Две мастифки в одной квартирке

А Оленька так осталась пока без хозяина. Засиделась девка в девках…

Пришел час расплаты. Тут нужно поставить смайл унылый, немножко нервный, со склонностью к слезам от злости и бессилия. В общем, смайл со сложной эмоцией. Завтра поеду забирать свою собачку «с дачи». Сроки истекли, завтра обещают похолодание, снег… Поэтому, как бы я к этому ни относилась, девочка моя четырехмесячная вернется в нашу квартирку.

Злость у меня к покупателям. Не ко всем на свете, а конкретно к двум, которые мне мозги компостировали.

Один просто странный («Да, мне все подходит. Да, все устраивает. Да, приеду смотреть. Да, завтра в 6 часов».) и пропадает на недели. Потом опять проявляется и снова его «все устраивает, я завтра к вам приеду».

А другая, тетенька, необязательная. Уже вроде все, договорились. «В воскресение едем забирать!». Я, зная склонность людей пропадать, настоятельно просила перезвонить мне в любом случае. Просто чтобы я была в курсе. Передумала — позвони! Собралась приезжать — позвони! Вопрос возник — позвони! Планы изменились — позвони! Хрен вам.

Сижу, зеленая от злости, думаю, может, если она таки проявится, не продавать ей щенка? Из вредности. Пусть она ежика себе купит и гуляет с ним по ночным улицам. Или барсука! Или тамагочу.

Уныние у меня по поводу того, что все с начала. Щенок — значит, в доме опять беспорядок и не только… Корм надо специальный покупать, ошейник, поводок, миски, место определять… Воспитывать как-то, гулять, играть… Приучать заново к туалету, выводить блох — после вольных-то вольеров… Лаять будет девочка, скакать, дрессировать ее надо… А мы с Варварой уже готовимся к зимней спячке и пьем свою валерьянку.

Придется идти к нижней соседке и делать заискивающее лицо. Извините, мол, будем шуметь… А она начнет морду воротить… А я — извините… А она… Противно это все. А куда денешься.

Опасения — как Варишна встретит, хоть и дочь свою единокровную, но почти чужую после разлуки. Как с ними гулять? Одна 85 кг, другая 35. К тому же мелкая не знает ни одной команды. Даже простейших: «Ко мне!», «Фу!». Уфффф… А если будут не скакать, а драться?

Не было у бабы печали.

Себя жалко, собак жалко, денег жалко… Что же я такая дура-то? В следующий раз, когда меня будут склонять повязать собаку, просто выложу на стол тысяч 15–20, чтоб отстали, и все. Время и нервы сэкономлю.

Ну и, как всегда, все не вовремя… На работе осеннее обострение, в личной жизни — чума полная, кредит надо отдавать, за квартиру опять цену хозяйка подняла, день рождения надвигается, в командировку в этом месяце точно пошлют…

Чаша моего терпения велика, но не безгранична. Тридцатикилограммовая капелька будет там явно последней.

Хотя…

Собачка! Маленькая, смешная, наивная, ласковая, мяконькая, любопытная! Ну кому она еще нужна, кроме нас? Мы ж ее родили, не спрашивали. Значит, мы и возьмем обратно, и будет она у нас, как сыр в масле, — дочка наша, младшая, любимая. На Варвару похожая!

Накатила идиотическая первобытная радость: у меня будет собака! Еще одна! Уже завтра ее можно будет потискать! Потрепать за уши, дунуть в нос! А потом покормить — настоящую маленькую собачку! Живую! Не игрушечную! И снова поиграть! Целых две собаки!

Две мастифки! Пойду по улице, все будут смотреть, как мы вышагиваем! Я же хотела двух собак! Мечты сбываются.

А эти… пусть с ежами ходят.

Все отлично! Ироничный настрой вновь ко мне возвращается.

Ведь сколько пользы оттого, что сегодня привезу собаку!

Уборку можно не делать — раз. Бюджет не планировать — два. Перчатки не зашивать — три. Новые тапки не покупать — четыре. В магазин «просто за колбасой» не бежать — пять. От гостей откреститься — шесть. Еще два часа до отъезда дурака (не путать с Варварой) повалять — семь.

Счастливое число!

И вот у меня две собаки!

Две мастифки! Это так здорово! Зеркальные! Одной масти, с одними повадками. Только от одной пахнет деревней и г… цом, а другая опасается, что я ее буду любить меньше.

И та, и другая, ходят за мной, как хвостики, заглядывают в глаза. Я сяду — они по бокам. Чувствую себя Адмиралтейством с шарами. Я на кухню — они за мной. Я в ванную — мой кортеж ровно в тридцати см от левой и правой ноги.

Особых проблем с моими девчонками нет. Друг к другу они дружелюбны, машут хвостами, немножко играют и вот теперь спят морда в морду. Мелкая сначала Варвару пугалась и льнула ко мне, а Варвара все норовила скакнуть так, чтобы лапами мелкую к полу придавить. Мелкая гнулась и всячески подчинялась.

Я Варваре сказала, что она была, есть и будет главная сука, моя любимая, моя помощница и правая рука.

А мелкой сказала, что она у нас младшенькая, а им — самые сливки и прощение шалостей. Так что — чувствуйте себя как дома.

Потом я немножко притомилась оттого, что они за мной ходят. Села на коврик, который теперь Олечки-но «место», позвала своих собак и час-полтора сидела, разговаривала с обеими, мурчала, гладила. Вон, спят теперь. Храпушки обе. Мелкую я вымыла в ванне, правда, просто водой, ибо не знаю, нужен ли нашим малышам специальный шампунь. Чем моют маленьких мастифов после дачи? Не думаю, что мылом с корицей или гелем Палмолив.

Теперь к запаху деревни примешивается еще и запах мокрой псины… Подожду, пока высохнет, и гулять пойдем. Хотя там дождь все равно…

Пришлось вспомнить, что на полу тапкам, ботинкам, книгам, половым тряпкам не место. Олик уже мастырилась все это попробовать на зуб, но я вовремя пресекла.

А Варик под шумок хотела тряпки рвать, как в старые добрые времена, — получила нагоняй и выговор с занесением. Нечего безобразия чинить, хватит с меня летних погромов.

Олик почему-то лезла на кровать. Ни с того ни с сего и без приглашения. Это что, мадемуазель, вас так в деревне учили? С прогулки сразу прыгать на белую простыню? Инициативу наказала легким встряхиванием за шкварник, грозной командой «НЕЛЬЗЯ».

Олик всем хороша, жаль только не знает команд. И это так мешает! Мне трудно привыкнуть к тому, что собака не знает команд. Повторяю, повторяю по десять раз, как будто от этого что-то изменится. Это так э-э… странно! Говоришь собаке: «Это твое МЕСТО. Место, поняла?» А она ни фига не поняла… Пришлось всем вместе полежать, подремать, а потом мне слинять по-тихому. Не лает. И на том спасибо.

Кусает руки. Не больно, но кусает. Лижет мне щеки. Лапой машет в опасной близости от лица. Имя свое знает. На подзыв подбегает, машет хвостом. Не трусливая. Дружелюбная. Ласковая. Спокойная. Относительно.

Гуляют прекрасно. Сегодня носились вдвоем по лужайке. Нет, втроем. Там еще кокер чей-то прибился. И все «подсаживался» на мелкую. Такой паровозик-облако, я не могу. Лесенка дурачков! Мастиф, мастиф помельче и кокер. Друг за другом кругами. Мелкая, правда, от меня далеко не убегала.

Прохожие умилялись… И я умилялась тем, что они умиляются, а не боятся нас, как обычно. Уси-пуси, что за порода, а маленькая — какая смешная, ах это дочка с мамой!

Домой дочка идти не хотела категорически. Из ошейника (Варвариного, застегнутого на первую дырочку) выскальзывала, упиралась. Поднять ее я не в силах, поэтому пришлось ласково зазывать, приседать на корточки, объятия раскрывать и смачно причмокивать (аналог команды «ДОМОЙ!»).

Причмокивания помогли. Но цирк все равно был первостепенный, люди с балконов могли бы нам мелочи накидать, если бы у меня хватило рук еще и шапку держать. В одной руке — поводок с Варварой. Другой — поросенка запихивать в ошейник и ногой подпихивать в сторону дома, другой ногой отпихивать озабоченного кокера. Потом мы еще на лестницу в подъезд забирались минут пять… Боялись.

Мелкая поглощает пищу, как пылесос. Давится, жадничает, в чужую миску лезет… Варишна, глядя на такую вакханалию, свою порцию слупила быстро и без выкрутасов.

Спят девчонки. Уютно так свернулись на коврике у моих ног. Похрапывают. За окном дождь. Горит настольная лампа. Дивный запах псарни. Камина не хватает. Кресло. Клетчатый плед. Смешные домотканые коврики… На синем блюдце чашка чая с лимоном. Вдалеке за окном — парк. Пустынный осенний парк. С желтыми размытыми пятнами фонарей. Где можно гулять с английскими мастифами.

И покатили осенние деньки. Как мы жили без Оленьки? С Оленькой хорошо, и сердце у меня на месте, а вот прогулки — экстрим. Одна не знает команд, а другая не хочет обходить лужи и замирает посреди дороги, задумавшись о своем.

Погуляли. Вымокли, как черти, ребенок вроде не покакал. А сколько они вообще должны какать? Днем на улице сходила, а в квартире ни-ни… У нас сухо! Неужели счастье пришло в наш дом, и он перестал быть туалетом?! Малышка ходит без поводка — как привязанная, с левой стороны. Выходим на поводке, до лужайки на поводке, а потом она в нем путается, падает. Я отстегиваю.

Собачка контактная, слушает мою речь, ловит похвалы, машет хвостом. Варвара ведет себя как образцово-показательная собака-поводырь: не требует повышенного контроля и слушается с первого раза. Может, научит мелкую уму-разуму?

У Олечки есть два бзика. Если упрется — не сдвинешь. Это касается и движения как такового, и интереса к тому, что валяется в траве. Команды «НЕЛЬЗЯ!», «ФУ!» или «ПЛЮНЬ!» выполняются строго наоборот. Какое такое «нельзя», если там вкусняшка валяется? Льзя!

Сильно боится крыльца и ступенек. Не желает ни спускаться, ни подниматься. Тащить на аркане ее бесполезно, задушится, но не пойдет.

Из тридцатиминутной прогулки десять провели на ступеньках. Ребенок играл в осла. В результате вниз Олю снес знакомый собачник. «Обратно» я просто пихала ее под зад, как толкают пианино по дощатому полу. Где-то я читала или слышала, что щенков до скольки-то месяцев надо на руках по лестницам носить: какие-то проблемы с лапами. Но я не в состоянии ее носить!

Сказала два бзика? Три. Ребенка тянет лежать на кровати. Я ругаюсь, потому что против подобного баловства. Хотя думаю, вдруг ей холодно?

Изгнанная с кровати мелочь бредет на Варварино место, но та тоже девушка не гостеприимная. Малышка по-мастифячьи вздыхает и идет на свое место — на коврик у моих ног. А так тянуло в компанию! А мы! Эх, мы!

Четыре. Вечно голодная. Съела свое, вылизала Варварину миску, погрызла саму миску… Пузо как барабан, глаза — голодающего Поволжья. Надо бы посмотреть, сколько щенки едят. Но за одно ей уже спасибо — Варвара, оказывается, тоже умеет есть быстро и с аппетитом!

А вообще ребенок мне достался интеллигентный, вменяемый и приятный. По ведрам мусорным не шурует, с полочки в коридоре ничего не тырит, обувь не грызет, сказано: «Нельзя!» — сути не понимает, но больше не лезет. По крайней мере, в квартире, где провоцирующие вкусняшки не валяются. (А то бы мы с Варварой их и сами подобрали!).

Чувствую себя домомучительницей, самое козырное слово которой: «Нельзя!» А Варвара оказалась жадиной! Жадит свои игрушки. Если Олик берет канатик, палку или мячик поиграть, то Варвара подходит, отбирает, на свое место несет и лежит, охраняет. Мамаша…

Олечка — хорошая девочка, скачет, кусается и грызет мебель в меру. Грызет, но не так, чтоб катастрофично. Я думала, будет хуже. Читаю про других бандюганов в ее возрасте, умиляюсь своей. И где же идеальные хозяева этого чудного малыша?

В пятницу ей будет 4 месяца. Вес примерно 35 кг, рост около 50 см. Точно сказать не могу: ни секунды на месте ни сидит, поросенок!

Два мастифа — это, конечно, круто. Вчера у меня был эйфорический припадок, и я хотела написать поэму в стихах про то, что лучше двух, могут быть только три собаки-бабаки!

К тому же девочка мужественно, а вероятнее всего — от стресса, дома не писала, не какала, ночью спала, днем тихо играла, ела, сколько дают, и выказывала мне всяческое уважение. Не собака, а Электроник с кнопкой!

Через пару дней до меня стало доходить, что моих сил хватит ровно на «поддержание жизнедеятельности»: покормить, погулять, приласкать. А на воспитание, дрессировку, приучение к чистоплотности, вбивание основных навыков — нет ни сил, ни времени. Ребенок чистый, умытый, накормленный. А на его развитие меня уже не хватает. На одной чаше весов — счастливое детство, не омраченное гиперопекой, на другой — опасение, что вырастет бестолочь.

Интересно, это чувство вины всех работающих матерей?

Вот сегодня утром, например. Дите четырехлапое, заинька моя мягонькая, летающая корова Склиф (уж больно уши хороши!) проснулась в 7 утра. И сказала, что хочет а) есть, б) какать, в) играть. И лучше — все сразу. Я, продрав глазенки, встала, дошла до тумбочки, взяла блокнот, ручку, всучила ребенку и начала диктовать:

ПРАВИЛА ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА

ДОРОГАЯ ОЛЕНЬКА. ЗАПОМНИ, А ЛУЧШЕ ЗАПИШИ.

В НАШЕМ ДОМЕ В 7 УТРА НЕ ВСТАЮТ, НЕ ИГРАЮТ, НЕ ЕДЯТ. МЕНЯ НЕ БУДЯТ.

И ВСЕ СВОИ ПРОБЛЕМЫ РЕШАЮТ САМИ.

Потом поняв, что ребенок пишет не так быстро, как я говорю, забрала у нее блокнот и объяснила по-простому: «Отвянь. Хочешь какать — какай. Хочешь играть — играй, только тихо. Хочешь есть — терпи».

Вздохнув, ребенок пошел на кухню. Есть было нечего, поэтому Олик покакала. А играть пришла ко мне в постель. Игра оказалась бесподобная: топтаться по мне, царапать когтями и искать блох.

Варик делала вид, что дремлет, но сквозь полуопущенные веки просвечивало ехидное любопытство: «Ой, попадет сейчас кому-то! Ой, как сейчас кто-то с кровати полетииииииит! Ууух!»

Кто-то с кровати таки слетел. И обиженно пошел сопеть к Варику под бок… Мне удалось подремать еще полчаса. Но как только зазвенел будильник, обе встрепенулись и замели хвостами: пора! пора!

Занимаясь собаками, я испытываю удовольствие. Но одной все-таки тяжеловато. И не могу не понимать, что создание своей стаи — обычная сублимация. Муж не помешал бы. Пусть даже помощник он будет никакой.

Жена — мужу:

— Видишь этого человека на фотографии?

— Да.

— В шесть вечера заберешь его из детского сада!

Лелику сегодня… Считаю, загибая пальцы: июль, август, сентябрь, октябрь. Сегодня нашей младшенькой 4 месяца! Она уже большая — хоть и маленькая!

Любимые Лелины фразы:

«Холодильник, открывайся! Ну открывайся, открывайся быстрей!»

Или: «В кашу мяса, мяса побольше! Ну и что, что горячая, я есть хочу!»

Или: «Нет, спасибо, я погуляю в следующий раз! Там лестница страшная!»

«А ты разве спишь? Можно по тебе потоптаться? А блохи у тебя есть? Точно нет? А по-моему, есть!»

Надо придумать для ребенка звонкое имя. Орать на улице: «О-ЛЯ! ОЛЯЯЯЯЯЯЯЯ!» — неудобно. Надо что-то более отрывистое, звучное, резкое.

Итак, полное имя Стоун Флауэ Беата Ольсен. Ласково — Оленька, на имя уже откликается, особенно, когда зову из кухни.

Но как подзывать? Ле? Ло? Бет? Ляля? Хелик? Велик? Сучь? Оля-Тяжелая мастифья доля?

А идеи множатся: Леся. Лосьон. Лека. Люшка.

Лёся прижилось, а когда не слышит, то голос повышаю: «АЛЁЁЁ!»

Видимо, называлыцик я тот еще. Как было и как стало. Бархатные Сумерки стал Боем. Сафи — Венитой, Димыч — Оскаром. Только Влад остался Владом (хороший, видать, человек, его прототип, не вредный!). А Оленька — чемпионка по трансформациям: от «ЛЯ!» до «Попы с ушами».

Хотя чему тут удивляться? У друзей мастифоводов их девица откликается на Толстый, Собака, Чик-Чик. И знает, что она — Хомячок (хотя и не оборачивается). А все псы и щенки откликались на «Песы-Песы».

Имя «Лёся» так и осталось. «Хелики-велики» — нет. Хозяйка зовет ее Лёся или Люсинда — в зависимости от поведения.

Ой, говорят, кто-то нас прославляет — а мы и не в курсе. В какой-то газете (название не помнят) видели статейку «Откровения из Интернета», начинающуюся словами: «Одна моя знакомая, владелица английского мастифа Варвары рассказывала… Далее идет мой рассказ про эпопеи с фонариками, про погоню за хозяином добермана, про его коронную фразу о карлике. И скромная подпись «Тата». Ну не прелесть ли? Какая-то Тата… Хоть бы газету прислали! Мы бы ее потенциальным покупателям Лесика показывали. А вот кому щенка от мамы-знаменитости!

Хотя у нас рассказов — пруд пруди. Таты, налетайте!

Вышли с Варварой проветриться. Лелика оставили дома, ее потом отдельно выведу, буду учить уму-разуму, а то растет как Митрофанушка. Хотя все-таки успехи в дрессировке есть: изучили команду «Спать».

Пока Лелик спала по команде, мы с Варварой совершали променад по октябрьскому снежку. Гуляли. Подошел знакомый собачник. И начал рассказывать длинную историю про какую-то собаку Фросю. Я слушаю в пол-уха, а сама наблюдаю за Варварой, которая как-то подозрительно вертится у кустов. Рыбу вонючую учуяла, не иначе!

А собачник говорит и говорит. Я рассеянно киваю.

И тут рассказчик спрашивает: «Фрося-то как? Не болеет?»

Я очухиваюсь: «… К-какая Фрося?»

«Ну как же, — говорит мой собеседник, — ваша собака, Фрося, ну, бангладешский мастиф. Кстати, там рыба, наверное, в кустах, вы бы повнимательнее».

Бангладешский мастиф был отозван из кустов. «Пошли-ка, — говорю, — домой. Научишься себя вести, как подобает аристократам, тогда и будешь гулять в свободном полете. ФРОСЯ!».

Только сегодня! Только у нас! Фрося и Лелик — чистокровные английские экзоты!

Между тем, в девочках есть что-то скорее даже испанское, чем английское… Мотивы какие-то… «Болеро» Равеля. Такие они одинаковые, зеркальные! Большая и маленькая, но копируют друг друга даже в движениях и позах сна.

Лесик ежедневно придумывает новые придумки и этим вносит некоторое разнообразие мою «унылую жизнь». Позавчера, например, она решила, что какать на улице — вульгарно. Куда приятнее сделать это без лишних свидетелей на меховом покрывале кровати.

Вчера Леля посчитала, что дизайн постельного белья придумали люди со скудной фантазией. Одна дырка в центре для запихивания одеяла — скукота. Насколько креативнее — в каждом углу по дырке плюс несколько милых дырочек по периметру. И простыня с бахромой. Залюбуешься!

Сегодня Лесик поменяла обивку кровати. Правда, новый поролон запихнуть не успела, но старый вытащила.

Красота неописуйчатая: кровать, словно в ее томной сердцевине разорвалась бомба, белье с дырками для ног и рук, покрывальце, даже после стирки попахивающее вкусным детским г… цом.

Ложе любви!

В данный момент под ложем идут раскопки-закопки. Не подсматривайте! Там прячется от дурного глаза вкусняшка под названием «нос телячий».

Вдобавок к телячьим носам за бешеные деньги была куплена упитанная резиновая ворона с гарантией, что она не прокусывается и не рвется. Лесик печатному слову верит, поэтому ни рвать, ни кусать ворону не стала, а приспособила латексную добычу как подушку. Да вот беда: кладешь на нее голову, а из птицы, откуда-то сзади, с шипением воздух выходит. И голове жестко, и звук отнюдь не убаюкивает.

Благодаря Лесику я стала рано ложиться, относительно рано вставать и забыла о такой дури, как лежание в ванне. Потому что Лесик — это собака только отчасти, также в ней текут крови попугая, волчицы и дедушки Ленина.

Ребенок-демон!

Про Ленина рассказать, говорите… Расскажу, отчего ж нет.

В одной далекой стране у меня есть знакомый. Мы с ним никогда не виделись, но активно переписываемся на предмет общечеловеческих, общеженских, а также общемужских ценностей. Я хочу выйти за него замуж или просто съездить на Рождество (а там посмотрим…) Общение происходит на английском языке, который мы с товарищем знаем примерно одинаково — на двойку с плюсом. Ни для меня, ни для него язык не родной. Как-то он попросил меня рассказать о собаках — Фросе и Лелике, что я с удовольствием и сделала. Каково же было мое удивление, когда знакомец сначала пропал на пару недель, потом нашелся, но, смущенно откашлявшись, попросил объяснить некоторые детали…

Надо сказать, что для общения с иностранцем я выбрала простой до колик способ. Загоняю тексты в онлайновые переводчики и потом радостно отправляю «перевод» в далекие страны. Раз уж общаемся по «электронке», пусть электронка мои вирши и переводит. Она и переводит. Как умеет…

Предлагаю вам пере-переведенную историю про дедушку Ленина. Сначала — то, что я написала по-русски.

ОРИГИНАЛ:

Я не хочу начинать цепь ассоциаций с того, что дедушка Ленин сидел в тюрьме. Хотя этот момент определенно его с Лесиком связывает.

Дедушка Ленин тоже любил лакомиться ненадлежащими для пищеварения предметами — это истинная правда. Взять хотя бы чернильницы, которые дедушка истреблял в день по штуке. Ему казалось, что они из хлеба, но, говорят, охранники однажды подшутили и подсунули прожорливому деду настоящую чернильницу. А потом сделали вид, что открывают камеру. Дед слопал чернильницу, и потом ему не из чего было писать письма на свободу.

Несмотря на выпавшие дедушке испытания, а может, как раз из-за этого, дедушка все время улыбался. Он любил детей и был лучшим другом физкультурников. Прямо как наша Леся! Она просто обожает физкультурников и желает дать работу пролетариату (в лице нашего дворника Николая), борется за землю, ибо на земле растет трава, а на ней какать гораздо удобнее, чем по колено в снегу. И Ленин и Леся мечтали о заводах рабочим, чтобы они не шастали без дела по улицам и дорожкам, а с утра вкалывали в своих трудовых коллективах, делая новые канатики, мячики, кольца и прочие полезные в народном хозяйстве вещи.

Эти двое — Ленин и Леся спали и видели равенство-братство, когда большие катают на себе маленьких, а маленькие заливаются веселым не тявканьем, но смехом.

Они не меняли своих убеждений. Поэтому каждое утр просыпались в хорошем настроении, напевая «… до основанья, а затем…», брали свою замусляканную кепочку в зубы и шли прогуливаться по улицам, улыбаясь всем встречающимся на пути.

За ними, привязанные к пятиметровому поводку, волочились охранники…

Этот прелестный, кружевной текст я загнала в электронный переводчик, он перевел буквы на английский и «story about Grandfather Lenin» улетела в дальние страны. Уже после, ради интереса, я сделала обратный перевод — с английского снова на русский. Интересно же! Вот, что получилось (дается в сокращении):

«… Это любило детей и было лучший друг атлетов. Это желачо дать работу пролетариату (от имени нашего хранителя ярда Николей), боролся за основание, поскольку на основании трава растет, и на этом, чтобы гадить намного более удобно, чем по ногу в снегу. Это мечтало из фабрик рабочий, что они не ходить без дела на улицах и дорожках, и с утра работали над трудовыми коллективами.

Он спал и видел равенство и братство, когда большой рулон на себе маленьком, и маленький заполнен в веселом не, визжа, но смех.

Каждое утро это пробуждалось в хорошем настроении, пение «… до базы, а затем…», взял замусляканную кепочку (переводу не поддается!) в зубах и пошел, чтобы идти на улицах, улыбаясь на всю встречу на пути… Позади этого, придерживался пятиметрового шнура, гвардейцы…

Интересно, в каком виде до моего иностранца дошло письмо, где я выражала желание посетить его на Рождество?…

Смех смехом, но покупателей на девушку Лесю нет. Нет, нет и нет. Как люди продают щенков — непонятно! Наверное, у них есть дар. А у меня дар зависать в дурацких ситуациях. Даже щенков ротвейлера и дога продавать, наверное, легче. Потому что мне приходится начинать рассказ с того, как вообще мастифы выглядят!

Объявления идут в газетах и на ТВ. Идут и идут. Только успеваю деньги платить. Говорили, что щенки лучше продаются в «рычащие месяцы»: сентябрррь, октябрррь, ноябрррь, декабрррь и так далее. На дворе давно не июль и даже не август, даже не сентябрь уже! А звонков — кот наплакал.

И вот — чудо, ура, звонок!

— А у вас хороший щенок? Кусается? У меня хорроший овчар был — на всех бросался!

Нет, родную свою девочку Лелечку такому «знатоку» не отдам! Сама кого хочешь покусаю, но дите злобить не дам! Почему всем так хочется иметь злых собак? Почему злой, «значит, умный»? Народные байки начинают уже надоедать…

Звоню в Клуб.

Говорю: «Ребята! Помогите чем можете. Давайте как-то Лесика будем устраивать. Я даю объявления везде, где можно, вплоть до узкопрофильного форума семейных пар, мечтающих о дальневосточных кошках.

Загублю ведь собаку! Кормлю растущего ребенка кашами и сухим кормом, гуляю мало, не дрессирую, весь день собака скачет по линолеуму, в компании себе подобной. Я старый больной человек, 50 лет творческой деятельности, полный набор параноидальных идей.

Ищу новых хозяев, но уже просто не знаю, что делать! Эпопея длится 4 месяца. Помогите хоть чем-нибудь! Двух мастифов мне не поднять! Мне на работу надо ходить!»

Клуб подумал. И протянул руку помощи. «У нас, — говорят, — совершенно бесплатно есть дивная, большая уютная клетка. Ставите в квартиру — и все счастливы. Особенно мебель. Удачи!»

Хороший у меня Клуб и главное собак там любят.

(Озарило. Зверинец — это же филиал нашего Клуба.).

Про клетку, не скрою, я думала, но жалко собаку. Ну что она воспитается, что ли, в клетке? Да черт с ней, с мебелью. Разве дело — малышу целыми днями в клетке сидеть? Жа-алко Олечку… А себя еще жальче. Что ж я дура-то такая, а? (Сижу, реву).

Покупателей нет, зато работы навалилось. Уже не успеваю ездить домой — проведывать собак. Отсутствовать два-три часа (пробки, чтоб их!) посредине дня? Начальство бурчит. Щенок сидит дома десять часов подряд. Писает она, конечно, «на пеленку — на газетки», но разве в одном этом дело? На форуме пишут, что я хоть и священная, но корова. Я обижаюсь, плачу, кусаю губы, но я не знаю, что делать!

Итак, факты священны, комментарии свободны…

В активе. Лесик знает свое имя, бежит на подзыв; несколько кривовато, но умеет ходить рядом и на поводке, и без поводка, понимает команды «фу!», «нельзя», «ко мне», «гулять», «домой», «есть». Начинаем изучать «сидеть», «лежать», «стоять». Леля не труслива, хотя и осторожна, любопытна, контактна, ласкова, подвижна, понятлива. Спит иногда со мной, иногда с Варварой — рядышком, каждая на своем матрасике.

Не всегда, но как правило, какает на улице, дома писает на «специальные» тряпки.

В пассиве — линолеум. Неполезный для лап. Фрагментарно застилаю его домоткаными половичками и туристическими ковриками. Из-за того, что собаки грызут кости и палки, я не вижу альтернативы линолеуму в данной ситуации, плюс еще вопрос гигиены. Стелила ковролин — через неделю выбросила, ибо он провонял, щепки из него выдирать было очень сложно, сушке и стирке он поддавался с трудом. Пробовала «резиновые» покрытия для ванной комнаты — такие полотна, мягкие, с дырочками. Собаки их погрызли. Заботясь об их здоровье, убрала.

В активе. Мелкая четко подчиняется Варваре и мне, легко принимает предложенный режим дня. Ест с аппетитом.

В пассиве. Лесик полноценно ест два раза в день. Маленькая щенулька — два раза. Этого явно недостаточно. Рацион обогащаю творогом, кефиром, витаминами, мясом, сыром, кашами и т. д. Честно хотела бы понять, но пока не поняла: как кормить ребенка больше двух раз в день, если я вижу ее утром и вечером? Утром ест после прогулки, вечером — после прогулки. На обед я приезжать не могу!

В активе. Долгие прогулки и вечерние игры с канатиками, мячиками, колечками. Разговариваем, ласкаемся, поем песни, валяемся и балуемся.

Мой ребенок не то чтобы совсем завшивленный голодный беспризорник с кривыми долговязыми лапами. Но и полноценно взращенной собакой Лелю назвать нельзя.

Ну, а мне разорваться, что ли?! Я топ-менеджер, сидеть с собаками дома не могу — мы с голоду через неделю сдохнем!

Если честно, ребята, то бьюсь, как Савраска. Лесик вписана в нашу стаю и прекрасно там себя чувствует. Да, хозяин стал бы делать больше. Вот именно поэтому Леля ищет своего хозяина! Такого, который дал бы ей больше, чем мы с Варварой.

На форуме кто-то утешает, кто-то бурчит. Я иногда бравирую, иногда вяло огрызаюсь. Иногда сквозь пелену замотавшегося сознания доходит, что надо не отбиваться на форуме, а в жизни что-то менять. Найти какую-нибудь бабульку, чтобы приходила к нам днем и кормила Лелю. Значит, придется еще искать бабульку… Когда же я сдохну!

Вечер прошел в страданиях. Погрызла ноготь, выпила рюмку чаю, а потом, махнув рукой на загубленную жизнь, наелась хлеба, политого «хреновиной», легла на кровать и включила первое попавшееся кино. На мою расшатанную психику оно повлияло положительно.

Там все умерли. Увидев тех, кому еще хуже, чем мне, заснула спокойным сном. Обняв Леську, заснула в чем была — в свитере, штанах и одном шерстяном носке.

А утром за окном включили солнце, устроили воскресенье, по радио передали веселенький рок-н-ролл, девчонки не догадываясь, что «все пропало» и ждали меня на прогулку. Кофе, бутерброд, сапоги-дутыши, яркая куртка. «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река!» Кудрявые! Вы у нас рады веселому пенью гудка?

Погуляли пару часов, потренировались, побесились, сходили в магазин, в который отчего-то завезли мой любимый джин-тоник, и вприпрыжку, в отличном настроении, поскакали домой.

Разноцветные коврики, пожеванные уютные тапочки, неувядающая, как средство Макропулоса, резиновая ворона. В холодильнике — колбаса, у девчонок — по косточке. И вообще у меня завтра день рождения.

День рождения ознаменовался проблемами выхода в Сеть, порезанной лапой у Лелишны и Варвариной рвотой. Коллеги подарили такси до офиса, десять банок джин-тоника и большую чашку для кофе, а то мне свою старую лень было мыть, и еще — зеленого цвета хризантемы, чудовищные в своей креативности. Сейчас, ни на что не намекая, отправляют меня в магазин. Опять — принеси, унеси?! Накорми?!

Вечером рыдала в телефонную трубку. Позвонил любимый мужчина — поздравить. А я в 19.00 — дома, как первоклассница. Шапочку дурацкую напялила, сапоги убогие, куртку уже надоевшую (а на дворе — только октябрь, мне носить ее до апреля!), надела всю эту скафандаризацию и вывела свою гвардию гулять.

Леля тут же вписалась в самую грязную лужу. Прелестный день рождения! Кормить, гулять, мыть лапы. Кормить, гулять, мыть лапы. Я одна. Именинница, ешкин кот. Санитарка, уборщица в слоновьем вольере!

Рыдаю. Сладко и громко выплакивая свою усталость и страх. Девчонки мои — слонопотамы притихли, несмело подходят и слизывают слезы. Миленькие мои, золотые собаки! Как я от вас устала, как я вас люблю…

Все! Берусь за ум. Меняю политику партии. С покупателями строго: сразу назначаю время контрольного звонка. И… никогда никого не жду.

Я знаю, лучше всего щенки продаются после того, как они проданы. Покупатели, готовые купить любого щенка любого пола любого возраста, названивают по несколько раз в день.

А пока — живем, гуляем, ходим на собачью площадку — к Варвариным друзьям. Потом уходим к малышне. Так что вечерами теперь гуляем по 2–3 часа. Вчера был рекорд вечернего загула — 3,5 часа. Погода шептала.

Попутно тренируемся. Выучили команды «ПЛЮНЬ!» и «НЕЛЬЗЯ!» Ходим «Рядом». Разобрались с режимом горшка. Нашли женщину кормить Лесю днем — собачницу, Варвара ее знает. С понедельника должны начаться полевые испытания. Сегодня с утра был утренник «Помоги маме (то есть мне) вытрясти на снегу половики». Сначала пожрали веник, потом мои ноги, потом потоптались на ковре, в результате чего он обрел несколько новых дыр. Исподтишка оглядывались на окна дома, во дворе которого трясли коврики. Никто не видит, какие у нас дыры в ковре? А то была бы стыдоба!

С Лесей случился подростковый кризис, и она стала всего и всех бояться. К людям не подходит ни за какие коврижки, хорошо хоть с собаками общается нормально — не навязывается, но и в кустах не прячется. Если появляются какие-то отвлекающие факторы, на подзыв не реагирует. Сидит, вылупившись, на заинтересовавший ее объект. Не бежит. Просто сидит и смотрит…

Цирк зверей начинается с выхода из квартиры.

— Пойдем гулять? — спрашиваю я.

— Пойдем! Пойдем! — радостно кричат собаки, подставляют шеи под ошейники, сидят у двери, метут хвостами, смотрят, когда я возьмусь за дверную ручку.

Открываю дверь. Варвара выходит, Леся сидит на месте. Хоть зазовись. Не помогают ни сюсюканья, ни строгий голос, ни подтаскивания за ошейник — упирается и не идет. Сидит. На лакомство не реагирует.

Это может длиться бесконечно.

Сегодня мне такие игры надоели, звала-звала, потом закрыла дверь у нее под носом, и мы с Варварой пошли вдвоем. У лифта слышу — скребет дверь оставленный ребенок. Вернулись, дверь открыли, вышла, слава тебе, Господи!

Дальше в программе — заход в лифт, выход из лифта, выход из подъезда. Все с выкаблучиванием. Причем каждую прогулку по-разному. Может без проблем зайти в лифт, но попробуй ее оттуда вытащить! Или наоборот — вылетает пулей. Не улавливаю закономерности. Знаю только — если в поле видимости будет хоть один человек, кроме меня, — все, кранты. Не пойдет ни за что. Будет сидеть на месте.

Поняв, что у ребенка явные проблемы с социализацией, взяла ее на поводок, и пошли мы втроем по большой улице с прицелом пройтись по рынку. Это было ужасно. Боимся всех! Я бы не удивилась, если бы узнала, что именно наша Леся — автор сакраментальной фразы: «Как страшно жить!»

Однако своей стае я сама врач, поэтому прописала всей нашей компании ходить по людным местам, по собачьим площадкам, знакомиться, общаться, разговаривать с собаками и воспитывать упрямую девочку, не щадя живота своего.

Времени нет? Ну и что? Сил нет? Появятся! Как сказал Кундера: «Самое тяжкое бремя суть самого сочного наполнения жизни. Цену имеет только то, что весит».

Леся «ослит»: «Не пойду на улицу, хоть на ошейнике удавИте, а не пойдуууу!» «Сяду и буду тут сидеть, пока этот подозрительный гражданин из поля зрения не скроется». А в собачке ближе к сорока килограммам. За ошейник не особо потаскаешь.

Пробовала по-другому: останавливалась, успокаивала. Не помогает. Отходили к обочине и пережидали пока «объект» пройдет. Тоже не помогает. Пробовала гулять без Варвары. Во-первых, на все прогулки уходит полдня, во-вторых, с Варварой все-таки легче. Мелкая смотрит на Варину реакцию, это помогает ей справиться с паникой.

На данный момент гуляем примерно так: вывожу обеих на поводках, и идем, пока не решу снять поводки. Хоть на брюхе, хоть волоком, хоть рысцой. Поводки в моей железной руке. Скомандовала «Рядом!» и ничего не знаю. Спустила с поводков — все, гуляй, Вася.

Мы вдвоем с Варварой, а на ребенка внимания будто не обращаем. Хочешь ходить — ходи, хочешь сидеть — сиди, боишься — бойся, обратишься за помощью — поможем, не обратишься — гуляй, как хочешь. Она тихонько за нами следом чапает.

Перепробовала все: иногда успокаиваю ребенка, иногда делаю вид, что ничего особенного не происходит. Приучаю путем многократного повторения. Принимаются ставки: кто кого? Или я Лесю социализирую, или меня увезут на спецавтотранспорте? Потому что я сама уже выхожу из квартиры с опаской… Из лифта тоже — не без внутреннего сопротивления.

Рассказываю Леле истории про ее братца единокровного Влада. Гулять — в первых рядах! Машины смотреть? В первых рядах! С людьми знакомиться? «Я уже тут! Здравствуйте! Я В ладушка-лошадушка! А можно вас лизнуть?!» Недавно зализал одного парнишку, что сидел под дверью квартиры на ступеньках. Единственное, чего Влад несколько опасается, — когда страшные бродячие псы кидаются, он на них из-за хозяйских коленок лает.

Связала поводки. Пусть Варвара таскает Лесю!

Варвара тащить никого не захотела. Срочно сделала «специальное страдальческое лицо» и поджала уши. Лишь бы работать не заставили, только бы не сегодня, хоть бы я передумала!

Так и сидели на пороге — два одиночества.

Тут Леся телевизор смотрела, по «Animal Planet» как раз собак показывали. Очень она удивлялась, как собаки в ящике оказались. И главное, куда делись потом?

Дую Леське в нос. Она смешно чихает и мотает ушастой башкой. Слюни салютом — по стенам. Дую тихонько в уши. Бодает меня: «Мам, ну зачем ты ребенка мучаешь? Дай поспать!»

Читаю Лелику стихи собственного сочинения. Чтобы она выросла не только смелой, но и высокообразованной девочкой.

«Подошел мужик потискать,
а со мной — мастиф английский!
Если мимо шел мастиф —
у прохожих позитив!
Надоели эти киски,
лучше всех — мастиф английский!»

Хорошие стишатки, надо будет где-нибудь использовать. Или бросить работу, издать сборник поэм? А может, читатели сбросятся, только чтобы я смилостивилась и не издавалась?

У Варвары опять случился приступ. В доме сломана мебель и разбит телевизор. Мелкая рассекла лапу, хромает на трех ногах. От Варвариного приступа она впала в тревогу. Воет. Соседи снизу стучат по батарее и, наверное, вызовут… Кого там? Милицию? ОБХСС? МЧС? ОМОН?

Варвара мечется. Влила в нее лошадинную дозу лекарств. Мелкая воооет…

Не могу больше…

Мы немного пришли в себя. Пол вымыли, сломанную мебель выкинули, половики вытрясли, наконец-то избавились от цветов. Телевизор все равно не смотрю… Лесе дали валерьянки, спели песенку, тревожно, но спит. Лапу ей продезинфицировали и перебинтовали.

Спит и Варвара — в обнимку с любимым мячом.

В доме пахнет лекарствами и дезинфекцией.

Милиция пока до нас не доехала. Правда соседка пригрозила пожаловаться хозяйке, и нас, наверное, скоро высвистнут на улицу. Но когда высвистнут, тогда и будем думать.

В общем, все спят.

Осталась одна я.

Оклемываемся. Фотографируемся. Я в разных перчатках. Лицо изможденное, как у тяжело, давно и сильно пьющего мужчины.

… Тогда я еще не знала, что через 3 дня у Леси уже будет хозяин. До победного конца остался всего один шажочек! Всего один! Но тогда я этого не знала и уже была близка к шизофреническому Просветлению.

Ездили в лес! Загрузились в вазовскую «десятку»: на заднем сидении, разложенном как диван: Варвара и бернский зенненхунд Степан, мы с Лесей на пассажирском сидении, за рулем — Нина, хозяйка Степана. И таким гуртом, веселой повозкой, двинулись в ближайший лес. Нагулялись! Находились! Леська аж захромала — вот как набегалась!

Что ж, два мастифа — это лучше, чем три мастифа. У меня будет две собаки, я никогда не высплюсь, не полежу вдоволь в ванне, не почитаю книжку так, чтобы каждые пять минут не отвлекаться на писк в комнате — кусают друг друга, одна пищит, другая рычит. Я никогда не стану снова веселой и беззаботной.

Пошла искать телефон нашего инструктора по дрессировке. Хочешь — не хочешь, но надо ребенка воспитывать. Мастифы — ребята толковые, основательные. Они всего часок подумают над твоей командой и согласятся с разумностью доводов. Особенно, если доводы действительно разумные: зачем стоять, если можно «сидеть!», а еще лучше «лежать «. Мама дело говорит, еще бы не слишком тарахтела над ухом и не занималась бы играми для малолеток — то встаньте, то лягте. Смысл?

Мастифы — ребята забавные, умные и верные. Ну куда я без мастифов?

Леся у новых хозяев! Йо-хо! (Крик индейца, одной стрелой поразившего бизона. Иоу! Йо-хо-хо! Танцую: унца, унца, ун-ца-ца! Асса! Асса!).

Леся у старых новых хозяев! Я знала, я верила, я молилась! Леська вытянула счастливый билет!

… Когда в начале АВГУСТА Ульяна приехала забирать Влада, с ней была ее старшая сестра Катя. Посмотрев на Оленьку, Катя сказала: «Это будет моя собака».

Через три месяца так и случилось. Леся как будто ее и ждала — не продавалась, мастифоза упрямая! Мудрая мастифоза! На форуме написали: «Лесе Варваровне Галкиной — добрых рук, мягких подстилок, веселых друзей, полных мисок и ветра в нос, с интересными запахами!»

Последний щенок — он всегда самый родной. Мне не пьется, не естся… Сижу, нервно качаю ногой. Собрала ребенку приданое. Отдам все, что хочется. Ненужное потом заберу, необходимое — добавлю. Отвезу малышку на такси на другой конец города. Приведу, посижу с ней, возьму пятак (так положено — отдавать за монетку) и… исчезну. Расчеты, отчеты, передачи денег — все потом.

Леся меня немножко потеряла. Поэтому в первый день всего боялась и на всякий случай у новых хозяев вела себя хорошо. Но детская память короткая: на следующий день уже скакала и прыгала.

С Владом живут в соседних домах, поэтому видятся, гуляют вместе, дерутся и бесятся, хозяева побаиваются за деревья в парке — снесут лошадушки! Леся новую маму нежно любит, и бегает за ней, идеально ходит на поводке, а на просторах — без него, но тоже идеально.

Девочка, говорят, очень послушная, ослит, конечно, но весьма в меру, всех любит, с собаками играет, как и все нормальные щенки-подростки. Катя жалеет только о том, что Леську не взяла еще тогда, в младенчестве, одновременно с Владом.

… Тем вечером, когда отвезла Лесю, пошли мы с Варварой гулять. Одинокие и гонимые. Грустные. И пока в растрепанных чувствах. Болтаясь между Облегчением и Сожалением. Переживая за ребенка — как она там? Как поела? Как покакала? Ухмыляясь в очередной раз законам подлости: вот только я решила, что буду век вековать с двумя собаками, так тут же и нате вам, выкусите!

Идем, бредем, под ноябрьским дождиком. Мы снова вдвоем. Как прежде… Как когда-то — давным-давно…

Подлетает к нам женщина:

— МНЕ! Надо! Такую! Собаку! Ищу два месяца! Таких! Щенков! Куплю! Пожалуйста!

Я говорю: «Поезд ушел два часа назад».

Тетенька встала на колени (образно говоря) и умоляла выкупить щенка. Потому что две недели назад умерла их собака, и вся семья умом тронулась: ребенок плачет, муж в депрессии, бабушка с гипертоническим кризом. Домой не хочется возвращаться — в пустую гулкую квартиру, а вот если бы там бегало лопоухое счастье!..

Женщина ходила за нами неделю. Спрашивала — не разочаровались ли новые хозяева в щенке — она бы тут же и купила.

Я, признаюсь, даже у хозяев спрашивала — может, отдадим?… Была мягко послана, за что не в обиде.

Если бы могла, я бы сама родила маленькую мастифозу и отдала, только бы не видеть печальных глаз этой женщины.

В общем, плохо продаются летние щенки, особенно не самых популярных пород. Я бы даже сказала, почти никак не продаются. Зато потом готовьтесь к тому, что вас будут ловить на улице, находить ваш телефон через знакомых, терзать через Клуб, полгода-год доставать звонками с невинным вопросом: «А вы щенков не продаете?»

Странное дело. Когда-то думала: вот найду Лесе хозяев, вот останемся мы вдвоем с Варварой, сразу же приберу весь дом, вымою с хлоркой, что-то выброшу, выжившую мебель на место поставлю, наконец-то занесу с балкона книги, вещи… А делать ничего не хочется. Книги так и живут на балконе, вещи — в коробках. Сижу на колченогом стуле и понимаю, что это все такая ерунда — стулья, вещи, мебель, чистый пол…

Была Леська, и было трудно, но были жизнь, нерв, ритм, цель. А когда наступил «долгожданный покой», оказалось, что от такого покоя недолго и свихнуться. Щенков, что ли, завести?… (Еле увернулась от тапки, которую Варвара в меня кинула.).

Все спрашивают: как восприняла Варвара отсутствие Леси. Я, отчего-то оправдываясь за Варвару, отвечаю, что нормально. Особой грусти и тоски я не заметила. На вопрос: «Где у нас Леся?», Варя подбегала к шкафу и вопросительно смотрела на дверцу. Думала, наверное, что я Лесю запихала в шкаф?

Варвара стала опять ковыряться в тарелке. И почему-то не спит на своем «месте». Когда мелкая была дома — чуть не до драки доходило: обеим хотелось непременно улечься на один и тот же матрасик. Старшая пить пойдет, мелкая шмыг на теплое местечко и делает вид, что спит, одним глазом подглядывая… Первая приходит — место занято, стоит, пыхтит обиженно… Ложится рядом — тоже вроде как спать, а сама потихоньку в стенку лапами упирается, чтоб пришелицу спихнуть. А теперь матрасик и даром не нужен… Спит Варвара где придется, а на место даже не заходит. Вчера я уборку делала, пылесосила, так место даже трогать не пришлось — стерильное: ни волоска, ни шерстинки, ни щепки погрызенной…

Мы опять стали уходить «в загулы» — с 9 вечера до 12 ночи можем легко и непринужденно шлындать по морозцу… В целом собака бодра и весела. Охотно играет, бегает. Ничто не напоминает о нашей секретной болезни. Но на всякий случай «тревожный чемоданчик» всегда под рукой.

Нормально все. Живем! Вчера идем себе, звездами любуемся, а мимо нас проносится нечто, напоминающее водного лыжника — человечек, привязанный за веревку, к какому-то большому мотору… Несется это нечто и вопит: «Я НЕ МОГУ ЕЕ УДЕРЖАААААААААААА-АААААТЬ!» Оказалось, шкет лет семи с собакой гуляет. Не заметят, как вокруг земного шара обернутся…