанности и хороших манер, но не все эти качества свойственны собаке от природы.

Получая шлепки или слыша крики в свой адрес, щенок конфузился и пугался, но благодаря свойственной лабрадорам жизнерадостности, быстро восстанавливал душевное равновесие. Вопреки теории Сэма, он не желал усваивать урок.


В другом доме, как раз напротив О'Брайенов, Диана Уиндшип сидела на полу, наслаждаясь компанией своего щенка, которого она получила на Рождество. Свою гладкошерстную черную бельгийскую овчарку она назвала Кеос. Диана была на тридцать лет старше Кейта, но точно так же, как и он, каталась по полу в обнимку со щенком, разрешала лизать себя в нос и почесывала ему животик.

Правда, в отличие от Кейта, Диана ждала этого подарка — она давно мечтала о собаке. Ее муж Фил хотел, чтобы она выбрала собаку сама, поэтому, посвятив целый месяц поискам в интернете и телефонным переговорам, сообщил ей фамилию заводчика из Мичигана. Фил не сомневался в том, что нашел лучшего специалиста по бельгийским овчаркам; этот парень подогревал в нем интерес бесконечными рассказами о жизни, о детях, о своей любви к собакам, описывал свой дом и хозяйство.

Щенок прибыл рейсом Детройт — Ньюарк, и Фил, экономист компании «J. P. Morgan», сам встретил его в аэропорту. До Рождества он собирался так же, как и соседи, прятать собаку в подвале, но Диана не хотела ждать ни минуты. Вместе с детьми — семи и десяти лет, — она пробралась в подвал накануне праздника и влюбилась в щенка с первого взгляда.

Угольно-черный Кеос был настоящим красавцем — пока еще маленьким (через несколько месяцев он сравняется в весе с младшим из детей), но уже ласковым и приветливым. Песик отличался сообразительностью и безудержным любопытством, он интересовался всем на свете — от звуков, доносившихся с улицы, до голосов из телевизора на верхнем этаже.

Уиндшипы сделали кое-какую перестановку, отвели и оборудовали специальные места для щенка: в кухне, у задней двери, и наверху, в спальне, где, как все догадывались, и будет спать Кеос. На пол положили пищащие игрушки, мячи, косточки для зубов (по совету ветеринара они купили самые прочные, из скрученных жил, чтобы щенок не подавился) — словом приняли все меры, чтобы занять малыша и предотвратить порчу более ценных вещей.

Диана уже обзвонила нескольких дрессировщиков и выбрала специалиста, который пришелся ей по душе. Договорилась, что он будет приходить к ним домой на один час в неделю. Его услуги стоили недешево — за двухмесячный курс предстояло заплатить около 500 долларов, — но Диана считала, что индивидуальные занятия в привычной обстановке будут эффективнее групповых. Кроме того, инструктор сказал, что Диана и в дальнейшем сможет обращаться к нему за консультациями. Такой серьезный подход — редкость для Монтклера; местные жители регулярно тратят солидные суммы на оплату уроков для своих детей, но деньги, потраченные на дрессировку собаки, считают выброшенными на ветер.

Диана все продумала заранее. Она решила, что Кеос останется в кухне, пока не научится соблюдать чистоту, а до тех пор они будут пользоваться лотками. Это позволит избежать окриков и необходимости тыкать щенка носом в собственные испражнения.

— Я очень сознательно подошла к этому вопросу, — вспоминала Диана. — Мне так часто приходилось видеть необученных собак… Ужасно, когда хозяева постоянно кричат на них. Мне хотелось, чтобы наши отношения с Кеосом с самого начала строились на любви и доверии.

Во время прогулок по Монтклеру мне нечасто доводилось встречать людей, которые придавали бы такое значение дрессировке собаки. Диана заказала множество книг о позитивном подходе к обучению (опираться следует на естественные привычки собаки, поощряя желательные действия и корректируя нежелательные). Этот способ принципиально отличается от традиционного (собаки — стайные животные, которым нужно указать их место).

Она решила ознакомиться с информацией, а затем выбрать то, что ей подойдет. Инстинктивно она склонялась к позитивной методике, но не боялась исправлять ошибки Кеоса с помощью твердо сказанного «фу» или — что случалось гораздо реже — «плохая собака». Так Диана поступала в критических ситуациях, когда дело касалось безопасности щенка, если он неосторожно выбегал на проезжую часть или пытался погнаться за грузовиком. Она видела, как, стремясь порадовать собаку, люди часто не знают меры и перевозбуждают животное, заваливая его игрушками, слишком часто выводя на прогулки, затевая слишком активные игры и возню. Все собаки легко возбуждаются, но лишь немногие из них умеют быстро успокаиваться.

Инструктор посоветовал отложить начало занятий до тех пор, пока Кеосу не исполнится четыре месяца, но согласился с общей концепцией воспитания, посоветовав Уиндшипам избегать игр, поощряющих собаку кусать, тянуть или грызть. Необходимо не забывать хвалить собаку, когда она ведет себя спокойно, приучать к прикосновениям и поглаживаниям.

На то, чтобы усвоить навыки чистоплотности, Кеосу понадобилось около недели.

— Я только раз или два повышала на него голос, — с гордостью сообщила Диана. Она строила отношения, о которых мечтала, и радовалось, если у нее это получалось.

В первые дни щенок с непривычки скулил, но потом стал охотно проводить время в своей будке с игрушками и косточками. Диана приучала его постепенно, ежедневно оставляя одного сначала на пятнадцать, потом на тридцать минут и, наконец, на целый час для того, чтобы в дальнейшем все члены семьи могли одновременно уходить из дома. Конура — она прочитала массу литературы на эту тему — никогда не использовалась для наказания, только как личное убежище щенка; там он всегда находил что-нибудь подходящее, чтобы поиграть или погрызть.

— Это не жестокость, — собака должна слушаться хозяина, а не наоборот. Я хочу иметь возможность уходить из дома, не терзаясь чувством вины и не беспокоясь о том, что в мое отсутствие Кеос сгрызет весь дом. Чтобы, возвращаясь домой, мы не нервничали и не расстраивались, ожидая увидеть что-нибудь ужасное. В какой-то книге мне попалась хорошая мысль: «не оставляйте собаке шансов напроказничать, тогда она не сумеет этого сделать».


Руди — как истинный лабрадор — был полон энергии и с энтузиазмом жевал и портил все, что ему попадалось. Когда он написал на ковер в гостиной, Сэм и Джина вышли из себя. Сэм схватил щенка за шиворот и с воплем «фу! плохая собака» вытолкал за дверь.

Когда он забрался в корзину с бельем, Сэм выхватил оттуда изжеванную рубашку и сунул ее Руди под нос, а потом отшлепал воскресным номером газеты. Щенок взвизгнул и в ужасе убежал.

Пару раз, застав Руди с поличным, Сэм тыкал его носом в испражнения и выталкивал во двор — общепринятая методика приучения к чистоплотности.

Решив, что этого недостаточно, он, по рекомендации кого-то из сослуживцев, насыпал пригоршню монет в жестяную банку из-под газированной воды, и плотно запечатал крышку. Заметив, что собака присаживается или что-нибудь грызет, Сэм с грохотом швырял банку на пол, и испуганный Руди тотчас же убегал. Талантливый специалист, любящий муж и отец он отнюдь не считал такие методы жестокими или унизительными — ведь в свое время точно так же поступал его родитель. Однако февраль, пришедший на смену январю, доказал всю несостоятельность подобной методики.

В довершение всего Сэма раздражало, что сын, который, как предполагалось, должен был стать настоящим хозяином лабрадора, полностью устранился от его воспитания.

— Собаку мы покупали для Кейта, но оказалось, — и наш случай не единственный, — что ему нравился щенок, а вовсе не собака, в которую тот превратился. Мы все видели симпатичную щенячью мордашку, но не задумывались над тем, в какого бегемота он вырастет. Словом, попытались прыгнуть выше собственной головы.

Сэму пришлось признать, что Кейту больше по душе компания друзей и компьютерные игры. Он с огорчением добавил, что винит только себя, — они с Джиной никогда не спрашивали Кейта, хочет ли он ухаживать за собакой.

— Кейт живет очень насыщенно, — поддержала мужа Джина. Их сын участвовал во всем на свете — от соревнований по видеоиграм до настоящих футбольных матчей, брал уроки игры на гитаре и носился по всему городу на своем видавшем виде велосипеде. — Мы совершили ошибку.

И весьма распространенную. Разделяя общепринятое заблуждение, родители считали, что жизнь ребенка нельзя считать полной, если у него нет собаки. Однако в отличие от остальных атрибутов детства — велосипеда, уроков музыки, лагеря отдыха на лето — собака требовала ежедневной заботы, притом в течение долгих лет. Дети часто просят купить им собаку и, пока клянутся, что будут заботиться о ней, вероятно, сами верят своим обещаниям. Но ведь жизнь подростков так стремительно меняется, а вместе с ней меняются и их желания.

Кейт совсем не хотел брать на себя ответственность за Руди, а родители не чувствовали себя вправе принуждать его к этому. Если бы они настояли на своем, все равно это ни к чему бы не привело, поскольку сын не слишком интересовался дрессировкой собак. Да и застать его дома тоже было нелегко.

Катрина не могла справиться с Руди, она была еще слишком мала, а Кармен боялась собак, в результате большую часть дня пес проводил под арестом в кладовой. К тому времени, когда Кармен выпускала его на задний двор, он был на грани помешательства. Впрочем, и во дворе его не оставляли надолго — он лаял и выкапывал ямы на газоне.

Вскоре он перестал помещаться в кладовой. Мучаясь от скуки и недостатка движения, пес прогрызал картонные заграждения, возведенные О'Брайенами перед уходом на работу, с легкостью отодвигал стулья, подпиравшие картонные коробки, и без труда перепрыгивал барьеры, какими обычно преграждают дорогу младенцам, только что научившимся ходить.

Даже когда Кармен и дети были дома, вернувшись с работы, старшие О'Брайены нередко обнаруживали настоящий разгром — следы собачьих зубов были на письмах и газетах, ножках столов, кроссовках, да мало ли еще где. Это вызывало новый взрыв возмущения и наказание газетами. Теперь окружающие уже не считали Руди забавным. Он прыгал на них, лаял, и никто не знал, как его остановить.

О'Брайены не хотели замечать, что Руди чувствовал себя одиноким. Его не бросили в парке и не отдали в приют, но постепенно он стал отверженным.

Лабрадоры — терпеливые, любящие и надежные собаки, однако люди иногда забывают о том, что эту породу вывели для охоты. Это крупные, сильные животные с мощными инстинктами, побуждающими их копать землю в поисках пищи. Лабрадорам необходима дрессировка, но О'Брайены не имели ни времени, ни желания заниматься с собакой. Тем не менее, расставаться с Руди они не собирались.

— Отдать Руди? Ни за что! Это собака Кейта, — отрезал Сэм. Мне показалось, что он растерян. О'Брайены считали, что относятся к той категории людей, которые берут в приюте собак, а не сдают их туда.

— Собака стала для нас настоящей головной болью, — признался Сэм. — Мы думали, что сделали отличный подарок сыну, но теперь не представляем, что нас натолкнуло на подобную идею.

Однако и Сэм и Джина упорно продолжали надеяться на то, что Руди перерастет свои недостатки, успокоится и привыкнет.

Когда на улице потеплело, они попробовали оставлять его на заднем дворе, привязав к стволу дуба. Пытаясь избавиться от поводка, Руди бегал вокруг дерева, пока не запутывался до такой степени, что едва мог шевелиться. Вернувшись домой, хозяева находили его задыхающимся и обессилевшим.

О'Брайены поняли, что это опасно: собака могла задохнуться. Тогда, посоветовавшись с хозяином зоомагазина, они сдались и приобрели конуру. Казалось, Руди вздохнул с облегчением — наконец, у него появился собственный угол, место, где он не доставлял окружающим никаких проблем.

Диана с самого начала стала приучать щенка к конуре, понимая, что ему необходим укромный уголок, где он мог бы побыть один. Для хозяев Руди покупка конуры стала жестом отчаяния. С появлением конуры Руди действительно стал спокойнее, а его хозяева получили передышку. Теперь его можно было оставлять там вместе с любимыми косточками и отмахиваться от разговоров о дрессировке и налаживании отношений. Руди превратился в так называемую «собаку в клетке» — таких животных покупают, поддавшись минутному порыву, а затем обрекают на тюремное заключение, продолжающееся изо дня в день, пока хозяева работают или учатся.

Обычно по утрам кто-нибудь выводил Руди на прогулку или, — что случалось чаще, — просто выпускал на задний двор.

Невозможно сравнить эти прогулки с походами Роба и Чероки в Миллз. Сэм доводил собаку до угла и возвращался домой. Если он был занят, за дело брался Кейт, тогда прогулка оказывалась еще короче. После прогулки пса запирали в конуре и оставляли там до самого вечера, если только Кармен не выпускала его ненадолго.

Вернувшись из школы, Кейт выводил его еще раз — если не уходил на тренировку, в студию или к друзьям — однако такие дни выпадали нечасто. Затем Руди сидел в конуре до ужина. После ужина ему разрешали побродить по первому этажу и, когда семейство ложилось спать, закрывали в конуре уже до утра.

Казалось, конура его вполне устраивала, хотя там нечем было заняться и приходилось сидеть почти неподвижно. В целом, ситуация в доме стабилизировалась.

Очаровательный щенок вырос в двадцатикилограммовую собаку. Прогулки превратились в изнурительное испытание: Руди рвался с поводка и прыгал. Его редко выводили из дома и со двора, редко разрешали подниматься на второй этаж в спальню детей. Когда это случалось, он запутывался в проводах от компьютера Кейта или совершал еще какой-нибудь проступок, всех раздражал, а заканчивалось это всегда одинаково: пса отводили вниз, в конуру. Жизнь О'Брайенов — активная, насыщенная, яркая — текла мимо него, пес не принимал в ней участия и не чувствовал привязанности ни к одному из членов семьи.


Собаки нуждаются во внимании и одобрении. Подолгу оставаясь в одиночестве, часто — в конуре или другом маленьком помещении, собаки, как правило, озлобляются. Те из них, кто постоянно общается со своими хозяевами, имеет больше шансов порадовать их в ответ. Собаки легче поддаются обучению, когда рядом есть тот, кто может поддержать их и исправить ошибки. Кроме того, собакам необходимо двигаться. Такие простые приемы делают этих животных счастливыми и легкими в общении.

В этом смысле весьма показательным следует считать пример Кеоса, особенно если учесть тот факт, что их с лабрадором разделяло не больше сотни ярдов.

В отличие от Руди появление Кеоса не было ошибкой. Рано утром, до того как проснутся дети, Диана, получившая диплом дизайнера и работавшая дома, водила Кеоса в расположенный неподалеку парк Брукдейл. Кроме того, несколько раз в неделю он отправлялся в дальние походы в Старбакс — Диана брала его с собой, когда ходила туда, чтобы выпить кофе с друзьями. Кеос был хорошим ходоком, однако на обратном пути его язык свисал чуть ли не до земли.

Вот уже два месяца инструктор приходил домой к Уиндшипам каждую неделю. Ни дождь, ни жара, ни грязь или снег не останавливали хозяйку и ее питомца — каждое утро и каждый вечер они выходили во двор, чтобы повторить урок.

Диана старалась делать так, чтобы уроки проходили весело, чередовала отработку команд с игрой в мяч. Она понимала, что цель дрессировки не сводятся к обучению собаки хорошим манерам, — большинство специалистов по поведению утверждает, что тренировки помогают собаке лучше понимать законы человеческой жизни, а значит, делает ее жизнь безопасной. Например, выполняя команду «лежать», собака никогда не вступит в конфронтацию с другими собаками, да и те на нее не набросятся. С помощью дрессировки собака учится ориентироваться в социуме.

Случалось, что Кеос отвлекался, не слушался или не подчинялся командам. В таких случаях Диана наказывала его молчанием — отворачивалась от него или складывала руки на груди.

Инструктор объяснил ей, что собаки любят получать знаки внимания — притом не обязательно одобрения, — поэтому, закричав на собаку или повторяя команды, можно только подкрепить неправильное поведение. Когда Кеос не выполнял команду, Диана отворачивалась от него и выжидала тридцать секунд, а затем произносила ее еще раз. За послушание он получал печенье, похвалу или ласку, а нередко все одновременно.

Впрочем, для некоторых ситуаций Диана делала исключение. За попытку выйти на дорогу или прыгнуть на прохожего щенок получал шлепок по крупу или выговор. И то и другое было так необычно, что производило на него сильное впечатление.

Конура Кеоса стояла возле рабочего стола в кабинете Дианы. Она дорожила своим временем, а ее работа требовала концентрации внимания. Поэтому несколько часов в день Кеос дремал в конуре или грыз косточки, довольствуясь присутствием хозяйки. Там же он ждал ее возвращения, когда она выходила за покупками или по другим делам.

— Я хотела, чтобы пес привык спокойно сидеть у себя, — объясняла Диана. — Это своего рода договор: я уделяю ему достаточно внимания, занимаюсь и играю с ним, но в конуре он должен сидеть спокойно. Если Кеос шумит или скулит, я полностью игнорирую его. Я разговариваю с ним только тогда, когда он ведет себя как полагается.

После обеда пес отправлялся на прогулку или путешествовал на заднем сиденье пикапа: Диана брала его с собой, когда ездила в магазин или в школу, чтобы забрать детей. После трех часов дня наступало самое напряженное время: начинались занятия в секциях и студиях, уроки, визиты к дантисту. Диана с Кеосом успевали повсюду.

Фил, работавший на Уолл-стрит, целый день проводил в своем офисе и часто возвращался домой лишь после ужина. Два или три раза в неделю он выводил собаку на прогулку — это была идея Дианы — пытаясь наладить с ним отношения. Хозяин общался с псом, однако у них не было иллюзий относительно того, кому действительно принадлежит сердце собаки.

— Диана без ума от Кеоса, — говорил Фил. — Если я полезу с советами, то боюсь, мне достанется с обеих сторон.

Когда Фил возвращался с работы не слишком поздно, они ходили на прогулку втроем. За несколько месяцев Диана научила Кеоса ходить рядом без поводка, — это было непросто, ей пришлось проявить незаурядное терпение и твердость характера.

— Если он приближался к бордюру, я бросала перед ним разные предметы и даже стучала по земле палкой. — Разумеется, желаемого результата можно было добиться с помощью позитивной методики, но она не хотела допускать ни малейшего риска. Кеос оценил ее настойчивость и теперь послушно бежал по тротуару рядом с ней и Филом. Тем не менее, заметив ребенка или другую собаку, Диана брала Кеоса на поводок во избежание неприятностей: крупная овчарка, даже совсем молодая, могла кого-нибудь испугать.

Взглянув на них во время прогулки, каждый понимал, что решительно шагающая женщина и собака, идущая возле ее левой ноги, составляют счастливую пару.

— Согласна — мне повезло, я работаю дома, — рассуждала Диана. — Но мне трудно понять людей, которые заводят собак, а потом не хотят с ними заниматься. Мой пес знает свое место, и мне не приходится кричать на него целыми днями. Он выучил правила и ведет себя спокойно. Конечно, все мы очень заняты, но дрессировка экономит время. Если бы я не работала дома, обучение продлилось бы дольше, но я в любом случае не отказалась бы от него. И намерена продолжить.


Наступила весна. По утрам, когда Диана выходила на прогулку, Руди, сидевший на заднем дворе, начинал лаять, вилять хвостом и рваться с поводка, пытаясь приблизиться к Кеосу. Диане нравился приветливый пес, и она частенько подходила к забору, чтобы угостить его печеньем. Она помнила его очаровательным щенком и очень жалела, — ведь он почти всегда сидел в одиночестве.

Между Дианой и ее собакой установилось полное взаимопонимание. Они любили друг друга и, что гораздо важнее, доверяли друг другу. Каждый понимал, чего хочет другой, что можно делать, а чего нельзя.

Руди, вопреки всем добрым намерениям О'Брайенов, не доверял им и не любил никого из своих хозяев. Зато при виде Дианы — в отчаянных попытках привлечь к себе хоть чье-то внимание — просто выходил из себя. Однажды когда она подошла к забору, он радостно прыгнул ей на грудь, пачкая куртку своими большими лапами и улыбаясь до ушей, как умеют улыбаться лабрадоры. К сожалению, Диана не учла того, что Кеосу такая ситуация показалась опасной: еще бы, к нему — а главное, к его хозяйке — устремилась посторонняя собака. Кеос бросился на Руди и вцепился ему в морду.

Руди с визгом отскочил назад. Схватка продолжалась не дольше секунды и закончилась без кровопролития, но оставила неприятный осадок.

Диана оттащила Кеоса и скомандовала «лежать». Он никогда не проявлял агрессии к другим собакам, да и Руди казался таким добродушным. Однако Диана поняла, что сама спровоцировала поведение Кеоса. Собаки не всегда умеют отличать агрессию от агрессивных проявлений дружелюбия. Диана осмотрела Руди, убедилась в том, что он не ранен. Кеос, уверенный, что опасность миновала, лежал совершенно спокойно.

Руди снова не повезло: он хотел поздороваться с соседкой и получить печенье, и вот чем все это закончилось. Теперь Диана вряд ли подойдет к забору, а Руди лишится возможности завязать дружбу. В который раз.

Диана с Кеосом ушли, а Руди завыл. Возможно, он чувствовал себя заброшенным и оплакивал свое одиночество. Может быть, просил вывести его на прогулку или угостить печеньем. Или просто хотел убежать, — куда глаза глядят.


Я не раз встречал собак с такой же судьбой, как у несчастного Руди. Это одинокие души, заблудившиеся на нейтральной полосе между брошенными животными, ожидающими своей участи в бруклинском приюте, и домашними любимцами, ежедневно приходящими в Миллз.

Наши отношения с собаками сложны и далеки от совершенства. Мне частенько приходилось пересматривать и подвергать сомнению как собственные выводы, так и перлы общественной мудрости. К примеру, истинные любители собак всегда с жаром доказывают, что вовсе не «сходят с ума» по своему питомцу. Однако, понаблюдав за собаками Монтклера, я заметил, что чаще всего именно эти «сумасшедшие» являются владельцами самых счастливых собак, потому что строят отношения на взаимном удовольствии, — хотя допускаю, что домашнее печенье для собак может показаться кому-то излишеством. Так почему бы тогда этим любителям не выйти из подполья и не написать собственные учебники по дрессировке?!

Я был поражен, познакомившись с исследованием сотрудников Ветеринарной клиники Пенсильванского университета. Его авторы — Виктория Войт, Джон Райт и Пегги Даннеман — подвергли сомнению верность расхожего мнения о том, что хозяева, склонные приписывать своим собакам человеческие качества и балующие их, непременно сталкиваются с поведенческими проблемами.

Как указывают эти исследователи, «владельцам часто советуют не воспринимать собаку как человека, поскольку из-за этого могут возникать серьезные поведенческие проблемы». Совершенно недопустимо, следуя этой же логике, позволять собаке спать в вашей постели или кормить ее деликатесами, поскольку «такое отношение приводит к непослушанию».

Тем не менее, работа, опубликованная в научном журнале «Applied Animal Behavior Science» за 1992 год, не дает оснований для подобных опасений. «В действительности, — отмечают указанные выше авторы, — у собак, которых берут с собой в отпуск или угощают деликатесами с собственного стола, значительно реже возникают проблемы с поведением».

Такое утверждение весьма неожиданно. Видимо, исследователи хотят сказать, что у хозяев, по-настоящему привязанных к своим собакам, больше шансов воспитать спокойную, общительную собаку.


Диана не слишком задумывалась над такими вопросами, но когда я начал расспрашивать о ее детстве, она призналась, что вспоминает о нем без радости. Родители вели непрерывную борьбу за выживание, и их отношения с дочерью трудно было назвать теплыми и сердечными. Отец редко бывал дома, а мать критиковала каждый ее поступок и предъявляла непомерные требования.

— Ей всегда казалось, что я проявляю недостаточно усердия, делаю все не так. Ее никогда не устраивали мои школьные успехи. В детстве я не сомневалась, что она меня ненавидит. Теперь-то понимаю — мама меня очень любила, но у нее жизнь сложилась непросто, поэтому она боялась, что я вырасту недостаточно стойкой и ничего не добьюсь в жизни. К тому же — не буду закрывать глаза на очевидный факт — она понятия не имела о том, что значит быть матерью. Она скрывала свою любовь к детям.

Кеос не прятал своей любви, наоборот, неустанно демонстрировал ее. Стоило Диане заговорить с ним, как он принимался вилять хвостом. Он проявлял чувства всеми доступными собаке способами: смотрел хозяйке в глаза, оборачивался, услышав свою кличку, слушался каждого ее слова. Он ни на шаг не отходил от нее на прогулке, садился по команде, подходил по первому зову. Конечно, у него были недостатки — Диана никогда не оставляла кухню без присмотра, если там готовилось жаркое или остывал цыпленок — но она сама этого хотела. «Мне приятно, что он живой и естественный, поэтому я иду на некоторые уступки его собачьей природе».

Диана, видевшая в детстве слишком мало любви и много принуждения, нашла оптимальный баланс в отношениях со своей собакой — ненавязчивая дисциплина и обучение не исключали любви и одобрения, в которых она сама так нуждалась в детстве. Не только Кеос выиграл от такого сочетания, но и сама Диана, хотя она не могла объяснить, почему дружба с собакой оказались для нее настолько благотворной.

У Руди все сложилось совсем по-другому. Монтклер окружал подрастающее поколение изобилием. У детей среднего класса было все, что, как принято считать, необходимо детям — хорошая школа, уроки музыки, спортивные секции, велосипед, на котором можно колесить по городу. В глазах многих родителей собаки были частью этого списка и включались в него в тот момент, когда семья решала расстаться с Бруклином или Верхним Вест-Сайдом и переселиться в пригород.

От Руди, в отличие от большинства современных собак, не ждали любви или эмоциональной поддержки, его не предназначали для какой-либо работы. Его купили как подходящий подарок для ребенка, считая полезным, чтобы любящее, преданное существо разделило с ним детские годы, но не задумываясь о том, нуждается ли сам ребенок в этой дружбе.

Не исключено, что при более взвешенном подходе эксперимент закончился бы вполне удачно, учитывая великое разнообразие собачьих пород. Крупные и мощные собаки красивы и обладают спокойным нравом, но нуждаются в физической нагрузке и интенсивных тренировках. Мелкие породы — мальтийская болонка, бишон фризе, мягкошерстный уитонский терьер, западно-шотландский терьер и другие сообразительные, общительные и хорошо поддающиеся обучению собаки — могут довольствоваться сравнительно небольшими нагрузками. Они гораздо лучше подходят вечно занятым горожанам и жителям пригородов. Однако в Монтклере — если верить регистрационным документам — эти породы встречаются почти втрое реже крупных, энергичных служебных и охотничьих собак.

Сэм сказал, что выбрал лабрадора, поскольку постоянно видел собак этой породы по телевизору и в журналах и поражался тому, насколько они красивы.

Прогуливаясь по Монтклеру в компании других владельцев собак, я то и дело натыкался на различные версии этой истории. Оказалось, что Руди не одинок: в городе было множество крупных и сильных рабочих собак, мучающихся от безделья. Эти любящие создания, стремящиеся подружиться с человеком, в буквальном смысле слова не находили ни одной живой души. Хозяева всячески ограничивали их во время прогулок, а собаки изо всех сил рвались на свободу, как будто стремясь выжать все возможное из этих жалких нескольких минут.

Как видно на примере Кеоса, рабочие собаки не обязательно должны пасти овец или приносить дичь. Их вполне удовлетворят и другие занятия — игра с мячом, погоня за мелкой живностью в лесу или в парке, общение с любящим хозяином. Если ничего этого нет, собаки нередко попадают в беду.

Дни сменяли друг друга, а Руди по-прежнему сидел, скорчившись в конуре или кружил вокруг своего дерева; с каждой новой встречей он держался все более замкнуто. Когда-нибудь настанет момент, и он «сломается». Иногда мне кажется, что в его темных глазах уже не видно живой души.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх