Я думал о том, как бы поудобнее вновь представить Протасову предложение о создании отдела. Ведь моя образовательная программа продолжала развиваться. Все больше компаний высказывало желание принять в ней участие. И не только компаний. Так, ко мне обратился Каримов – заведующий секцией стажировок правительственного комитета по образованию:

– Федор Михайлович порекомендовал подключиться к вашей программе по обучению менеджеров.

Варсегов… Молодец, Федор Михайлович.

– Очень хорошо, нам будет приятно работать с вами.

Каримов продолжил:

– Не сомневаюсь, что и нам… А попутно к нашим совместным проектам приглашаем вас, Сергей Петрович, принять участие в конкурсе молодых менеджеров Москвы. В случае успеха вам будет предоставлена возможность бесплатного полуторагодичного обучения в одной из трех престижных бизнес-школ Германии. На выбор…

Я вспомнил слова Варсегова о том, что надо помогать друг другу. Да, это были не просто слова. Он помогает мне и с образовательными программами, и вот даже, наверное, на этот конкурс пригласить подсказал. Участвовать в нем я, конечно же, согласился. Не столько из-за того, чтобы выиграть, но главным образом чтобы поучаствовать. Начальство и коллеги не всегда объективны. И где еще, как не на конкурсе, узнаешь истинную цену своим способностям.

Уверенность в своих знаниях и силах окрыляла меня. Я с любопытством и напором вел беседы с оценивавшими конкурсантов экспертами – экономистами, психологами, социологами. Разговаривал достаточно раскованно, поскольку знал то, о чем шла речь: реклама – все-таки моя стихия. Да и терять мне было нечего. В агентстве, если сам не скажу, даже и не узнают, что я не выиграл. Никому ведь не говорил, что участвую в этом конкурсе. Ну, кроме Кати, конечно.

Я с удовольствием работал над конкурсным деловым предложением. Нужно было подготовить бизнес-план по созданию рекламного агентства, наиболее полно отвечающего сегодняшнему состоянию рынка. Вот где, наконец, пригодились мои знания, мой опыт по работе с клиентами, по маркетинговым исследованиям, по спонсорству. «Мое» агентство должны были отличать:

– небольшая структура, дающая возможность быстро маневрировать на рынке,

– соответственно небольшое количество сотрудников, обуславливающее небольшие накладные расходы,

– специализация на услугах, обеспечивающих высокий доход,

– специализация на услугах, позволяющих развиваться агентству в перспективе.

Хороший получился бизнес-план. Под него бы еще денег получить – и на фиг мне не нужен «Лидер Интернешнл»! Ох, как хочется развернуться на полную…

По итогам конкурсных тестов и собеседований я вошел в десятку лучших молодых менеджеров Москвы. А мой бизнес-план по созданию рекламного агентства был отмечен особым дипломом. Его мне вручил на торжественном собрании все тот же Каримов из правительственного комитета по образованию:

– Поздравляю.

Мы отметили с Катей такой замечательный успех. Распили бутылочку шампанского. Чокнулись:

– Пусть эта удача не будет последней!

В агентстве мы держали язык за зубами. Но тайное все равно стало явным. Итоги конкурса были опубликованы в еженедельнике «Мировой бизнес», в том самом журнале, где работал Ермак. Хоть и не он писал материал, но, конечно, тоже прочитал обо мне. Наверное, порадовался.

А еще в «Лидер» на имя генерального директора пришло официальное свидетельство о моей победе. Его копию вывесили на внутриагентской доске объявлений. Коллеги поздравляли меня, отлавливая в разных концах офиса. Менеджер отдела филиалов Носов, заведующая отделом исполнения заказов Аверина, заведующая первым отделом исследований Цацкевич, юрист Мандрова, компьютерщик Игнатюк:

– Даешь жару… Молодец!.. Так держать… Знай наших… Ну, Серега…

Пожал руку начальник отдела Самохин:

– Ты теперь у нас просто звезда…

Из Воронежа позвонили Вовка с Гариком:

– Вот это да, «Мировой бизнес» про тебя пишет!..

Позвонил и президент Союза рекламных агентств Налимчик – вот уж не ожидал:

– Сергей Петрович, поздравляю вас с победой…

И ни слова, гад, о том велопробеге. Как будто я его ни о чем не просил, как будто он мне ничего не обещал. Козин говорил, что Налимчик старается поддерживать связи с большими агентствами, с известными людьми. Я, значит, после публикации в «Большом бизнесе» (хоть это и были несколько строчек мелким шрифтом) стал в его представлении известным человеком? Интересно, как он успевает следить за всеми рекламными агентствами, поддерживать отношения со всеми важными для него людьми? Наверное, только этим и занимается. Поэтому ему и не хватает времени на реальные дела. Какой уж тут велопробег? Какие спонсоры?

Протасов покачал головой:

– Ну-ну… Думаешь, мы тебя отпустим в Германию?

– А я туда и не собираюсь.

Конечно, было бы здорово еще поучиться, а заодно и наработать связи в деловой среде этой страны. Но я отказался, чем несказанно удивил Каримова:

– Впервые с таким сталкиваемся. Чтобы человек сам отказывался от учебы в Германии, в лучшей бизнес-школе…

Носов из отдела филиалов тоже не понимал меня:

– Да ты что, Серега? Такой шанс может раз в жизни представиться…

Нет, я хорошо подумал. Полный курс обучения составляет восемнадцать месяцев. Это очень долго, слишком долго. Восемнадцать месяцев в чужой стране. Восемнадцать месяцев вне своего, так стремительно развивающегося рынка. Я боялся отстать от жизни. Не упущу ли свой шанс здесь, в России?

Протасов ничего не сказал о моем решении. Если бы ему было выгодно, то он, наверное, настаивал бы на поездке. Но он молчал. Размышлял, должно быть, о том, что убыточно это – терять толкового работника на целых полтора года. Конечно, он привезет потом связи, возможно, хорошие заказы. Но где гарантия, что с этими связями работник вернется именно в «Лидер Интернешнл», а не в «Бонзу», например, или не в «Прометей»? Полтора года – не полтора месяца, много воды утечет…

А может, Протасов ни о чем таком и не думал. У него хватало и других проблем, я всего лишь один из нескольких десятков его сотрудников.

Катя после некоторого раздумья поддержала меня:

– С точки зр’ения р’аботы, навер’ное, ты пр’ав… А в остальном я р’ада, что ты не уезжаешь, что мы будем р’ядом…

Однако, оставаясь, продолжая работать на прежнем месте, я не собирался отказываться от дальнейшей учебы. Вечерами и по выходным, в то время, когда не виделся с Катей, читал дома по рекламе и маркетингу все, что находил в магазинах и библиотеках, в информационных компьютерных банках, в материалах, привезенных со стажировки в Швеции. Я штудировал и ведущие газеты, журналы. В мое досье попадало все, что имело отношение к рекламе, все, что могло пригодиться мне. Или моим будущим подчиненным.

Позже, подводя итоги, я с удовольствием отметил, что очевидно за это время совмещения практической работы и самостоятельной учебы все-таки приобрел больше, чем получил бы за то же время в Германии. Наладил отношения с коллегами. Добился приличного положения, хорошей зарплаты… Опытный и одновременно молодой.

Но это будет позже, а пока я думал, что и как делать дальше. К программе стажировок с подачи Каримова присоединились еще две фирмы – итальянская и французская. Мой проект дает агентству постоянный и вполне весомый доход. С этой точки зрения я стал одним из лидеров нашего спецотдела. Но уже начинал откровенно не справляться со своей кучей дел. Не спасают ни ночная работа в офисе, ни помощь сотрудников Варсегова из департамента строительства. Да и не мог же я в конце концов свалить всю техническую работу на его людей. Прибыль-то получает наше агентство. Мне нужны свои люди. И нужны они не только для программы стажировок. Изучив рынок зарубежных рекламодателей, положение на нем нашего агентства, я понял, что дальнейшее развитие этого образовательного проекта имеет определенные границы. Мы все-таки не бизнес-школа, не институт повышения квалификации. А эти образовательные структуры в последнее время активизировались. Я начинаю с ними конкурировать – и отнюдь не на своем поле.

Нет, пора, пора заниматься тем, о чем говорил ранее Протасову – обслуживать уже чисто рекламные потребности компаний. Сначала взяться, как и планировалось, за иностранных рекламодателей. А в перспективе и за отечественных. Один только клиент Боковой – «Сладо» – чего стоит! Как же я хотел поработать с ним самостоятельно… Мне даже снились мои рекламные кампании «Сладо». Снилось, как я снимаю для них рекламный ролик.

…Течет шоколадная река. В нее, срывая с себя одежду, бросаются красивые девушки и юноши. Сливаются в одно единое шоколадное целое. Слизывают друг с друга шоколад. Они на верху блаженства. Стонут и плачут. В камеру брызгает шоколадный фонтанчик. Появляется слоган: «Люби «Сладо» страстно…»

Чушь какая-то…

– Кто придумал?

– Я, – отвечает измазанная шоколадом фигура, – самый известный клипмейкер Борзов.

Стоп, почему Борзов? Мы же с Козиным знаем, что этот «творец» обычно вместо рекламы для клиента снимает за его счет «кино» для себя.

– Эй, – кричу, – Борзов, у нас нет контракта, уходи с площадки, у нас нет контракта…

– Не уйду, – кричит в ответ Борзов, – вы все равно мне за все заплатите…

Я беру себя в руки:

– Вызовите рекламного терминатора!

На площадку выходит рекламный терминатор. С двух рук он направляет на Борзова горящие струи новейшего дезодоранта. Борзов визжит диким кабанчиком и вспыхивает, красиво извивается в голубом пламени. Потом лопается. К небу вздымается белый столб перхоти. От Борзова остается лишь лужа смрадного кетчупа…

Я просыпаюсь в поту. Нет у меня никакого контракта со «Сладо». Но когда-нибудь обязательно будет. Обязательно будет.

Уверенность, вот что появилось во мне. Я чувствовал, что уже совершенно точно созрел для большой настоящей работы – набрался опыта, видел перспективы, имел амбиции и был готов взять на себя полную ответственность за дело и за людей, работавших над ним. Теперь ощущал себя уже не просто лидером коллектива, необходимого для выполнения определенной работы. Нет, теперь я представлял себе, что можно будет поручить другим людям. Думал о том, как контролировать ход их работы. Да, я был уверен, что стал настоящим руководителем. Таким, который знает, что и как делать дальше.

Первым делом мне нужно было найти тех самых людей, которые вместе со мной будут работать над общим делом. Так как никакого отдела у меня не было, и сам я не был штатным начальником, то, следовательно, и нанять себе людей обычным путем не мог. А это означало, что надо действовать каким-то нестандартным способом.

На первый взгляд казалось невозможным набрать себе на работу людей, не имея на это никаких официальных полномочий. Но я нашел лазейку. Настолько простую, что трудно было поверить, что до меня никто не воспользовался этим же способом. Решение было связано с наймом на временные работы. Мы часто привлекали людей для выполнения краткосрочных заданий. При проведении телефонных опросов, раздаче клиентской продукции на улице, при создании массовки на фото– или видеосъемках. Обычно нанимали школьников, студентов, временно неработающих взрослых людей. Платили им положенный гонорар, и все были друг другом довольны. Хотя состав наемников каждый раз менялся, я замечал, что некоторые люди участвуют в наших акциях достаточно часто. То есть на наших временных заданиях люди работают постоянно!

Это-то мне и нужно было. Как менеджер спецпроекта, я имел право привлекать к временной работе людей, не спрашивая на то разрешения начальства – лишь бы была обеспечена прибыль. То есть можно было создать отдел по реализации моего проекта на основе специалистов, не работающих в штате, сотрудничающих с нами на формально непостоянной основе. Все, что нужно было для этого, так это каждый месяц оформлять им новые договоры на различные виды работ. А то, что на самом деле они делают одну и ту же постоянную работу, – это неважно.

И то, что они будут рядом со мной в офисе, тоже не страшно. Возле моего рабочего стола часто толклись и партнеры, и клиенты, и такие вот временные наемники. Мы же постоянно что-то вместе решаем, обсуждаем. К этому в агентстве привыкли. И никто не обращает внимания на то, что я работаю не один, а с «временщиками». И значит, на появление моих «постоянных» сотрудников на первых порах никто не обратит внимания. А дальше – дальше можно будет что-нибудь еще придумать.

Я снова проанализировал, что и как мне приходится делать по своим проектам. Решил, что всю мою работу можно разделить между тремя людьми. То есть сегодня для работы моего отдела нужны:

1. Заведующий отделом, который отвечает за общую организацию работы, за разработку проектов, за исполнение отдельных проектов, а также за исполнение элементов проектов, которыми занимаются другие сотрудники;

2. Менеджер, который исполняет отдельные проекты, а также элементы проектов заведующего отделом;

3. Референт, исполняющий всю техническую работу (в первую очередь это связь и обработка документации).

Я нарисовал себе схему отдела:

Глядя на эту схему, я думал о том, насколько она далека от структуры того агентства, бизнес-план по созданию которого я подавал на конкурс. Но ведь надо с чего-то начинать.

Итак, все у меня продумано, дело за малым – найти двух приличных работников и начать работать «по-крупному», коллективно. Естественное, что действуя подпольно, я не мог воспользоваться услугами нашего отдела кадров – поручить ему подбор кандидатов. Да даже если бы у меня там сидел приятель, который смог бы подобрать подходящих кандидатов втайне от начальства, то пойдут ли сами кандидаты ко мне? Они ведь имеют сейчас работу в других местах. Вряд ли кто-то решится перейти с официальной постоянной работы на временную. Никто, кроме тех, кто сильно недоволен своей работой и хочет ввязаться в перспективное дело. Подумав так, я решил попробовать закинуть сети в «Репе», куда захаживали сотрудники многих агентств. Тем, кто, как мне казалось, не вполне доволен своей работой, я предлагал:

– Есть перспективная работа…

– Да? – интерес был на лицо.

Но выслушав суть предложения, все они говорили мне почти одно и тоже:

– Интересно, конечно… Спасибо за предложение, но у меня сейчас все, вроде, в порядке. Давай посмотрим, как у тебя начнет получаться… Поговорим об этом деле как-нибудь позже…

Моему удивлению не было предела. Точно ведь своей работой недовольны. А у меня такие перспективы! Ну, народ. Ну, как они не понимают? «Как-нибудь попозже…» Мне люди сейчас нужны! Но где, где их взять?..

В нашем агентстве я предложил работу Круглову. И он отказался:

– Это далеко от моих интересов. Ты же знаешь, я сейчас диссертацию пишу…

Эх, мне бы Козина! Вот с кем бы я развернулся. Но он старше меня и по возрасту, и по должности, и по всем статьям. А вообще, надо бы позвонить ему в Уфу, узнать как у него дела. Позвоню как-нибудь попозже…

А если не Козина взять, так Давтяна и Проничева, о которых он говорил. Но и они, ясное дело, не пойдут работать к такому юнцу. Но когда-нибудь я смогу пригласить их к себе на работу. Дайте только срок. А пока листал записную книжку:

– Этот не пойдет… и этот не пойдет…

Наткнулся на фамилию «Доронина» и тут же забыл о Козине. Лика, она ведь так хорошо работала в нашем студенческом кооперативе! Да и о других знакомых по университету стоило подумать. Почему бы их не призвать на помощь? Но что-то во не противилось обращению к ним, сопротивлялось этому. Может быть, мне казалось, что таким образом я расписываюсь в своем бессилии, признаюсь, что без них не могу справиться. Предпочел попросить Катю:

– Поспрашивай у своих знакомых вне агентства. Может, кого-нибудь заинтересует работа у меня на временном договоре?..

По нашим предыдущим разговорам Катя знала о чем идет речь:

– Поспр’ашиваю. Но едва ли кто-нибудь откликнется. Все боле-менее устр’оены…

Каждое утро я приходил с надеждой, что сегодня кто-нибудь отзвонит по моему предложению:

– Я насчет работы…

Если не по моему, то уж по Катиному. Я просто сгорал от нетерпения – все обдумано, надо начинать работать, дружно, разом. Но никто не звонил. И чем дальше, тем яснее становилось – никто мне не позвонит.

Без особой надежды я снова зашел в «Репу». Покрутил головой. Нет претендентов, нет. Сижу за столиком грустный. Что делать? Домой в таком настроении идти не хотелось. И Катя в этот вечер занята.

– Серега, – вдруг окликнули меня.

Я повернул голову и, хотя не сразу, но узнал своего бывшего соседа по университетскому общежитию:

– Мишка?

– Он самый.

Мы опрокинули по рюмочке, еще по одной. Разговорились.

– Ты как здесь оказался? – спросил я.

– Круглов провел. Мы с ним на улице встретились. Он сказал, что и ты в «Лидере» работаешь.

– Точно, работаю. А ты как? Где?

Мишка махнул рукой. Оказывается, у него была семья и финансовые затруднения. Я не стал расспрашивать, как он оказался в такой ситуации – человеку и так плохо. И подумал, что это судьба: нам обоим повезло, что мы встретились. Сможем помочь друг другу. Воодушевившись, предложил:

– Хочешь подзаработать?.. Поначалу, правда, немного… Но чем дальше, тем больше. Перспективы просто великолепные…

Мишка неожиданно легко согласился:

– Давай поработаем… С тобой за милую душу. Я ведь сейчас как раз… свободен…

Я помнил его человеком не особо работящим. Но вместе с тем, Михаил ведь был неглупым человеком. И жизнь наверняка его достаточно образумила, научила работать. Мишка должен был справиться с обязанностями менеджера моего «временно-постоянного отдела».

– Приходи, как только сможешь, – пригласил я его.

– Да хоть завтра, – не раздумывая ответил он.

И назавтра Михаил действительно пришел. Я воодушевленно завалил его бумагами:

– Разберись. А потом помогу тебе выставить счет от нашего агентства…

Он мотнул головой:

– Хорошо…

Мишка перебирал бумаги, что-то выписывал. «Работает, – с удовольствием говорил я себе, – работает. А мне можно пока заняться другими делами…»

Прошла неделя. Время вполне достаточное, чтобы разобраться в деле, которое я поручил Михаилу. Да и клиенту пора уже было выставлять счет.

– Ну, как? – поинтересовался я, – готово?

– Нет, – замотал головой Мишка, – еще надо поработать…

Я удивился, но допустил:

– Хорошо, у тебя есть еще пара дней…

Но и через пару дней он не предоставил мне отчета. И тогда я сел разбираться вместе с Михаилом. И поразился, что он столько времени просидел с документами, а так и не вник в их суть полностью. А еще заметил, что он, оперируя цифрами, делает для выпускника университета слишком много ошибок. Вскоре я нашел тому объяснение. Была причина, по которой он не мог хорошо работать. И в ней же коренились все его житейские проблемы.

В один из дней я послал Михаила в департамент строительства. Задание было весьма незатейливое – утрясти сроки очередной стажировки с работниками Варсегова. Михаил уже раз встречался с одним из них. Никаких сложностей быть не должно. Но мой менеджер вернулся ни с чем:

– Того помощника Варсегова не было на месте. И сегодня уже не будет…

Я удивился:

– А что, там тебе никто другой помочь не смог?.. У нас же времени в обрез. Что тебе вообще сказали?

Михаил вяло пожал плечами:

– Сказали, может быть, завтра…

Я недоумевал. Это было как-то очень странно, не похоже на работу хорошо знакомого мне аппарата Варсегова. Даже если нужного человека и не оказалось на месте, там просто не могли не помочь пришедшему от меня. Подумав, я набрал номер сотрудника, к которому ходил Михаил. Надеялся переговорить хотя бы с секретарем, который уж точно находится на работе. Но попал именно на того самого человека, которого не «застал» Мишка. И этот человек весьма удивился:

– Нет, никто ко мне не приходил. Да, конечно, по-прежнему жду…

Я позвал Михаила в коридор:

– Пойдем, поговорим…

Когда мы вышли и встали рядом, я почувствовал вдруг, что от моего сотрудника пахнет спиртным. И глаза Михаила поблескивали. Я вздохнул:

– Что случилось? Почему ты не был в департаменте строительства?

Михаил опустил глаза:

– Не хотел тебя расстраивать. Поэтому и не сказал сразу правду. Я шел туда. Но по дороге встретил Валерку… Ты должен его помнить, с нашего курса, он еще женился на этой… на скрипачке…

– Ну, встретил. Ну и что?

– Так вот, у Валерки вчера бабушка умерла. Любимая… Ему было так плохо…

Он врал мне. После первой же встречи с достаточно требовательным чиновником Михаил стал его побаиваться. И когда пришлось идти к этому человеку вторично, то вместо мэрии мой менеджер отправился в магазин.

Я сопоставил все, что знал о Михаиле: неустроенность, сложности в семейной жизни, не впечатляющая умственная деятельность, увлечение в студенческие годы выпивкой, наша встреча в «Репе», когда он жадно опрокидывал одну рюмку за другой… Да он же попросту хронический алкоголик! Человек, который действительно все свои проблемы решает, заливая их спиртным.

Поняв происходящее, я ужаснулся. Вспомнил, как перед смертью матери зачастил в бар. Как точно так же опрокидывал рюмку за рюмкой. И точно так же мог стать хроником. Если бы не спохватился…

Если бы не спохватился, был бы сейчас на улице. Как ни жалко мне было Мишку – в общем-то неплохого человека, но я разорвал заключенный с ним временный контракт. Не мог больше доверять ему. Раз он так легко подвел меня один раз, то что помешает ему проделать это и второй, и третий?

– Извини, Миш, но мы не будем работать вместе.

– Почему? Я же все сделаю, я могу, я умею… Это случайно так получилось… Пойми…

Как Михаил ни настаивал, но я не изменил своего решения. По сути мы так и не успели начать работать «отделом». Хотя в моих мыслях уже вовсю вкалывали именно вместе: одно делал я, другое – он. Было обидно возвращаться к разбитому корыту. Но…

Размышляя о Михаиле, я постепенно пришел к выводу, что зря все-таки не пытаюсь привлечь других своих знакомых по университету. Во-первых, отказываясь от помощи, наношу себе вред. А во-вторых, это же помощь не только мне, но и тем, кого зову. Я ведь предлагаю им новые возможности в жизни. Я тоже помогаю им.

Сделав такой вывод, решительно взялся за свою записную книжку. Подчеркнул: Вовка и Гарик, Лика Доронина, Саша Ермак, Женя Сорин.

Звоню в Воронеж:

– Мужики, хотите перебраться в Москву?

Но «мужики» неожиданно не захотели:

– В гости мы к тебе приедем, как будет возможность. А перебираться зачем? У нас тут родственники, работа. И мы как раз тебя сюда позвать хотели. Жениться мы задумали. Оба. Время свадьбы еще не назначали. Но как только, так сообщим. Приезжай, будешь одним свидетелем на двоих…

Так… Эти двое уже намертво приклеились к Воронежу. 

«Воронеж – блажь, Воронеж – ворон, нож…» 

Лика, Ермак и Сорин… Лика Доронина… Работая в университетском кооперативе, мы с ней почти сдружились. Я даже знал Ликину маму, приезжавшую в Москву навестить свою дочь-студентку. А та родителей не подводила, училась очень хорошо. И работала в кооперативе замечательно. В самом конце учебы, помнится, Лика нашла себе место в какой-то московской фирме. И, увольняясь из кооператива, оставила мне вот этот самый телефон. Набирая его, я желал, чтобы мне сказали: «Лика больше здесь не работает. Как найти ее? Попробуйте позвонить домой. Наверное, еще не устроилась на новое место. Запишите номер…»

Но трубку подняла Лика. Я сразу узнал ее голос, сказал:

– Привет. Это Сергей Мамонтов…

Лика обрадовалась:

– Привет. Где ты? Как ты?

Она продолжала работать в той же фирме. Все у Лики было в порядке, и она, увы, отказалась от моего предложения:

– Нет, пока отсюда уходить не планирую…

Ермак… Время от времени я читал его заметки в «Мировом бизнесе», в том самом журнале, который написал про мою победу в конкурсе молодых менеджеров. Ермак, конечно же, не мог не заметить моей фамилии, и это будет плюсом к тому, чтобы работать со мной. Плюсом. Ведь мы с ним уже работали вместе. В том самом студенческом кооперативе были напарниками. И ведь хорошо у нас получалось.

Да, после окончания университета я уже звал его в рекламу. Тогда Ермак рвался в журналистику. Но вдруг теперь она ему разонравилась? И он думает о новой работе. А тут как раз я, весь такой известный молодой менеджер из хорошей конторы?

Ермака я нашел очень легко. Телефон, который он мне оставил, устроившись на работу, так же, как и у Лики, не изменился. И звонку моему он тоже обрадовался, согласился встретиться. А вот от предложения моего отказался, как я ни пытался ему расписать все прелести совместной работы:

– Извини, но мне нравится то, чем я занимаюсь…

«Очень жаль», – думал я, прощаясь с ним. Но у меня еще теплилась надежда. Сорин… Может быть он поможет мне даже больше, чем Ермак. В кооперативе Женя был моим начальником, выделялся финансовыми способностями. И сейчас по мере роста моего дела и подразделения из него можно будет вырастить собственного финансиста. Ведь рано или поздно мне потребуется собственный финансист. А начнет пусть с менеджера на «постоянно-временном» договоре. В «Лидере», не в студенческом кооперативе.

Но Сорина найти оказалось нелегко. Женя как-то выпал из поля зрения сразу всех моих знакомых. Про то, где он и чем он, никто мне ничего сказать не мог. И адресов Сорин сменил несколько. Я потратил массу времени, пока не нашел его. Нашел к большому своему разочарованию.

Увы, бизнес Женя забросил, так и не начав после университета серьезно им заниматься. И вообще работал он теперь мало, как получится. Жил, где придется, ел, что придется. В обычных человеческих заботах для него теперь не было особого смысла. Практически все свое время мой бывший студенческий начальник посвящал Хатха-йоге – одному из религиозных движений, напрочь вырывающих человека из нормальной жизни. Я тщетно пытался достучаться до сознания Сорина, пробудить его силы и способности. Он не слушал меня. Женя улыбался и, сочувственно покачивая головой, останавливал меня. Начинал увлеченно рассказывать о Востоке, о душе, о Хатхе. Призывал присоединиться к нему, к его товарищам.

Так мы провели с ним несколько часов. Пытались убедить друг друга. Но ни у него, ни у меня ничего из этого не получилось. Мы расстались. Он – с надеждой, что я смогу еще обрести настоящую жизнь. Я – с горечью, думая о том, какого человека и финансиста потеряло общество. Какого партнера потерял я…

Снова перелистал записную книжку. От «А» до «Я». Обзвонил и обошел всех знакомых, которые могли представлять для меня маломальскую ценность. Но люди были либо устроены, либо смущены отсутствием гарантированной зарплаты, постоянного рабочего статуса и определенности будущего.

А еще в разговорах я ощущал и некоторое недоверие лично к себе. Так, когда кто-нибудь говорил:

– Я подумаю…

Мне почему-то казалось, что про себя он размышляет: «Серега, ты, конечно, хороший парень. Но как я могу доверить тебе себя, свою жизнь? Ты сам еще ничего не добился, ничем не доказал, что что-то можешь. А пытаешься и других куда-то вести…»

Да, я оказался в очередном заколдованном круге. Чтобы добиться чего-то серьезного, нужны люди. Чтобы были люди, нужно добиться чего-то серьезного. Я спрашивал себя: «Может быть все-таки ищу не там? И не тех людей? Если это так, то кого, собственно, я ищу и где могу найти искомое?»

Для того что бы ответить на этот вопрос, нужно было определить, что же это за работа, которую я предлагаю. Взял лист бумаги и написал: 

«Работа:

– универсальная (нужно выполнять различные виды деятельности);

– нестабильная («временный» статус);

– с негарантированной зарплатой (не будет прибыли по проекту, не будет и никакой зарплаты);

– неопределенно перспективная (чего добьется Мамонтов – неясно);

– в известной фирме («Лидер Интернешнл» – это престижно)».

Кого мог привлечь всем этим я – еще никак не проявивший себя руководитель? Специалистов? Нет, опытной их части нужна квалифицированная, специализированная, стабильная и нормально оплачиваемая работа. Начинающим – четкая перспектива. Значит, следует ориентироваться на людей вне нашего бизнеса. На тех, кто еще не имеет представления, чем бы он хотел заниматься («рекламой, так рекламой»). На тех, кто еще не устроен на другой, сравнительно приличной работе. На тех, кто может довериться мне. На тех, кого привлечет работа на «Лидер Интернешнл» (престижная, пусть и внештатная).

Наверное, через биржу труда можно было найти таких людей. Но я должен быть уверен в нанимаемых мною сотрудниках – у меня нет права на ошибку. Как только коллеги в нашей комнате поймут, что у меня работают люди на постоянной основе, за ними начнут ревностно следить. И ошибки этих «временно-постоянных» людей будут уже моими личными ошибками. За этих сотрудников придется отвечать мне. Если я приведу сюда плохих работников и они напортачат, то больше мне экспериментировать, конечно, не дадут. И будет ли тогда у меня в агентстве другой шанс?

Да, я мог полагаться только на тех, кого достаточно хорошо знал. На родственников, друзей, знакомых. Но родственников у меня в Москве просто не было. Все устроенные друзья-знакомые уже отказались. От неустроенного Михаила я отказался сам. Люди, вы где? Ау!!!

Михаил, однако, оказался не последней моей неожиданной находкой. Через несколько недель после расставания с ним я встретил Лешу Еремеева. С этим парнем мы также учились вместе в университете, но общались в те годы мало. Он рано женился и поэтому все время проводил в семье. После окончания университета уехал в провинциальный городок, на родину жены. И вот снова оказался в Москве.

Столкнулись мы с Еремеевым в магазине. Долго приглядывались друг к другу:

– Ты, не ты?

– Ты!

– Точно ты!

Спрашиваю его:

– А что делаешь здесь?

Алексей, поморщившись, ответил:

– Проездом я.

– Откуда и куда? – поинтересовался.

Он теперь уже покривился:

– Развелся я, понимаешь. Собрал чемодан и поехал через Москву. Думаю, здесь что-нибудь разведать и зафрахтоваться на работу куда-нибудь – хоть на Севера, хоть еще дальше…

Мы с ним зашли в ближайшую кафешку. Взяли по рюмочке. Еремеев мотал головой:

– Ну че, вся жизнь моя разрушена. Все начну снова…

Это же то, что мне надо! Я чуть не пригласил его с ходу на работу. Но вовремя остановился. Думая о Сорине и Михаиле, стал, как бы между прочим, расспрашивать:

– Ты вроде неверующий был. А теперь как?..

Еремеев пожал плечами:

– Да так же: почти никак… А че?

Я махнул рукой:

– У нас тут новое веяние – все помешаны на Востоке. Думал, и до провинции добралось…

Леша задумался:

– Может, и добралось. Не знаю. Да плевать мне на всех… Богу – богово, а мне бы крышу над головой. Да тачку путевую. – он вздохнул, – Я свою жене оставил. Ты бы видел, какая была тачуля! Ведь угробит…

Рюмашки наши опустели, я предложил:

– Еще взять?

Еремеев покачал головой:

– Да хватит, наверное, на сегодня…

Я нарочно спровоцировал его:

– Ну, сегодня-то можно. За встречу…

Он согласился:

– Сегодня можно… – и добавил, – Но по одной только. Больше не буду…

Такой подход мне нравился и я спросил:

– А какая у тебя последняя работа была?..

– Небольшая фирма – дистрибьютор промышленного оборудования…

Я пошутил:

– А ты, конечно, генеральным директором был?

Он засмеялся:

– Точно… Помощником администратора. Ну, значит, «на все руки». И с подрядчиками разбирался, и со службами городскими дружил, но больше всего, конечно, за порядком на фирме следил. Чтобы у всех все вовремя было, чтобы столов хватало, чтобы стулья починены, ну и это – бумага и всякая прочая канитель-канцелярия, как полагается. Да у вас в агентстве, наверное, тоже администратор есть…

– Есть, – подтвердил я, – Бабаев его фамилия. Но должность у нашего посолиднее звучит – административный директор…

– Хрен редьки не слаще.

– Это точно…

Чем больше я расспрашивал Еремеева, тем больше убеждался, что это действительно вполне походящий мне человек. И все же не спешил предлагать Алексею работу. Чувствовал, что дело надо поставить так, чтобы он не думал, будто выручает меня. Нет, Еремеев должен быть уверен, что это я здорово выручаю его. Как бы даю ему шанс.

– Значит, думаешь, куда дальше податься… Даже не знаю… Старым знакомым, конечно, надо помогать. И работник ты, судя по всему, неплохой… Но сам понимаешь: компания у нас солидная. Сюда так просто не берут.

Алексей кивнул:

– Я понимаю. Потому к вам и не прошусь. Просто, если у тебя есть еще что-то на примете… Может, в других компаниях кто-нибудь нужен. Я ведь на любую работу согласен. Но если не найду здесь ничего, то на Севера…

Я как бы продолжал размышлять вслух:

– Вкалывать придется попервости…

Он выпрямился как столб:

– Да я готов сутками работать, если дело стоящее…

– Сутками… Знаешь, пожалуй, есть одна работенка…

– Ну? – у Алексея загорелись глаза.

– Вот тебе и ну, – посмотрел я на него, – в нашем агентстве между прочим. Экспериментальная. Под моим началом. Но мне и отвечать, если что…

Еремеев просто пожирал меня глазами:

– Ты че, правда можешь взять меня в «Лидер»?

– Я-то могу… – смотрел на него, как бы продолжая взвешивать.

Он понял:

– Не думай. Помощник администратора – это тоже не для дурака должность была. И по твоим делам нахватаюсь быстро…

– Ладно, – вздохнул я и покачал головой, – старым знакомым надо помогать. Но только…

Он поднял руки:

– Заметано. Без вопросов…

– Тогда, – сказал я, поднимаясь, – приходи завтра часам к трем. Я немного освобожусь и познакомлю тебя с нашей работой…

По ходу разговора вспомнил о презентации юбилейной для департамента Варсегова стажировки. Сводить Еремеева на такое мероприятие было бы весьма кстати. Мы проводили презентацию в «Метрополе» – одном из самых роскошных московских ресторанов. Первый раз в нем я побывал, еще разгребая дела в спецотделе. Потом бывал еще и еще. Организаторы разных затей любят презентовать свои детища в этом заведении. Хороший зал, хорошая кухня. Не зря всякие министры, артисты, журналисты с удовольствием приходят сюда, когда получают приглашения на презентации. Эти куда попало не пойдут.

Когда мы вошли в «Метрополь», Еремеев просто обалдел. Заозирался на великолепие зеркал, бронзы:

– Только в кино такое видел!

Он постоянно поправлял, разглаживал единственный свой костюм, который я его попросил надеть в этот день. Чувствовал он себя явно не в своей тарелке. Мне было проще, я уже привык к таким мероприятиям. Презентация программ, акций – это одна из рутинных работ рекламного агентства.

Я поздоровался с Варсеговым, с Каримовым, с представителями «Квантекса», «ТNТ», других компаний. От меня здесь сегодня требовалось немногое. Саму презентацию проводило специально нанятое нами агентство. Мне же, как представителю заказчика, оставалось лишь контролировать его работу, чтобы все шло по программе, без сбоев и накладок.

Спросил девушку из агентства:

– Как журналисты? Все пришли?

Она заглянула в список:

– Двое из приглашенных не смогли, но мы обязательно передадим им материалы по презентации. Думаю, они опубликуют статьи о стажировках.

– Хорошо, – хотел было отойти, но девушка меня остановила:

– С приглашенными понятно. Но есть и неприглашенный. Гребнюхин… Даже не знаю, как он узнал о мероприятии. Пришел без приглашения, говорит, от журнала «Реклама России». Я подумала и решила его пустить, но если скажете…

– Пусть будет.

Я взял у нее список журналистов. Пробежался по нему. Так, журнал «Мировой бизнес»… Нет, не Ермак из него пришел. Другая фамилия. Жаль, повидались бы…

– Сергей Петрович, – окликнули меня сзади.

Это был Гребнюхин. Тот самый, что пришел без приглашения. Когда-то в «Репе» мне этого «придворного журналистика» показал Козин, и я его физиономию, как теперь оказывается, крепко запомнил. Сразу узнал. А вот как он меня вычислил? Девушка из агентства подсказала?

– Сергей Петрович, позвольте представиться: Влад Гребнюхин – самый популярнейший журналист, пишущий на темы рекламы. Вот зашел к вам на огонек. Думаю, здесь есть о чем написать.

– Хорошо, – я глянул в список, – Значит, для «Рекламы России»?

Гребнюхин чуть выпятил губу:

– Вообще-то я оттуда уже ушел. Теперь на «Деловое образование» работаю. Но могу написать и для «Последних известий», и для «Мирового бизнеса»…

– Из «Мирового бизнеса» у нас кто-то уже есть, – я снова глянул в список.

Гребнюхин махнул рукой:

– Это неважно. Важно, что обязательно где-нибудь про вас напишу. У меня большие связи в газетах, в журналах. Если надо что-то опубликовать, только скажите, сделаем…

– Хорошо, это нам действительно нужно. Рад очно познакомиться… с самым популярным журналистом, пишущим на темы рекламы…

Мы пожали руки. Гребнюхин как бы сделал шаг в сторону, но остановился:

– Да, только не забывайте меня вносить в списки приглашенных. А то мне с моим именем неудобно как-то на пороге объясняться с охранниками…

– Хорошо, – кивнул я, – обязательно.

Мне с трудом удалось сдержаться от улыбки. Вспомнил слова Козина: «Гребнюхину пропустить мероприятие смерти подобно. Он из кожи вон лезет, чтобы только оказаться в этой тусовке. Обписать – обслужить, облизать…»

Что ж, пусть и нам послужит. Раз это так недорого обходится – пара бокалов вина, да несколько бутербродов с икрой.

Вернувшись к вросшему в пол Еремееву, я наблюдал за краткими выступлениями Варсегова, Каримова, представителей компаний. Между делом мы с девушкой из агентства обсудили еще какую-то организационную мелочь. Еремеев глядел на меня широко раскрытыми глазами. Я в его глазах становился все более великим. Во время официальной части он несколько раз порывался что-то сказать. Но, видимо, в горле у него пересохло, и выходило только что-то очень нечленораздельное:

– Э… У…

– Потом, – в конце концов остановил я его.

После же заключительного выступления, когда в зал вышли официанты, подозвал одного из них:

– Налейте мне и этому господину… Красного, пожалуйста…

Я сделал глоток и заметил Еремееву, осушившему бокал, как стакан лимонада:

– Хорошее вино, между прочим…

– Да уж… – только и смог он сказать, глядя в свой опустевший сосуд.

Я улыбнулся и кивнул официанту:

– Налейте еще.

А Еремееву шепнул:

– Угощайся. Не стесняйся. Здесь все едят и все пьют. За все уплачено…

Он огляделся. Вокруг действительно все начали есть, пить, заводить разговоры.

Я вновь подошел к Варсегову, чтобы поинтересоваться его мнением о ходе презентации, подкорректировать, если что, программу. Но он меня успокоил:

– Все в порядке.

И я вернулся к Еремееву.

– Кто это? – спросил он, жуя бутерброд и глядя мне за спину, – Этот мужик, с которым ты говорил…

– Этот… Заместитель начальника департамента строительства Москвы Федор Михайлович Варсегов. Рядом с ним Каримов – заведующий секцией стажировок комитета по образованию России. Слева – наши зарубежные партнеры. Все это люди, с помощью которых мы зарабатываем. А теперь с их помощью будешь зарабатывать и ты…

То ли от этих слов, то ли от выпитого вина Леша зарумянился. Потом вдруг лицо его исказилось:

– Да это же… – он чуть не подавился, указывая пальцем на известного артиста, подошедшего к Варсегову.

Я взял Еремеева за руку:

– Точно. Это он… Только не указывай пальцем. Походишь по презентациям – поймешь, артисты тоже любят поесть и выпить, они такие же люди, как и мы…

– А че они здесь?

– Мы их приглашаем, чтобы не так уж все официально было. Люди с артистом пообщаются, поглазеют – расслабятся…

– А этот… это же..? – кивнул Алексей на этот раз в сторону известного политика.

Я подтвердил:

– Да, и с этим ты не ошибся…

– Я его раньше только по телеку видел…

Еремеева безусловно раздирала радость оттого, что он здесь, рядом с этими людьми, почти такой же, как они. И я чувствовал – он хочет, чтобы это повторилось. И повторялось. Алексей уже реально связывал свою будущую работу с этой своей красивой столичной жизнью:

– Работа что надо…

Я заметил:

– Но презентации бывают не каждый день…

Он поглядел на меня с надеждой:

– Но будут же еще?..

Я рассмеялся:

– Конечно, будут!.. Чудак…

Алексей рвался работать. То ли из-за презентации, то ли из-за желания остаться в Москве. Может быть, он хотел забыть свой развод. А может быть, просто соскучился по работе.

Я предупредил Еремеева, что первое время не смогу платить ему ни зарплаты, ни даже гонораров, которые он еще не успел заработать. Взять взаймы у меня он отказался:

– Да ну, потом отдавать… Есть у меня кое-что в загашнике. До первой зарплаты уж дотяну, перекантуюсь как-нибудь…

Алексей не роптал на свое шаткое положение. Относился к нему как к должному. Говорил только:

– Эх, блин, послушал жену… Надо было сразу в Москве оставаться. Столько времени потерял! Сейчас уже, как ты, в штате бы работал…

Я думал, что ему поручить. После опыта работы с Михаилом боялся сразу доверить ответственное дело. Вдруг и Алексей меня подведет? Что тогда подумают в департаменте Варсегова? Что скажут обо мне? Два прокола – это уже не случайность…

Нет, образовательную программу ему пока не доверю. Нужно дать Еремееву что-то такое, что не было особенно рисковым и одновременно позволяло ему поднатаскаться, получить опыт для дальнейшей, уже серьезной работы. Такое дело подвернулось само собой. В отдел зашла Нонна:

– Протасов всех менеджеров (чмок-чмок) на планерку собирает.

Шеф объявил:

– К вашему сведению «Лидер Интернешнл» подписал договор на поиск спонсоров для музыкального конкурса «Подмосковные вечера». И хотя у нас есть человек, ответственный за этот конкурс, поработать со своими клиентами и найти хотя бы одного спонсора – священная обязанность каждого менеджера…

Такая «добровольно-принудительная» нагрузка практиковалась достаточно часто. Эффект от нее был весьма низким, так как обычно менеджеру непросто убедить своего клиента выделить вдруг ни с того, ни с сего какую-то сумму на спонсорство. До этого ведь менеджер долго составлял и согласовывал с клиентом его рекламную кампанию и размер бюджета. И теперь, чтобы выделить деньги на спонсорство, надо либо увеличивать бюджет, на что клиенты всегда идут неохотно, либо менять план рекламной кампании, что обходится менеджеру в кучу лишней работы. Ведь тогда придется перезаключать договоры с телеканалами, газетами и журналами, с агентствами-подрядчиками и т. д. – закопаешься! Like a rabbit on duty, как говорил Заратустра.

Протасов, сам бывший менеджер по работе с клиентами, прекрасно понимал, что думают его люди по поводу неожиданного спонсорства. И потому никогда не наказывал тех, кто спонсоров не нашел, если только менеджеры не должны были впрямую отвечать за конкретный проект. По устоявшимся правилам игры нужно было не спорить и не ссылаться на какие-либо обстоятельства. Нет, следовало сделать вид, что понимаешь серьезность задачи, что сейчас же со всех ног кинешься за этими самыми спонсорами. На самом же деле можно было продолжать заниматься своими делами, зачастую даже ничего не говоря клиентам ни о каком спонсорстве. Кто заварил это дело, у того пусть и голова болит. А клиента нервировать из-за каждого чужого проекта себе дороже станет. Но вот компании, с которыми мы еще не работали, вполне можно было и потревожить. Время и силы для этого как раз есть у Еремеева. И отчитаться потом можно будет перед начальством не формально, а по действительно проделанной работе.

Потирая руки от собственной ловкости, я поставил перед Алексеем его первую боевую задачу:

– «Лидер Интернешнл» подписал договор на поиск спонсоров для музыкального конкурса «Подмосковные вечера». Дело это непростое, но для тебя есть шанс отличиться. Ты запросто можешь обойти в этом проекте даже штатных сотрудников. Они из-за своей занятости не смогут так активно, как ты, работать с клиентами чужих агентств. А если найдешь спонсора на это мероприятие, то в дальнейшем, может быть, сделаешь его своим постоянным клиентом. Адреса, телефоны потенциальных спонсоров я тебе дам. Как и что говорить, объясню…

Алексей закивал головой:

– Я готов…

– Начнем, – вздохнул я и дал Еремееву список потенциальных спонсоров. С волнением стал наблюдать за его первыми шагами.

Алексей начал обзванивать клиентов. На деловое предложение его бестолковый лепет не тянул. Легко можно было догадаться, что в рекламе он ничего толком не понимает. Но другого работника у меня не было.

Когда Алексей положил трубку, я объяснил ему его ошибки, еще раз рассказал, что и как говорить:

– В первую очередь растолкуй, чем это спонсорство выгодно клиенту. Ведь человеку на том конце трубки наплевать на наше агентство, наплевать на твое задание и на тебя вместе со мной. Ему нужна выгода. Вот и объясняй ему, какую выгоду он получит от спонсорства. Кстати, какую? Ну…

Алексей наморщил лоб:

– Рекламу на телевидении…

Я покачал головой:

– Не нужна ему реклама. Любой компании нужны прежде всего покупатели. Чем больше, тем лучше. Вот ты и даешь клиенту три целых семь десятых миллиона потенциальных покупателей. Именно столько зрителей второго канала вместе с конкурсными песнями «Подмосковных вечеров» проглотят информацию о его товарах или услугах. И это будет дешевле, чем если бы клиент давал специальную рекламу на том же телевидении или в газетах. В три раза дешевле. Выгодно?..

– Выгодно.

– Понял?

– Понял…

За неделю Алексей обзвонил несколько десятков компаний. Половину из них затем обошел ногами. Провел какие-то переговоры. Несколько раз прилетал возбужденный:

– Они, это, обещали подумать и подписать с нами договор…

– Дай бог, – не разделял я его восторгов, будучи абсолютно уверенным, что никто с ним никакого договора подписывать не собирается. Эти заморочки, обещания клиентов мне хорошо знакомы по работе над разными проектами. Чего только не пообещают, чтобы отвязаться хоть на какое-нибудь время! Такая уж у нас работа. На каждого клиента в день обрушивается несколько десятков предложений:

– Разместите рекламу в нашей газете…

– Предоставьте приз участникам нашей игры…

– Станьте спонсором…

Но никакая фирма не может сотрудничать с абсолютно всеми желающими. Тот самый бюджет, загодя расписанный клиентом вместе с менеджером рекламного агентства, не позволит. Конечно, ничего в итоге у Еремеева не получилось.

Прошли три недели. Протасов собрал менеджеров для отчета по конкурсу. Когда дошла очередь до меня, я доложил:

– Обработано около пятидесяти компаний. Вот список… Увы, клиенты, как один, уперлись: «Бюджет уже расписан, менять ничего не будем…»

Протасов деланно нахмурился:

– Ничего, значит… Но следующий раз-то они как?..

Я сделал уверенное лицо:

– Обязательно…

А сам подумал – «Знаем-знаем, этот проект тебе лично нужен, чтобы опять с кем-то из верхов познакомиться, подружиться. А мне-то совсем ни к чему…» Какое счастье, что за проект «Подмосковные вечера» не я персонально отвечаю.

Когда вернулся в отдел и рассказал о совещании Еремееву, тот был в отчаянии:

– И ты начальству доложил, что у меня ничего не вышло?

– Не у тебя, а у нас, у меня…

Он переживал, что у него не получилось, что меня подвел. А я был очень доволен. Алексей оказался не столь уж безнадежным, как мне показалось сначала. Он рос прямо на глазах: вникал в дела нашего агентства, в интересы клиентов, в положение на рынке, в проблемы самого рекламного дела. Пожалуй, ему можно было доверять работать по образовательной программе. Но для окончательной страховки я дал ему еще один «обреченный» проект. Начальник отдела Самохин между делом спросил:

– Если у тебя кто-нибудь из клиентов хочет купить подешевле время на кабельном телевидении, то как раз тут один новый канал появился…

Это был почти такой же гиблый вариант, как и спонсорство «Подмосковных вечеров». Продать время на новом канале, аудитория которого еще толком не сформировалась, сложно даже за очень маленькие деньги. Но этим опять же мог заняться Еремеев. Ко всеобщей пользе.

Теперь ему пришлось поработать с другой категорией клиентов – с более мелкими фирмами-рекламодателями двух московских районов. Это были магазины, дискотеки, спортивные центры. Алексей обзванивал их по справочнику прямо в алфавитном порядке. Зажимая трубку рукой, переспрашивал меня:

– Говорит: «Сколько ко мне придет покупателей и сколько они купят, если я дам рекламу на две тысячи рублей?»

Я разводил руками:

– Не могу тебе такие цифры из воздуха взять. Надо сначала разобраться с делами клиента…

Алексей говорил в трубку:

– Абсолютно точные цифры мы не можем гарантировать, но…

Снова зажимал ее:

– Хочет, чтоб мы посчитали…

Я не возражал:

– Езжай к ним, разбирайся, считай…

И он ездил. Разбирался. Считал.

Я, конечно, помогал: давал книжки, исследования, на основе которых делались расчеты. Как только для клиента вырисовывалась выгода, Алексей тут же звонил или бежал к нему. Но возвращался ни с чем. Каждый раз. Я знал, что это не по его вине. Просто у клиентов, к которым он обращался, были лучшие, более выгодные предложения от других агентств. Но зато какой опыт Алексей наработал!

Закончился месяц его работы, а Еремеев так и не нашел ни одного клиента, не заработал ни одной копейки. Энтузиазм Алексея был на исходе:

– Не пойму… Вроде все правильно делаю… Даже обещают что-то, а в результате «хрен тебе»…

– Ничего, – утешал я его, – И у меня не сразу все получилось…

Надо было заканчивать испытание. Без зарплаты, без результата и, стало быть, без перспективы нелегко это – тянуть лямку. Взвесив все – упорство, желание, полученный за время работы опыт Алексея, я решился, наконец, подключить его к образовательной программе:

– Вот тебе график и маршрутная карта. Объедешь все отмеченные здесь компании. Еще раз сравнишь списки, перепроверишь все данные на людей, подобьешь общее количество. Когда будет готово, подойдешь ко мне – будем уточнять спонсорский бюджет стажировки в Австралию. Времени тебе на это – до понедельника…

Алексей не сразу понял:

– А кабельное телевидение?

Я поморщился:

– А, забыл тебе сказать. У этого канала на днях должны отнять лицензию за какие-то нарушения. Так что сворачиваем работу…

Еремеев так и застыл с открытым ртом. Все его усилия, наработки пошли прахом. Но я приучал его к тому, что обстановка на рынке постоянно меняется, приучал быстро забывать о потерях и неудачах, приучал легко переключаться с одной работы на другую. Менеджер спецпроекта и нашего «внештатно-экспериментального» отдела должен быть готовым к тому, что в лучшем случае из десяти текущих дел получится одно. Если два, то это неслыханное везение. А работать на всю катушку надо над всеми десятью. Заранее ведь неясно, какой из проектов получится. Такова наша работа.

Алексей все никак не мог сообразить. Я потряс его за плечо:

– Забудь о телевидении. Если без замечаний отработаешь по своему новому заданию, то в следующую среду получишь небольшой гонорар. А если дальше проявишь себя, то будешь постоянно заниматься проектом, под который уже есть деньги. Только успевай отрабатывать…

Еремеев, конечно, со временем забыл о своих неудачных поисках клиентов для «Подмосковных вечеров» и кабельного телевидения. Но опыт, приобретенный за время работы над этими проектами, остался с ним навсегда.

В следующую среду мы отметили его первую зарплату – выпили по кружке пива в «Репе». Я его провел по клубной карте:

– Со мной.

Он платил:

– Угощаю.

Алексея распирало от гордости:

– Получил гонорар. Значит, получается, черт возьми! А я-то уже опять про Севера подумывал. Нет, все-таки моей башкой в Москве можно зарабатывать…

Он поверил в себя и в наше дело. И я был рад: у меня был проверенный, закаленный неудачами работник. Раз человек не сломался в экстремальных условиях, значит, в нормальных-то он уж точно будет справляться со своими обязанностями. Ну а если случится непростая ситуация, то его это не испугает – проходили.

Я был доволен своим первым сотрудником. И одновременно несколько озабочен. На мои плечи впервые легла такая ответственность. Да, впервые в жизни человек так вот вверял мне себя. И я должен был распорядиться им с наилучшими для него последствиями. Должен был оправдать его доверие. Мне следовало дать ему то, чего он заслуживает, или по крайней мере то, что я ему обещал.

Теперь Алексей получал свой гонорар уже регулярно. Самохин подписывал финансовые представления без вопросов: это было нормально, все менеджеры в конце месяца подавали ведомости на своих внештатников. Еремеев с удовольствием получал деньги. А я продолжал его заводить:

– Чтобы зарабатывать еще больше, надо больше знать и уметь…

Да, приходилось продолжать натаскивать его, заставлять читать книги, пособия, которые когда-то штудировал я сам. А помимо чисто профессиональных вещей мне приходилось учить его и поведению, соответствующему окружающей обстановке. Будучи человеком, как и я, из провинции, он все-таки прожил в Москве меньше меня. Да и те годы, что учился в университете, он все свое свободное время посвящал семье, приработку. Так что столицу толком не видел, не прочувствовал. И сейчас на нем был слишком заметен провинциальный налет. Это проявлялось и в вышедшей из моды одежде, и в размашистых необязательных жестах, в разговоре:

– Ну… Че…

Его провинциальность бросалась в глаза и могла помешать в общении с клиентами, в отношениях с будущими коллегами и руководством нашего агентства. Все-таки «Лидер Интернешнл» – одно из ведущих столичных агентств. Нужно было постоянно следить за Еремеевым, одергивать, поправлять.

В один из дней Алексея – уже примелькавшегося в офисе – пригласили вместе со мной в соседний отдел Боковой. Отмечали день рождения Суркиной. Я обрадовался тогда тому, что Еремеев потихоньку входит в коллектив агентства. И еще больше меня порадовало то, что Алексей не стушевался среди многих незнакомых ему людей. Он легко входил в любой разговор. Но Еремеев не контролировал ход беседы. За полчаса разговора с Боковой Алексей умудрился выложить ей как на блюдечке всю свою жизнь.

Я еле оттянул Еремеева от нее:

– Ты что несешь…

Он в изумлении вылупился на меня:

– А че? Мне скрывать нечего… Да и Бокова – тетка, видать, неплохая, душевная…

Я покачал головой:

– Душевная… Она теперь все про тебя знает… А если потребуется, то уж, поверь мне, найдет, как эту информацию против тебя использовать…

– Зачем? – не понимал простодушный Еремеев.

Я даже не знал, как ему объяснить:

– Затем… Блин… Ты хочешь не потерять эту работу? И иметь еще лучшую, зарабатывать еще больше?

Он еще шире раскрыл глаза:

– Ну, хочу, конечно…

– И она хочет, – смотрел я на него, – и другие хотят… А на всех хорошей работы всегда не хватает… В Москве конкуренция в сотни, в тысячи раз больше, чем в любом другом городе. И между фирмами, и между людьми. Сегодня он тебе – друг, а завтра…

– Ну, понимаю.

Я вздохнул:

– Так тогда какого…

Алексей опустил глаза:

– Даже не знаю… Как-то она меня расслабила…

Я оглянулся, не слушает ли кто-нибудь нас:

– Бокова – опытная женщина, ничего не скажешь. Учись, кстати… Про меня что-нибудь рассказывал?

Еремеев не поднимал глаз:

– Не успел.

– Слава богу…

Этот день рождения я не забыл. Чем дальше, тем больше понимал, что Алексей не самый умный человек. И лишним тому подтверждением была его скупость. Мне было весьма непросто убедить Еремеева купить без очевидного повода карамельки для секретаря Протасова Нонны, шоколадку для женщин того же Боковского отдела. Алексей поражался:

– Че впустую тратить деньги? У меня и так их немного…

Я начинал объяснять:

– Они к тебе вернутся, твои деньги. Эти дамы сделают для тебя, когда понадобится, гораздо больше, чем стоят карамельки или шоколадка…

Еремеев расставался с казначейскими бумажками с большим сожалением. Те деньги, что вернутся, для него были непонятно далеки и абстрактны. А эти, которые он отдавал сейчас, конкретны и дороги. Да, десять копеек сегодняшних были для него намного дороже ста рублей завтрашних.

Учиться расставаться с деньгами легко, инвестировать в будущее он не хотел. Но по крайней мере комплименты говорить научился:

– Это ведь мне ничего не стоит. Это мы с удовольствием… «Мадам, вы сегодня как роза!..» Пойдет?..

Я вздыхал. Ему еще с таким количеством людей надо суметь наладить отношения… Не только с соседями, но и с отделами, находящимися в других концах офиса. С людьми Авериной, с Носовым, Цацкевич, Игнатюком, Мандровой… Я вновь и вновь объяснял Еремееву, что хорошие отношения, хотя и неизвестно когда, но обязательно пригодятся.

Алексей переспрашивал:

– А че-нибудь дарить надо каждый раз?

Отвечаю:

– Не каждый раз и не всем. Ты должен точно знать: этому что-то надо преподнести обязательно, а этому и доброго слова, анекдота достаточно…

– Ну, если анекдота, то это хорошо, – радовался он необязательности денежных трат.

По мере того, как я сбрасывал обязанности по образовательной программе с себя на Алексея, увеличивал и его гонорар. И он становился все увереннее и увереннее. Меня это, однако, совсем не радовало. Его уверенность начала выходить мне боком. Если поначалу Еремеев исполнял все мои указания без размышлений, то теперь у него появился свой взгляд, собственное мнение. Самое неприятное, что его мысли были незрелыми, ведь он еще только по верхам нахватался. Но вдруг почувствовал себя уже опытным специалистом. И спорить с ним было тяжело. Алексея отличало чертовское упрямство.

Я нервничал из-за того, что Еремеев не схватывает сходу, что на его развитие уходит слишком много моего времени и сил. Но справедливости ради отмечал, что Алексей все же учится. А все свои недостатки Еремеев в моих глазах компенсировал замечательным качеством – ответственностью. Если уж он на что-то соглашался, то можно было не беспокоиться – сделает все как нужно и в нужный срок. За это ему можно было действительно многое простить.

Теперь я больше общался с людьми, принимающими решения: c начальниками служб, отделов, с руководителями компаний-партнеров. Утрясал с ними принципиальные вопросы, а всю дальнейшую работу сбрасывал на Еремеева. Алексей возился с бумагами, бегал по компаниям, по подручным Варсегова и Каримова. Он прекрасно ладил с мелкими чиновниками. И я не мог понять, то ли это результат моей учебы, то ли его природный дар – заговорить, расположить к себе нужного рядового человечка. Может быть, эта способность Еремеева основывалась на его скупости – наговорить все, что угодно, лишь бы не тратиться деньгами. May be, may be, как говорил Заратустра.

В результате такого разделения обязанностей и достойного выполнения их каждым из нас образовательная программа набрала солидные обороты. Я с удовольствием составлял месячный отчет, отмечая постоянно растущую прибыль. Еремеев с удовольствием расписывался в ведомости, получая очередной повышенный гонорар.

Я продолжал анализировать нашу работу. Заметил, что, пожалуй, мы бы еще больше прибавили, если бы Еремеев не тратил столько времени на бумажную возню у нас в офисе. Сначала ищет нужный документ в залежах пухлых папок, потом читает, заново набирает новый текст, снова вычитывает, исправляет. И мне бы не мешало кое-что с себя сбросить. Главным образом эти дозвоны по телефону. То номер нужного человека занят. То трубку никто не поднимает. И звонишь через каждые пять минут снова и снова:

– Василий Григорьевич не подошел? Нет еще? Извините…

Тьфу! Теряешь так, наверное, целые часы.

А еще накапливалась работа, до которой не доходили руки ни у меня, ни у Алексея. Накапливались различные материалы, сведения, справки, которые, по идее, надо было бы сортировать, обобщать, впихивать каким-то образом в наши беременные папки. Времени на эту работу всегда было жалко. И бумаги просто накапливались в одной огромной стопке. Когда надо было выудить потребовавшийся документик, эта вавилонская башня начинала угрожающе крениться и расползаться. Я тут же говорил Алексею:

– Придется тебе эти материалы разобрать.

Еремеев брался, но что-нибудь более срочное всегда его отвлекало. И вавилонская башня продолжала расти. Наш стол она не украшала. И действовала мне на нервы. Не любил я отложенной, накапливающейся работы. А еще меня стало беспокоить то, что когда в офисе не было меня или Еремеева, то некому было отвечать на телефонные звонки по нашим делам. Да и мой стол, телефон, компьютер попросту простаивали в это время – не работали на нас.

Подумав над всем этим, я решил, что стоит потратить время и найти третьего сотрудника. Референт вернет нам сторицей часы, ушедшие на его поиск и ввод в курс дела. И прибыль, которую мы получим за счет его работы, конечно же, превысит выплачиваемую ему зарплату.

Я стал просматривать объявления в газетных рубриках «Ищу работу»:

«…секретарь-референт с пятилетним опытом работы в солидную компанию с высокой зарплатой…»

«…секретарь на телефоне, образование начальное, на три дня в неделю…»

«…референт в юридический отдел…»

«…секретарь, молодая женщина без комплексов…»

«…референт, высшее образование, английский, французский и немецкий, профессиональная печать на машинке, знание основных компьютерных программ, оплата соответствующая…»

Хотя объявлений страждущих работы секретарей и референтов в каждой газете было по несколько десятков, но опять же кого из этих людей я мог пригласить на мою «временно-постоянную» работу? Вздохнув, я все же решился позвонить нескольким отмеченным мною кандидатурам. Но тут мой телефон сам подал голос. Я узнал звонящую:

– Лика?

– Я… Привет. Ты говорил что-то насчет работы?

Да, не так уж и давно я приглашал ее, и она отказалась. А теперь звонит сама:

– Моя компания обанкротилась. Знаешь, вроде все в порядке было. А потом нам раз – и объявляют: ищите новую работу. Вот. Вспомнила о твоем предложении.

Мы договорились о встрече.

Я сидел в «Репе», поджидая Лику. Думая о ней, ловил себя на том, что сомневаюсь, что такой работник, как она, рассматривает мой вариант совершенно серьезно. Скорее всего, банкротство фирмы оказалось столь неожиданным, что Лика попросту не успела подыскать себе новое приличное место. Мне же позвонила, видимо, чтобы и дня не быть безработной. Решила – уж лучше хоть и по временному договору, но перекантоваться на солидной фирме и заодно как бы помочь знакомому человечку. А сама между делом будет искать более устраивающий вариант.

Конечно, я был не в восторге от перспективы временного сотрудничества. Но все-таки хоть и не надолго побыть втроем – это лучше, чем вдвоем. К тому же за время работы Лики и я не буду прекращать поисков. К тому моменту, когда она подберет себе постоянную работу, возможно, также успею найти кого-нибудь на свою временную. И еще одна мыслишка грела меня: «А может быть, ситуация изменится так, что Лика решит остаться…»

Мы быстро договорились. Зарплату я ей установил ненамного меньше, чем в той фирме, где она также работала референтом. Решил не жаться. Лика не должна думать исключительно о том, как бы побыстрее сорваться от меня. Прибыль у нас по программе шла стабильная, приличная. Я мог спокойно выписывать гонорар Лике, не отрывая ничего от Еремеева, лишь чуть снизив собственные премиальные. Но моя доля должна была компенсироваться и вырасти, как только Лика войдет в курс дела. Ведь за счет ее мы увеличим нашу общую прибыль.

Еремеев, услышав о Лике, поморщился:

– На фига нам еще один нахлебник?

Я не стал с ним долго рассусоливать, сказал лишь:

– Во-первых, твоя зарплата от этого не уменьшится, а со временем только увеличится. А во-вторых, я так решил.

Чувствовалось, что Еремееву не нравится, что рядом со мной, кроме него, появился еще один человек. Он как бы даже ревновал меня к Лике. Но как только понял, что мое отношение к нему не изменилось, а на нового сотрудника он может свалить часть своей работы без передачи части своей зарплаты, успокоился. Алексей даже подружился с Ликой. Вот и ладненько.

В работу Лика втянулась гораздо быстрее Еремеева. Когда звонил телефон, поднимала трубку и очень по-деловому отвечала:

– «Лидер Интернешнл». Добрый день…

Теперь она вместо меня дозванивалась до нужных людей:

– Добрый день. Вам звонят от господина Мамонтова из агентства «Лидер Интернешнл». Василий Григорьевич не подошел? Нет еще? Извините…

Все, что мы ни поручали ей, Лика делала быстро и четко. За неделю управилась с нашей вавилонской башней. Все разобрала, разложила, подшила по папочкам. Помню, я всегда поражался порядку, царящему в ее комнате студенческого общежития. Теперь же она навела полный марафет и на всей прилегающей к нашему столу территории. Было очевидно, что в Лике счастливо слились ее личные качества и опыт, приобретенный за время работы в прежней обанкротившейся фирме.

Наш-мой стол стал выделяться в отделе. И кипением работы вокруг него, и образцовым порядком. Самохин не обращал на это внимания. Или старался не обращать. Важнее всего для него было отсутствие проблем с моей стороны, и, разумеется, прибыль. И то и другое я ему обеспечивал.

Несколько раз заходила Бокова. Ей нужно было посмотреть документы, касающиеся одного из наших проектов. Она полистала папки, покачала головой. Но ничего не сказала. Мне. Выговорила своему референту:

– Посмотри, у Мамонтова какой порядок с документами… Разберись…

Но этим Бокова, видимо, не удовлетворилась. Капнула что-то о моих сотрудниках начальству. Я уже забыл было когда Протасов последний раз подходил к моему столу. А тут два раз за один день наведался. Как будто мимоходом, заворачивая в наш отдел, останавливался возле меня, посматривал на бумаги, на Лику. Слава богу, в это время рядом не было Еремеева. Я старался почаще отсылать его по фирмам. Чтобы мы не собирались все трое за одним столом, не вызывали лишних вопросов. Втроем обычно встречались и обсуждали все проблемы вечером, когда большая часть сотрудников покидала офис.

После второго захода Протасов вызвал меня:

– У тебя там что, личная секретарша завелась?

– Какая секретарша?

Протасов застучал пальцами по столу «Танец с саблями»:

– Дурака-то из себя не строй…

Я улыбнулся:

– Понял. Если речь идет о девушке Лике, то она у нас работает на временном договоре по стажировкам. Просто очень часто ей приходится ко мне заходить… Я бы ее и на постоянную взял, если б мог. Хорошо работает.

Протасов продолжал выстукивать Хачатуряна:

– А этот парень… такой у тебя высокий?

Я ответил как можно спокойнее:

– Еремеев? То же самое – временный договор… Пока работает хорошо, вот я его и привлекаю. А из-за этих ребят у меня прибыль выросла по программе.

Я провел взглядом по столу:

– У вас, наверное, есть мой отчет?

– Есть, есть, – подтвердил Протасов и, задумавшись, перешел к финалу «Танца с саблями».

Опережая приговор, я спросил:

– Неплохие работники. А что, на них жаловался кто-нибудь?..

– Нет, – последний раз ударил пальцем по столу Протасов, – Это я так, для информации… Иди…

Я вышел. И, как будто получив индульгенцию, расслабился. Мое дело, висевшее на волоске, не сорвалось. «Дело Мамонтова», как я называл свой полуподпольный проект, продолжалось и развивалось.

Мне было приятно смотреть на Лику и Алексея. Они четко работали, ладили между собой и с соседями по офису. Однако, увы, не всем моим коллегам нравилось появление в комнате дополнительных людей. Людей, еще и, словно в упрек, работающих так энергично.

Катя с улыбкой качала головой:

– Никто понять не может, что там у тебя такое. Вр’оде ты не начальник, а у тебя какие-то люди р’аботают. Менеджер’ы думают, что тебе кто-то покр’овительствует, и потому никто пр’отив тебя особо не выступает…

Это было неожиданно. Единственным человеком в агентстве, который мог покровительствовать мне, был Протасов. А может быть, его невмешательство в мои дела и есть форма покровительства? Только зачем он так поступает? Он же раньше всегда одергивал меня…

На этот вопрос не было ответа ни у меня, ни у Кати. У самого Протасова я, понятно, спрашивать не стал. Решил, что может быть со временем что-нибудь само собой прояснится. Мне и без того было над чем подумать. Японская фирма «TNT», с которой мы сотрудничали по стажировкам и для которой провели небольшую пробную кампанию в Москве, решила организовать более масштабную акцию – уже на территории всей России. Целью было выяснить реальный спрос на ее учебные пособия и оборудование для организаций, так или иначе имеющих отношение к бизнес-образованию.

В этой рекламной кампании бюджет был уже весьма весомым. Превышал денежный оборот нашей образовательной программы. Все шло по моему плану: от стажировок все ближе и ближе к рекламным кампаниям. К тому, чем мы действительно должны заниматься:

– Все, все получается!

И Лика, и Алексей смотрели на меня восторженно. Они хоть и не очень понимали происходящее, но чувствовали, что случилось что-то очень хорошее. Очень хорошее в том числе и конкретно для них.

Вместе с сотрудниками представительства «TNT» я составил план акции. Мы расписали бюджет по расходным статьям. Подготовили окончательный договор для этой рекламной кампании. Все подготовленные материалы отправили для окончательного утверждения в Токио. Дадут команду, и наша реклама пойдет по всей стране.

Японцы – восточные люди – все решают, не торопясь. Больше месяца пришлось мне сидеть, как на иголках, ждать. Но дождался. Проект кампании был окончательно утвержден. Японцы приглашали к себе в Токио на официальное подписание договора.

Я хмыкнул и сказал об этом начальнику отдела. Тот хмыкнул и сказал, что доложит Протасову. «Вот так, – думал я, – вкалываешь-вкалываешь, а в Токио полетит начальник отдела с генеральным директором…»

Но вышло по-другому. Катя рассказала:

– Обсуждали на дир’екции твой договор’. В Токио полетит Пр’отасов…

– Конечно, – не удивился я.

– И ты… – ткнула она мне пальчиком в грудь.

– Я?!

Да, действительно, полетели мы с Протасовым. Он – как начальник, подписывающий договор. Я – как менеджер, его исполняющий.

Это оказалось непросто – провести несколько дней вместе со своим начальником. Быть с ним рядом с утра до вечера. Я думал о том, что вдруг ему не понравится, как я ориентируюсь в чужом городе. Он тогда подумает, что плохо у Мамонтова с аналитикой и памятью. Или заметит, что зеваю вечером. Решит – ленив, неуважителен Мамонтов. Или, может быть, я для него окажусь плохим собеседником. Или, или, или…

Конечно, я не потерял сон и аппетит из-за таких мыслей. Но все же не хотелось, чтобы общение со мной было начальнику в тягость. Неприятно, если какие-то мелочи смогут негативно отразиться на моей дальнейшей карьере. Надо было провести эти дни подтянуто, по-деловому, не расслабляясь. В конце концов это же деловая поездка с шефом, а не путешествие с другом детства.

Когда мы взлетели, я, чтобы показать себя вежливым человеком, попытался завести разговор:

– Вы в Японии первый раз?

– Нет, в третий… И не отвлекай меня, мне нужно поработать…

На этом весь разговор и закончился. Протасов достал бумаги, стал читать их, что-то чиркать. Мне же смотреть свои документы не было никакого смысла. То, что я взял с собой, было абсолютно готово. Все, не имевшее отношения к этой поездке, я оставил в офисе. Но со мной был русско-японский деловой разговорник. Им-то я и занялся. В конце концов пусть Протасов видит, что не он один не теряет времени даром.

В Токио все прошло как по маслу. Нас встретили. Договор был подписан. Что мы и отметили вместе с хозяевами в шикарном местном ресторане. Все вокруг было необычайно интересно. То, что на столе – необычайно вкусно. И даже Протасов как-то раскрепостился, стал менее официальным, разговорился. Он учил меня есть суши и пить сакэ. Объяснял японский деловой этикет. Его отличия от китайского…

Я с искренним интересом слушал и запоминал. Вот придется мне быть в Пекине без Протасова – пригодится.

Вечером он сказал, что ляжет пораньше. Я прошел в свою комнату. Но потом решил зайти к нему: спросить договор, который остался в его кейсе. Еще раз просмотрю, порадуюсь. Протасов вряд ли успел уже лечь спать.

Подхожу к двери его номера. Хотел тихонько постучать, но слышу тонкий смешок и следом знакомый голос:

– Девчонки, девчонки… А, все равно вы ни черта не понимаете по-русски… Как же это по-вашему?… Come here на кукан… Ага, вот так…

Сюрприз… Беспокоить своего начальника я не стал.

В общем, наш визит прошел удачно. Думаю, что произвел на шефа благоприятное впечатление. Он летел в прекрасном расположении духа. Хотя моя ли это была заслуга? Или тех смешливых японских «девчонок»?

Но больше я думал о том, что получил новую порцию опыта сотрудничества с рекламодателями. И о том, как нам заполучить следующую фирму. И о том, как выполнить все текущие дела, не останавливая постоянного развития моего «временного» отдела. По возвращении, конечно, нужно было приниматься за выполнение подписанного с «ТNТ» договора. Но справиться с ним в одиночку было нереально. И привлечь к нему своих временных работников я не мог – они ведь формально работали над проектом стажировок. И отдать выполнять договор кому-то еще из спецотдела тоже было нельзя, не для того затевал весь этот сыр-бор.

– Видимо, пора, – сказал сам себе по возвращении. Написал служебную записку Протасову: 

«В связи с открытием нового перспективного направления по работе с рекламодателями…»

В тексте этого моего послания я изложил практически все то же самое, что было у меня в предыдущей записке. В той самой, прочитав которую Протасов сказал «…прожекты… фантазии…» Я все так же предлагал создать новый отдел. Но в этот раз, как бы между прочим отмечал, что люди под это подразделение уже есть. Они уже реально работают, реально приносят прибыль. Нужно просто признать их официально.

И было еще одно отличие. Я выстроил свои предложения таким образом, чтобы у читающего их родилась мысль: а не уйдет ли в случае отказа этот фактически существующий отдел в другое агентство вместе с приносимой им прибылью? Кто откажется взять себе в штат готовое подразделение с готовыми клиентами, с постоянной прибылью, да еще и с дальнейшими перспективами ее увеличения?

Да, в моей записке был незримый элемент шантажа. Такой случайный намек на этот элемент… Читающий должен был вздрогнуть: «Хорошо, что я продумал возможное развитие событий дальше. Не хватало, чтобы и Мамонтов сам до этого додумался…»

Не знаю: вздрогнул Протасов или нет. Но он вынес мою записку на обсуждение дирекции.

Расчет оказался верным. Я действительно пробил брешь в бронированном корпусе штатного расписания «Лидер Интернешнл». Дирекция после совсем формального, по словам Кати, обсуждения приняла решение:

«… создать отдел специальных зарубежных проектов.

Утвердить следующее штатное расписание:

Заведующий отделом – 1;

Менеджер – 1;

Референт – 1.

Назначить на должность заведующего отделом Мамонтова С. П…»

Все точь-в-точь по моим предложениям в служебной записке.

Новость быстро облетела агентство. Меня поздравляли, как всегда, одни и те же люди. Менеджер отдела филиалов Носов, заведующая отделом исполнения заказов Аверина, заведующая первым отделом исследований Цацкевич, юрист Мандрова, компьютерщик Игнатюк:

– Молодец… Молодчина… Молодчик…

Позвонил из Уфы Козин:

– Поздравляю.

Я удивился:

– Как ты узнал?

– Хорошие новости, хотя и доходят медленнее плохих, но, как видишь, все-таки доходят…

Вот дела. А я столько времени ему собирался позвонить… И дождался, что он сам меня нашел.

Бокова заметила при встрече:

– Растешь…

Немного обиделся Самохин:

– Мог бы и предупредить своего непосредственного начальника о записке. А мне вот теперь тебе замену искать…

Я извинился:

– Я ведь не уверен был, что решение будет положительным…

Мы пожали друг другу руки. Самохин был человеком незлобивым. Да и мне хотелось сохранить наши нормальные отношения. Неизвестно, когда, кто и кому пригодится.

Вызвал к себе Протасов:

– Ну, вот ты и стал настоящим начальником. Теперь сам поймешь, как это непросто… Но удачи тебе…

Когда я вышел от него, сложила букетиком свои пухлые губки Нонна:

– А ты молодец, Мамонтов (чмок-чмок).

Вечером мы с Катей пошли в ресторан. Она подняла за меня бокал:

– Р’ада, что добился своего…

Я улетел на выходные в Воронеж на свадьбу Вовки и Гарика. У них была своя радость, поэтому новость о моем назначении прошла мимо их ушей. Но отец был рад. В его голосе послышалась гордость:

– Молодец, Сережа… Была бы мама жива. Как бы ей было приятно…

Утром в понедельник, когда зашел в отдел, Лика и Еремеев сидели вместе за столом. Они уже знали о решении дирекции и не боялись за свое одновременное присутствие в отделе.

Глядя на них, я официально спросил:

– Кто хочет работать в штате «Лидер Интернешнл»?

Они, поняв шутку, с деловым видом подняли руки:

– Мы!

Уже улыбаясь, я скомандовал:

– Всем писать заявления о приеме на работу!

Их приняли без проволочки. Протасов, подписывая бумаги, спросил лишь:

– Девица эта твоя – не беременная?

– Нет, – сказал я. И подумал: «Вроде бы…»

Конечно, и Алексей, и Лика были весьма довольны. Теперь они официально работали в штате такой известной компании. Благодарили меня:

– Спасибо, брат.

– Спасибо, Сережа.

Но в этом успехе была и их большая собственная заслуга. Я также поблагодарил их:

– Вам спасибо, ребята.

А потом наедине мы переговорили с Ликой:

– Ты – обычная, нормальная женщина. В один прекрасный день выйдешь замуж, решишь родить, и для этого тебе придется уйти в соответствующий отпуск. Я ничего не имею против. Только, как своего начальника и как товарища, предупреди меня о своих планах пораньше. Мы с тобой подумаем вместе, как и насколько тебя можно будет заменить. Чтобы работа наша не пострадала. Ты ведь будешь для нас хоть и временной, но серьезной потерей…

– Конечно, – ответила она, – Я все понимаю. И обещаю, что ты об этом узнаешь вторым, после мужа будущего…

Мы устроили небольшую, нашу первую отдельскую вечеринку. Пригласили своих коллег-соседей из спецотдела, Носова, Аверину, Цацкевич, Мандрову, Игнатюка, отдел Боковой в полном составе.

Мне эта вечеринка запомнилась Ликиным рассказом о некоем ее знакомом, который звонил по ночам уволившему его начальнику и хрюкал в трубку:

– Плохой был начальник, вот и получил свое. Хрю-хрю…

Я ощущал себя хорошим начальником. Лика и Еремеев ходили теперь, распрямив спины. Отношения между ними и другими сотрудниками агентства выстраивались уже на равноправной основе. Их признали. И им это безусловно нравилось.

Я глядел на своих довольных сотрудников и надеялся, что они так же, как и их начальник, полны новых планов. Теперь мы сможем использовать наш общий потенциал полностью. Меня отныне не будет сдерживать пункт «нерегламентированное присутствие посторонних в офисе». И я уже не боюсь, что Еремеев после какой-нибудь мелкой неудачи решит завербоваться на Севера. Да и Лика теперь вряд ли захочет искать себе другое место. Здесь у нее есть все: и стабильная зарплата, и престиж солидной компании, и хорошая работа, и дружный коллектив.

Теперь можно и нужно было выжать максимум пользы из официального создания отдела. Я вновь взялся за анализ рынка, нашего положения на нем. Составил несколько отчетов о работе своего отдела. Не для начальства – для себя. Мне было интересно узнать на что и сколько времени мы тратим, на чем и сколько зарабатываем. Где есть прямая зависимость от затрат времени и усилий, а где – непрямая. Также я пытался просчитать эффективность труда каждого сотрудника нашего отдела: Алексея, Лики, меня. Думал о том, как повысить эффективность работы каждого из нас и подразделения в целом.

На результаты влияло много различных обстоятельств. Однако главным образом все зависело от конкретного дела, которым мы занимались. То есть от того, насколько оно в принципе может быть прибыльно, и от того, насколько успешно мы эту прибыль извлекаем.

В целом картина была вполне благоприятной. Денежный оборот нашего отдела – сначала «внештатного», а затем «нормального» – постоянно увеличивался. Но мы еще здорово уступали основным подразделениям нашего агентства. А я ведь создавал отдел не для того, чтобы быть последним.

Закончив аналитическую работу, обнаружил, что у меня осталась масса интересных материалов. Больше они мне были не нужны. Но эти материалы, наверное, могли еще как-то поработать на меня. Ведь если я использую, продаю одно и то же дважды, трижды или четырежды, то существенно увеличиваю эффективность своего труда. Кому и как продать эти материалы?

На глаза попался наш отраслевой еженедельник «Реклама России». Кому, как не этому журналу? Его читателям, наверное, будут так же как и мне интересны аналитические заметки менеджера о состоянии рекламного рынка.

Я засел за статью. Но, увы, слова у меня не клеились друг к другу. Пришлось сделать вывод:

– Это тебе не служебные записки писать.

У меня определенно не было журналистских способностей. Дальше второй строки своей статьи я так и не продвинулся. Подумал, что можно было бы побеспокоить работающего в «Мировом бизнесе» Ермака. Но мне не хотелось снова обращаться к нему за помощью. Хотя в этот раз он, возможно, и помог бы. Решил:

– В конце концов на Ермаке свет клином не сошелся. Есть же и другие «писатели».

Я взял список журналистов, оставшийся у меня после презентации в «Метрополе». Наверняка выберу кого-нибудь из них. Взгляд мой упал на дописанную от руки фамилию – Гребнюхин. И имя – Влад. Есть телефон. Пожалуй, то, что надо. Ведь этот Гребнюхин как раз раньше работал в «Рекламе России». Значит и написать, и опубликовать сможет.

Набрал номер Гребнюхина, предложил:

– Есть хороший материал. Надо написать статью. От моего имени…

– Но…

Я знал, какой аргумент убедит его:

– Статья от моего имени, а причитающийся мне гонорар возьмешь себе.

Гребнюхин оживился:

– Конечно, можно. Но сейчас так много работы…

Я усилил аргументацию:

– Сверху еще доплачу пол-гонорара.

«Придворный журналистик», как его нарек Козин, тут же согласился.

Я ждал публикации. Было интересно увидеть свою фамилию в уважаемом журнале. Но вскоре другие события отвлекли меня. В течение одного месяца пришлось дважды выезжать вместе с Протасовым в другие города. В Новосибирск и в Ростов – на местные рекламные конференции.

Летали втроем. В компании с новым заведующим филиалами Шишкиным. Интересно, на эти мероприятия Протасов мог взять любого заведующего отделом. А выбрал меня. Значит, возлагал на Мамонтова какие-то надежды?

Я задумался. Действительно, последнее время он уделял мне значительное внимание. Начал присылать попадающиеся ему вырезки, исследования по рекламе, материалы конференций, в которых я не участвовал. И меня просил делать то же самое:

– Наверняка к тебе попадает что-то, проходящее мимо меня…

И я стал пересылать ему документы, статистику, которые, на мой взгляд, могли его заинтересовать. Протасов не забывал отметить:

– То, что ты прислал мне последний раз, было достаточно интересно…

Материалы, которые Протасов передавал мне, иногда дублировали то, что у меня имелось, но иногда были весьма полезны. Ведь мой начальник получал информацию, как правило, из других источников. И она была очень весомым дополнением к имеющейся у меня.

Как-то уже совсем неожиданно вышла моя статья в «Рекламе России». Не совсем, правда, моя. Она оказалась подписана двумя фамилиями: 

«В. Гребнюхин, С. Мамонтов». 

Звоню «В.Гребнюхину»:

– Мы так не договаривались.

Тот оправдывается:

– Я не виноват. Редактор поставил по ошибке. Я ведь ему материал сдавал. Вот он и подумал… И дописал…

Почему-то не верилось. Наверное, Гребнюхин не смог избежать искушения лишний раз засветиться. Что ж:

– Тогда сверх гонорара я тебе ничего не плачу…

Он чуть не заплакал:

– Но я же невиноват… Я что-нибудь еще напишу… Недорого…

Мне стало его жалко. Порхает по презентациям и фестивалям. Корчит из себя такого делового, успешного, а за копейку на колени готов встать. Конечно, ведь бутербродами с фуршетов постоянно сыт не будешь. К тому же есть и другие статьи расходов. Нужны наличные. Черт с ним. Заплатил «В.Гребнюхину», сколько обещал. Тем более, что все-таки мою фамилию в журнале заметили. Поздравляли коллеги:

– Читали-читали.

И мимо Протасова публикация не проскочила:

– То, что в этой статье… Ты мне, кажется, по этому поводу что-то раньше присылал?

– Да, так и было…

Протасов удовлетворенно кивнул. И отправил меня на пятидневные курсы по рекламному менеджменту. Чудеса!

Только вернулся с учебы, Протасов опять взял меня и нового заведующего филиалами Шишкина на рекламный семинар в Петербург. Воистину чудеса!

В Петербурге произошел странный инцидент. Когда мы втроем вошли в зал, где проходил семинар, то меня тут же узнали несколько человек. Подошли поздороваться и пообщаться. На это Протасов, немного скривившись, заметил:

– Я твой начальник, но узнают почему-то не меня, а тебя…

Попытался ему объяснить:

– Здесь, видимо, большинство людей моего уровня – рядовые менеджеры. Мы знаем друг друга…

Мои объяснения, однако, его не удовлетворили. Тем более, что ко мне подходили не только знакомые менеджеры. В перерыве подкатил рыжий человечек. Еще до того, как он заговорил, я подумал, что уже где-то его видел.

Он протянул руку:

– Профессор Варлоу…

Ага, это его книгу «Мифореклама» я не смог когда-то одолеть из-за заумности. И это о нем, как о псевдоученом, рассказывал мне Козин в «Репе». «Профессор кислых щей». Но что ему надо от меня? Отвечаю:

– Очень приятно. Сергей…

Сжимает, трясет руку:

– Сергей Мамонтов. Да-да, знаю-знаю. Читал о вас в «Большом бизнесе». И вашу статью в «Рекламе России», разумеется. Вот решил познакомиться с таким умным человеком. Значит, вы действительно думаете, что в перспективе на нашем рынке…

Я слушал Варлоу и удивлялся. Такой известный человек сам ко мне подошел. Делает комплименты. Да, этому может быть только одно объяснение. Прав был Козин. Варлоу – шарлатан, держится на плаву, с одной стороны, благодаря навешиванию псевдонаучной лапши на уши рядовой публики, с другой, за счет комплиментов, лести известным людям.

Но я разговаривал с ним. А вдруг в чем-нибудь пригодится? К концу перерыва мы были почти друзьями. Он снова сжимал, тряс мою руку:

– Очень, очень рад познакомиться. Такая интересная беседа…

После семинара был традиционный фуршет. Варлоу на нем быстро запьянел. Со всеми обнимался, сыпал комплименты налево и направо. Подошел и к нам с Протасовым и Шишкиным. Взял меня под руку:

– С каким человеком рядом стою. С великим Мамонтовым… Сочту за честь поработать вместе. Если надо, обучу сотрудников вашего агентства по высшему разряду. Недорого возьму…

Протасова с Шишкиным передернуло. Не из-за отвращения к набравшемуся Варлоу. Нет, им была неприятна вот эта вот моя мизерная, нарочная, пьяная слава. Впрочем, я не придал этому особого значения. Ну кто я рядом с тем же Протасовым – руководителем такого агентства?

Когда мне удалось отвязаться от Варлоу, мой начальник ничего не сказал. Но вдруг подал голос Шишкин:

– Скромнее надо быть, Мамонтов.

О чем это он?

Пора было разобраться с мыслями. Слишком много всего свалилось на мою голову за время последних курсов, конференций, поездок. Но только начал все раскладывать по своим мозговым полочкам и папочкам, как на меня обрушилась потрясающая новость. По программе Союза российских рекламных агентств «Лидер Интернешнл» отправил меня на двухмесячную стажировку в Лондон. В столицу мировой рекламы.

Два месяца – замечательный срок. И не оторвешься сильно от своей работы, и есть время, чтобы погрузиться в дела достаточно глубоко.

В обед я сообщил новость Кате:

– Видишь, как меня стали ценить! С такой-то динамикой развития. Наверное, Протасов специально сделал запрос в Союз рекламных агентств, чтобы мне подобрали самую лучшую программу обучения…

Катя, улыбаясь, покачала головой:

– Какой же ты оптимист… Поздр’авляю тебя. Но все немножко… немножко не так. Кандидатов на эту прогр’амму обсуждали еще месяц назад. Пер’ебр’али всех, кого можно было бы послать, чтобы он там не опр’остоволосился. Ты не был фавор’итом. Но в конце концов остановились именно на тебе. Р’ешили, что такой любопытный и въедливый, как ты, может понр’авиться зар’убежным пар’тнер’ам. Пер’ед поездкой на всякий случай р’ешили поднатаскать тебя побольше. Поэтому столько ты и учился в последнее вр’емя. И на кур’сы, и на семинар’ы в др’угие гор’ода ездил..

Я был поражен:

– И ты мне ничего не сказала?

– Я боялась, а вдр’уг что-нибудь изменится. И ты не поедешь в Англию. Зачем же тебя расстр’аивать?

Я с благодарностью и удовольствием поцеловал ее.

Истина несколько остудила меня, но не огорчила. Ведь все равно меня посылали на стажировку. И наконец-то я смогу разобраться с массой мучающих меня вопросов. Как мне организовывать мне свой отдел дальше? В книжках – по которым я ориентировался и готовил свою бизнес-программу для конкурса – написано одно, в том же «Лидере» все строится по-другому. А в лучших мировых агентствах, может, на самом деле все по-третьему? Есть ли у них несколько отделов исследований, как у нас? Как устроена их служба продаж? Как у нас до реформы или как после, или опять же по-своему?

А еще я хотел посмотреть, как у них работают менеджеры клиентов, как взаимодействуют с другими отделами и службами, какие материалы используют. Есть ли у них новые технологии, которые у нас неизвестны и с помощью которых я смогу опережать конкурентов?

Ответы на эти вопросы, конечно же, помогут мне. Я точно буду знать куда и как мне двигаться дальше. Чтобы наверняка, проверенным, кратчайшим путем.

– Добрый день, – сняла трубку Лика, – «Лидер Интернешнл». Сергей Петровича? Минуту.

Я весьма удивился, узнав голос. Мне звонил этот прохиндей Налимчик – президент Союза рекламных агентств. Видимо, получил из агентств списки участников стажировки и вот всех обзванивает:

– Сергей Петрович, желаю удачного полета… Я не зря рекомендовал вашему руководству послать именно вас…

Вот гад, хочет выдать за свое то, чего он не делал. Но я не злился на него. Это же было просто смешно. Впрочем, голос мой был серьезен:

– Спасибо. Я вам так благодарен…

Я летел над Европой и поражался маленьким клочкам внизу. Маленькие поля, маленькие леса, маленькие реки и озера… Это не Россия. Моя страна большая. В ней тот же лес может запросто простираться от горизонта до горизонта. А тут – не успел разглядеть одну державу, а уже другая.

«Огромная, огромная у нас страна», – думал я с восхищением. И наполнялся гордостью оттого, что я русский. И думал: вот поднаберусь опыта там за границей, привезу домой новые технологии, поработаю на славу, и Россия со временем будет не просто большой, но и великой. Потом и к нам будут ездить, изучать наш опыт. Я буду водить по своему агентству англичан, шведов, итальянцев, и они будут расспрашивать:

– А это что у вас такое?.. А это как вам удалось?.. А это как получилось?..

С тем и заснул у иллюминатора.

Лондон… Каждый день, как на работу, иду в определенное программой стажировки агентство. Провожу вместе с его сотрудниками по восемь-десять-двенадцать часов. Как же мне пригодилось знание английского! Хотя я и не мог говорить быстро, но мне все же не нужен был переводчик. Запросто общался с любым сотрудником.

За два месяца я успел поработать в трех известнейших агентствах. У каждого из них были свои достижения, свои изюминки. У первого – творческие успехи. Какие интересные люди здесь работали, действительно творили теле– и радиоролики, газетные объявления, уличные афиши…

Во втором агентстве трудились лучшие медиапланеристы мира. И я – стажер – успел вместе с ними поработать для ведущих рекламодателей мира, для гигантов, производящих всемирно известные безалкогольные напитки и стиральные порошки. Это было здорово – использовать новейшие компьютерные программы, результаты последних масштабных исследований. Вот бы здесь над рекламой «Сладо» поработать! Но только мне, а не Боковой. Она среди настоящих профессионалов просто окочурится. А я бы нашего шоколадного производителя с такой вот технологической поддержкой не только на российском, но и на зарубежном рынке продвинул. Пусть и англичане, и шведы с итальянцами жуют российский шоколад!

В третьем агентстве «Менсон энд Бурикам» были внедрены лучшие находки менеджмента. Здесь мощно работала кадровая служба. Каждый сотрудник был под постоянным надзором психологов. Любой начальник всегда знал, кто из его подчиненных справляется с работой, а кому надо искать замену. Менять людей здесь не стеснялись. Это агентство по своему устройству было похоже на четко действующий механизм. Без лишних и дефектных винтиков.

В каждом из агентств я первые день-два проводил на низшей должности: был и приемщиком заказов в маленьком подразделении, и референтом. Затем делал шаг вверх по служебной лестнице – работал ассистентом менеджера. Потом был заместителем начальника отдела и так далее. Последний день, как правило, проводил рядом с генеральным директором или президентом компании. Было забавно, когда ко мне обращались:

– Господин президент-стажер…

Я старался обойти в каждом агентстве абсолютно все отделы, если не поработать в них, так успеть понять, зачем они нужны и как они функционируют, как связаны с другими подразделениями. Не пропускал планерки и совещания. Слушал, как их ведут, какие проблемы выносят на обсуждение. Как обсуждают.

А еще ездил с сотрудниками к различным клиентам. Общался с подрядчиками и партнерами агентства. Изучал документацию. Мои блокноты распухали на глазах.

Пухла и голова. Я даже опасался выдержит ли она такой поток информации. Но все закончилось благополучно – я не свихнулся. Моей бедной головушке удалось в конце концов все в себя втиснуть: «…технологии поиска клиентов, …технологии переговоров с клиентами, …технологии выполнения заказа, …структура агентства, …структура отделов, …структура рабочего времени каждого сотрудника…система управления, …система контроля, …система стимулирования труда…пути повышения рентабельности…»

Это был колоссальный толчок в моем профессиональном образовании. Я не только узнал много нового, но и получил подтверждение прочитанному ранее в книгах, услышанному на семинарах и конференциях, додуманному собственной головой. Всем специалистам всех уровней задавал массу вопросов. И было приятно, что эти люди с такими достижениями не отмахивались от меня, терпеливо разъясняли непонятое. А иногда и восклицали:

– Хороший вопрос! Над этим нам и самим надо бы подумать…

Ага, значит, и мы не лыком шиты… Но приятно мне было в таких случаях даже не столько за себя, сколько за самих этих людей. Воистину, по-настоящему умные люди всегда просты в общении. И тут же вспоминал Козина, Варсегова. И Шопенгауэра: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает…». А еще вспоминал Варлоу, который к этой категории людей явно не относился…

Из Лондона я вернулся, можно сказать, совсем другим человеком. В голове как-то враз все соединилось: предыдущие семинары, конференции, учеба в Стокгольме, мой практический опыт. Я ощутил себя прозревшим слепым. Раньше ему рассказывали, как выглядит то, что его окружает. И вот он увидел все сам, сравнил с тем, как представлял себе мир по рассказам других, по собственным незрячим прикосновениям.

Я узрел теперь весь российский рекламный рынок сразу. И как бы с двух сторон. Извне, в контексте мировой рекламы. И изнутри самой России. Передо мной отчетливо, как на шахматной доске, расположились играющие на рынке фигуры. Короли – рекламодатели, продвигающие свои товары и услуги к покупателям. Ферзи – рекламные агентства, помогающие компаниям, в этих действиях. Ладьи, кони и слоны – телевидение, радио и пресса, доставляющие рекламу покупателям. А еще куча пешек – изготовителей рекламных плакатов, щитов, сувениров. Все они на рынке двигаются, перемещаются, меняются, «бьют» друг друга. И все пешки мечтают стать ферзями…

На этой рыночной доске я теперь хорошо видел позицию нашего агентства. Да, это был ферзь. Но ферзь, ведомый не самым лучшим шахматистом. (Протасова критикую, что ли?) Не видно ни продуманной стратегии, ни адекватной тактики. «Лидер Интернешнл» не шел ни в какое сравнение с агентством «Менсон энд Бурикам». А мне хотелось, хотелось работать так же, как эти англичане.

После стажировки из всех трех агентств пришли отзывы на меня. Все положительные. А из «Менсон энд Бурикам» – можно даже сказать, восторженный:

«…приятно удивлены, что в вашем агентстве работает столь грамотный менеджер…»

Мне это было, разумеется, лестно. Протасов сам показал письмо:

– Молодец. Не подвел агентство…

У меня просто выросли крылья за спиной. Я же с моими знаниями могу теперь помочь не только своему отделу, а всему агентству! Пусть оно станет таким же могучим ферзем на рыночной доске, как и «Менсон энд Бурикам». И я выложил Протасову:

– Мы намного сократим издержки, если изменим штатное расписание агентства. Не совсем, конечно, как у «Менсон энд Бурикам», – вытащил я скопированную схему из папки и ткнул пальцем, – вот без этих двух отделов можно обойтись, а вот этот стоит слить с…

Протасов захлопал по карманам, что-то разыскивая в них:

– Мамонтов, у нас тут не заграница… У нас своя специфика… Научили тебя на свою голову… Иди, отделом своим занимайся…

Студеный душ. А мне уже так хотелось мыслить, действовать в масштабе не отдела, а всей службы продаж, всего агентства! Меня распирали знания и амбиции. Мне казалось, что никто, кроме меня, не представляет так ясно, что и как можно сделать, чтобы агентство получило мощный толчок в развитии. И ведь тем более в мое обучение «Лидер Интернешнл» вложило столько денег – должно же оно получить отдачу.

Катя принесла новость:

– Пр’отасова снова повышают. Тепер’ь он уже будет самим генер’альным…

Я тут же сообразил:

– Значит, место первого заместителя освобождается. Кого назначат?

Катя не знала:

– Не р’ешили еще…

Я поинтересовался:

– Про меня разговора не было?

– Нет, – покачала головой Катя, – А ты увер’ен, что уже спр’авишься?

– Уверен. Еще как уверен…

На следующий день, решив, что нельзя ждать милостыни от начальства, сам пошел к Протасову:

– Хочу быть первым заместителем генерального директора. Хочу отвечать за всю рекламу в агентстве. Мне это и интересно, и, думаю, по силам. От этого выиграют все…

Протасов не сразу ответил. Похоже, он был застигнут врасплох. Несколько секунд прищурившись смотрел на меня, пока, наконец, не собрался с мыслями и не перевел свой взгляд в потолок:

– Да, это интересно… И, конечно, похвально, что у тебя есть амбиции… Может быть, может быть…

– Значит, я могу рассчитывать?

Протасов утвердительно кивнул и снова посмотрел на меня:

– Да, думаю, ты станешь первым замом.

– Когда приступать к…

Протасов поднял указательный палец:

– Станешь, но не сейчас… Годика через три-четыре… Ты ведь еще не доказал, что можешь работать с большим коллективом. Сколько там сейчас у тебя в отделе? Три человека? А в подчинении первого заместителя, к твоему сведению, только специалистов и только в центральном офисе более восьми десятков… Я не уверен, что тебе под силу это скопище народу. Они просто сожрут тебя… А мы не хотим тебя терять, ты нам дорого обошелся…

Это был и отказ, и признание моих заслуг, и пожелание, и – главное – обещание. А все свои обещания передо мной Протасов, вроде бы, всегда сдерживал. И я был доволен нашим разговором. Да, аргументы Протасова убедительны. Надо готовиться к работе первого заместителя генерального директора. В первую очередь следует развивать свой отдел. Мало им трех человек, будет больше.

Чтобы расширить штат, нужно увеличить объем работ. А с этим у меня внезапно возникли проблемы. Страну накрыла совершенно неожиданная кризисная волна. Ведь после долгого экономического застоя шел рост. Я ожидал резкого подъема рекламного бизнеса (и писал об этом в своей совместной с Гребнюхиным статье). И этот подъем вроде бы убедительно начался. Но вот вдруг – крах целого ряда банков. Следом за ними разорилась часть фирм – мелких рекламодателей. Средние и крупные, избегая их участи, резко сократили все свои расходы, включая и рекламные. Потребление товаров и услуг в целом по стране уменьшилось. И, как следствие, все зарубежные компании из-за нестабильности на нашем рынке замораживали на время свои программы.

И наши клиенты по стажировкам приостановили свою деятельность.

Мы переговорили с Варсеговым и Каримовым:

– Подождем…

– Подождем, хотя так хорошо получалось…

Да, жаль было выпускать из своих рук бюджет «Квантекса». Но еще печальнее было то, что как раз в это самое время закончилась первая рекламная кампания «ТNТ». А следующую клиент, так же, как и остальные компании, решил пока не проводить, посмотреть, что там будет дальше в нашей стране.

А мне чего ждать – у моря погоды? «С таким делами не дожить вам беззаботно до пенсии, ребята», – говорил я мысленно Еремееву и Лике. Происходящее на рынке грозило оставить мой отдел без работы. Когда свернутся проекты, мы перестанем приносить прибыль. Не будет прибыли, не будет и отдела. Сначала уволят моих сотрудников, которых я так долго искал, в которых столько вложил. А потом, может быть, и меня.

Мои работники не понимали всей серьезности нашего положения. Это была моя обязанность – думать об их будущем. Пока у них еще была работа, и они ее делали. Ранее перечисленных на стажировки средств еще хватит на два-три месяца. За это время я должен что-то придумать, переналадить, так, чтобы мы оставались рентабельным подразделением. А лучше бы, чтобы мы продолжали развиваться. Даже в условиях кризиса. Вот только возможно ли это?

Конечно, сложности возникли не только у моего отдела. В связи с прекращением активной деятельности рекламодателями и банкротством части клиентов проблемы были у всех рекламных агентств. Даже у таких крупных, как «Бонза» и «Прометей». Об этом все чаще стали поговаривать в «Репе» знакомые мне коллеги. И все меньше в этом «отраслевом» баре становилось вечерами народу. Люди, похоже, стали экономить понемногу на всем.

Да и наш «Лидер Интернешнл» начало потряхивать. Немного урезали зарплату. Потом на собрании заведующих отделами Протасов объявил точно в соответствии с моими опасениями:

– Если положение не улучшится в ближайшее время, придется сократить часть персонала. Пока только среди технических работников…

В эту категорию попадала Лика. Чтобы ее не потерять, мне надо было что-то срочно предпринимать. Ведь если ее сократят, я не смогу ее перевести опять на временную работу. Сейчас мне неоткуда брать деньги на ее зарплату, нет прибыли – все проекты заморожены.

Время шло. Опять созвали внеочередное совещание руководителей служб и отделов. Я думал – сокращение, прощай, Лика. Но Протасов объявил пока другое:

– В связи с тяжелой обстановкой каждый отдел, каждый менеджер получает карт-бланш на любой вид работы, на любого клиента, если это только принесет нам прибыль…

Боже, это было чудовищной ошибкой – разрушать специализацию. Даже и в таких сложных условиях. Ведь агентство становится неуправляемым. Теперь каждый может залезть на участок другого, нарушить его работу. Начнется междоусобная борьба за клиентов. В первую очередь в ход пойдут скидки. Каждый отдел начнет предлагать клиенту все лучшие условия, уменьшая свой собственный гонорар. И агентство в целом будет терять прибыль.

Может, у Протасова не было другого выхода? Я не очень задумывался над этим. Такое решение лично мне было на пользу. Теперь у меня развязаны руки. Я могу спокойно работать на рынке, о котором давно мечтал – на рынке отечественных рекламодателей. На равных с отделами клиентов. С той же Боковой. Кризис избавил меня от необходимости идти и дальше к клиентам через образовательную программу. Теперь я мог обращаться к ним напрямую. Спасибо, кризис!

Я знал, что получить клиентов непросто. С одной стороны, компаний с интересными продуктами и рекламными бюджетами в Москве немало. С другой, этот рынок поделен. За каждого крупного и среднего клиента дерутся большие рекламные агентства. А сейчас, во время спада на учете и каждая мелкая компания. Обращаться ко всем этим «поделенным» рекламодателям означает понапрасну терять время. Шансы отбить кого-то, конкурируя с другими агентствами и коллегами из нашего же «Лидера», ничтожно малы. Но все-таки я пытался. У меня ведь нет другого выхода. Или я найду клиента, или прощай, отдел.

Ничего не получалось. На каждом клиенте висит по несколько агентств. Никто не думает о доходах. Средние агентства работают без прибыли, практически на уровне себестоимости. Крупные – даже в убыток себе. Да, эти оказывают услуги по ценам ниже себестоимости, чтобы только сохранить своих лучших специалистов и клиентов. Надеются вернуть свое после окончания кризиса. Я такого себе позволить не мог. Мой отдел был маленький, как мелкое агентство.

Как мелкое агентство… Такие из-за отсутствия запаса прочности просто банкротились. Каждый день. Десятками.

День за днем проходили в мучительных размышлениях о приближении краха. Каждое утро я хватался за газеты, надеясь прочитать в них об изменении ситуации на рынке в лучшую сторону. Но ничего утешительного не было. 

«Кризис затягивается. Зарплаты в ближайшее время не вырастут. Может произойти их реальное снижение, если правительство пойдет на предлагаемую многими экономистами девальвацию рубля…»- сообщала одна газета.

«Вновь ожидается увеличение уровня безработицы. Хозяева предприятий будут вынуждены произвести сокращения в связи с падением объема сбыта товаров и услуг…» – вещала вторая.

Третья, рассматривая ситуацию в финансовой сфере, язвительно замечала:

«… когда рушится основа самой банковской системы и о банкротстве заявляют крупнейшие банки страны, руководство «Районбанка», входящего в третью сотню рейтинга по оборотным средствам, объявило стихийно собравшимся вкладчикам:

– Мы на сто процентов гарантируем своевременный возврат всех видов вкладов…»

«Забавный банк» – подумал я и принялся читать газету дальше. Но глаза вновь возвращались к статье, в которой упоминался незнакомый мне досель «Районбанк».

«Чем он так меня заинтересовал? – спрашивал я себя, – Банк как банк, только что маленький… Гарантирует вкладчикам возврат их денег… Ага, маленький да удаленький…»

Я задумался о том, что действительно иногда лилипуту выжить легче. Так небольшой банк может быстрее, чем большие, реагировать на ситуацию, следовать изменениям рынка. Помимо моей воли в голове рождался план рекламной кампании «Районбанка», которая позволила бы ему выжить. Конечно, я не знал, как действительно обстоят дела у этого финансового учреждения, но если, если…

Если правильно спланировать информационное воздействие на вкладчиков, если убедить их не забирать деньги, то банк спасен. Я начал составлять ориентировочный план мероприятий, подбирать необходимые для использования газеты и журналы. Параллельно в мозговых закоулках рождался слоган, который можно было использовать «Районбанку» именно сейчас, во время экономического спада: «Тише едешь – дальше будешь», «Мал золотник да дорог», «Лучше меньше да лучше…»

Слова крутились у меня в голове на протяжении всего дня, пока я занимался планированием кампании. К ночи, уже лежа в постели, я наконец придумал окончательный вариант:

«Районбанк» играет по-маленькому. Потому и клиенты его спокойны…»

Всю ночь я ворочался, а утром, чуть свет, помчался на работу. Влетел в пустой еще офис и тут же набрал телефон «Районбанка». Я полагал, что в такой ситуации все его сотрудники должны уже быть на рабочих местах:

– Сергей Мамонтов из компании «Лидер Интернешнл». С кем бы я мог поговорить о возможной помощи в преодолении информационных сложностей, возникших у вашего банка?..

Невидимая мне девушка, посовещавшись с кем-то, ответила:

– Я соединю вас с начальником службы по связям с общественностью…

В обычное время, когда нет никаких «информационных сложностей», она со мной и разговаривать бы не стала. Сказала бы: «начальник занят, заместитель в отъезде, но я могу передать ваше сообщение, говорите». И передала бы прямиком мимо ушей в мусорную корзину. Увы, такова судьба подавляющего большинства предложений от рекламных агентств. Компании отмахиваются от наседающих рекламщиков, как от надоедливых мух. Но сейчас, во время кризиса я надеялся, что банкиры будут более внимательны ко всем предложениям – «утопающий и за соломинку хватается».

Я не ошибся. В трубке щелкнуло, и послышался мужской голос:

– Добрый день. Иосиф Чернец слушает. У вас есть конкретные предложения?

Я уверенным деловым голосом подтвердил:

– Да. Когда мы можем встретиться?

– Хоть сегодня. Во сколько вам удобно?..

Мы договорились о времени. Я ехал на встречу, думая о том, что, видимо, обстановка в банке действительно очень сложная. Когда это можно было вот так запросто договориться с клиентом? Видимо, желающих работать с этим банком нет. Все уже на нем поставили крест после той газетной публикации? Может быть, и справедливо поставили. Но зачем тогда банкирам встречаться со мной? Руководство компании, решившееся на банкротство, не будет думать о рекламе, о будущем. Значит, они надеются выкарабкаться. И им, действительно, может пригодиться моя помощь.

Чернец обрисовал мне ситуацию в общих чертах:

– В банк обращается все больше и больше частных вкладчиков. Все они напуганы банкротствами других банков. Требуют вернуть им вклады. А частники – это основная категория наших вкладчиков. Если мы вернем сразу значительную часть вкладов – мы банкроты. Но если мы этого не сделаем, то ничего не случится. «Районбанк» имеет устойчивое положение. И мы действительно гарантируем возврат вкладов, но только не всем в один момент…

– Понятно, – выслушал я банкира и достал из портфеля свои бумаги, – это набросок антикризисной рекламной кампании. Думаю, детали мы можем уточнить. И скорректировать тогда уже весь план.

Чернец полистал бумаги и махнул рукой:

– Идем к вице-президенту. Сразу у него все обсудим…

Я подивился. Так легко попадаю даже к высокому руководству!

Вице-президент, выслушав мои предложения, воскликнул:

– Да вы с ума сошли! Какая реклама, когда вокруг такое…

Но Чернец, видимо, был готов к такому обороту, и не давая начальнику распространяться далее, поддержал меня:

– Именно сейчас, пока у нас еще есть средства для проведения кампании. Сейчас нам еще может хватить денег, чтобы остановить панику. Потом у нас денег ни на что не будет. Ни на рекламу, ни на собственную зарплату…

Я похолодел. Чтобы так разговаривать с начальником… Но Чернец, похоже, знал кому и что он говорит. А возможно, и просто шел ва-банк. Лучше рискнуть и остаться на работе, чем быть послушным и остаться без таковой.

Губы вице-президента дрогнули:

– Хорошо, давайте в подробностях…

Два с лишним часа мы обсуждали с вице-президентом основные принципы кампании «Районбанк» играет по-маленькому. Потому и клиенты его спокойны…». До всего договорились. В конце разговора вице-президент вздохнул и благословил нас с Иосифом:

– Давайте, ребята. Похоже, это действительно единственный выход…

Я позвонил Лике:

– Составь договор с «Районбанком» на рекламное обслуживание. Сразу же заверишь у Протасова и пулей привезешь сюда. Записывай основные положения…

Продиктовал ей суть соглашения между «Лидером Интернешнл» и «Районбанком». В другое время этот договор долго бы готовился, обсуждался, корректировался, а потом обдумывался и снова обсуждался, корректировался. Но сейчас времени на это не было. Перебросив проблему подготовки договора на Лику, я вместе с Иосифом и его помощниками заперся в одном из офисов банка. Мы начали расписывать план кампании в деталях.

– Так, где результаты исследования клиентов банка?

– Вот.

– Кто наши вкладчики? Средний возраст? Пол? Образование? Место жительства? Доход?..

– Вот… Вот… И вот…

– Что для наших вкладчиков может означать гарантию вкладов? Чего они ждут от нас? Мы должны дать людям именно то, что он хотят. Если получат – успокоятся…

– Вот результаты анкетирования…

– Читаем. Думаем… Думаем…

Лика привезла договор. Чернецу потребовалось десять минут, чтобы заверить его у вице-президента. Обменявшись экземплярами, мы продолжили.

Чай, кофе, бутерброды…

Восемь вечера…

Десять вечера…

Полночь…

Мы добавляли все новые и новые детали. Уточняли бюджет. Расписывали людей, ответственных за акции от «Лидера» и от «Районбанка». Сводили все мероприятия в единый временной график. Эту работу нельзя было перенести на завтра. У нас была только неделя на то, чтобы похоронить панику, вбить в ее могилу осиновый кол. Иначе обезумевшие вкладчики похоронят сам банк. Судя по темпам прироста обращений о возврате вкладов, именно через неделю их количество станет критичным.

Два часа ночи…

Три…

Четыре…

К утру план-бюджет рекламной кампании был готов. Приехавший на работу вице-президент подписал его:

– Ну, если получится, на Багамы обоих отправлю за свой счет…

Хорошо бы, но мне пока не до Багам. Невыспавшийся, я тем не менее не мог уехать домой поспать хоть пару часов. Вызвал Еремеева и отдал ему часть плана на реализацию. Ту, что должен был сделать «Лидер Интернешнл». Сам остался в банке, чтобы помогать людям Чернеца работать над их частью. Вместе с ними ползал на коленях по макету рекламного плаката – эти плакаты мы должны были развесить возле отделений банка. Составлял опросник тех сведений, которые потребуются в нашей дальнейшей работе: текущий оборот банка, прибыль, пассивы, активы…

Потом обсуждал по телефону с Еремеевым место для рекламных объявлений в выбранной нами газете. В «Последних известиях». Бюджет не позволял нам использовать много газет, но и одной популярной должно было хватить, чтобы склонить общественное мнение на нашу пользу.

Чернец молча слушал наш с Алексеем разговор. Когда я повесил трубку, спросил:

– А успеют? Ведь по официальным срокам газеты уже не могут у нас принять рекламу…

– Не волнуйся… Наш отдел размещения сработает, как надо. У них хорошие связи с газетами…

Да, у нашего агентства с газетами хорошие связи. И у Еремеева с Авериной – начальником отдела исполнения заказов – тоже хорошие связи. Не зря же я его заставлял налаживать дружбу с ней. Шоколадки с комплиментами должны выручить.

Все получилось. Профессионализм в сочетании с дружбой позволили нам разместить объявления после официального закрытия приема рекламы. И без специальной наценки за срочность. «Последние известия» опубликуют наше сообщение в очень хорошем месте – на полосе «Финансы для всех». Эту страницу, предназначенную прежде всего для простых вкладчиков, читают также работники финансовых структур, аналитики деловой прессы и информационных агентств. Наша акция не пройдет незамеченной.

До выхода первого сообщения оставалось двое суток, а нам нужно было успеть подготовить дополнительные материалы для вкладчиков и журналистов. Уже были собраны справки об отсутствии рискованных операций, отчеты о деятельности фирм, бравших у «Районбанка» кредиты, графики их возврата (удалось их заверить завтрашним числом). Особо мы поработали над отчетом по прибыли, полученной банком за последний месяц. Подчеркивали, что «Районбанк» не ведет крупномасштабных финансовых операций, имеет маленькую, но постоянную прибыль. Все документы убедительно подтверждали, что потрясения на финансовом рынке абсолютно никак не повлияли на его положение. Документы заверили в Ассоциации банков, в Аудиторской палате, в Министерстве Финансов. Сегодняшним, правда, числом, но тоже неплохо.

Сотрудник, ездивший по этим учреждениям, вернулся мокрым:

– Знали бы, чего мне стоило за один день подписать столько документов. В таких учреждениях, – указал он пальцем вверх, – у таких людей…

Чернец вздохнул:

– Мы тоже здесь не баклуши околачиваем…

Это была еще та работенка. Одной бессонной ночью не обошлось. Я по-прежнему торчал все время напролет в банке. Еремеев ночевал в агентстве. Только Лику мы отправляли поздно вечером домой:

– Но чтобы с утра была на месте.

– Хорошо, – приятно не возражала она.

Я с удовольствием отмечал, что Еремеев с Ликой справляются со всем, что им поручено. И наше агентство четко выполняет свою часть работы. У меня все больше крепло убеждение, что мы справимся. Спасем «Районбанк».

Моей уверенностью проникался Чернец. И вице-президент «Районбанка». Он время от времени заходил к нам, смотрел и кивал:

– У вас должно получиться. Верю.

А что ему еще оставалось…

Время «Ч». С утра мы начали кампанию, разослав приглашения на послеобеденную пресс-конференцию. Журналистов съехалась туча. Гораздо больше, чем мы приглашали. Очевидно, коллеги приглашенных, прослышав, тоже ринулись к нам. Все определенно ждали сообщения о банкротстве банка. В наших материалах мы специально поместили намек на то, что такое сообщение может последовать. Мы сделали это и для того, чтобы заинтересовать журналистов, и чтобы сказанное на пресс-конференции прозвучало как можно контрастнее с их ожиданиями, чтобы эффект был наиболее сильным.

Конечно, в авангарде журналистов прибыл и Гребнюхин. Чувствуя, что ситуация весьма необычная, он решил надавить на меня:

– Даже не знаю, что делать. Писать или не писать что-нибудь хорошее про ваш «Районбанк». Такое дело… Придется редактора уговаривать. Бутылкой, конечно, не обойтись…

Вымогает гонорар. Один получит от газеты, второй от нас. Что ж, мы такую расходную статью в бюджете кампании предусмотрели:

– Заплатим…

– Ладно, я попробую… По дружбе…

Тоже мне дружок нашелся.

Я был уверен, что и без Гребнюхина у нас будет достаточно публикаций для информирования людей. Но он мне еще пригодится. Этот «придворный журналистик»…

На пресс-конференции вице-президент «Районбанка», проникнувшись нашей уверенностью, держался просто молодцом. Спокойно перечислял цифры. А на вопросы отвечал даже с юмором:

– Банкротство? За время работы в «Районбанке» я забыл о существовании самого такого слова. К нам это не может относиться ни при каких обстоятельствах. Посмотрите в материалах на показатели нашей прибыли…

Журналисты рассматривали розданные им папки с документами. И переглядывались растерянно. Это была сенсация! В стране ситуация, близкая к хаосу. А этот маленький банк продолжает зарабатывать свои маленькие деньги.

Конечно, многие другие банки также имели хорошую статистику за последний месяц. Но сказать об этом именно сейчас и так, как это сделали мы, додумался только маленький «Районбанк». Ну, не без моей, разумеется, помощи.

После пресс-конференции, раздачи и рассылки информационных материалов клиентам все, кто работал над кампанией, были как на иголках. Мы ждали результатов: «Пан или пропал»…

«Пан». Утром очередь у окошек частных вкладов остановила свой безумный рост. Многие люди приходили лишь для того чтобы удостовериться, что банк работает, что желающим действительно выдают деньги тут же без каких-либо ограничений. На вкладчиков повлияли, конечно, и вышедшие вечером в эфир репортажи по телевидению о пресс-конференции, и заметки в утренних газетах. Почти все присутствующие накануне журналисты написали. И оплаченные, вроде Гребнюхина, который опубликовал свой материал в газете «Гудок» (почему-то), и неоплаченные, как журналист из «Коммерческого информационного вестника».

Лично я читал газеты с огромным удовольствием. Фразы типа «банкротство не состоялось…», «Маленький, да удаленький…» настраивали на спокойный лад. Подробности, цифры успокаивали еще больше. А одна заметка нас – всех работающих над рекламной кампанией – даже повеселила. Она называлась «Маленький спекулянт Мирового бизнеса». В ней «Районбанк» обвинялся в том, что

«…продолжает обогащаться в то время, как сотни компаний терпят бедствие…»

После этой статьи в банк позвонило несколько фирм – чужих клиентов. Они захотели перебросить средства из других банков в наш.

Это мне сказал Чернец. А я ему, как бы ожидая такого результата, ответил:

– Это только начало…

На следующий день начался новый этап рекламной кампании. Неделю подряд в «Последних известиях» на полосе «Финансы для всех» выходили наши относительно небольшие рекламные объявления об условиях финансового обслуживания в «Районбанке».

Мы ни слова не писали о кризисе, как будто «Районбанка» он совсем не коснулся. Другие банки оговаривались «когда трудно…», «банкротства…», «вынуждены…». Мы просто рассказывали о работе «Районбанка» в цифрах. Рассказывали так, что создавалось впечатление надежности этого банка. На сегодняшний день это было единственное, что требовалось клиентам.

С точки зрения рекламных средств эта кампания была весьма скромной. Но по результатам даже среди всех моих будущих акций она осталась для меня едва ли не самой эффективной. С каждым днем встревоженных вкладчиков у отделений «Районбанка» становилось все меньше. И я даже стал переживать, когда увидел, что люди не исчезли совсем. Подошел поинтересоваться, что все же привело этих вкладчиков к окошкам «Районбанка». Мне необходимо было знать, что мы еще не доделали. Но тревога оказалась ложной. Эти люди не забирали вклады, они делали новые.

– Да, – подтвердил Чернец, – люди забирают деньги в других более крупных банках и несут нам. Мелочь, но…

– Приятно, – окончил я. И мы довольно улыбнулись друг другу.

Через две недели мы уже могли с полной уверенностью констатировать: нам удалось не только остановить отток средств из банка, но и привлечь значительное количество новых клиентов и вкладчиков. За каких-то две недели банк поднялся в финансовом рейтинге на 82 пункта, совершив прямо-таки фантастический скачок. Такого в банковской практике еще не бывало.

Случилось и еще одно незапланированное нами событие. «Районбанк» стал широко известен. Реклама в газетах больше не выходила. Но люди, встречаясь, переговаривались:

– Как ты?

– Нормально. Играем по-маленькому. Как «Районбанк»…

Да, теперь бы и отдохнуть. Махнуть с Катей на обещанные вице-президентом Багамы. Но он, кажется, о них подзабыл. А напоминать мне ни к чему. Есть более важные вещи. После исправления кризисной ситуации можно было переходить уже на текущую рекламную работу. Поддерживать приобретенный имидж, текущие операции банка. Естественно, обслуживать «Районбанк» по-прежнему будет наш отдел. Который теперь после нового моего предложения в дирекцию стал называться «четвертый отдел клиентов».

Да, теперь не обязательно дожидаться, когда будут разморожены стажировки по программам «Квантекса», Варсегова и Каримова. Они мне больше не нужны. У меня теперь был нормальный клиент, с которым я мог заниматься нормальной рекламной работой. Мой отдел спасен.

Я сказал себе:

– Как вовремя мне все удалось сделать…

В то время, когда мы вели рекламную кампанию «Районбанка», по агентству прошла обещанная волна сокращений. Причем сократили не только пару десятков технических сотрудников, но и целиком второй отдел исследований – моего бывшего начальника Корзункова, Лену, Аллу и прочих. А если бы я до сих пор в нем работал? (А между прочим Протасов, значит, окончательно отделался от своей бывшей подруги Аллы?) Но пусть дрожат, готовятся к худшему те, кто не задумывается наперед. А мы будем спокойно планировать нашу работу. Она у нас есть.

То, что рекламный бюджет «Районбанка» находился в руках нашего отдела, конечно же, не являлось тайной для других участников рынка. И на нас обрушился поток предложений десятков рекламных агентств. О чем только не шла речь:

– Мы можем разместить рекламу «Районбанка» на нашем воздушном шаре.

– Зачем?

– Ну, это же круто…

Круто… Эти люди просто хотят заработать денег, совершенно не задумываясь о потребностях, интересах банка. Не реклама и не крутизна нужны «Районбанку» – клиенты. А эти «астронавты» пока даже не знают, где они свой шар будут запускать, кто будет на него смотреть.

Другой забавный разговор:

– Вам звонят от клипмейкера Борзова. Возможно, он возьмется снять ролик про ваш банк.

Это же тот самый именитый Борзов… Видимо, сидит в это трудное время без заказов. Но продолжает корчить из себя великого – «возможно, он возьмется…»

Не отказал себе в удовольствии подразнить звонящего:

– Это интересное предложение. Мы подумаем…

– Хорошо, – засуетились на другом конце провода, – только быстрее, а то вы можете не уложиться в график. У Борзова столько заказов на рекламу да еще его в большое кино зовут…

Столько заказов – столько заказов… Здорово же их прижало, раз так торопят. Кушать очень хочется. А здесь неплохо живущий клиент с рекламным бюджетом. Но не нужен «Районбанку» сейчас рекламный ролик! И денег под него бюджетом не-пре-ду-смо-тре-но!

Тьфу, теперь, когда у меня с отделом все благополучно разрешилось, я мог позволить себе отоспаться. Провалился в субботу заодно с воскресеньем.

И только в понедельник, очнувшись, вспомнил о Кате. Встретились с нею за обедом. Она заметила:

– Похудел как. Пр’о меня не забыл?

– Что ты. Такая работа обрушилась…

Она кивнула:

– Знаю. Пр’отасов похвастался пер’ед акционер’ами, что во вр’емя кр’изиса его агентство приобр’етает новых клиентов…

– Ну и черт с ним. Пусть хвастает, – я был выспавшийся, довольный и добрый. И думал я в эту минуту лишь о том, как бы побыстрее увидеться с Катей после работы.

Ну вот, я и добился своего. Стал полноценным заведующим полноценного клиентского отдела. Можно было счастливо успокоиться. Но нет, моя голова продолжала думать, думать, думать. Заведующий отделом – это, конечно, хорошо, но я должен стать первым заместителем генерального директора агентства. Эту должность обещал мне Протасов. Я достоин ее. Став первым замом, смогу реализовать накопленные знания, опыт, смогу приложить силы, которых по-прежнему полон, которые все так же рвутся из меня, не дают покоя. Но прежде всего нужно закрепиться на достигнутом рубеже. Мой отдел должен стать как бы подразделением «Районбанка» – работать с клиентом очень тесно, четко и компетентно.

И компетентно… Для этого прежде всего следует разобраться в основах банковского дела. Я погрузился в финансовую пучину – притащил от Чернеца гору пособий, инструкций и предписаний министерства финансов, набрал книг в библиотеке: «Банковское дело», «Банковские операции на фондовом рынке», «Банковский маркетинг»…

Да, это непросто – усваивать информацию о «фьючерсах», «трансфертах», «траншах с обратным кредитованием». Но меня грела мысль о том, что эти знания пригодятся не только для работы с «Районбанком». Если уж я собрался идти дальше по служебной лестнице, заниматься большим бизнесом, то обязан знать, как работает банковская система, чем она может быть полезна в моих делах. В настоящих и будущих.

Мой интерес к банковскому делу действительно помог мне выстроить хорошие отношения с сотрудниками «Районбанка». Если раньше они на меня смотрели лишь как на временного попутчика, то теперь уже – как на постоянного партнера. Я стал в «Районбанке» своим человеком. При необходимости без проблем попадал в кабинет вице-президента, хотя и не злоупотреблял этим. С начальником же службы по связям с общественностью Чернецом у нас сложились почти дружеские отношения.

Думая о нашей с банком работе, я облегченно вздыхал. Что было бы с отделом, если бы не этот договор. Страшно, страшно подумать. А так мы нормально работаем. Кризис как бы нас и не коснулся. По крайней мере мои сотрудники его на себе не ощутили: не было спада ни в объеме работы, ни в зарплате. Алексей с Ликой были всем довольны.

Несколько первых месяцев был доволен и я. Но кризис постепенно шел на убыль, и следовало ожидать роста прибыли нашего отдела. А его не наблюдалось. И дело было не в том, что мы втроем делали все, что могли. Нет, я видел, что у нас еще есть ресурсы, что мы можем работать больше. Дело было не в нас, а в нашем клиенте. «Районбанк» как был изначально небольшим «карманным» финансовым учреждением, так, несмотря на ощутимый приток вкладчиков, им и остался. Это был банк, созданный для решения лишь определенных задач его учредителей – городской ассоциации риелторов. Средства клиентов инвестировались исключительно в сделки с недвижимостью в частном секторе. Руководство «Районбанка» вполне устраивало сложившееся положение: общий финансовый оборот, количество клиентов. Учредители получали оборотные средства для операций с недвижимостью, и больше им ничего не было нужно. На рекламу, соответственно, выделялся минимальный бюджет.

Стало ясно, что если я хочу развиваться дальше, то мне просто необходимо привлекать новых клиентов.

– Надо, так надо, – сказал сам себе.

Я был готов. Наблюдая за развитием ситуации, держал в поле зрения прежде всего новые компании, те, что только выходили на рынок. Часть этих фирм через некоторое время после рождения умирала. Часть оставалась на уровне, не интересном рекламному агентству – у них не было достаточного бюджета на продвижение своих услуг и товаров. Но еще часть компаний – меньшая часть – продолжала расти. И именно они были мне интересны. Их рекламный бюджет рос вместе с общим доходом. Если взять на договор такую фирму, то первое время придется перебиваться без прибыли, но по мере роста клиента она безусловно появится. Вся проблема только в одном: как распознать фирму, которая не умрет и не остановится в развитии.

У меня на примете было не менее десятка перспективных компаний. Особенно выделялись среди них две – телекоммуникационная фирма «Молния-21» и бизнес-центр «Кропоткинский-люкс». Я наблюдал за их ростом, за первыми рекламными шагами и сейчас, мне казалось, наступал тот момент, когда для дальнейшего роста им потребуется более продуманная и масштабная рекламная поддержка. Этим компаниям не обойтись без помощи профессионального рекламного агентства. И таким агентством может быть «Лидер Интернешнл» в лице нашего четвертого отдела клиентов.

Но сможет ли мой отдел оказывать и этим клиентам рекламные услуги на достойном уровне? Вопрос качества оказываемых услуг все больше волновал меня. Ведь большую часть работы по «Районбанку» мне приходилось делать самому. Я не мог рассчитывать на Еремеева. При всей его исполнительности, ему не хватало интеллекта, творческого начала для полноценной работы. Он неплохо справлялся с технической работой, умел общаться, договариваться с мелкими чиновниками. Но разрабатывать кампании, анализировать данные исследований, критически относиться к медиапланам, творческим идеям он не мог. Да, этим приходилось заниматься мне. Но Мамонтова определенно не хватит на еще одного приличного клиента.

Лика… Стоило подумать. Стоило подумать, тем более что в последнее время у меня с ней как с референтом начинались проблемы. После того, как ее взяли в штат, и она осмотрелась здесь, Лика несколько изменила свое поведение. Когда я посылал ее куда-либо съездить, сходить за чем-нибудь, то она это выполняла. Но с эдаким оскорбленным выражением лица. Ее интеллект гордо светился в глазах. Всем своим видом Лика показывала, что делает мне большое одолжение, опускаясь до унизительной технической работы. В такие моменты я вспоминал, что училась она в университете лучше меня. И, возможно, никогда не забывала этого. Так или иначе перед каждым поручением ей мне теперь приходилось думать, как Лика на меня посмотрит, как вздохнет или даже скажет:

– Ну, ладно уж…

Увы, иногда мне было легче сделать что-то самому, чем просить ее. Но я не хотел думать, что Лика не устраивает меня как работник. Она ведь в нужный момент помогла мне. И действительно была умной девушкой. Может, это все-таки я не прав, недооцениваю ее. Наверное, стоит поручить ей более важную работу. Такую, на которой Лика будет чувствовать себя более полноценной.

Я ухватился за эту мысль: «Может быть убью двух зайцев, убрав ее с должности референта и поставив на более подходящую ей интеллектуальную работу менеджера? Референта найду другого, а у меня будет уже два менеджера, которые станут делать существенно больше работы? Наш отдел получит новый толчок в развитии…»

Посоветовался с Катей. Она сказала:

– Я не особо сталкивалась с Ликой, так что недостаточно ее знаю. Хотя что-то мне в ней не нр’авится.

– Не нравится? Что? – удивился я.

Катя пожала плечами:

– Это у меня, навер’ное, какая-то женская интуиция…

– Ревность? – перебил я ее.

Катя отмахнулась:

– Да ну тебя. В общем, не бер’и это в голову. Поступай, как считаешь нужным…

Слова Кати несколько смутили меня. Но я решил попробовать. Вечером, отпустив Еремеева, заговорил с Ликой:

– Лика, мне кажется, ты хочешь заниматься чем-то более интересным…

Она довольно вздохнула:

– Конечно, я же не зря университет заканчивала. Не для того, чтобы всю жизнь быть на побегушках…

Это «на побегушках» резануло мой слух. Значит, она давно своей работой недовольна, в ней уже накипело. И, действительно, надо решать эту проблему побыстрее.

Я кивнул:

– Да, конечно, ты у нас девушка грамотная и, думаю, сможешь работать менеджером так же, как Еремеев…

Лика усмехнулась:

– Вполне.

– Что ж, – продолжил я, – Для начала будешь продолжать числиться на должности референта. Но заниматься начнешь менеджерской работой. Если все получится и тебе понравится, то пробьем в штатном расписании отдела должность менеджера. Специально под тебя. Идет?

– Идет, – легко согласилась она, – Я буду заниматься «Районбанком»?

Какая прыткая!

– Нет. Я бы хотел поручить тебе совершенно новый проект…

– Новый?

В ее голосе появилось разочарование. Пришлось ее успокоить:

– Новый, но, думаю, еще более перспективный, чем «Районбанк»…

Как и тогда, когда брал на менеджерскую работу Еремеева, я решил не давать Лике сразу готового клиента. Она должна доказать, что может работать с ним, должна заработать право на него.

Я достал свой список потенциальных клиентов. Выбрал, конечно, не самых интересных. Пропустил и «Молнию-21», и «Кропоткинский-люкс». Остановился на клиенте, с которым пока не определился – перспективный он или нет. Вот заодно Лика и поможет прояснить ситуацию:

– Записывай телефон, адрес… Компания «Трембита». Берег ее до последнего. У самого руки не доходили, а Еремееву не мог доверить. Но тебе, думаю, можно.

У Лики довольно расширились глаза:

– «Трембита»?

– Да, это очень интересная компания по производству бытовых охранных сигнализаций. Сходи к ним, поинтересуйся, как дела. Спроси не хотят ли они расширить свое дело. Они, конечно, скажут, что хотят. Вот тогда и предложи наши услуги по продвижению их сигнализаций в других регионах страны. Они согласятся и станут твоим клиентом. Таким же, как «Районбанк». Даже крупнее. Надеюсь, справишься? – я сделал паузу и посмотрел на Лику. Дождавшись, когда она уверенно закивала, продолжил: – Ведь из них можно вырастить настоящего национального рекламодателя. С твоей помощью они начнут продавать свои сигнализации по всей стране. Наладят массовое производство, выстроят дистрибьюторскую сеть. Представляешь, с каким рекламным бюджетом придется работать? Нет, это тебе не «Районбанк»… Значит, ты уверена, что справишься?

– Уверена.

На следующий день Лика, полная амбиций, отправилась в «Трембиту». Вернулась не в настроении:

– Пришлось два часа ждать хозяина фирмы.

Я развел руками:

– Бывает такое в нашей работе. Ты же знаешь…

Лика продолжала:

– А когда он пришел, только и успела сказать: «Мы сделаем вам лучшую рекламу…». Он на меня как на попрошайку посмотрел: «Не надо мне никакой рекламы…».

Я вздохнул:

– Объяснял же тебе. Сначала надо войти в курс дел фирмы, узнать, что они делают, по какой цене. Кто у них конкуренты. Как мы можем помочь их опередить…

Лика недовольно покачала головой:

– Чего рассусоливать? Мы же деловые люди. Если заниматься бизнесом, так заниматься…

– Но даже деловые люди не сразу находят связь между прибылью и расходами на рекламу…

Лика, однако, не дала мне развить мысль:

– И потом, с этим кретином мы бы все равно не договорились… Дай мне какого-нибудь другого рекламодателя…

Я глянул в список:

– Хорошо. Дадим тебе другого… Новый дилер кормов для кошек «Ням-ням-с»…

Лика поджала губки:

– Какая гадость… Может, в какой-нибудь модный бутик лучше зайти?

Я чувствовал, что начинаю напрягаться. Однако сдержал себя и как можно спокойнее ответил:

– Конечно, и в бутик можно зайти… Но корм – это очень перспективно. Посмотри материалы по этой фирме. У нас они есть. Исследования указывают на устойчивый рост количества кошек, содержащихся в городских квартирах. Значит, и кормов потреблять будут больше. И, соответственно, дилеру денег на рекламу придется выделять больше…

Лика нашла, повертела в руках материалы о кормах «Ням-ням-с»:

– Ладно. Схожу…

Я уже не сомневался в том, что и с этой компанией у нее ничего не выйдет. Работа по привлечению новых клиентов – одна из самых сложных. Даже мне, умеющему слушать рекламодателей, пытающемуся понять их проблемы, не просто выйти на этап заключения договора. А уж Лике с ее-то желанием получить все за десять минут…

«Странно, – думал я о Лике, – Она ведь умная девушка. Аккуратная, деловая, а простых вещей понять не может. Или не хочет…» У меня даже мелькнула мысль: «А может, Лика только притворялась паинькой? Ждала, когда все начнет ей падать в руки само собой. Вот она в одном из лучших агентств страны. И клиенты должны проникаться ее величием…».

Но я сам опровергал себя: «Но Лика же видит, как я вожусь с клиентами. Как мне все непросто дается…» Появилась и другая мысль: «А может, она считает себя лучше меня? И то, что нужно делать мне, для нее необязательно? Клиенты должны падать перед нею ниц без всяких там прелюдий…»

В этот раз Лика вернулась уже не просто раздраженной, а откровенно злой. В том числе и на меня:

– Какие фирмы ты мне подсовываешь? Там бюрократы одни сидят: «Напишите нам деловое предложение. Мы дадим вам тестовое задание. Проведете исследования…». Опять тягомотина… Нет, лучше я займусь «Районбанком»…

Она выжидающе смотрела на меня, но я не торопился с ней соглашаться:

– Надо подумать…

Несколько дней я ломал голову, что же делать. Лика определенно не сможет вести клиента. Это не ее работа. И поэтому «Районбанк» я ей не доверю ни при каких обстоятельствах. Но ведь хоть какую-то работу она должна делать и хорошо, и с удовольствием. Я по-прежнему считал ее человеком ответственным, грамотным. Ну, нервничает девушка из-за того, что недооценили и что сейчас у нее не получается с новыми клиентами. Бывает. Мне как руководителю надо не зацикливаться на ее нелучших чертах. Нет, Мамонтов, ты должен думать о ее положительных качествах, использовать их.

Мои размышления привели к тому, что я разработал проект, связанный с базами данных. Все банки получали результаты мониторинга, из которых было ясно: кто из них и сколько дает рекламы, в каких газетах и журналах, на каком радио и телевидении, в какое время. С помощью этих данных можно было сравнивать свои объемы рекламы с конкурентными. На основе рейтингов газет, журналов, радио и телевидения банки так же могли подсчитать какое количество людей посмотрело их рекламу и какое – рекламу конкурентов. Но специалисты по рекламе знают, что количество посмотревших рекламу не равно количеству принявших ее положительно. Ведь ролики, объявления у всех разные. То есть один банк мог потратить на рекламу больше, но она при этом не заинтересовала никого из его потенциальных клиентов. Другой банк мог потратить меньше, но за счет качества самой рекламы «зацепить» гораздо большее количество людей.

Проблему оценки уровня интереса банковской рекламы вполне можно было решить. Нужно было с помощью людей, представляющих собою модель аудитории газеты или телевидения, оценить конкретные ролик или объявление. Люди должны просто сказать нравится ли им эта реклама, готовы ли они воспользоваться предлагаемой услугой. На основе таких опросов рассчитывается коэффициент эффективности коммерческого предложения. Он умножается на общее количество посмотревших конкретную рекламу. Затем данные по каждой рекламе складываются, и мы узнаем общее количество положительно воспринявших ее людей. Уф-ф…

Такие данные позволили бы банкам реально оценивать свои затраты. Кроме того, с помощью такого метода можно было оценивать рекламные кампании до их проведения. И экономить таким образом огромные деньги.

В принципе, после успешной успешного тестирования по этой модели можно было бы работать не только с банками, но с любыми другими компаниями. С теми, кто любит считать свои деньги. И работа эта не такая уж сложная, как кажется на первый взгляд. Взять у клиента рекламные материалы и план их размещения. Договориться с нашим отделом исследований о проведении опроса соответствующих групп людей. Затем свести все имеющиеся и полученные данные вместе. И все.

Да, Лика с этим вполне бы справилась. И проект как раз для нее – вполне интеллектуальный, самостоятельный. При этом здесь больше технической работы, чем творческой. Договариваться с клиентами могли бы мы с Еремеевым. А всю основную работу вела бы она. И все вроде бы должны остаться довольны.

Я довольно потер руки и предложил Лике:

– Лика, есть очень интересный проект.

Она недоверчиво посмотрела на меня:

– Еще один?

Я, как бы не замечая ее сомнений, продолжал:

– Руководство поручило нам создать новый рекламный продукт. Но для этого нужен человек с интеллектуальными способностями. А у нас как раз есть такой. Ты…

– Ну, ладно… – улыбнулась Лика. А я, глядя на нее, подумал, что даже и не помню, когда же она до этого последний раз улыбалась.

Для проверки я взял проведенную нами рекламную кампанию «Районбанка». Договорился с Чернецом, с отделом исследований, познакомил всех участвующих в проекте людей с Ликой. И передал дела ей.

Несколько недель Лика и отдел исследований Цацкевич работали по проекту. Все сделали. Я перепроверил и показал результаты Чернецу. Мы вместе порадовались тому, что все сделали правильно:

– Смотри, газеты выбрали самые подходящие. Людей больше, денег меньше…

– Да, и письма вкладчикам разослали грамотные…

Цифры вполне подтвердили высокую эффективность наших действий. Приятно.

Я вернулся из банка в отличнейшем настроении:

– Молодец, Лика. Теперь под этот проект будем привлекать других клиентов…

– А «Районбанк»? – спросила Лика.

– Что «Районбанк»? – не понял я.

– Ну, ты же сказал, что после того как сделаем пробные расчеты для «Районбанка», этого клиента передашь мне …

Я просто опешил:

– Не говорил такого.

– Нет, говорил.

– Я не мог этого сказать.

– Что же я, по-твоему, вру?

Я просто не узнавал Лику. Это была явно не та девушка, с которой работал когда-то в студенческом кооперативе, с которой начинал в нашем отделе. Нет, это какое-то другое, незнакомое мне существо.

А Лика наседала:

– Подсовываешь мне всякую ерунду! А я могу вести «Районбанк». Уж не хуже Еремеева…

Я сдерживал себя:

– «Районбанк» веду и пока еще буду вести я. Еремеев занимается только частью, своей частью работы по банку. И он вполне справляется. Так что там пока помощи других людей не нужно…

Лика возмущенно уставилась на меня:

– Ты же мне обещал!

– Я? Я обещал подумать…

– Нет. Ты обещал после нескольких заданий передать работу по «Районбанку» мне…

– Чушь. Не мог я этого обещать…

– Ты меня обманываешь!..

Получался не разговор, а какой-то бред. Причем он продолжался несколько дней. В вариациях. На все мои логические доводы, на различные предложения Лика отвечала требованием передать ей «Районбанк» и сдержать якобы данное обещание.

Мне это надоело. И я перестал разговаривать на эту тему. Сказал:

– Буду думать. А пока занимайся своей референтской работой…

Несколько дней прошло спокойно. Но потом Лика, поняв, что я не собираюсь передавать ей «Районбанк», принялась меня шантажировать. То скажет:

– Вчера со знакомым одним разговаривала. Приглашает на работу в «Бонзу». И зарплата там побольше, и работа интереснее…

А то придумает:

– Звонили из агентства по подбору персонала «Мобил пипл». Сказали, что моя кандидатура – украшение их списка. Многие агентства мной интересуются…

Держаться Лика стала неестественно, важно, надуто. Теперь она уже не просто оказывала мне одолжение, выполняя поручения. Любую просьбу, замечание Лика принимала как личное оскорбление. Каждый раз ее нужно было убеждать в необходимости того или иного действия. Чуть ли не упрашивать. Я замечал, что она все больше становится похожей на Еремеева – человека нелегкого на подъем, достаточно пессимистичного по натуре. Нет, Лика даже стала превосходить его в негативном восприятии окружающего. Вот какой ее разговор с сотрудницей из другого отдела пересказала мне Катя: «Мамонтов комплексует, что я умнее его. Хорошей работы не доверяет. Чтобы унизить, специально поручает всякую дрянь, с которой и слабоумный бы справился…».

Я просто оторопел:

– Чушь. Чушь! Чушь…

Перебрал в памяти все, что поручал Лике. Да, была и простейшая работа. Но ведь и я сам такую делал, и не стыдился. У нас в отделе нет подсобного рабочего. Я смотрел на Лику и думал, что, наверное, ее мозг сейчас занят не столько работой, сколько разоблачением моего «коварства». Все мелкие поручения, эти безобидные «мухи», в ее сознании вырастали в злых и коварных «слонов».

Атмосфера в отделе стала тяжелой. Раньше приходилось убеждать, воодушевлять одного Алексея. Теперь еще и Лику. Вдвоем они отнимали у меня необычайно много сил и времени. Мне казалось, что мы не работаем, а играем в какую-то дурацкую игру. Я понял, что не протяну так долго. И знал, что нельзя упускать инициативу. Иначе не я буду руководить Ликой и Еремеевым, а они – мною. И ладно, если бы они от этого выиграли. Но ведь угробив работу отдела, они тем самым угробят и себя.

Я спрашивал Катю:

– Как они этого не понимают?

Катя улыбалась:

– Не все такие умные, как ты…

– А как хочется работать с такими же умными…

Думай, думай, что делать! Вспомнил свою стажировку в лондонском отделении «Менсон энд Бурикам». Там, если человек фактически переставал исполнять свои обязанности и ничего не хотел делать, его сразу же увольняли. Находили предлог и увольняли. Свято место пусто не бывает. Штат всегда заполнялся.

Директор «Менсон энд Бурикам» в ответ на мой вопрос:

– А не слишком ли велика текучка в агентстве?

Ответил тогда:

– Это не текучка. Это ротация кадров, позволяющая поддерживать рабочий тонус нашей компании.

А еще я вспомнил и, найдя журнал «Мировой бизнес», перечитал интервью с президентом одной нашей российской компании. Она называлась «Броутекс». Это интервью подготовил Ермак – мой бывший напарник по студенческому кооперативу. Но не потому я сохранил журнал. Интереснейшая история была с этим «Броутексом». Еще три года назад такой продовольственной фирмы не существовало. А теперь она – один из лидеров рынка.

Ермак в интервью спрашивал:

– Вам, очевидно, помог ваш дядя – учредитель известной финансовой компании?

Президент «Броутекса» отвечал:

– Дядя содрал с меня три шкуры за кредит, как это сделал бы любой другой финансист. Дело здесь не только в инвестициях. Дело в людях, с которыми я работаю. За эти три года мне пришлось сменить полностью четыре состава своих сотрудников. Представляете? Не осталось ни одного человека из тех, с кем я начинал создавать эту компанию…

Поразмыслив над словами управляющих двух компаний – английской и российской, я сделал вывод: только постоянное улучшение качества сотрудников компании позволяет не допускать спада, двигаться вперед. Таким образом, если я хочу, чтобы дела в отделе были в порядке, мне нужно поддерживать рабочий тонус его сотрудников. Развивать их дальше. А если они не развиваются? Менять их. Да, если я хочу развивать дело дальше, то нужно менять сотрудников. На кого? На Козина? На Давтяна с Проничевым?.. Но не единственные же они грамотные рекламисты на белом свете. Еще есть я. И есть, наверняка, еще и другие.

Я рассказал о своих планах Кате. Она кивнула:

– Мне жаль Лику. Но, навер’ное, ты пр’ав…

Стал прикидывать, куда бы мне эту Лику пристроить. Так, чтобы она ничего не потеряла при переходе на новую работу ни в должности, ни в зарплате. Позвонил знакомым в несколько фирм. Попросил Катю:

– Если у нас в агентстве какая-нибудь подходящая для Лики вакансия вдруг откроется, шепни мне…

– Хор’ошо, Сер’ежа…

Решено. И когда Лика в очередной раз завела волынку про «Районбанк», я заявил:

– Нет, Лика. Я считаю, что эта работа не для тебя. А так как все другие варианты ты отвергаешь, то, видимо, в нашем отделе для тебя вообще нет работы. Но не беспокойся – я подыщу тебе другую, более подходящую…

Ух, как Лика рассвирепела!

– Никуда я не собираюсь уходить! Я буду работать в этом отделе! Как ты можешь куда-то перевести меня, беременную женщину…

– Беременную?!

– Да, и уже давно… – широко распахнув ресницы, смотрела мне Лика в глаза.

Я так и сел:

– Господи…

В другое время я бы, конечно, по-человечески порадовался за нее, но, ведь, когда брал ее на работу, у нас же был разговор на эту тему. И разговор, и уговор. Она обещала предупредить меня о беременности как можно раньше, чтобы я мог сориентироваться, подыскать временную замену. Но вот Лика в нарушение нашей договоренности ставит меня перед таким фактом. А что значит в моей ситуации потерять одного человека – треть производственной силы нашего отдела…

Я был ужасно зол на нее. И что скажу начальству? Человек проработал у нас меньше года, а агентство уже должно его содержать, оплачивать его «материнский» отпуск. Хороший же первый шаг я сделал как руководитель – принес расходы агентству. Но больше всего меня огорчал даже не предстоящий разговор с Протасовым, а то, как Лика поступила по отношению лично ко мне. Так меня подставить, не смотря на договоренность…

На следующий день Лика не вышла на работу. С утра позвонила:

– Я заболела.

– Сильно?

– Наверное, несколько дней меня не будет…

– Ладно…

Мы все болеем время от времени. Но в этот раз это несколькодневное отсутствие Лики в преддверии ее протяженного отпуска подстегнуло меня задуматься о скорейшей замене. Кого и где мне взять на временное место референта?

Я снова копался в записной книжке. Наткнулся на номер телефона девушки Юли. Она была фотомоделью. Познакомились мы с ней, когда делали снимки для буклета «Районбанка». В перерыве за кофе разговорились. Юля тогда пожаловалась:

– Ничего с этой карьерой не получается. Таких, как я, много, а работы на всех не хватает. Это всего мои вторые съемки за месяц. И получаем гроши. Едва хватает, чтобы комнату снимать. А еще есть, одеваться прилично надо… Вот, пошла на курсы секретарей. Устроюсь потом куда-нибудь на работу…

– Зачем куда-нибудь? Приходи ко мне… – пошутил я тогда.

Но теперь звонил ей вполне серьезно. Прикинул, что возьму ее на работу по испытанному методу под временный договор. Проведу Юлину зарплату по обслуживанию того же «Районбанка» или по новому проекту. Проблем, думаю, не будет. Протасов по-прежнему подписывает в конце месяца временные договоры, практически не глядя.

Юля тут же отозвалась на мое предложение прийти, поговорить о работе. Мы встретились прямо в агентстве. Как оказалось, она уже закончила свои курсы секретарей. И даже поменяла пару работ:

– Не так-то просто нормально устроиться. Везде на меня смотрят, если не как на проститутку, то уж точно как на персональную любовницу. Думают, раз красивая девушка, бывшая модель, пошла в секретарши, значит, чтобы не работать, а с шефом спать…

Сказал ей:

– Я так не думаю. Мне нужна не любовница, а именно работница. А то, что ты красивая, я тебе прощаю. Возьмем тебя на временный договор, на два-три месяца. Это испытательный срок. Если справишься, то возьмем на постоянную работу. Сразу нельзя – у нас солидное агентство. Когда можешь приступить к работе?

– Хоть сейчас, – тряхнула плечиками Юля.

Я дал изучать ей все наши папки, списки. Посадил на единственное имевшееся у нас в отделе свободное рабочее место. На место Лики. И начал следить как и что делает Юля. Конечно, у нее не было такого интеллекта, как у предшественницы. Но она делала все старательно, тщательно, аккуратно. И, главное, делала все без лишних расспросов. Глядя на Юлю, я даже как-то немного расслабился, успокоился. И всего лишь за несколько дней привык к ней. Как будто Юля работала у нас всегда.

На выходные мы с Катей выбрались за город. Гуляли по лесу. Пили на опушке красное вино и щурились на солнце. И целовались.

В понедельник я шел на работу в отличном настроении. И первое, что увидел в отделе, это было совершенно черное, перекошенное лицо Лики. Она пальцем указывала на по-хозяйски расположившуюся на ее месте Юлю:

– Что это?

Я спокойно ответил:

– Не что, а кто. Познакомься, наш новый сотрудник Юля.

– А мне теперь стоя работать?!

– Не волнуйся так. Ты же не сообщила, когда выйдешь на работу, вот мы тебе и не успели еще подготовить условия.

Лика была в ярости:

– Но это мое рабочее место…

Я ответил спокойно:

– Это рабочее место референта. Ты же у нас больше не будешь заниматься референтской работой…

– Как это? – испуганно посмотрела она на меня.

Я не сразу догадался, что все Ликины порывы к менеджерской работе были таким же элементарным шантажом, как и разговоры о приглашениях в другие фирмы. Мол, как вы без меня обойдетесь, упрашивать будете, чтобы осталась, чтобы работала референтом. С этими мыслями она, видимо, и провела прошедшую неделю вне офиса. За это время, как позже мне рассказал Еремеев, с которым Лика была временами достаточно откровенна, она успела вдрызг разругаться со своим женихом и избавиться от будущего ребенка. Выходя же на работу, Лика определенно думала, что мы по ней весьма стосковались и ждем с распростертыми объятиями. А я, выходит, счастливо забыл о ее существовании. И это интеллектуальную девушку взбесило. Нисколько не успокоили Лику и спешно найденные для нее стол и кресло. Она бросала взгляды-молнии то на меня, то на ни в чем неповинную Юлю.

Лика становилась просто какой-то невменяемой. Каждый день устраивала мне истерики по всякому поводу. Я понимал, что во многом такое с ней творится из-за проблем в личной жизни. Вспоминал, как и мне все казались врагами, когда переживал нелучшие свои дни. Пытался объяснить ей:

– Лика, никто к тебе не относится плохо. Это все тебе кажется. Ты просто внушаешь это себе и распаляешься еще больше. Ну, давай все спокойно обсудим…

Но она меня не слушала. Эта от природы довольно красивая девушка стремительно подурнела. Перекошенное, почерневшее от злобы лицо. Резкие движения. Все время срывающийся на визг голос:

– Знаю, ты хочешь выжить меня, отделаться…

Ситуация стала похожей на ту, что имела место во втором отделе исследований, когда там такие же истерики устраивала почти ее тезка Вика. Тогда, помнится, заведующий отделом Корзунков в конце концов с каменным лицом объявил скандалистке:

– Я тебя уволю…

Пожалуй, у меня не было другого выхода, кроме как воспользоваться опытом своего бывшего начальника. Я вывел Лику в коридор. Сделал каменное лицо и спросил ее:

– Что ты собираешься делать дальше?

– В каком смысле? – разумеется, не поняла Лика.

Я спокойно смотрел на нее:

– В прямом. Я не буду больше с тобой работать.

– Как это? – опешила она.

– Так. Пиши заявление об уходе по собственному желанию.

Лику передернуло:

– Ни за что…

Я опять же спокойно спросил:

– Интересно, как ты себе представляешь нашу совместную работу, если я не хочу с тобой работать?

Ликин голос опять начал срываться на визг:

– Ни за что не уволюсь! Пойду жаловаться генеральному директору…

Я настолько устал от нее, что даже не подумал о том, чем для меня может обернуться ее визит. Лишь кивнул:

– Иди. Я не против…

И она пошла. Протасова в этот день не было на месте. Полуспящая Нонна сообщила:

– Его не будет до конца дня (чмок-чмок).

Тогда Лика зашла к первому заместителю. Как раз на днях эта вакансия наконец была занята. И кабинет обрел нового хозяина. Первым замом был назначен Шишкин – бывший заведующий отделом филиалов. Тот самый человек-тень, молча следовавший за Протасовым во время наших нескольких совместных командировок. Тот самый, что сказал мне на фуршете в Петербурге:

– Скромнее надо быть, Мамонтов.

Да, он как раз был скромным, в отличие от Козина, от меня. Вот он и стал первым замом. Не зря, видимо, Протасов таскал его тогда с собой, тщательно приглядывался. А может, выбирал между мной и им? Ну вот и выбрал…

Как рассказала мне Катя, Шишкин отнесся к явлению Лики весьма равнодушно:

– Тебе с ним работать. Сами договаривайтесь…

Шишкин еще только входил во все первозамские дела и, видимо, не спешил принимать каких-либо решений. Это мне оказалось кстати.

Лика пришла несолоно нахлебавшись. На следующий день, не сказав мне, пошла к Протасову. Но снова не застала его. Зашла к Бабаеву, но тот, будучи административным директором, справедливо отшил ее:

– По этому вопросу не ко мне…

Когда вернулась, я спросил ее:

– Где ты была? Почему оставила рабочее место без разрешения? Напиши мне, пожалуйста, объяснительную записку…

Лика написала: 

«…в связи с неправомочными действиями заведующего отделом была на приеме у административного директора…» 

Я спокойно попросил Юлю:

– Дай мне, пожалуйста, новую папку…

На глазах у Лики вложил ее объяснительную записку между картонных обложек, надписал лицевую сторону папки «Административные нарушения Лики Дорониной».

Я прекрасно помнил слова, сказанные мне во время стажировки управляющим «Мэнсон энд Бурикам»:

– Не бывает идеальных работников. Каждый из нас нарушает те или иные административные правила. Только нормальным работникам это совершенно нормально прощается. А для сотрудников, ставших лишними, несколько мелких зафиксированных нарушений вполне могут послужить поводом для увольнения…

Я в очередной раз поблагодарил судьбу за стажировку, давшую мне столько знаний. На следующий день отправил Лику отвезти один из документов в «Районбанк». Она отмахнулась:

– Это можно отправить с курьером. Или пусть Юля отвезет…

– Нет, – ответил, я – это очень важный документ, который могу доверить только тебе…

Когда Лика вернулась, посмотрел на часы:

– Почему так долго? Напиши, пожалуйста, объяснительную записку…

Она написала: 

«…в связи с плохой работой городского транспорта…»

Я спокойно положил бумажку в папку:

– Спасибо…

Я контролировал каждый ее шаг, каждую минуту. Это отнимало время, но проблему нужно было решать. Лика нервничала, теряла терпение. И как-то раз, написав очередную объяснительную записку, прошипела:

– Чего ты добиваешься?

Я достал из папки пачку объяснительных, пересчитал их и заключил:

– Лика, этого вполне хватит для того, чтобы уволить тебя за нарушения административных правил или, если хочешь, за несоответствие служебному положению. Естественно, в твоей трудовой книжке будет сделана подобающая запись…

Она совершенно растерялась.

Я продолжил:

– Но, как старый товарищ, предлагаю тебе уволиться по собственному желанию…

Лика заплакала.

Мне было жаль ее. Но себя было жаль больше. И я протянул ей бумагу, ручку. Она написала: 

«Прошу уволить по собственному желанию…»

Казалось, на том история с Ликой и закончится. Я смогу наконец спокойно подумать о делах, о развитии нашего отдела. Но тем же вечером, когда уже лежал в кровати и засыпал, раздался телефонный звонок. Не сразу, но все же я узнал голос матери Лики. Она приезжала к дочери и во время ее учебы в университете, и во время работы в «Лидере». Мы были хорошо знакомы.

Сквозь слезы Ликина мать кричала мне:

– Какой же ты, Сергей, подлец! Я о тебе так хорошо думала… Выгнал с работы такую замечательную девочку! Такую умную, работящую… Взял на ее место какую-то девку с панели! Как ты мог?..

Я молчал. Мне было обидно за несправедливые слова. Но это говорила мать. А для нее собственный ребенок всегда будет самым замечательным человеком в мире. И я слушал, не пытаясь спорить, не отвечая. Что я мог ей сказать?..

На следующий день хотел попенять Лике на то, что она напрасно втянула в наши отношения свою мать. Но «замечательная девочка» опередила меня:

– Тебе мало было просто выгнать меня с работы. Ты еще и маме позвонил…

Я даже не нашелся, что сказать. Наглое, хамское вранье Лики просто потрясло меня. Я-то думал, что в ней уже нет ничего нового для меня. Ан нет, «о, сколько нам открытий чудных…»

По прошествии положенного по трудовому кодексу срока Лика перестала появляться в офисе. Я старался не вспоминать ее. Но, видимо, она не могла забыть того, как я поступил с ней, хотела хоть как-нибудь отомстить. Где-то через месяц после нашего расставания в моей квартире среди ночи зазвонил телефон. Незнакомый голос произнес:

– Сергей Мамонтов? Примите заказ на рекламное обслуживание…

– Какой заказ? – не понял спросонья. Мне часто снилась реклама, поэтому я не сразу переключился на реальность. И прежде, чем осознал что-либо, услышал сдавленный смех и короткие гудки.

– Кто-то очень неумно пошутил… – сказал я себе с досадой. Засыпая подумал: «И кто бы это мог быть?».

Только утром, вспоминая о ночном звонке, я сопоставил наше расставание с Ликой и ее же очень давний рассказ о некоем знакомом, который хрюкал в трубку уволившему его начальнику.

– Она, – решил, – определенно она…

Я мог многое вытерпеть на работе, когда это касалось только меня. Но звонить мне среди ночи домой… А если бы здесь были спящие жена, дети?

Набрал домашний телефон Лики. Услышав ее голос, сказал:

– На работе делай, что угодно. Но если еще раз посмеешь потревожить мой дом, то пеняй на себя. Я буду действовать так, как посчитаю нужным…

– Ты что-то придумал себе, – деланно удивилась Лика.

Однако больше ночных звонков не было. Я о ней вспоминал редко: где она, что она – после того как Лика со мной так поступила, это меня не интересовало. Тем более что надо было думать о работе. Неожиданно позвонил Варсегов. И отнюдь не по делам замороженной программы стажировок:

– Знаю, что ты сейчас к банкам какое-то отношение имеешь.

Интересно, откуда это он знает? Я же ему ничего не говорил о своем «необразовательном» клиенте. Но подтвердил:

– Да, у меня на обслуживании «Районбанк». И еще один проект по банкам готовим…

– Ну, вот и хорошо. Видишь ли, мы сейчас начинаем строительство очень крупного торгового центра недалеко от Кремля. Привлекаем к этому проекту финансовую группу «Ворлд Инвест СБ». А ее люди попросили нас собрать побольше информации о банках, которые ведут активную деятельность на рынке и могут стать нашими партнерами по проекту…

– Активную деятельность… – задумался я, – те, кто много рекламируются?

– В том числе.

– Ага, по новому проекту у нас как раз есть подходящая информация: какой банк, где и как часто рекламируется, сколько тратит на это денег, с каким успехом…

Варсегов задумался:

– Да, это будет им интересно…

Мы договорились встретиться. Дела… Я-то, помнится, решил уже было, что после того, как прекращу заниматься стажировками, ни Варсегов со своим департаментом строительства, ни Каримов со своим комитетом по образованию мне больше не пригодятся. А жизнь вон какая непредсказуемая. Может выдать то, чего совсем не ожидаешь. Не стажировки, так банковская информация. Надо бы Каримову позвонить, поинтересоваться, как у него дела. Может, и он для меня что-нибудь вдруг найдет.

Мы встретились с людьми из «Ворлд Инвест СБ». Варсегов рекомендовал меня:

– Мы с Сергеем давно работаем. Он не подведет…

Позже я узнал, что все было не так-то просто. За право собирать информацию для «Ворлд Инвест СБ» боролось несколько агентств. Но работа досталась «Лидеру». В моем лице. Воистину, работают не компании, а люди. Варсегов рекомендовал Мамонтова, и этого оказалось достаточно.

А клиент-то просто золотой! По ходу разговора выяснилось, что ему нужна не только информация о банковской активности, но и данные о спросе фирм на аренду мест в этом торговом центре, а также прогноз на потенциальный покупательский поток. На основе этих данных Варсегов и «Ворлд Инвест СБ» могли рассчитать, сколько будет покупателей, арендаторов и, соответственно, как быстро окупятся инвестиции.

Работа была достаточно несложной. Но я не мог сделать ее силами только нашего отдела и агентства. У меня уже не было Лики, которая могла обработать часть банковских данных. Юля с таким делом не справится. Еремеев занят «Районбанком». Сам я просто физически не смогу охватить весь объем работы. И наш отдел исследований как раз накануне получил большой заказ и был загружен под завязку. Цацкевич извинялась:

– Знаешь, то ничего, а то вдруг навалилось. Мы не возьмемся…

Оставалось только одно: нанять субподрядчика, а на себя взять контроль работы на всех этапах. Да, придется часть денег отдать на сторону, но и нам что-то останется.

Цацкевич порекомендовала мне обратиться в «Российские исследования»:

– Хорошая контора. Профессионально относятся к делу. Им можно доверять… А в другие агентства – в «Бонзу» или «Прометей» – не суйся. Такое исследование они скорее всего сами не будут делать, наймут те же «Российские исследования».

Я позвонил, поехал в указанную фирму. В «Российских исследованиях» меня встретила симпатичная девушка:

– Добрый день. Ирина Глушакова. Менеджер по работе с клиентами…

Она достаточно четко ответила на все интересующие меня вопросы. Ну что ж:

– Подписываем договор?

– Подписываем…

Как у меня все вдруг хорошо закрутилось… И в отделе после ухода Лики все так спокойно. Юля быстро освоилась и вполне справляется со своими референтскими обязанностями. Алексей потихоньку скрипит над достаточно рутиной работой «Районбанка». Я увлеченно вкалываю по проекту «Ворлд Инвест СБ». И у меня получается. Вместе с «Российскими исследованиями» мы все сделали по высшему разряду.

Да, хорошего подрядчика мне подсказала Цацкевич. Интересно, что эта компания была для меня не какой-то абстрактной фирмой. Нет, когда я размышлял о «Российских исследованиях», то всегда в первую очередь думал об Ирине Глушаковой – той самой симпатичной девушке менеджере по работе с клиентами. Мне было просто приятно работать с ней – подтянутой, вежливой и какой-то светлой. Хотя мы с ней часто спорили, но это были споры двух людей, ищущих истину, споры, которые сближают, а не разделяют. Мы с Ириной быстро приходили к компромиссу. Работа продвигалась легко. Она была интересна нам обоим. Не только мне, но и ей. И мы запросто могли засидеться в офисе «Российских исследований» до позднего вечера. И заполночь. И засиживались.

Договор с компанией «Ворлд Инвест СБ» был выполнен в точные сроки.

– Финансисты довольны, – подмигнул мне Варсегов при встрече.

И даже скупой на похвалу Протасов не удержался, когда я принес ему подписанный акт о приемке работы:

– Да… Молодцы. «Ворлд Инвест» – это не хрен собачий…

Положив акт в архивную папку, закончив таким образом эту ответственную работу, я облегченно вздохнул. Заложив руки за голову, закрыл глаза и улыбнулся. Вспомнил Ирину. Ее лицо, глаза, губы. И услышал, как Еремеев бурчит себе под нос:

– Че я один пашу над этим банком? Никаких условий труда. Пора уже мне и кабинет отвести. Секретаршу, чтоб кофе приносила…

– Что-что? – не понял я и посмотрел на него.

Еремеев отвел взгляд в сторону:

– Ну, шучу, конечно…

Однако это была не шутка. Это предел мечтаний Еремеева о столичной жизни. Визитная карточка с логотипом известной фирмы. Личный кабинет. Секретарша, несущая виляющей походкой кофе. Круглозадая, сисястая и безмозглая. Чтоб на ее фоне казаться самому себе ну таким умным…

Было над чем подумать. Как только у Еремеева прошла эйфория от того, что он работает в штате такой компании, Алексей потихоньку обленился. Тем более, работа с банком не требовала особенного напряжения. Все было уже обговорено, расписано. Со всем привычным он легко справлялся. Но если надо было заставить его сделать что-то непредусмотренное, то для этого мне следовало приложить значительные усилия. Вот и сейчас, когда после его «шутки» я нашел ему «побочную» работу:

– Леша, разберешь все документы и файлы Лики. Освободишь место…

Он сморщился:

– Мне некогда. У меня же тут по банку невпроворот…

Кому, как не мне, знать состояние дел по банку:

– Ничего с твоим банком не случится…

Еремеев продолжал сопротивляться:

– Ну не могу я сейчас. У меня их объявление в работе. Пусть Юля…

Он определенно бессовестно расслабился. А что ему было беспокоиться? Извне отдела Алексею ничто не угрожало. И это была моя обязанность – защищать наше подразделение. Изнутри отдела, он считал, ему и вовсе бояться нечего. Единственный, кто здесь принимает решения, – это я. А мы ведь старые приятели. Вместе начинали отдел создавать…

Я, конечно, обязан был ему за его помощь. Но разве уже не вернул Еремееву все долги сторицей? У него есть престижная работа, приличный заработок. Он давно уже снимает неплохую квартиру в неплохом районе. Мы в расчете. Развиваться дальше или нет – это его личное дело. Но работать или не работать в отделе – это дело уже мое. Раз он не хочет идти со мной в ногу, значит, от Алексея нужно избавиться, как от балласта. И сделать это хорошо бы без такого скандала, как с Ликой.

И мне удалось не только избежать шумного конфликта, но даже извлечь из увольнения Еремеева определенную пользу. Протасов, когда я зашел к нему подписать какую-то бумагу, спросил:

– Нет у тебя на примете человечка мне в помощники? А то Нонка одна уже не справляется. Да и не все дела можно поручать бабам…

Конечно, полуспящая Нонна (чмок-чмок) со всем не справится. Поменять он ее не может или не хочет. А вот за счет компании еще одного помощника взять – запросто.

Я ответил:

– Да так сходу что-то вроде никого не вижу…

– А ты осмотрись, осмотрись…

– Хорошо.

Вернувшись в отдел, я начал перебирать в голове людей, с которыми сталкивался в других компаниях. Но тут меня осенило: Еремеев! Он ведь любит крутиться рядом с начальством. Умеет выполнять распоряжения. И раньше в провинциальной фирме Алексей как раз работал помощником начальника. Я хотел тут же вернуться, предложить Еремеева. Но остановился. Протасов достаточно мнительный человек. И сразу заподозрит, что я подсовываю ему своего человека. Нет, надо выдвинуть Еремеева каким-то другим путем. Подумал, что для начала следует внедрить фамилию Алексея в сознание Протасова. Конечно, она ему знакома. Но всего лишь как фамилия одного сотрудника из нескольких десятков. Нужно было сделать так, чтобы Протасов заинтересовался Еремеевым.

Теперь при встречах со своим начальником, в разговорах, в обсуждениях я стал вставлять фразы «Еремеев там был», «Еремеев принес», «как сказал Еремеев», «это подготовил Еремеев»… И сработало, в один из дней Протасов спросил:

– Как там у тебя этот… Еремеев?

Я вздохнул:

– С одной стороны, толковый парень. Дисциплинированный. Исполнительный. Но по рекламе он не специалист. Даже не знаю, что с ним делать…

– Что делать? Что делать? – поднял брови Протасов, – толковыми людьми негоже разбрасываться. Я же тебе говорил, что ищу помощника?

– Да. Но я пока никого не присмотрел.

Протасов рассмеялся, оскалившись:

– Конечно, вы у себя под носом ничего не видите. А Еремеев твой годится в помощники?

– Еремеев? – как бы задумался я, – ну вообще-то…

– Да или нет? – наседал Протасов.

– Да, но… – отвел я свой взгляд в сторону.

– Что «но»?

Я по-прежнему смотрел в сторону:

– Жалко как-то отдавать.

– Ты же говорил, что он не специалист по рекламе…

– Но я ж его с улицы практически взял, столько растил…

Протасов, похоже, все уже решил:

– Ладно, не жадничай. Я тебе даже спасибо скажу… Значит, считаешь, что справится?..

Я посмотрел на начальника:

– Да справиться-то справится. Но мне ведь кадра терять…

Протасов уже взялся за свои документы:

– Все. Скажи, чтоб зашел ко мне…

Для Еремеева это означало просто сказочное повышение по службе. Он жал мне руку, благодарил за рекомендацию:

– Не ожидал. Не ожидал…

– Ну, что ты… Мы же старые товарищи…

Для меня это было замечательным развитием событий. Во-первых, я избежал скандала. Во-вторых, вызвал в коллегах определенное уважение – из моего отдела люди идут на повышение. В-третьих, кроме Кати, имею теперь еще одного своего человека возле высокого начальства. И в-четвертых, могу взять себе другого человека на место Еремеева. Но, конечно, не нового «Еремеева». Мне нужны специалисты. Кончилось время, когда я напрямую зависел от своих сотрудников. Больше никаких друзей-товарищей с их расчетом на поблажки, снисхождения. Теперь сотрудники отдела должны и будут выполнять все мои распоряжения, исходя исключительно из служебных взаимоотношений. Так я решил.

Конечно, пока не удастся нанять таких профессионалов как Давтян, Проничев или Козин. Но все же я могу взять людей, готовых стать хорошими специалистами. Таких, которые позволят продвинуть мою работу дальше.

Безусловно, я был благодарен Лике и Алексею за то, что они сделали для создания отдела. Но одновременно не чувствовал себя обязанным им, так как расплатился сполна. Я ведь поддержал обоих в трудное для них время. А дальше… Дальше они не захотели идти вместе со мной. Или не смогли. И дороги наши просто разошлись. It’s a fact, как говорил Заратустра.