Глава двенадцатая

ТЕДЖУС СНОВА В ГОСТЯХ У ЛЕСНИКА

В середине марта сильный мороз, который стоял весь январь и февраль, уменьшился. В солнечных лучах уже чувствовалась ласковая теплота. На краях крыш появились длинные голубые сосульки. В лесу шумел ветер, будто задыхаясь от далекого бега. Качались верхушки сосен. В море волны поломали лед до самого берега и выкинули на пляж целые ледяные горы. На их синеватых гранях играли яркие лучи солнца.

Во второй половине марта термометр упал до нуля. Верхний слой снега стал рыхлым, а проторенные дорожки — мягкими. Глубоко под снегом пробивались первые ручейки. Невидимые, они искали путь к морю. Весна приближалась, и уже никто не мог этому помешать.

Каникулы начались в день дружной, веселой оттепели. Марите и Диджус пришли из школы вместе. Разрумянившиеся, они стремительно вбежали на кухню и протянули матери свои табели. Им не приходилось стыдиться своих отметок, но и особой похвалы они не ждали, во есяком случае Диджус. Отдав табель, он выбежал во двор. Каникулы-то короткие, а дел целая пропасть!

Прежде всего Диджус разыскал несколько пустых бутылок и с помощью Марите вымыл их. Затем они отправились к трем большим кленам, которые стояли на краю сада. Высокие сугробы осели совсем немного. Диджус и Марите залезли на самый верх сугроба, откуда без особых усилий можно было достать ветки клена рукой. Диджус выбрал толстый сук, разыскал в кармане остро наточенный нож, отрезал кончик ветки и надел пустую бутылку на конец сука. Марите подала нитку, и Диджус привязал бутылку. Таким образом они прикрепили к концам ветвей несколько бутылок.

— Рановато, но может быть, потечет, — с видом опытного человека сказал Диджус, рассматривая твердые кленовые почки, которые уже были ясно заметны.

Кто не знает, как вкусен и душист кленовый сок весной?!

Затем они проверили все ближайшие канавы — нельзя ли где-нибудь поставить мельницу. Но вода в канавах только начинала накопляться. Сильного течения еще нигде не было. Значит, с этим делом придется подождать.

Диджус разыскал в клети веревку и, взяв прислоненную к куриному насесту лестницу, пошел в сад. У каждого дерева, на котором был укреплен скворечник, он останавливался и, закинув голову, внимательно осматривал птичий домик. Обнаружив, что жилище скворцов требует ремонта, он влезал по лестнице на дерево и спускал на веревке скворечник вниз. Оказалось, что ремонта требуют очень многие скворечники. Надо торопиться: если весна будет наступать так стремительно, пернатые певцы не заставят себя долго ждать. Репутация Диджуса серьезно пострадает в глазах мальчишек всего района, если скворцы прилетят, а скворечники не будут приведены в порядок. Дурная слава распространяется быстро.

В большой комнате отец зимой держал верстак, который летом стоял под навесом у клети. В свободный зимний вечер на этом верстаке можно было сделать или починить что-нибудь необходимое в хозяйстве. Хорошо, если человек умеет сам построгать рубанком, подолбить долотом или сколотить гвоздями — ведь всего в кооперативе не купишь. Большая комната сейчас пустовала, потому что колхозники, перевыполнив план заготовки и вывоза леса, вернулись к себе домой, чтобы готовиться к весеннему севу. Кто хочет работать, у того всегда работы хватает.

Диджус и Марите внесли скворечники в комнату и поставили их в ряд. Птичьи дома заняли почти половину комнаты.

Диджус уже скинул пиджак и взял в руки топор, но вошла мать с дымящейся миской, и ремонтные работы пришлось отложить до вечера. Послеобеденное время до самых сумерек посвящалось Марсу.

Марс всегда первым знал, что Диджус и Марите возвращаются из школы. Они были еще далеко, а Марс уже волновался, рвался на цепи, хотя и не лаял. Это было вернейшей приметой, что скоро во двор войдут школьники. Диджус не сразу подходил к Марсу, делал вид, что совсем не замечает его. Марс тоже особенно не настаивал на встрече. Он был доволен уже одним тем, что видел Диджуса дома. И все же каждый раз, когда Диджус появлялся во дворе, Марс вскакивал и громыхал цепью. Трудно было себе представить, что этот сильный и красивый пес еще совсем недавно был неуклюжим щенком, который нетвердо стоял на ногах.

Да, время идет вперед…

Диджус отстегнул цепь и вместо нее прикрепил к ошейнику поводок. Диджус и Марс отправились на прогулку. Диджус ступал довольно большими шагами, рядом с ним спокойной поступью шагал Марс. Никакие соблазны не могли сбить Марса с размеренного шага, который ритмично совпадал с шагом Диджуса.

Погуляв с полчаса, Диджус отстегнул кожаный поводок и проделал с Марсом несколько учебных упражнений. Казалось, Марс весьма заинтересован своей учебой. Так оно и должно быть: Марс был воспитан отлично.

Вечером, когда Диджус с увлечением ремонтировал скворечники, отец сказал:

— Ты сможешь скворечники закончить и завтра. Я должен повидать директора рыбозавода и в порт поеду сам.

Диджус ничего не ответил, хотя эта новость не особенно ему понравилась. Ведь так приятно развалиться в санях и скользить вперед по освещенной мартовским солнцем дороге, на которой полозья отгладили следы, сделав их блестящими, как шелковая ткань! И потом, он мог бы первым встретить Теджуса…

На другой день Диджус к обеду закончил все ремонтные работы. Скворечники стояли в ряд с приделанными к ним новыми, крепкими крючками для подвески на яблонях, так как известно, что вбивать гвозди в яблоню нельзя. Чтобы как-нибудь скоротать время, он разыскал обрезки досок и начал сколачивать новые скворечники. Эта работа требует внимательности, необходимы разные вычисления, и поэтому время проходило быстро.

Марите ничего подобного придумать не могла, она без конца то входила в комнату, то выходила из нее. Диджуса это разозлило, и он резко сказал:

— Нечего беспрерывно проветривать комнату. Реши раз и навсегда и оставайся или здесь, или там.

Марите остановилась посредине комнаты и спросила:

— Почему ты, Диджус, нервничаешь?

Поднятый топор повис в воздухе.

— Я?! Сама ты нервничаешь. Бегаешь взад-вперед!

— Я не нервничаю, я работаю. Ты же видишь, теперь я должна отнести маме на кухню соль, — ответила Марите и помахала в воздухе пустой деревянной мисочкой, в которой с незапамятных времен хранилась соль.

Она быстро подошла к лежанке, где лежал мешочек с солью, насыпала в мисочку соли и деловито проследовала на кухню. На этот раз она вернулась в комнату не так уж скоро.

Волнение Марите и Диджуса все же не могло ускорить ход событий. Настал вечер, а отца все еще не было. То ли пароход запоздал, то ли у отца были важные дела к директору рыбозавода…

Было уже совсем темно, когда и мать начала сердиться: стоило ли стараться, если никто не приехал и ужин остывает!

Диджус вышел на крыльцо — не слышен ли скрип полозьев. Стояла ясная, лунная ночь. Вдали шумело море, и его рокот сливался с шумом леса. Тьма была напоена бодрящей прохладой, какая бывает по ночам ранней весной. Диджус сошел с крыльца. Под ногами хрустел подмерзший снег. В будке громыхнула цепь.

Марс спокоен — значит, отца скоро не будет.

Марите надоело ждать, и она уснула. Диджус пытался читать роман Казакевича «Весна на Одере». Хотя книга была очень интересная, все же и его понемногу стала одолевать дремота. Ряды букв исчезали в тумане, а отяжелевшая голова клонилась к книге. Только пальцы матери проворно двигали спицами.

— Приехали наконец! — сквозь дремоту услышал Диджус спокойный голос матери.

Мгновенно он был на ногах. Да, действительно, у крыльца фыркала лошадь.

Диджус локтем толкнул Марите в бок. Она проснулась и сонливыми глазами посмотрела на Диджуса, но сразу же сообразила в чем дело и вскочила, протирая руками глаза. Дверь распахнулась и Марите налетела на Теджуса. Вернее, следовало предположить, что это Теджус, потому что узнать его пока еще было нельзя. Отец, как всегда предусмотрительный, захватил с собой свой старый тулуп и длинный синий шарф. Тулуп у вошедшего свисал до самых пят. Воротник тулупа был поднят и трижды обмотан шарфом. Виднелся только нос, и где-то совсем в глубине сверкали глаза.

— Задыхаюсь… — с трудом дыша, сказал тулуп и начал развертываться.

Да, теперь уже было ясно, что это Теджус! Он немного вырос, но в остальном был такой же, как летом.

Только после того, как все поздоровались, из-под стола вылез Боб. Он приблизился к гостю, виновато виляя хвостом, ему-то ведь первому следовало встречать каждого, кто входит в дом лесника!

Пока отец распрягал лошадь и ставил ее в конюшню, Теджус уже беседовал с Диджусом и Марите. Он задавал сразу по нескольку вопросов и, не дождавшись ответа, сыпал все новые и новые вопросы. Как тут очутился верстак? Что это за скворечники? Разве здесь поселилась артель по выделке скворечников? Кто разбил стекло у лампы? Почему Марите теперь причесывается не так, как раньше? Сколько хорьков поймал Диджус? Нельзя ли позвать Марса в комнату? Неужели сегодня только 23 марта? До 25-го еще так долго ждать! Почему у Боба ноги не стали длиннее? Придет ли завтра Сергей Николаевич? Знает ли Марите таблицу умножения?..

Через полчаса Теджусу уже казалось, что он никогда не уезжал отсюда.

Наконец добилась своей очереди и мать. Она спросила, почему Теджуса пришлось ждать так долго.

Оказалось, что пароход прибыл с большим опозданием. Он уже выходил из Риги на проложенный ледоколом безопасный путь, как вдруг ветер начал гнать массивные льдины со стороны моря. Пришлось снова вызывать ледокол из Риги.

В тот вечер в окнах дома лесника еще долго светился огонь. Когда все самое важное было обсуждено и отец увидел, что у Марите изо рта чуть не вывалилась конфета, он сказал:

— Пора спать, утро вечера мудренее!

Перед тем как заснуть, Диджус спросил Теджуса:

— Что же в конце концов получилось с этим электрическим аппаратом для ловли рыбы на блесну?

Теджус повернулся на другой бок и, уже засыпая, пробормотал:

— Ничего не получилось…

На другое утро Диджус проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. У кровати стоял Индулис и с укоризной смотрел на спящих.

— Я не понимаю, как можно спать, — оказал он, — когда у нас еще так много незаконченных дел!

Теджус сел на кровати и, протирая кулаками глаза, ответил за Диджуса:

— Доброе утро, Индулис! Как ты поживаешь? Разве тебе не известно, что всякая работа спорится лучше, если хорошо выспаться? При ходьбе у человека — я хорошо не помню, в костях или в голове — накапливается йод, и от него надо избавляться при помощи сна… И, кроме того, я приехал поздней ночью, потому что наш пароход целый день лавировал между плавающими льдинами. Можешь мне поверить, это была поездка между жизнью и смертью. Мы бы никогда не приехали, если бы не капитан Круминь. Недаром говорят, что у него есть права капитана дальнего плавания.

Индулис протянул Теджусу руку и сказал:

— С приездом! Ты можешь еще поспать. Но у меня ни в голове, ни в костях никакого йода нет, а забот больше, чем нужно.

— Не понимаю, кто тебя гонит из дому в ночную тьму. Все ведь улажено, с пионервожатой Клаустыней сговорились, с учителями сговорились, с Сергеем Николаевичем сговорились… — оправдывался Диджус, влезая в шерстяной свитер.

— Какая там тьма! При таких сумерках уже можно книжку читать, — ответил Индулис. — А потом, одними разговорами дела не делаются. Зелень и хвоя для украшения школы нужны или не нужны? Сергей Николаевич говорил или не говорил, чтобы мы сегодня пришли к нему? Шерсть Марса мы решили расчесать и вычистить или не решили?

— Но ты же сам вчера говорил, что я и Теджус за зеленью ходить не должны, — все еще оправдывался Диджус.

— Ну да, идти-то вы не должны, но думать об этом надо всем.

— Так думать можно и лежа, — вставил Теджус, которому в это утро постель казалась особенно теплой и приятной.

— И к Сергею Николаевичу мы должны идти только после обеда, — продолжал оправдываться Диджус, натягивая сапоги.

— Ну, обеденное время настанет так скоро, что ты и не заметишь, — уже спокойнее сказал Индулис. Он, наверно, и сам начинал понимать, что немного перестарался. Он прибежал так рано потому, что дома ему просто не сиделось.

Диджус уже успел одеться, а Теджус еще только собирался вылезать из постели.

Прошло довольно много времени, пока мальчики были настолько готовы, чтобы заняться делами. В комнате стало уже совсем светло. Утренние сумерки сменил светлый, солнечный день.

— Что же мы теперь будем делать? — спросил Теджус.

Индулис сделал вид, будто не слышит вопроса.

— Скворечники у тебя все готовы? — спросил он Диджуса.

— Да, почти все.

— Может, помочь тебе поднять их на деревья? Ведь хорошо, когда и дома все в порядке к празднику.

— Но ведь мы будем дарить Марса в школе, а не здесь? — в недоумении спросил Теджус.

— Что же из того, что в школе! Разве поэтому дома должен быть беспорядок?

— Втроем мы все скворечники поднимаем в два счета, — сказал Диджус.

— Поднимать так поднимать, — согласился Теджус. — Но я ведь еще не видел Марса, сперва мне надо с ним поздороваться.

— Чужим не рекомендуется особенно близко подходить к Марсу, — предупредил его Индулис.

— Как это так? Я Марсу чужой? А кто прошлым летом был его лучшим другом?

— Прошлое лето это прошлое лето, — пробурчал Индулис.

— Я тоже думаю, что Марс успел тебя немного забыть, но в моем присутствии, может быть, он тебя кусать не будет, — сказал Диджус.

Все это Теджусу не особенно понравилось.

— Разве пса можно называть умным, если он так скоро забывает своих друзей? — обиделся Теджус.

— Зря ты обижаешься, ведь мы сами учили Марса быть сердитым и недоверчивым, — оправдывал Диджус Марса.

Индулис был прав. Большой и красивый пес смотрел на Теджуса с недоверием. Марс в самом деле помнил его не особенно хорошо, но и Теджус тоже не узнавал Марса. Он ведь уже не был щенком. Сильный и ловкий, он громыхал своей цепью, и его шерсть блестела, как смазанная жиром. Теджусу, прямо скажем, было немного не по себе, когда он гладил по голове Марса, хотя Диджус крепко держал его за ошейник. Друг — другом, но все же от такого зверя лучше быть подальше.

До обеда мальчики подняли на деревья скворечники, отведали кленового сока, который сочился еще очень медленно, и даже успели, надев лыжи, добежать до ближайшего стога сена — посмотреть на капкан.

Еще на большом расстоянии от стога Диджус остановился. Теджус, который скользил на новых лыжах отца Диджуса, и Индулис, бежавший на отцовских старых лыжах, заметили, что Диджус затаил дыхание. Они тоже остановились и с любопытством смотрели вперед.

— Есть! — сказал Индулис.

— Может оказаться, что крышку захлопнула кошка или ветер, — возразил Диджус.

Все трое побежали к стогу. Индулис опустился на колени и посмотрел в ящик через проволочную сетку.

— Есть! — крикнул он; чувствовалось, что волнение охотника охватывает и его, хотя он старается этого не показать.

Теджус отстранил Индулиса и стал смотреть, что происходит в ящике. Там метался коричневый зверек. Метался так быстро, что его с трудом можно было разглядеть.

— Не суй нос так близко! — предупредил Диджус.

Предупреждение прозвучало вовремя, потому что пойманный зверек со всей силой бросился на проволочное плетение. Теджус в испуге отпрянул назад. Проволочная сетка громыхнула, но удар выдержала. В следующее мгновение хорек был уже на другом конце ящика.

— Как же мы достанем его из капкана? — немного оправившись от испуга, спросил Теджус и потрогал нос пальцем, будто хотел удостовериться, что тот на месте.

— Достать-то мы достанем, труднее было его заманить, — рассудительно ответил Диджус. — Этот будет последним, шкурка вон уже не такая хорошая.

— Да и последние стога сена колхозники на будущей неделе увезут домой. А на голом месте хорек жить не будет, — добавил Индулис.

Диджус загнул два гвоздика, чтобы дощечка не открылась, и взял ящик на плечи.

Во дворе мальчики встретили Марите с корзиночкой в руках. Она отправлялась в далекую дорогу. Несколько яичек из тех, которые привез ей Теджус, она решила подарить колхозной птицеферме.

— Диджус, тебе опять повезло! — воскликнула она и чуть не уронила корзиночку.

Диджус ничего не ответил. Поставив ящик на землю, он вытер пот на лбу — ящик со зверем был довольно тяжелый.

Мать тоже вышла во двор посмотреть на добычу.

— Шкурку мы сами будем снимать? — спросил Теджус.

Он был в восторге от интересного приключения — будет о чем рассказать своим школьным товарищам, когда он вернется в Ригу.

— Отец это делает лучше, — скромно ответил Диджус.

Только после обеда мальчики смогли выполнить то, что поручила им старшая пионервожатая. Намочив волосы и пригладив их по мере возможности, все трое отправились в Водяную долину к начальнику пограничной заставы Сергею Николаевичу.