|
||||
|
|
Часть 3No Pasaran! Периодически повторяющаяся последовательность звуков боулинга умиротворяла. Раз за разом: глухой удар шара о дорожку, удаляющийся гул и итоговый треск разлетающихся кеглей… Развлечение, основанное на загнанной в цивилизованные рамки человеческой страсти к разрушению. Будь то снежная крепость, песочный замок или миллионы поставленных на ребро «доминошек», после утоления жажды созидания неизменно следует искушение по-садистски медленно сломать, сокрушить, обвалить и насладиться видом руин. Ну, любит человек посмотреть как на творения, так и на вытворения рук своих. Несмотря на то что со злополучной пятницы прошло уже три дня, разрушительное начало в Пете все еще явно преобладало над созидательным. Сексуальная сцена, которую ему довелось лицезреть в кабинете шефа, все время вставала перед глазами. И хотя в действительности сцена как таковая осталась целомудренно скрытой от его глаз стенкой стола, оставив лишь явные намеки, фантазия живо и в мельчайших подробностях дорисовывала своему хозяину недостающие детали. Тум! Дррр… Хрясь! В очередной раз мысленно представленная картина разлетается вместе с кеглями, словно пазл. Снова «страйк»! Неудивительно, что Петя уверенно лидировал в боулинг-состязании. Впрочем, и соперники ему достались, несомненно, менее подготовленные. Что Старик, что Абрамов явно не выглядели завсегдатаями боулинга, но зато как раз по этой причине получали истинное наслаждение от игры. Кроме того, они ведь обошли Петю в более серьезном состязании – трейдинге. В результате подаренных Инне процентов прибыли он смог отправиться в ставший традиционным «боулинг для лидеров» лишь с третьего места в общем рейтинге. Да разве его подарок достался Инне?! Подарочные проценты отобрал Шеф, чтобы затем, в понедельник, уже из своих рук снова вручить их девушке – теперь в качестве оплаты за… Тум! Дррр… Хрясь! В мозгу Пети вслед катящимся по дорожке боулинга шарам прокручивался ролик главных событий прошедшего дня. Сегодня утром, придя на работу, он увидел на Доске почета то, к чему, собственно, был готов.  Их с Инной притворная, как выражалась Джейн, сделка чудесным образом избежала аннулирования, оставив девушке возможность задержаться в конторе еще как минимум на неделю. Не измена Инны (о какой измене в данном случае может идти речь?!), а именно тот факт, что он, Петя, в очередной раз своим трудом оплатил сексуальные утехи руководства, бесил его больше всего. Для остальных членов их коллектива, не подозревавших, каким образом Инна отыграла свои полтора процента убытка, главным событием стал вылет Шипилова. Конечно, взлет Абрамова на первое место с хорошим отрывом от преследователей был не менее значимым, и тоже подлежал в дальнейшем бурному обсуждению, но так уж водится, что в борьбе за человеческое внимание трагичное всегда даст фору удивительному. Если не считать Якимова, который ушел по собственной инициативе (хотя его фамилия все еще показательно присутствовала в рейтинге, что, видимо, должно было напоминать о том, что контора так и не дала согласия на его увольнение, и отсутствие этого сотрудника на рабочем месте пока квалифицируется как прогулы), Шипилов стал первым, вылетевшим по результатам своей работы. После традиционного оглашения недельных результатов представительной комиссией, состоящей из Шефа и Джейн, ему было объявлено, что руководство не видит в его трейдинге проблесков разумных действий по выходу из кризиса, а посему выносит второе предупреждение, означающее немедленное увольнение. После чего у Шипилова отобрали пропуск и предоставили лишь десять минут на сборы. Перед уходом из зала Шеф заглянул в отсек Пети. – Я тут просмотрел распечатку с электронного замка за пятницу. Не объясните ли мне, зачем вы возвращались в офис после окончания рабочего дня? «Может быть, он все-таки услышал, как я закрывал его дверь. В том состоянии я вполне мог сделать это недостаточно тихо», – подумал Петя. – Я… А! Я за телефоном возвращался – забыл на столе, – быстро соврал он первое, что пришло в голову, и тут же поймал себя на том, что идея сказать правду обошла его мозг за километр. Ложь была не только неубедительной, но и легко опровержимой. Достаточно было заглянуть в телефон Инны, чтобы обнаружить входящие звонки с «забытого» телефона. Впрочем, Петя не без оснований полагал, что отношения Инны с Шефом (или наоборот) вряд ли предусматривают ответы на такие вопросы, как: «Кто звонил? А зачем?» – Ну-ну, – как бы согласился на ничейный результат разговора Шеф и ушел, даже не бросив взгляд в отсек Инны. Зато их разговором заинтересовался Антон. Он по-соседски зашел в отсек Пети, явно напрашиваясь на роль заинтересованного слушателя, но приятель молчал. Оценив его удрученный вид и, видимо, сопоставив некоторые факты, Антон, как бы на пробу, поинтересовался: – Ты что, покупал у Инки «Томскэнерго»? – Нет… Ростов, – ошарашенно подняв глаза на проницательного соседа, пробормотал Петя. Антон заржал. Не засмеялся, а именно заржал во весь голос, привлекая внимание всего притихшего после ухода Шипилова зала. Петя терпеливо ждал. Наконец Антон, утирая набежавшие от смеха слезы, смог произнести: – Ну, пошли, что ли, покурим. – Так ты ж не куришь без пьянки… – Неважно. Все оказалось просто действительно до смешного. На прошлой неделе примерно такую же операцию по спасению «рядового Инны» провел Антон. Только предметом сделки были акции другого неликвида – «Томскэнерго». (Выяснив этот факт, приятели далее в разговоре стали называть Инну не иначе как «энергичная наша».) Именно этим объяснялось неожиданное падение позиции Антона в рейтинге, сопровождавшееся аналогичным ростом показателей Инны, которой ужасно не хотелось заканчивать неделю на последнем месте. По словам Антона, она ожидала, что из-за незначительности убытков предупреждение будет объявлено не всем, оказавшимся в «красной зоне», а лишь тому, кто займет последнее место. Но в тот раз помощь оказалась напрасной. – Она тебе обещала в понедельник все назад выкупить? – поинтересовался Петя. – Само собой, – хмыкнул в ответ приятель. – И обманула… То-то ты был такой расстроенный всю неделю. – Да я и не надеялся, что она вернет. Дураку понятно. Обидно, что она меня как лоха развела – получила чего хотела, а как поняла, что я в минусы пошел, даже общаться перестала. – Ну и ты ведь, наверное, кое-чего от нее получил? – Ну… – замялся Антон. – Да ладно, видел я, как она тебя обрабатывала на неделе. – Угу, а я зато видел, что, забыв о моем существовании, она переметнулась на тебя, благо ты весь в плюсах к тому времени был. Интересно, кто будет следующим, неужели Абрамов? Этот, пожалуй, ей все десять процентов отдаст. – Нет, о сохранении невинности нашего Абрамыча можешь не беспокоится. У нее теперь есть способ лучше. Хотя… давай-ка еще по одной. Снова закурив, Петя рассказал товарищу по «несчастной любви» о событиях вечера пятницы. ***Выброшенные шары гулко стукнулись «лбами», снова возвратившись к стойке. Мысли Пети тоже вернулись из прошлого в реальное время. – …Если я расскажу все, как есть, никто не поверит, и смеяться опять все будут, – вещал Абрамов вежливо внемлющему ему Старику и погрузившемуся в воспоминания Пете. Окончание каждой партии они отмечали бокалами пива, и сейчас язык Абрамова уже заметно заплетался. Вопреки расхожему и медицински обоснованному мнению о том, что толстяки пьянеют медленнее, Петя на данный момент чувствовал лишь легкое опьянение, а объективно оценить состояние Старика не представлялось возможным. – Простите, если я чего пропустил, – встрял в разговор Петя, – но я так и не понял, за счет чего ты нас всех обошел по доходности? – Так я ж и говорю, – обрадовался новым заинтересованным ушам Абрамов. Ему явно хотелось посоветоваться: – Мне завтра доклад делать, а я не знаю, чего рассказывать. – Правду! И ничего, кроме правды! – уверенно постановил Петя. – Прямо так и сказать, что я торговал по предсказаниям? – По каким еще предсказаниям? Из новостной ленты, что ли? – Да нет. Хотя тоже идея – можно всем сказать, что я по новостям торговал. – А как на самом деле-то? Старик, видимо, оказавшийся уже в курсе рассказа Абрамова, отвернувшись вполоборота, наблюдал за шумной компанией игроков на соседней дорожке. – Сообщения мне стали приходить, ясно? – раздраженно ответил Абрамов, ожидая, видимо, что его немедленно поднимут на смех. – Не понял. – Чего тут непонятного? Сижу я во вторник за компьютером. Вдруг всплывает такая рамочка, а внутри написано… не помню уже точно, но цифры там были очень похожие на цену акций РАО ЕЭС, только процента на три ниже текущей. Потом где-то через час еще одно сообщение – цифры другие, но близкие. Ну, я сначала-то внимания не обратил, думал, опять шиловские шутки. А вечером – ба-бамс! По «райке» пошел залив, и цена почти на четыре процента упала. Потом, правда, быстро назад вернулась, но главное, что дошла до того уровня, который в сообщении был написан, даже ниже немного. Я подумал, что если б я зашортил «райку», когда сообщение получил, то был бы уже в шоколаде. В четверг включаю комп, а он только загрузился – и давай мне выводить на экран такую же фигню, как во вторник, только с новыми цифрами. Текущая была 7,44 рубля, а в сообщениях от 7,15 до 7,20. Ну, я думаю, была не была. Не сразу продал, а поставил на всякий случай условную заявку, типа, если действительно вниз пойдет, так я на этот раз не прогадаю. В общем, заказал – продать, если цена опустится ниже 7,41, потом добавить к продаже после 7,39 и третью заявку – «перевернуться», то есть купить в два раза больше проданного по 7,20. На этот раз долго ждать пришлось, я уж думал, не сработает. Хорошо хоть заявки не снял. Но плохо, что побоялся ниже 7,20 переворачиваться. Под вечер опять все пошло по тому же сценарию. В один момент цена «сквизом» вниз – за пять минут до 7,10 дошла, а потом так же быстро обратно. Вот и считай: по 7,40 в среднем я продал «райку» «в шорт», потом по 7,20 закрыл эту «позу»[11] и встал «в лонг» на такой же объем. По 7,37 нервы не выдержали – все закрыл и вышел в «кэш». Вот так я на первое место и попал. Ну и чего посоветуешь? Рассказывать мне завтра про это дело на докладе? – Расскажи! – с серьезной миной пошутил Петя, представляя себе реакцию трейдеров на такой результат очередного розыгрыша наивного Абрамова. В том, что таинственные сообщения являются звеном очередной технической шутки, он не сомневался ни секунды. – Я никому пока не говорил, думал, смеяться будут, а теперь вот тоже думаю, что надо рассказать как есть, – обрадовался поддержке их абсолютный лидер. – Я понимаю, что такого не может быть, но давайте тогда все вместе и разберемся в чем секрет, правильно? Пусть Уваров посмотрит, откуда эти сообщения появляются. Я же, если честно, в компьютерах не силен… ***Утро вторника явилось дождливым напоминанием о том, что не за горами осень. Сегодня по дороге на работу, привычно трясясь в метро, Петя неожиданно для себя подумал, что надо бы купить машину. Почему-то, даже когда он имел стабильную работу в банке, такие мысли ему в голову не приходили, а тут на тебе – при весьма туманных перспективах такие затратные планы. Уж не последние ли успехи в трейдинге вдохновили его на мечты о сытой жизни? «Эк, тебя, братец, мотает: от "все пропало!" до "жизнь удалась!"», – хмыкнул внутренний голос. «Молчи, дурак. Я, может быть, новую жизнь начинаю», – грубо, но с улыбкой отозвался Петя. Антон встретил его радушно. Было видно, что он действительно рад видеть соседа и коллегу, сразу в нескольких смыслах этого слова. Вчерашний разговор расколол и разметал образовавшуюся было корку льда в их отношениях, которые изначально на интуитивном уровне приобрели дружеский характер, но позже подверглись испытаниям женскими чарами. «No women, no cry», – пропел Петя, и ответно улыбнулся Антону. – Ну и как боулинг? Стоит из-за него напрягаться и лезть в тройку? – поинтересовался тот. – Да ничего особенного. Нормально порезвились. Но сейчас будет веселее. Послушай, что сегодня наш Абрамыч будет на «политинформации» рассказывать, не пожалеешь. Шилов съест свою футболку, когда узнает, чем обернулся очередной его прикол, – пообещал Петя. – Какой прикол? Я ничего не знаю. – Ну, вот и узнаешь. Однако услышать повторение уже знакомого Пете рассказа Абрамова Антону не довелось. Пришедший, как обычно, «на доклад» Шеф, который, по-видимому, с полной серьезностью относился к идее создания корпоративного духа, смотрел то на часы, то на пустой отсек Абрамова и неслышно ругался. Когда до открытия торгов оставалось пять минут, он молча встал и ушел, даже не оставив Гожину своих обычных распоряжений насчет опоздавшего. Впрочем, это было бы бесполезно, поскольку еще через пять минут позвонила бабушка Абрамова и сквозь слезы сообщила подошедшему к телефону Гожину, что Кирилла сбила машина. Подробностей узнать не удалось, поскольку она, разрыдавшись, сразу положила трубку. Никто не ответил на звонки и позднее, когда трейдеры, поочередно набирая записанный в анкете Абрамова номер телефона, пытались дозвониться к нему домой, чтобы узнать хотя бы степень тяжести его состояния. – Она так рыдала, что такое ощущение, что его насмерть сбило, не дай Бог, конечно, – в который раз повторял Гожин во время перекура. – Только я одного не пойму, со сколькими бабками Абрамов живет? – Он говорил, что у него в Москве кроме бабки никого нет, с ней и живет. – Ага, только в прошлый раз, когда он заболел, голос был другой, сто процентов. Этот явно помоложе, даже через рыдания было понятно… – Точно, Абрамов у нас теперь почти олигарх, вот он старую бабку выгнал и взял себе помоложе! – пошутил Шилов. – Нет, мужики, шутки шутками, а, может так получиться, что мы и правда Абрамыча больше не увидим. По-любому после аварии можно долго в больнице проваляться. – И осталось нас тогда только семеро, – задумчиво подытожил Шилов. «Десять негритят пошли купаться в море…», – развил его мысль внутренний голос Пети. ***– Много курите, – встретил их по возвращении из курилки упрек вновь появившегося в зале Кермита. – Наш уважаемый Михаил Викторович, дабы соблюсти традицию, любезно предложил сделать доклад вместо Абрамова. Так что рассаживайтесь по местам и внимайте. – Действительно, как занявший второе место, я счел своим долгом поддержать, так сказать… – Старик сделал неопределенный жест рукой. – Я, конечно, не имел возможности подготовиться, поэтому мой доклад будет иметь несколько необычную форму. Он скорее похож на, как говорит наш уважаемый сержант Гожин, политинформацию, но, надеюсь, будет вам интересен, тем более что политики в нем нет, а экономических смыслов навалено сразу в несколько слоев. Я уже не говорю про форму изложения… – Может быть, перейдем ближе к тексту, господин Путилов? – Шеф вновь посмотрел на часы и решил поторопить Старика. – Да-да, конечно. Этот текст называется «Легенда о Галилее»… Легенда о Галилее«…Явления природы, как бы незначительны, как бы во всех отношениях маловажны ни казались, не должны быть презираемы философом, но все должны быть в одинаковой мере почитаемы. Природа достигает большого малыми средствами, и все ее проявления одинаково удивительны». Галилей поставил точку, откинулся на спинку массивного стула и прикрыл глаза. Усталость давала о себе знать – несколько последних ночей Галилей провел, не смыкая глаз, рассматривая через собранный месяц назад телескоп звездное небо, луну и планеты. И теперь перед его глазами стояли впечатляющие картины увиденного – лунный пейзаж с горными цепями и вершинами, долинами и впадинами. Млечный Путь, до сих пор казавшийся сплошной белой полосой, при рассмотрении в зрительную трубу отчетливо рассеялся на отдельные звезды. При свете дня глаза закрывались от ночной бессонницы, но стремление побыстрее поведать миру об увиденном придавало ученому сил, и в итоге весь световой день Галилей проводил в работе над новой книгой – книгой о звездах… Скрипнула дверь и в комнату вошла жена. Галилей положил перо на недописанную страницу и повернулся к супруге: – Марина, ты не представляешь, что я видел сегодня ночью! – воскликнул он, не замечая грусти в глазах жены. – Я снова наблюдал за Юпитером и теперь уверен, да-да, я совершенно уверен, что те три маленькие звездочки рядом с этой планетой, ну помнишь, я же тебе рассказывал, – это его спутники! Более того, сегодня я разглядел еще одну такую же точку. И все они снова изменили свое положение! Теперь нет никаких сомнений, что эти небесные тела движутся, в точности как это описано у Кеплера. Нет, сегодня ночью ты обязательно должна увидеть это собственными глазами!… Ничего не ответив на пылкую тираду мужа, Марина Гамба подошла к столу и взглянула на исписанные листы: – Ты снова пишешь книгу? – Да! Я рассказываю в ней обо всем увиденном в небе. Я назову ее "Звездный вестник"… – Но, Галилео, ты же знаешь, что на издание твоей предыдущей книги ушли наши последние сбережения. А доходов, поступивших от ее продажи, уже не хватит даже на то, чтобы купить леденцов нашему маленькому Винченцо. – Ах, милая, как ты не понимаешь, только такая книга способна открыть, наконец, глаза этим римским слепцам! Я докажу, что Коперник был прав… – Но прежде кардинал Беллармино отправит тебя на костер, – вздохнула жена. – Да слышишь ли ты меня?! Подумай лучше о том, что мы будем сегодня есть? Эти небесные светила совсем затмили твой разум. Может быть, в твою зрительную трубу и видна каждая блоха на задницах Гончих Псов, но зато ты уже давно в упор не замечаешь ни меня, ни детей. Ты, похоже, совсем забыл, что у тебя есть маленький сын, да еще и две подрастающие дочери, которым скоро не в чем будет ходить в школу. Ливия уже месяц ходит в дырявых башмаках, а платье Вирджинии превратилось в одну большую заплату… – Но послушай, Марина, эта книга поможет нам заработать деньги, пойми – я ученый, и писать книги – это и есть мой способ зарабатывать на жизнь… – Однако вся Флоренция знает, что твой отец, – покойный Винченцо Галилей, – тоже был талантливым музыкантом и философом, что не мешало ему успешно торговать сукном на городском рынке и оплачивать твою учебу в Пизанском университете. Право же, для нашей семьи было бы гораздо полезней, если бы ты унаследовал не только философские таланты отца, но и его коммерческую хватку! Слезы брызнули из ее глаз, и Марина выскочила за дверь. Поглаживая в раздумье бороду, Галилей проводил взглядом жену, затем пробежался глазами по обветшалым стенам, и, наконец, взгляд ученого остановился на предмете его тихой радости – телескопе. Волна гордости тут же выбросила из его головы мрачные мысли. Подумать только, ему удалось достигнуть тридцатидвухкратного увеличения! Еще никто в мире не мог заглянуть так далеко, как он. О каких деньгах может говорить эта женщина, когда его – Галилео Галилея – открытия вот-вот перевернут всю современную науку от постулатов Аристотеля до теории построения мира Птолемея! Как может она судить о бесполезности его трудов, когда сам великий Гвидо Убальдо дель Монте оценил их научную значимость. Правда, с кафедры математики Пизанского университета, куда Галилею удалось устроиться благодаря дель Монте, его выперли, лишив и без того скудного жалования, но книга! Она же теперь почти готова. И он вовсе не "лох, вылетевший в подзорную трубу", как зубоскалят о нем соседи, он уже придумал хитрый ход, который поможет сделать новой книге хороший промоушн: "Я посвящу эту книгу нашему новому герцогу Тосканскому Козимо Медичи – он просвещенный человек и наверняка поймет всю значимость моих открытий… Однако не мешало бы чем-нибудь перекусить…" В животе запели валторны. Галилей собрался было кликнуть жену, но осекся. Что ни говори, но в одном она была безусловно права: в доме действительно было шаром покати – последние деньги он отдал за изготовление линз для телескопа. Галилей подошел к своему любимому изобретению, прямо бородой нежно смахнул осевшие на поверхности трубы пылинки и прильнул к окуляру. "Скорее бы уже ночь. Наедине с небесными телами не так подводит живот, и совершенно забываются земные невзгоды. Тем более сегодня, когда предстоит начать изучение странного явления, которое я случайно заметил вчера вблизи Сатурна. Эх, если бы удалось еще немного усилить увеличение линз…" Солнце слепило глаза, и Галилей направил трубу телескопа вниз, путешествуя взглядом по крышам домов, куполам флорентийских церквей, лицам спешащих по своим делам горожан… А вот и городской рынок. Вон торговец сукном Ришон рекламирует свой товар. Галилей тут же вспомнил слова жены. Неужели ее сердцу ближе образ подобного торгаша, нежели великого ученого?! Да, его отец небезуспешно торговал сукном, но что бы там ни говорили, для его сына всегда было предначертано иное призвание. Поэтому, когда отец умер, Галилео, нисколько не сомневаясь, тут же продал дело отца его конкуренту, старому еврею Ришону. Отмахнувшись от добровольных советчиков, в один голос твердивших, что Ришон хорошенько нагрел его на этой сделке, Галилей моментально потратил вырученные деньги на издание своей книги по механике… Каждый прилавок был виден удивительно четко: капли жира, стекающие с огромного куска мяса на жаровне, фрукты, румяные лепешки – казалось, что зрительная труба не только приближает изображение, но и переносит в комнату пьянящие запахи. Галилей сглотнул слюну и поспешил направить трубу в море. С высокого холма, на котором стоял дом Галилея, открывался прекрасный вид на отдаленные от города морские просторы. Лишь этот вид своей уходящей вдаль глубиной в дневное время напоминал ученому о ночных наблюдениях бездонного неба. Не встречая препятствий, взгляд легко скользил по водной поверхности и уходил к самому горизонту. Отчетливо просматривался Генуэзский залив, а в хорошую погоду – и все Лигурийское море, уводящее взгляд еще дальше, туда, где в туманной дымке огромное Средиземное море несло свои воды к Гибралтарскому проливу, через который уходили и возвращались все торговые суда, связывающие родную Италию с Новым Светом и колониальными странами. Вот и сейчас в объективе были отчетливо видны несколько торговых кораблей, под полными парусами вошедшие в Лигурийское море на пути к Генуе. "Подумать только, ведь с помощью этой трубы я могу видеть не только через расстояние, но и через время. При попутном ветре эти корабли лишь завтра к полудню достигнут Генуэзского причала, а я отчетливо вижу их уже сейчас. Можно разглядеть даже, как тяжело они нагружены… Судя по очертаниям – это англичане, везут свое сукно и колониальные товары…" Внезапная яркая вспышка озарила мозг Галилея, и через минуту ученый, захватив с собой жену, уже гнал свою повозку по спуску холма на городские улицы. Подъехав к рынку, он прямиком направился к суконным прилавкам и отыскал там Ришона: – Послушайте, Ришон, много ли у вас сейчас в наличии товара? – Ах, молодой человек, вы спрашиваете много ли у меня товара? Я не знаю, для каких таких научных опытов вам потребовалась эта информация, но что бы вы там себе обо мне ни думали, я отвечу так: у старого Ришона не может быть товара ни много ни мало. У меня его всегда достаточно! Обойдите весь рынок, и вы обязательно снова возвратитесь сюда. Вы спрашиваете, почему? Нет, вы сначала обойдите, обойдите, а потом спрашивайте, и тогда я вам отвечу, что при нынешнем привозе в этом городе только у Ришона еще остались запасы сукна. Две недели назад шторм утопил пару кораблей с товаром, и теперь покупатели имеют наглость говорить, что я пользуюсь моментом и задираю цены. Вы только послушайте, – они обзывают меня монополистической мордой! Я хорошо знал вашего отца, Галилей, и вот что я вам скажу: да, я поднял цены, потому что хочу получить оплату за свою предусмотрительность, и я не продам свое сукно ни на сольдо дешевле, даже если сам Мойша запишет мне это как одиннадцатую заповедь. А кто не согласен с моими маркетинговыми планами, пусть ходит гордый и голый… – У меня к вам огромная просьба, Ришон, – прервал Галилей говорливого торгаша. – Я хотел бы почтить память своего отца. Вы знаете, что я пошел против его воли, продав его наследство. И вот я подумал, что было бы совсем неплохо в знак почтения хотя бы на пару дней вернуть себе его ремесло. Я думаю, он был бы рад увидеть, что его сын помнит и чтит дело своего родителя. Иными словами, я хотел бы всего на каких-нибудь два дня принять для собственной торговли весь ваш товар, разумеется, с возмещением упущенной вами за эти дни прибыли. А к вечеру второго дня я верну вам или весь товар в целости, или стоимость недостающей его части по вашей цене. – Вы шутите, Галилей? Простите меня, но вы и ваш отец – это две большие разницы. Если этот мир действительно оборачивается вокруг своей оси, как вы всем о том рассказываете, то только потому что в этом мире есть такие оборотистые люди, как старый Ришон. А вас, молодой человек, даже в таком беспроигрышном деле ожидает неминуемое разорение, уж поверьте моему слову. У меня здесь товара на пятьдесят тысяч золотых монет, а что вы можете предложить мне взамен, если по свалившейся на вашу больную голову блажи я это все потеряю? – В этом случае вы можете забрать мой дом. Уверен, он стоит никак не меньше пятидесяти тысяч. Хитрые глаза Ришона внимательно рассмотрели всклокоченную бороду Галилея, его побледневшее лицо с ярко выделяющимися синими кругами под воспаленными глазами, и затем перенесли свой сальный блеск в сторону вершины холма, где стоял дом Галилея. Наконец, вдоволь набормотавшись себе под нос и не один раз промусолив свою амбарную книгу, Ришон обернулся к Галилею: – Если бы вы знали, как я любил вашего отца. Чтоб вы так жили, Галилей, как я его любил! Только из уважения к нему и в честь завтрашней еврейской субботы я пойду вам навстречу. Я отдаю вам в управление все пятьсот полновесных тюков превосходного английского сукна сроком на два дня, по прошествии которых вы вернете мне их назад, а все, чего не будет хватать, возместите по моей цене. Кроме того, вы заплатите мне за этот мой вынужденный двухдневный простой еще две тысячи золотых. Ударили по рукам. Весьма довольный сделкой Ришон передал Галилею прилавок. Жена, с ужасом слушавшая весь разговор, наконец обрела дар речи: – Похоже, ты действительно сошел с ума! Что ты затеял? Последнему рыночному бомжу понятно, что дороже, чем продает сейчас Ришон, никто у тебя ничего не купит. Ты не получишь ни одного сольдо прибыли, да еще и отдашь за сомнительное удовольствие два дня побыть торговцем две тысячи золотых, которых у нас нет! Я понимаю, в чем дело, – ты, видимо, оскорбился на мои сегодняшние слова, но это еще не повод обрекать наших детей на голодную смерть! – Если ты закончила, то немедля пойди к конкурентам Ришона и предложи им выкупить у меня его товар за сорок тысяч золотых. – О боги! Да он звезданулся еще сильнее, чем я думала, – только что взяв в долг товара на пятьдесят тысяч, он отдает его за сорок!! Даже наш малыш Винченцо смыслит в торговле больше тебя… Галилею пришлось даже прикрикнуть на жену, чтобы женщина, заламывая руки, все же отправилась выполнять его приказ. Как и следовало ожидать, удивившиеся поначалу столь неожиданному предложению торговцы быстро прикинули свою выгоду и наперебой покупали у Галилея тюки, тут же пуская сукно в продажу по более высоким ценам. Чумазые мальчишки, указывая на Галилея, в открытую крутили пальцем у виска, а женщины причитали над судьбой Марины и детей этого сумасшедшего звездочета… К вечеру обретенный Галилеем товар закончился, и он отправился домой с вырученными от продажи сорока тысячами золотых. Совсем потерявшийся в догадках и встревоженный смутными предчувствиями Ришон распорядился даже выставить вокруг дома Галилея охрану, чтобы тот, не дай бог, не смылся ночью со всеми деньгами и не спалил заложенный дом. Всю ночь охрана слушала тихие всхлипывания жены ученого и восторженные восклицания его самого о каком-то Юпитере, Сатурне и прочих затейливых плодах явно больного, по мнению охранников, воображения. Суббота прошла спокойно, если не считать того, что Галилей весь день то и дело посматривал в свою зрительную трубу на Генуэзский залив, при этом каждый раз все радостнее хлопая в ладоши, а к ужину, совсем развеселившись, он уже свободно распоряжался полученными деньгами и даже закатил семейный пир в честь кого-то из древнеримских философов. А в воскресенье, прямо к открытию базарного дня, из Генуи пришел караван с дешевым, но очень качественным английским сукном, в большом количестве привезенным накануне в Генуэзский порт британскими торговыми кораблями. Естественно, что по всему итальянскому побережью цены на сукно тут же резко упали, и прибывшие ранним утром из Генуи караванщики с превеликим удовольствием согласились продать странному незнакомцу в ночном колпаке оптовую партию из пятисот тюков сукна за тридцать тысяч золотых. Уже через час все пятьсот тюков были возвращены на склады Ришона, после чего Галилей, лишь усмехаясь в растрепанную бороду на причитания старого еврея, отсчитал ему две тысячи золотых за аренду товара. Чистая прибыль торговой операции Галилея составила, таким образом, восемь тысяч золотых. Прошло три месяца, и вся просвещенная Европа восторженно зачитывалась только что изданным "Звездным вестником", где Галилео Галилей живописно описал множество своих новых научных открытий. Правда, два из них так и не попали на страницы книги, но зато прочно засели в умах торговцев, надолго усвоивших понятия "торговля в шорт" и "инсайд". На раздавшиеся по окончании повествования бурные аплодисменты Старик ответил неловким взмахом руки и своим обычным: «Ай, бросьте». ***Антон, как ни странно, выслушал рассказ Пети о том, что именно намеревался поведать в своем несостоявшемся докладе Абрамов, без улыбки. И, повторив, что не знает о существовании плана нового розыгрыша, заметил, что в любом случае было бы неплохо покопаться в компьютере сбитого машиной трейдера. Уже через час он снова заглянул к Пете. – Слыхал, какая беда с моим компом приключилась? Винт полетел начисто, – сообщил он подмигивая. – Шеф милостиво разрешил пересесть за машину Абрамова. Отсеки Пети и Абрамова располагались одинаково выгодно с точки зрения их «невидимости» для камер наблюдения. Отсек, находящийся непосредственно под камерой, оказывался для нее в «слепой зоне», а камера в противоположном углу была расположена слишком далеко, чтобы четко отследить происходящее на экране монитора. – Ну что ж, примерно этого я и ожидал, – заявил Антон тоном заправского сыщика, порывшись в начинке абрамовского компьютера. – Кто-то установил ему «аську». Сам бы он точно не смог. Он вообще не понимал, что это такое. Когда мы с Уваровым предлагали всем ее поставить, Абраша даже не въехал, зачем она нужна. А теперь стоит, родимая. Могу поспорить, что появилась она тут на прошлой неделе, когда Абрамов болел и за его компьютером сидели все, кто хотел. Сейчас проверим по дате установки. Однако тут новоявленный сыщик получил щелчок по начавшему задираться носу. Согласно компьютерному «самоанализу» выходило, что «аська» появилась… лишь вчера поздним вечером. В контакт-листе нашлись номера «асек» всех трейдеров Зеленого зала, однако архивы, хранящие переписку, оказались девственно чисты, что и не удивительно, учитывая, что с момента установки программы на данный компьютер не прошло и суток. Впрочем, одно сообщение все-таки нашлось. Его текст гласил: «Покупай РАО по 7,20 – не пожалеешь!» Установить отправителя сего «ценного» совета оказалось несложно, поскольку все присутствующие трейдеры еще при знакомстве обменялись номерами своих «асек». – Прикольно, – прокомментировал Антон, сверившись со своим контакт-листом, – спорим, ты не угадаешь, кто прислал Абрамову это сообщение? – Ты только что уже спорил про дату установки и проиграл, – хмыкнул Петя. – Нет, Пит, на этот раз я уверен, что этого человека ты если и назовешь, то последним. Этот дурацкий мессидж Абрамову прислал Путилов Михаил Викторович. – Старик?! ***Старик физически чувствовал направленные ему в затылок из отсека напротив взгляды молодых людей. Как человек опытный и привыкший, даже полагаясь на авось, все-таки страховаться от самого нежелательного варианта развития событий, он предполагал, что одним только исчезновением Абрамова замять дело не получится. Именно поэтому пришлось провести дополнительную работу. В частности, выступить с лекцией, чтобы не дать романтичному Беликову передать коллегам «последние слова» Абрамова, услышанные в боулинге, а также подставиться с «аськой», чтобы вызвать вопросы, на которые уже были заготовлены вполне приемлемые ответы. Однако, в полном соответствии с жизненными законами, все всегда происходит не так, как мы планируем. Беликов хоть и не пересказал во всеуслышание рассказ Абрамова о таинственных сообщениях, но все же поделился этой информацией с Антоном Илющенко, гораздо более подкованным в технической области. В результате уводящая от следа приманка была обнаружена чрезвычайно быстро, но свою роль она пока не выполнила. Парни не спешили принять так легко доставшуюся им добычу. Они, подобно молодым, но уже талантливым ищейкам, вертелись вокруг найденного следа, но не спешили отправиться по указанному им пути наименьшего сопротивления и, чувствуя какой-то подвох, лишь буравили подозрительными взглядами затылок Старика. Угроза срыва операции с устранением наивного Абрамова, вопреки ожиданиям, не уменьшилась, а просто сменила носителя. Причем то, что раскрытие фокуса с «аськой» после вовлечения Илющенко становится лишь вопросом времени, было совершенно очевидно. Радовало лишь то, что молодые люди не проявляли стремления расширить круг посвященных в заинтриговавшую их историю. ***Антон позвонил Пете вечером того же дня. – Ты дома? А я еще на работе. У тебя комп с Интернетом дома имеется? Можно к тебе сейчас подъехать?… Угу, найду. Перезвоню, если заблужусь. Антон выглядел деловито и загадочно, старательно пряча распирающее его торжество. Петя терпеливо ждал рассказа, послушно выполняя распоряжения приятеля: «грузи комп, вызывай архив котировок, тащи пиво…». Влив в себя содержимое первой бутылки и удовлетворенно крякнув, глядя на возникший на экране поминутный график изменений котировок акций РАО ЕЭС за предыдущую неделю, Антон наконец-то поделился причинами своего приподнятого настроения. Посвятив весь день и немалую часть вечера изучению компьютера Абрамова, он выяснил следующее. Во-первых, «аська», в полном соответствии с высказанной утром догадкой, впервые появилась на этой машине еще в прошлый понедельник. – Сразу ж понятно было, что тут какая-то лажа, – приятель возбужденно тараторил, не в силах больше сдерживать за маской загадочности распирающую его информацию. – Абрамыч сообщения получал всю неделю, а «аська» только сейчас появилась – не может же такого быть, правильно? Других «общалок» у него на компе нет и не было. А вот «аська» была! Просто кто-то поверх нее потом поставил новую, с другим номером. Типа замаскировал. Но замаскировал хреново. Архивные файлы от предыдущего номера «аська» не затерла. Этот «кто-то» либо не разбирается в этом деле, либо очень торопился. Труп надо было уничтожить, а он его ветками забросал, наивный. – Чей труп? – изумился Петя. – Да предыдущей «аськи» же! Я тебе чего толкую – программу он заново поставил, новый номер зарегистрировал, а следы старого не затер до конца! Так что номер, на который шли сообщения на прошлой неделе, я нашел. – Ну и чего там за сообщения? Антон вздохнул. – Эх, трудно с тобой разговаривать. Не те вопросы задаешь. Сразу видно, что в этом деле ты профан. Ты меня сначала спроси, как мне удалось восстановить на «асе» старый номер и залезть в его «хистори», если для этого надо знать пароль. – Считай, что спросил, – протягивая приятелю очередную бутылку пива, послушно отреагировал Петя. Приходилось мириться с тем, что путь к сути рассказа пройдет через тернии технических подробностей. – Отвечаю. Без хакерских наворотов (хотя поначалу я и их попробовал, но без толку), а лишь с помощью гениального умозаключения. Петя картинно всплеснул руками, призывая «гуру» продолжать. – Скажи-ка мне, Пит, – Антон откинулся на спинку кресла и вальяжно закинул ногу на ногу. Для полноты образа ему сейчас не хватало только сигары. Впрочем, Петя не смог вспомнить кого-либо из великих сыщиков, живописующих свои гениальные умозаключения, размахивая бутылкой пива. – Если в офисе стоят камеры наблюдения, прослушивается телефон и запрещается пользоваться своей техникой, то с какой стати сотрудникам разрешается иметь на компьютере бесконтрольную «аську»? Это же явная дыра в системе информационной безопасности. – Так, Кермит же говорил, что это все больше для виду, чтоб привыкали, мол, к настоящим рабочим местам. – Угу, в нашем зале все учебно-боевое. Но если на реальном рабочем месте «аську» иметь нельзя, то и на учебном нам бы этого тоже не позволили. А раз такого запрета нет, значит, руководство не боится безнадзорного общения своих сотрудников с внешним миром. Почему? – Может быть, потому, что это бесполезно. Информацию можно передавать по мобиле или просто, встретившись за пределами офиса, как мы с тобой сейчас. – Верно говоришь, но неправильно. Вечерний контакт мало того, что неоперативен, так еще и является личным. Точно так же, как и разговор по мобиле. А вот «аська» дает и оперативность, и обезличенность, такой контакт хрен докажешь, если вовремя его с компа снести. – Ну, тогда не знаю. Почему? – Элементарно, Ватсон! Все дело в том, что общение по «аське» в этом офисе вовсе не является безнадзорным! Система информационной безопасности на самом деле замкнута: камеры пишут видеоряд, «жучок» на телефоне пишет аудиоконтакты, а программа-«прослушка» клавиатуры записывает в свои логи каждое нажатие клавиши. – А такие программы существуют? – Да сколько угодно! Можешь накачать из Интернета хоть сто вариантов. Даже если у нас все понарошку, то, уж поверь мне, ни один спец из техотдела не будет тратить время на то, чтобы настраивать компьютеры стажеров как-то по-особенному. Все необходимое для работы стандартное программное обеспечение заливается на «винты» самым экономным образом, то есть методом зеркального копирования. Поэтому, даже если в нашем случае клавиатурный шпион на компьютере не нужен, он все равно там сидит. А значит, его можно вскрыть и почитать. – Ну хорошо, и что это нам дает? Насколько я понял, там будет только то, что Абрамов или кто-то другой набирал на этой клавиатуре, но то, что ему присылали, в логах не фиксируется. Вернее, фиксируется в «хистори» «аськи», но к ней, как ты сам говоришь, нужен пароль… – …И этот пароль тот, кто установил на комп Абрамова первую «аську», должен был хотя бы один раз набрать на его клавиатуре! – Антон блаженно улыбнулся. – И ты его нашел?! – Конечно! С паролем задействовать старый номер «аськи» смог бы даже ты. Можем даже прямо сейчас сделать это на твоем компе. – И просмотреть архив сообщений? И перехватывать новые? – А вот с этим сложнее, – досадливо поморщился Антон. – Перехватывать в принципе можно, но, если зайти в он-лайн под чужим номером «аськи» в то время, когда там уже находится его настоящий владелец, он тут же вылетит из сети и получит сообщение, что его номер используется с другого компьютера. Наверняка он не дурак, тут же сменит пароль или вообще зарегистрируется под новым номером – лавочка закроется. Поэтому я и ждал, когда все разойдутся, чтобы не столкнуться в сети с хозяином «аськи». А в архиве доступны только те сообщения, которые приходили в то время, когда «аська» была запущена именно на данном компьютере. Так что вытащить удалось только то, что получал и про что рассказывал Абрамов, и еще одно сообщение, которое кто-то другой получил на его компьютере в понедельник. Текст сообщений в целом совпадал с описанием Абрамова, но все же был более информативен. Например, одно из сообщений, отправителем которого был некто Браво, выглядело так: «R 120 000 – 7,20-15». В контакт-листе загадочного номера «аськи» значились имена, явно позаимствованные из системы позывных, используемых в американской армии: Альфа, Браво, Дельта, Эхо, Фокстрот[12]. Вполне логично было заключить, что сам владелец номера носил пропущенную в этом списке кличку Чарли. Не менее естественным было и то, что никаких личных данных в анкетах контактных лиц обнаружить не удалось. Самыми интересными выглядели сообщения, приходившие от Альфы, включая и то, которое поступило в отсутствие Абрамова в понедельник в 13:45 и, по всей видимости, было прочитано кем-то другим: «18:10 R 6,85». – В принципе очень похоже на выставление заявок. Клиент сообщает, что хотел бы приобрести сто двадцать тысяч акций РАО по цене между 7,20 и 7,15 рублями. Ничего особенного. Не представляю, с чего Абрамычу пришло в голову, что это предсказание будущей цены, – пожал плечами Петя. – Угу, мне вначале тоже так показалось. Но уж больно в кассу были все эти заявки. Посмотри на график. Антон показал курсором на те места графика, которые соответствовали периодам выполнения странных заявок. Цена, на какой бы высоте она ни находилась, в определенный момент буквально за несколько минут послушно ныряла до заказанного уровня, точнее говоря, каждый раз уходя даже несколько ниже, а затем медленно или так же резко возвращалась на старые позиции. Каждый раз это сопровождалось локальным увеличением объемов сделок. Антон переместил курсор на то место графика, которое соответствовало 18 часам 10 минутам прошлого понедельника. Эта и последующие несколько минут были отмечены на гистограмме, характеризующей объем торгов, высокими палками, а на графике цены – резким падением с 7,18 до 6,75 рубля. – Чем тебе не предсказание? Около двух часов дня приходит сообщение: «18:10 R 6,85». И ровно в 18 часов 10 минут акции РАО начинают резко падать до 6,75… Объем видишь? Это явно не сто двадцать тысяч акций, речь идет о лотах, то есть о двенадцати миллионах акций! И это по сообщению одного только Браво. Так что возможность заработать у того, кто владеет этой информацией, получается просто суперская. – И все эти Альфы и Дельты, как бы неправдоподобно это ни звучало, такую возможность имеют. Игра наверняка… Правда, точность прогноза все-таки с погрешностью. Если эти ребята такие прозорливые, то почему бы им не угадать точную цель падения цены? Они ведь так каждый раз около процента возможностей теряют. – Не придирайся. И на такой инсайд не грех поставить все состояние. Как у Галилея в той байке, что Старик рассказывал. Кстати, с его мессагой полные непонятки. Если номер старой «аськи» Абрамыча был затерт, то откуда Старик узнал новый номер, не говоря уж о том, с какой стати он вообще посылал свое сообщение Абрамову?… Или оно было предназначено кому-то другому? ***День начался весело. Гожин, в очередной раз ностальгируя о своем армейском прошлом, порадовал присутствующих сообщением о намерении Госдумы перенести празднование Дня защитника отечества с 23 февраля на приближающееся 8 сентября. И даже выдал вдвойне подходящий к теме стишок: Я с утра почистил зубы, Затем программу культурно-массовых развлечений этого странного дня продолжил Кермит, который устроил трейдерам экскурсию в Голубой зал. Предполагается, что каждый стажер должен относиться к рабочему месту, на которое он претендует, как к святая святых. Однако Петя не ощутил особого восторга. Примерно такой же зал, как Зеленый, разве что каждый трейдер наделен большим количеством квадратных метров, что и неудивительно, ведь на его столе располагается сразу три монитора, транслирующих биржевые новости и котировки с различных торговых площадок. «Опять навороты, – подумал Петя, – возможно ли с пользой для дела переварить такой объем информации? Ее избыток так же вреден, как и недостаток». Еще одним отличием от Зеленого зала было то, что здесь на каждое рабочее место была нацелена персональная камера наблюдения. Возможно, такая экскурсия могла бы произвести неизгладимое впечатление на студентов и школьников, но при наличии опыта собственной работы на биржевом терминале и находящегося в последней стадии своего формирования отношения к деньгам как к одной из разновидностей ценных бумаг, трудно было впечатлиться процессом выполнения чужих заявок. Пожалуй, реализовывать собственные решения гораздо интереснее. Петя в очередной раз мысленно похвалил себя за идею открыть личный инвестиционный счет. Как там говаривал Серега? «Сам пью, сам гуляю. Сам катаюсь, сам саночки вожу…» Петя собрался было поделиться этой мыслью с Антоном, но, повертев головой по сторонам, понял, что его приятель среди экскурсантов отсутствует. ***– Я все думал над твоим вопросом про то, почему они неточно угадывают цену падения, – Антон, близко наклонившись к Пете, возбужденно чертил на салфетке биржевой график. Народу в кафе в связи с обеденным перерывом собралось много, и монотонный гул голосов мешал нормальному общению. Сотрудники расположенных поблизости офисов пытались совместить приятное с полезным – подкрепиться и обсудить дела. – Я читал, что все основные биржи начинались с пивных, – не в тему заметил Петя, но Антон был слишком увлечен своим графиком. – Смотри сюда, я все понял! Как можно узнать будущую цену акций, да еще и в определенное время? Не при первичном их размещении, и не каких-нибудь там неликвидов, про которые у тебя появился инсайд, а такой фишки, как, например, РАО ЕЭС, которой торгует куча мелких и крупных трейдеров. Никак! Узнать нельзя, зато можно сделать! Если продать на вялом рынке разом кучу бумаг, цена упадет, верно? – Смотря что ты называешь кучей, два – это куча? – Ну, например, слить за несколько минут часовую норму рыночного объема. – Тогда, само собой, цена упадет. Только если это действительно рынок с боковым трендом, вряд ли кто-то поддержит продажу, и после твоего пролива цена снова вернется на прежний уровень, а значит, деньги ты потратишь впустую – получишь чистый убыток от продажи дешевле, чем по текущей цене. Это же классика. Именно из-за этого семьдесят процентов времени рынок находится в боковом движении, когда никто не хочет значительно менять цену, не зная, куда в дальнейшем направится рынок. – Все верно, но что, если ты будешь точно знать, что при определенных условиях твою продажу поддержат? – Это как? – Ну, например, текущая цена 7,40, и ты точно знаешь, что, когда цена упадет до 7,20, начнутся массированные продажи. – Ты про теханализ, что ли? Да любой новичок знает, что если уровень поддержки проходит на 7,25, то после его пробития вниз начнутся продажи тех трейдеров, что свято верят в постулаты и заповеди технического анализа. Только что-то это знание не дает никому особенной прибыли, – Петя даже поморщился, настолько легко оказалось разрушить интригу, на которую Антон намекал с таким горящим взором. – Конечно, не дает, потому что, если бы все было так идеально, как ты расписываешь, уровни сопротивления пробивались бы всегда, а этого не происходит. Я говорю о другом. О точном знании того, что цена в 7,20 автоматически станет сигналом к продажам, причем ты будешь знать еще и минимальный объем этих продаж, а значит, имеешь полную гарантию, что тебе дешево нальют нужное количество бумаг, – легко отбил дилетантскую контратаку Антон. – Это что-то типа договоренности Гитлера с Японией, про которую нам рассказывали в школе. Мол, если бы фашисты взяли Сталинград, это автоматически привело бы к началу наступления японцев на Дальнем Востоке. – Ага, типа того. А еще это похоже на то, что если потрясти яблоню с определенной силой, то с нее посыпятся яблоки, количество которых тоже можно примерно прикинуть. – Ладно, Ньютон, признаю, что такая информация была бы весьма ценной. Зная, что тебя поддержат, можно, не сильно рискуя на боковике, толкнуть рынок вниз, а потом собирать посыпавшиеся яблоки, только где взять гарантию, что они посыпятся в нужном объеме, и цену, при которой это случится? – Легко! Для этого достаточно посмотреть, на каком уровне и в каком объеме скопились стоп-лосс заявки игроков! – Антон ухмыльнулся. – По всему рынку? – Зачем по всему? Все яблоки ты все равно не унесешь, так что достаточно найти несколько хорошо увешанных деревьев, на тряску которых не потребуется больших усилий. – И где взять эту информацию? – Петя уже все понял, но не мог поверить в простоту игры. – На серверах брокеров, где ж еще. Именно там хранятся данные по всем клиентским «стопам», прежде чем отправиться на биржу при достижении условий заявки, – Антон прочертил на своем графике линию к отметке 7,15, после чего изобразил резкое падение цены. – Ты хочешь сказать, что кто-то из сотрудников брокера может заглянуть в базу и подсчитать… – …Что по акциям РАО ЕЭС клиенты на уровне между 7,20 и 7,15 выставили стоп-лосс заявки общим объемом в сто двадцать тысяч лотов, – выдав эту фразу, Антон торжествующее выложил на стол перед Петей уже знакомую распечатку сообщений с компьютера Абрамова: «К 120 000 – 7,20-15». – А теперь прикинь, что такая же информация поступит еще из нескольких контор. Как ты верно заметил, уровни поддержки хорошо известны, поэтому разные игроки часто выставляют свои стоп-лоссы примерно на одном уровне. Заранее зная расклад, можно начать массированную продажу акций «в шорт», чтобы быстро и дешево опустить рынок до нужного уровня. Всего одной сделки по контрольной цене будет достаточно, чтобы вынести игроков на «стопы» и потом как посыпавшиеся яблоки подбирать их акции, которые автоматически начнут продаваться по все ниже падающей цене. Угадать точный уровень дна этого падения невозможно, но для того чтобы хорошо затариться по дешевке – и не нужно. Через минуту подбирать попадавшие яблоки кинется весь остальной рынок, но будет поздно – основной объем уже собрал ты, потому что заранее знал, почем и сколько сможешь купить. Остальные любители дешевизны в отсутствие продавцов лишь помогут вернуть цену на прежний уровень, где ты сможешь спокойно распродавать свой урожай, получая уже двойную прибыль. – Но ведь это же незаконно?! – Конечно. Потому эти ребята и шифруются, как могут. В эту игру играют не конторы, а конкретные люди, имеющие доступ к нужной информации и использующие ее для наполнения личного кармана. А поскольку данная стратегия предусматривает все-таки нехилые вложения для организации первого толчка рынка, то они и образовали синдикат, позволяющий им проводить в нужный момент согласованные действия. По сигналу хором тряхнули рынок до нужного уровня и собрали подешевевшие бумажки, кто сколько смог унести, или уж не знаю какой у них там принцип дележки. Хотя думаю, что некоторые могут и просто сливать инфу крупному игроку за вознаграждение. – Круто. А нельзя ли и нам поиметь с этого несколько килограммчиков яблок? – Если б было нельзя, стал бы я ломать над этим голову? Нужно! – Но ты же сам сказал, что мы не можем перехватывать их сообщения. – Сможем, если поставим на «аську» Чарли маленькую заплаточку, благодаря которой сможем параллельно с ним читать входящие сообщения со своего компьютера, оставаясь при этом невидимыми. Надо только найти компьютер, на котором эта «аська» установлена, найти компьютер Чарли… И пока вы все сегодня ходили на экскурсию к местным профи, я, кажется, сузил круг подозреваемых до одного человека… ***Мигалка милицейской машины расцвечивала лица стоящих полукругом зевак, создавая ощущение какого-то мистического обряда. Темный двор – старые дома, выходящие на проспект, когда-то жилые, ныне сплошь превратились в офисные здания, как муравейники набитые большими и малыми конторами. Соответственно, по причине позднего вечера горели лишь окна комнат, занимаемых немногочисленной охраной. Фары машин, и милицейских, и «скорой помощи», освещали стену дома и пространство под ней. Толпа стояла точно по границе света и тени, словно каждый из зрителей боялся переступить эту черту между зрелищем и реальностью и оказаться причастным к трагедии, к неподвижной, неестественно скорченной фигуре на бликующем многочисленными осколками стекла залитом кровью асфальте. Это странное сходство поведения толпы зевак с повадками волчьей стаи, точно таким же образом окружающей сидящих у костра людей в ожидании, что огонь рано или поздно погаснет, придавало происходящему зловещий оттенок. – Молодой-то какой. Там их чечены убивают, а тут они сами убиваются, – с сожалением констатировала одна из неизбежных в таких случаях старушек и тут же добавила: – Наркоман, небось. – Да какой наркоман?! Вы, прежде чем говорить, посмотрите, откуда он упал-то. Контора там брокерская, – проявил осведомленность выгуливающий собаку толстяк. – Проигрался, вот и спрыгнул. У нас теперь как в Америке в тридцатые годы. – Да когда ж тут казино открыли? – удивилась старушка. – Да не казино! Акциями они там торгуют, биржа, брокеры, инвестиции… – А, ну тогда скинули его, значит, из-за денег, – сделала неожиданный вывод старушка и почему-то сразу потеряла интерес к происходящему. ***Охранники взглянули на пропуск Пети, а затем и на него самого более пристально, чем обычно. Уже сделав пару шагов в сторону лифтов, он услышал за спиной голос одного из секьюрити. – Слышь, «ФокусИнвест»… У вас там че, крыша от жары начала отъезжать? – В каком смысле? – оглянулся Петя. – В хреновом. Один из ваших ночью из окна вывалился. Насмерть. Дверь в коридор их офиса оказалась распахнутой. Над электронным замком колдовали два парня из технического отдела. За их действиями наблюдал мужчина в милицейской форме. В Зеленом зале сидела только Инна. Она посмотрела на Петю заплаканными глазами, отвернулась и снова уткнулась лицом в ладони. Петя инстинктивно дернулся в джентльменском порыве успокоить девушку, но осекся и быстро прошел мимо на свое место. Отметил, что цифры на Доске почета сегодня утром не поменяли. Открылась дверь, и в зал вошел Старик. – Следователь приглашает следующего. Инна, вы пойдете? Девушка, не поворачиваясь, энергично помотала головой. ***– Здравствуйте, я Беликов Петр Михайлович. Следователь походил скорее на усталого ОМОНовца в штатском, а возможно, когда-то и был таковым. – Садитесь. Что вам известно об обстоятельствах смерти гражданина Илющенко Антона Сергеевича? – Только то, что это случилось сегодня ночью. – Скорее уж вчера поздним вечером. Когда вы в последний раз видели погибшего? – Вчера вечером мы вместе вышли с работы и дошли до метро. Там и расстались. – То есть вы свидетельствуете, что Илющенко вчера вечером покинул здание? – Да. – С вами еще кто-нибудь был? Или, может быть, кто-то из знакомых видел вас обоих по дороге к метро? – Мы были вдвоем и вроде бы никого не встретили. – Вы видели, как Илющенко сел в вагон? – В метро вошел только я, Антон остался на улице. Он собирался куда-то поехать на автобусе. – Куда? – Мы не говорили об этом. – Он не упоминал, что забыл что-нибудь на работе? Не собирался вернуться? – Нет. – И тем не менее он это сделал… У вас нет предположений, что могло заставить его вернуться на работу и залезть в кабинет своего начальника? – Понятия не имею… Единственное, что приходит в голову, – возможно, он хотел как-то изменить свои торговые результаты, но это глупость. – Объясните. – По регламенту нашей работы в этой организации все определяют итоговые результаты трейдинга, ну, сделок на бирже. У Антона дела шли так себе, и у него уже было одно предупреждение. Если бы он закончил эту неделю в минусе, его бы уволили. – То есть у него были причины покопаться в компьютере начальника, – следователь явно зацепился за последнюю фразу Пети. – Ну, в принципе… хотя это скорее к Дж… Евгении Михайловне надо было лезть. – А к ней он не залез? – Я не знаю, – вздрогнул Петя. – В каком настроении он уходил с работы? Он был расстроен своими результатами? О чем вы говорили? – Ну, в общем сожалел, конечно. Говорил, что времени осталось мало, но у него есть надежда. А о чем говорили… да как обычно, обсуждали биржевые события, планы на завтра. – Он вам доверял? Ваши коллеги говорят, что вы дружили. – Со мной он общался чаще, но не знаю… Ничего личного мы не обсуждали. Не могу сказать, что мы успели подружиться. Мы все здесь недавно. – Насколько эта работа была важна для Илющенко? – Трудно сказать… Думаю, если бы у него на примете было место получше, он бы тут не работал. – Вам известны случаи несрабатывания замка на входной двери в ваш офис? Может быть, пропуск не считывался или еще что-то? – Нет, не припоминаю. – Хорошо, вы свободны. Пригласите, пожалуйста, кого-нибудь из ваших коллег, если они уже появились. ***– …Не столько разбился, сколько порезался весь о стекла, там кровищи – жуть, – из-за спины Пети долетали обрывки разговора вернувшихся от следователя Гожина и Шилова. – Если б сам прыгал, небось, догадался бы окно открыть. – Ясен пень, что не сам. Шеф говорит – чистый несчастный случай. Полез жалюзи закрывать. Они ж там сломанные, видал, он меня все время зовет – то открой, то закрой. Хрен я еще раз полезу на этот подоконник. Но я-то со своим ростом так достаю, а Антон не дотягивался – он стул на подоконник поставил и поскользнулся или что, в общем, вместе с этим стулом в окно и въехал. – А на фига ему жалюзи закрывать потребовалось? – поинтересовался Шилов. – А на фига ему вообще к шефу в кабинет лезть потребовалось? – раздраженно ответил Гожин. – Ну, мало ли… – Да не мало. В компьютер он к Шефу залезть хотел, а жалюзи закрывал, чтоб света в окне кабинета никто с улицы не увидел, менты так говорят. Компьютер включенный остался. Теперь, чтоб дело закрыть, им осталось придумать, чего он там искал и как сквозь замок проскочил. – А чего там с замком, я не понял? – Они не могут понять, как Антоха попал в офис вечером, – отозвался информированный Гожин. – Замок не зафиксировал открываний после 20:00. Все видели, как он ушел, а вот как назад зашел – загадка. То ли глюк на компьютере, что за замком следит, то ли хрен его знает. Петя включил терминал и попытался сосредоточиться на появившихся котировках. Апатично констатировал, что рынок сожрал почти всю его прибыль, но заставить себя предпринять какие-то действия не мог. Тупо смотрел на меняющиеся на экране цифры. В какой-то момент показалось, что в экране отразилось лицо стоящего за его спиной Антона. Петя вздрогнул и очнулся. Ужасно хотелось спать… Выйдя на лестницу, Петя, к своему удивлению, услышал, что уже находящиеся в «курилке» Гожин, Шилов и Старик ведут разговор о кровной мести. Постепенно разгоняя туман в голове, он сообразил, что Антона даже в самых смелых фантазиях вряд ли можно было представить жертвой захвата чеченских боевиков, а значит, в стране произошло нечто более достойное обсуждения трейдерами, нежели странное падение из окна их коллеги. Быстро докурив, Петя вернулся к компьютеру и начал читать новости. О захвате школы в Беслане говорили все. Не обошли эту тему и в биржевых новостях, хотя здесь упоминание о трагедии выглядело значительно суше и рассматривалось через циничную призму рыночной конъюнктуры.
«Выходит, что на рынке на захват школы сильнее всех отреагировало "Мосэнерго"? – подумал Петя. – В Америке после удара по "близнецам" биржевые торги на неделю остановили… Впрочем, там террористы били прямо по брокерским конторам, а так… В трагические дни торговля только активизируется. Так что же там все-таки с "Мосэнерго"?»
«Какая к черту стратегическая скупка, если "Моська" падает почти на пять процентов? Или у меня башка уже даже новости переварить не в состоянии?» ***Дома Петя, не раздеваясь, прошагал к компьютеру, включил его и отправился на поиск аспирина. Замученный навалившимися проблемами Шеф только рукой махнул, когда Петя отпрашивался, ссылаясь на головную боль. Голова действительно точно налилась свинцом и гудела как трансформатор, особенно в те моменты, когда Петя пытался произвести даже элементарные мыслительные операции. В итоге, переходя проспект по дороге к метро, он чуть было не попал под машину, которую заметил, только среагировав на истошный визг тормозов. Тем не менее помимо раскалывающейся от боли головы и одновременно дикого желания заснуть была и иная причина, по которой он хотел оказаться у домашнего компьютера как можно скорее. Запивая две таблетки аспирина крепким кофе, он пощелкал клавишами и откинулся на спинку кресла. В углу экрана забегал по кругу лепесток ромашки. Петя закрыл глаза. Подумалось, что именно в такой позе неделю назад он застал Шефа, так не вовремя заглянув в его кабинет… В тот самый кабинет, из окна которого выпал Антон… Миром правит нелепая случайность. «На месте Антона мог оказаться я или кто-то другой…» Да, лучше уж кто-то другой… тот же Шеф. В конце концов, ведь это его кабинет, его компьютер, его чертовы сообщения. Но он жив. Сейчас побегает, заменит стекло, замнет милицейское дело и снова спокойно сядет рубить бабки, вынося на стопы наивных «физиков»… А ведь он первый, кто виновен в смерти Антона. Ну конечно, он! Не Петя же! Самодовольный Кермит-Чарли не только вор и мошенник, он еще и убийца… Преступление влечет наказание. «Тварь я дрожащая, или право имею?» Смешное слово «влечет»… то ли «волочит», то ли «привлекает», то ли и то и другое по очереди… Получается, что преступление волочит преступника и привлекает его к наказанию… но ведь это делает суд. Значит, суд тоже преступление… Встать! Суд идет… Но встать Петя уже не мог, мысленный поток окончательно увлек его в сон. ***Он проснулся от звонка мобильного телефона и первое, что увидел, был зеленый глазок «аськи» в углу экрана. Это могло означать только одно – Чарли не сменил пароль, хотя, учитывая обстоятельства, должен был это сделать. Мог, но не сменил, или пока не сменил. Теперь все зависело от того, насколько успешно сработала «заплатка» Антона, обещавшая обеспечить возможность незаметного просмотра сообщений для одного номера ICQ с разных компьютеров. Судя по тому, что за время Петиного сна Чарли не «выкинул» его из он-лайна своей «аськи», план сработал. «Ты был прав, Антон… Спасибо тебе», – прошептал Петя. Телефон продолжал полифонизировать. Звонил Серега. – Ну, ты куда пропал-то, Михалыч? – А что, соскучился? – Не то слово, – хохотнул Серега, – не звонишь, не расскажешь о своих успехах. Надеюсь, не вылетел еще? А то ведь ты у нас гордый – помощи лишний раз не попросишь, все в себе. – Успехи грандиозные, могу даже с тобой поделиться. – Что-то голос у тебя какой-то странный, случилось чего? – насторожился Серега. – Да нет, спал я просто. – Ни фига себе, спит он! Ты не на работе, что ли? Выперли все-таки?! – Не дождешься. Отдыхаю как передовик производства. Все равно сегодня на рынке делать нечего. – О! Да я вижу, ты стал знатоком рынка. – Ну так, твоя ж школа, – возможно, из-за резкого пробуждения и почти не отпустившей его усталости Петя был несправедливо зол на позвонившего приятеля. Во вполне обычных репликах чувствовалась нарастающая напряженность. Серега, несомненно, тоже ее почувствовал. Улыбка в его голосе постепенно сменялась на жесткую ухмылку. – Так, может, теперь ты меня поучишь? А то сижу тут как дурак и не знаю, что сегодня клева не будет. Вы уж, господин гуру, посоветуйте дураку, какую бумажку прикупить. – Туалетную, – буркнул Петя. Он окончательно проснулся и теперь был зол уже на себя самого за вырвавшуюся в разговоре с ничем не заслужившим этого Серегой агрессию. «А чего ж он – выперли, выперли? – попытался неуклюже оправдаться Петя, – как считал меня неудачником, так и продолжает. Чего звонит? Убедиться, что он круче? Дать мне совет доброго самаритянина?» – Если действительно хочешь знать мое мнение, – сказал он в замолчавшую трубку, – могу сказать, что завтра с часу до двух РАО покажет 7,20 и даже ниже. Так что я сегодня буду «шортить». «Мужик сказал – мужик сделал», – удовлетворенно прокомментировал внутренний голос после того, как, закончив разговор с Серегой, Петя позвонил брокеру, ведущему его личный счет, и распорядился продать по рынку максимально возможное количество акций РАО. – Можем продать сейчас по 7,44, – предложил брокер. – Замечательно. Продавайте. И примите еще сразу заявку на закрытие всего этого «шорта» по 7,20… нет… по 7,16! ***Кадры из Беслана по мановению Петиного пальца перемежались деловыми новостями. Сегодня утром молодой человек не нашел в себе сил подняться и отправиться на работу. В связи с последним днем недели существовал риск выхода в минус, что в отсутствие Пети на рабочем месте автоматически вело ко второму предупреждению и увольнению. Но, прикинув расклад по текущим котировкам, он все же решил, что с учетом обстоятельств запас прочности вполне достаточен, и можно позволить себе денек отдыха. Правда, внутренний голос имел на этот счет собственное мнение, выражавшееся в том, что он, Петя, просто боится выдать себя, лишний раз встретившись с Чарли. Позвонив Гожину и сказавшись больным, он комфортно расположился на диване перед телевизором. Рядом шуршал вентиляторами ноутбук, который в ожидании прихода сообщений для Чарли теперь был включен постоянно. «Настоящий охотник должен уметь ждать», – подбадривал себя Петя, подкатывая к своему лежбищу столик с пивом и нехитрыми закусками. В 13:20 акции РАО ЕЭС неожиданно провалились до уровня 7,10, тут же отскочили на 7,25 и к закрытию торгов уже практически полностью отыграли свое внезапное для рынка, но не для Пита, падение, пополнив его личный инвестиционный счет более чем на пять с половиной процентов. Впрочем, особой радости по этому поводу Петя не выказал. Разве что отметил успех опустошением очередной бутылки пива. ***Вечером нежданно-негаданно позвонил объявившийся в Москве Якимов и попросился переночевать. Петя продиктовал адрес. – Вот, приехал кое-какие московские дела закончить. Думал, за день управлюсь, да не получилось, а ночевать мне в столице теперь негде. У Шилова телефон вне зоны действия, Гожин сам не поймешь, где ночует, а более зажиточные знакомые все, как назло, в отпуска подались. Уж извини, что навязался. Я могу, конечно, и в гостиницу… – Да ладно тебе, все нормально! Я ж один живу, так что нет проблем, проходи уже, располагайся, рассказывай. – Да чего мне рассказывать, – Якимов покосился на батарею пустых бутылок и заметно пошатывающегося хозяина квартиры. – Устроился отлично, работаю в инвестконторе, детенышу вроде получше, в общем, все как задумывалось, тьфу-тьфу-тьфу… А ты, я смотрю, тут праздник жизни себе устроил. Слыхал я, что ты нынче краса и гордость «ФокусИнвеста», отмечаешь очередную победу? – Я не праздную! – Петя пнул к телевизору одну из пустых бутылок. – Я поминаю! Внутренняя плотина все-таки не выдержала напряжения, накопившегося за последние сутки. Сев на диван и уткнув лицо в ладони, Петя беззвучно зарыдал. ***– Это все его, понимаешь ты?! – Петя пьяно махал дымящейся сигаретой прямо перед лицом Якимова. – Я бы не просек и ничего бы не было, а он сразу въехал, ты понял? Только его уже нету, а я есть! И эти козлы есть! Петя со злостью пнул в бок включенный ноутбук и нервно затянулся. – А на хрена это все, если человека нету, а?! Вот скажи мне, на хрена?! Абрамов вообще ничего еще понять не успел, – а его машина сбила… Антоха из окна выпал. Если это кара небесная, то почему этим козлам все прощается? Из тех, кто видел эти сообщения, один я остался, понимаешь? Вот наварил сегодня на этом инсайде еще пять процентов, а на хрена они нужны, если я из дома выходить боюсь?! Сегодня ночью сплю и вижу, как лежу в лучах прожекторов, а из темноты вокруг меня все эти Альфы, Омеги встали в кружок, таращатся синими рожами, да еще и пальцами тычут и приговаривают: «Ты – следующий!» За окном уже совсем стемнело. Прямо посреди комнаты примостился пакет с нетронутым пивом, принесенным Якимовым. Зато на столе стояла початой уже вторая бутылка водки, за которой живо слетал оценивший ситуацию и лучше знакомый с традициями поминок гость. «Пиво завтра пить будем», – веско пообещал он. Услышанная от то плачущего, то пытающегося грохнуть ноутбук Пети история про «волшебные» сообщения погрузила Якимова в глубокую задумчивость. Он лишь мельком просматривал предъявляемые Петей графики и курил сигарету за сигаретой, явно вынашивая в голове какой-то коварный замысел. Суть замысла, непонятно каким образом обретшая законченные черты в пьяной голове остановившегося на ночлег гостя, была озвучена утром. – В принципе штука, безусловно, полезная и дает возможность нехило кормиться объедками с барского стола, но состояние на ней не заработаешь, – объявил Якимов, потягивая пиво и заедая его яичницей. – Почему это? – вяло возмутился Петя. – Да потому что для того, чтобы заработать на этом инсайде приличные бабки, нужно поставить на него еще более солидные деньги. Принцип «деньги к деньгам» действует и здесь. Но, даже если ты найдешь инвесторов, заложишь свою квартиру, настреляешь в долг у друзей, это будет бесполезно, потому что система перестанет работать. Пока ты отщипываешь от их пирога по кусочку, никто этого не замечает. Но как только ты вступишь в игру с заметным капиталом, ты проиграешь, потому что объем выигрыша ограничен, и, кроме все тех же крошек со стола, тебе ничего не достанется – своими объемами они откроют «шорты», а потом выкупят «стопы» раньше тебя. – А если их опередить? – Как? Насколько я понимаю, они страхуются от риска напороться на возможных случайных соперников как раз тем, что жертвуют частью прибыли, выставляя заявки лишь чуть ниже «стопов», то есть просто выкупают объем, сваливающийся при срабатывании стоп-лоссов, не гонясь за дополнительной прибылью от возникающей паники. Кстати, правильно делают, потому что цена хоть и падает дальше, но объемов-то там уже нет, просто ценовая яма. Эти ребята не дураки. Например, во вчерашнем варианте, когда они уронили котировки до уровня срабатывания «стопов» – 7,25, если бы не начавшаяся ими же скупка по 7,20, цена могла бы легко улететь до 7,00 и ниже. А могла и не улететь – смог же ты поживиться на 7,16. Конечно, гораздо заманчивее было бы откупить объемы как можно ниже, но! Нет никакой гарантии, что между 7,20 и 7,00 не найдутся какие-нибудь крупные покупатели, которые, как зонтик над головой, примут на себя весь продаваемый по «стопам» объем, и в расставленные ниже устроителями этого шоу жадные ладошки так и не упадет ни капли прибыли. Они страхуются от перекупщиков. Но даже если у тебя получится опередить кого-нибудь из участников этой схемы, и ты «съешь» чужие объемы, тогда кто-то из них окажется в пролете. Сразу возникнут подозрения, что корабль дал течь. – А если скупить выше уровня «стопов»? Им же надо будет, кровь из носу, пробить цену ниже, вот они мне и нагрузят столько бумаг, сколько я унесу. – То есть ты предлагаешь сыграть в эту схему от покупки? – важно кивнул Якимов, давая понять, что этот вариант он уже просчитывал. – Но тогда ты лишаешься основной прибыли, которую получил бы на «шорте». А где гарантия, что цена вернется? Насколько я понял, про обратный рост в сообщениях ничего не было. Он просто возникает как бы сам собой, возвращая нейтральный рынок к привычной цене. А если это падение станет началом мощного нисходящего тренда? У них-то будет запас прочности в виде той прибыли, что получена на «шорте», а у тебя не будет ничего, кроме кучи резко обесценивающихся бумажек. Скажи честно, у тебя хватит духу накупить прорву бумаг, точно зная, что прибыль с них ты получишь с некой, пусть даже высокой, долей вероятности, но только после того, как твои бумаги стопроцентно усвистят вниз при срабатывании «стопов»? И ведь еще неизвестно, выдержат ли глубину этого резкого падения твои кредитные плечи. Закроют тебя принудительно по маржин-коллу, и все – дальнейший взлет тебя уже не спасет, потому что тебя уже нет, ты в ауте. – Тарзанка… – Чего? – Я говорю, твое описание похоже на принцип «тарзанки». Если я неправильно рассчитаю глубину падения, то воткнусь головой в землю, и мне будет уже по фигу, насколько высоко меня после этого подбросит… – Образно, – похвалил Якимов, – но ты сейчас имел в виду скорее западный вариант того, что у нас называют тарзанкой, когда они на ноги резинку цепляют и головой вниз с моста бросаются. Это, бесспорно, круче, но на наших пляжах популярен более безопасный вариант – резинку натягивают и выстреливают тебя вверх, как из рогатки. Метод от противного, так сказать. Если опять же перенести эту схему на рынок, то в такой игре единственный верный способ наварить себе прибыль от покупки, это вообще не допустить срабатывания стопов! То есть сыграть в контригру. Заставить их натянуть резину цены как можно сильнее, но не дать ее порвать (что произойдет в случае срабатывания «стопов»). Рано или поздно их ресурсы кончатся, и сила натяжения ослабнет – цена тут же выстрелит в небо не только по законам физики, но и по законам рынка, потому как ребятам придется спешно и по любой цене закрывать свои накопленные «шорты». Но это уже будет игра ва-банк. И в этой игре у нас будет огромное преимущество – мы знаем их цель, и примерные средства, а они не подозревают даже о нашем существовании. Если они вовремя не прочувствуют уровень опасности, то наказание будет жестоким. В случае проигрыша дело, скорее всего, закончится банкротством одних и полным шоколадом для других. – Наказание, говоришь? – уставившись в точку, пробормотал Петя. – Банкротство – как наказание за убийство… Встать, суд идет… – Эй, – Якимов помахал перед его лицом ладонью, – ты чего там? Бредишь? – То есть в принципе, заранее зная секретный план игры, этих ребят можно разорить до нитки? – Ну, если и не разорить, то хорошенько потрепать. Им же придется закрывать свои «шорты» гораздо выше цены открытия. Но это все гипотетически, потому что знать секретный план мало, надо иметь еще и денежный ресурс, сопоставимый с тем, что есть у них. Ты же видел, какими объемами они оперируют. Вчера стопов больше чем на триста миллионов собрали, значит, на столько же могли продавать, чтобы до этих стопов добраться. Вот примерно такая сумма и нужна, чтобы нашла коса на камень, стекло на кирпич. Но такого слона кирпичом не остановишь. Учитывая, что они только нам для стажировки миллион баксов на счета кинули, оборотный капитал у них будь здоров. – Насколько я понимаю, мало кто откажется от возможности заработать хорошие деньги, а повода желать нашей конторе долголетия и процветания у тебя нет, – прищурился Петя. – Это ты к чему? – К тому, что у тебя сейчас есть те самые ресурсы, которых так не хватает для реального воплощения моего знания секретного плана. – Ну, это ты хватил. Такими деньгами я не управляю, но я тут ночью подумал… в общем, могу поговорить на эту тему кое с кем из бывших коллег. Вопрос только в том, как им подать эту идею. Что-то мне подсказывает, что история с предсказаниями тут не прокатит… Слушай, – взгляд Якимова уперся Пете в глаза, – допустим, у меня действительно есть за что не любить этих ребят… по крайней мере, одного из них, а тебе-то зачем эта война миров? Отщипывай себе помалеху, пока лавочка не закрылась, унд зее гезунд. – А мне не надо мелкими частями, мне нужно сразу, – процитировал Петя слова Остапа Бендера. – К тому же, мне тоже не чуждо чувство мести. – Ну, смотри. В общем, мне нужно время. И, насколько я понял, – Якимов кивнул на Петин ноутбук, – оно у нас пока есть. Свежих сообщений пока ведь не поступало? – Пока нет. И не знаю, будут ли. Пароль Чарли пока не сменил, но может сделать это в любой момент, или «заплатка» Антона на самом деле не работает, и тогда сообщений больше не будет. – Ну что ж, все равно займемся пока сбором ополчения, потому как по факту можем уже и не успеть… No pasaran! – Якимов с улыбкой поднял сжатый кулак. – Я тебе позвоню, как что-то прояснится. – Я тоже, – пообещал Петя, в свою очередь кивнув на ноутбук. ***Не успел Петя проводить гостя и очистить свое жилище от пустых бутылок, как уикенд ознаменовался очередным нежданным визитом. Вваливающийся в коридор Петиной квартиры Серега с грузом бутылочного пива в руках создавал ощущение дежавю. По своему обыкновению он был радостно возбужден и легок, несмотря на грузную фигуру. – Ну, ты даешь, Михалыч! Честно говоря, я тебе вчера не поверил. Каждый трейдер мнит себя Оракулом, и даже стоящие часы дважды в день показывают точное время. Но предсказать трехпроцентный сквиз, да еще и с указанием точного времени события – это что-то. Короче, буду тебя поить, пока не расколешься, на чем ты гадаешь. – На куриных желудках, – буркнул Петя, пропуская приятеля в комнату. ***Глядя на вновь повисшие под потолком клубы сигаретного дыма, Петя расстался с надеждой проветрить квартиру хотя бы перед сном. Серега явно никуда не торопился и за пустой болтовней вот уже час поглощал принесенное пиво. – Я тебе не говорил? Человечка к нам в отдел дополнительного взяли. Тоже блатной какой-то и, само собой, ничего в трейдинге не смыслит, но зато молодой, а это лучше, чем пенсионер, – научить можно. – Раз вам людей добавляют, значит, ваш фонд банковского управления все расширяется? Какими капиталами ты теперь управляешь? – Сколько жабу ни корми, все равно задушит. Народ богатеет и жаждет прирастить капитал. А уж те, кто на своем кармане ощутил доходность российского фондового рынка, приносят уже на порядок больше, чем в первый раз. Ты чего в игрушку, что ли, играешь от безделья? – Серега резко сменил тему разговора, потянувшись к вновь зашумевшему вентиляторами Петиному ноутбуку. Петя протянул руку и захлопнул крышку компьютера. – Работаю. – О-о-о, тайна черного чемоданчика, понятненько. Уж не очередное ли предсказание ты там составляешь, а? Я вот от тебя тайн не делал, когда ремеслу учил. – Разве я тебя вчера не отблагодарил? – Хех! Ты себя поставь на мое место и скажи, сколько бы ты вложил в сделку по ничем не подкрепленной наводке, что ты мне дал? Вот и я – самую малость, чисто ради интереса. Так что восхищаюсь, преклоняюсь, кусаю локти и все такое, но заработал я на твоем совете четверть процента. – Ну, а если я тебе снова инфу дам, на этот раз весь свой фонд вложишь? – Нет, ну весь-то мне не разрешается, – заюлил Серега. – Это ж так просто не делается. И вообще, официально решения не я принимаю. – А фактически твой начальник ничего в этом не петрит, и всем рулишь именно ты. И с каких это пор ты себя в ПИФы записал? Это у них лимиты на распределение активов по бумагам установлены, а ты сам себе барин, пока клиенты довольны. – Грамотные все стали, – покачал головой Серега. – Стопроцентной гарантии на рынке нет и быть не может. Ты сам-то сколько готов поставить из личного капитала на свое же предсказание? – тут же перешел он в атаку. – Все свои накопления, а если ты поможешь мне взять кредит под залог квартиры, на что я очень надеюсь, то с учетом маржинального «плеча» я вложу в эту операцию три миллиона личных рублей. – Глаза Пети пылали решительностью, на лице появилась зловещая ухмылка. – С ума сошел? Слава Богу, у меня своей хаты нету, мне такое помешательство не грозит. Знаешь, сейчас врачи стали не только от алкоголизма, но и от пристрастия к азартным играм лечить, – неуверенно пошутил Серега, и, встретившись с Петей взглядом, тут же осекся. – И чего за операция? – Ничего сложного. Нужно просто покупать определенные бумажки не ниже конкретной цены, на сколько хватит сил. – Хм. Покупать, но не ниже? Это что-то новенькое… Что и почем? – Пока еще не знаю, – Петя беспечно пожал плечами. – И сколько надо скупить, тоже не знаешь? – Ага, ни шагу назад, надо просто стоять… до последней капли крови. Боишься крови, а, Серега? – Петя вдруг почувствовал прилив мрачного веселья. – Это правильно. Кровь – это страшно. Но, вопреки ожиданиям, множество подвигов совершается именно от страха. – Раз надо стоять любой ценой, значит, кто-то будет пытаться нас свалить? – резко включивший мозги Серега выхватывал из разговора лишь самую суть. «Вот кому навороченные задачки про восточных мудрецов решить – раз плюнуть», – подумал Петя и молча кивнул в ответ на вопрос приятеля. – И, надо полагать, валить будут не тремя миллионами? – Тремя… стами миллионами, – улыбнулся Петя, – как минимум. – У-у-у, это не ко мне. Знаешь, Михалыч, прости, что разрушаю твои иллюзии, но я тебе точно говорю: твоя «хрущевка» на такие бабки ну никак не потянет. Даже если я весь свой фонд тебе на подмогу кину. Это ж что слону дробина, что океану запруда, что… – Ну, а если я найду инвесторов, ты подпишешься? Серега крякнул и потянулся за очередной бутылкой пива. – Что за инвесторы? – Тебе не все равно? – Ни хрена мне не все равно! – Серега вдруг потерял самообладание. – Я втемную полcта лимонов клиентских денег не поставлю! Тем более что, насколько я понял, ты с моей помощью решил поохотиться на какую-то акулу. Подписываясь на такой риск, хотелось бы знать, с кем идешь в разведку. Ты хоть просчитал своей аналитической башкой, что будет с твоим планом, если на его выполнение не хватит хотя бы рубля? Я не знаю, что за схему ты там придумал, зато легко могу представить то, что не раз уже случалось на рынке с самоуверенными умниками. Есть аж два варианта – их либо смывало рыночной волной в унитаз, либо затаптывала толпа, избавлявшаяся от поминутно дешевеющих бумажек. Поэтому, прежде чем я рискну своим фондом, мне необходимо знать, какие плавсредства и бронежилеты у нас имеются для того, чтобы начать эту игру? – Заметь, ты рискуешь деньгами своих клиентов, а я всем, что у меня есть, да еще и влезаю в долги, которые в случае неудачи разорят меня навсегда, потому что иначе я ничего не заработаю для себя. Но это к слову. Понятно, что только на свои силы в таком деле рассчитывать глупо. Я подключил Якимова, он тоже сейчас портфелем рулит, плюс у него хорошо наточенный зуб на «ФокусИнвест» и связи с его старой конторой. Согласись, «Три Ко» – не самый слабый боец на рынке. Дальше, я поговорю со знакомыми аналитиками банков. Это ж ты у нас самостоятельный такой, а в других банках управляющие фондами советы аналитиков слушают, в основном для того, чтобы было потом на кого спихнуть ответственность за убытки. – Угу, только после всех этих переговоров биться тебе будет уже не с кем, потому как весь рынок узнает о твоих планах, и все таинственные враги вместо того, чтобы попасть в твою засаду, залягут на дно с трясущимися от страха коленками. – Не делай из меня идиота. Я не собираюсь открывать карты всем подряд. Аналитикам достаточно подкинуть красиво оформленную идею. Их дело – выдать начальству качественный анализ, а потом лишь хладнокровно пожимать плечами на претензии трейдеров и портфельных управляющих. Ну, так что? Ты в деле? Серега помолчал, внимательно глядя Пете в глаза. – Значит, рассказать, что это у тебя за стопроцентный инсайд и откуда он взялся, ты отказываешься? – Поверь, для твоего же блага. – Ну да, ну да… Так кто, говоришь, кроме Якимовских контор, оборону держать будет? – Если не считать моих скромных средств, то пока кроме него и тебя защитников нет. Приятель замолчал уже надолго, прикидывая что-то в уме и пуская дым в потолок. – Можешь обещать, что в процессе этой, э-э-э… обороны Севастополя ты будешь держать меня в курсе дел и свистнешь, когда придет пора спасаться бегством? – наконец спросил он, так и не сумев закумарить сидящую на потолке муху. – Я даже прикрою твое отступление из своего парабеллума, – улыбнулся Петя и поднял вверх сжатый кулак. – No pasaran?! – Чего??? А… ну, типа, да. – Серега с опаской посмотрел на продолжающего выжидательно сжимать поднятый кулак Петю… и ответив тем же жестом, гаркнул. – Рот фронт! После чего он сокрушенно закачал головой и снова начал что-то прикидывать в уме, бормоча себе под нос. Петя уловил лишь обрывки некоторых фраз: – Вляпался… детский сад… триста миллионов… Ты ведь с Хатакяном учился? – наконец обратился он к Пете деловым тоном. – Ну. – Он сейчас у Семенова в банке инвестициями рулит… Пиши номер… Петя начал записывать и вдруг засмеялся. Под недоуменным взглядом приятеля смех разбирал его все сильнее. – И? – потребовал объяснений Серега, когда истерический хохот Пети сменился протяжными стонами. – Прикинь, не отходя вот от этого залитого пивом столика, я за сутки собрал треть ярда инвестиций под проект, который пока не существует даже в виртуальном пространстве! Прикольно получится, если продолжения этому банкету не будет. В отличие от Пети, Серега не усмотрел в таком варианте развития событий ничего смешного. Влив в себя остатки пива, он со стуком опустил бутылку и бездоказательно, но веско объявил: – Будет, не сомневайся! ***– Здорово, мародер! Нажился на Беслане? – С улыбкой и в то же время с вызовом в голосе приветствовал Петю Гожин. Заметив недоумение Беликова, Сержант указал глазами на Доску почета. На этот раз список был необычно коротким.  Нечто подобное Петя и ожидал сегодня увидеть. Он мог бы заработать и больше, стоило лишь увеличить объем сделки, но не пожелал радовать контору дополнительной прибылью. Из нижней строчки сразу стала понятна некоторая агрессия в словах Гожина. Петя отметил ухмылкой и символическую десятую долю процента Инны. «Фу, пошляк!» – отреагировал внутренний голос на его мысленное представление той «инвестиционной» стратегии, благодаря которой девушке вновь удалось зацепиться в «зеленой зоне». – А я до последнего «лонги» держал, – гордо продолжал тем временем Гожин. – Мой ответ террористам. Нельзя поддаваться угрозам, хоть в жизни, хоть на рынке. – Ты в боулинг хочешь сходить? – прервал его Петя. – А… ну, в общем, конечно. – Сходи за меня, что-то я не до конца еще выздоровел для физических упражнений. ***День в почти наполовину опустевшем зале тянулся скучно и безрадостно, за исключением того момента, когда за спиной Пети вдруг неожиданно возникла Инна, снова с чашкой чая в руках. Столь неприкрытое желание вновь попользоваться его биржевыми успехами так возмутило Петю, что он не удержался и невежливо прыснул от смеха. Девушка вспыхнула и без слов покинула его отсек. Беликовым овладела апатия сразу ко всему, включая рынок, этот мрачный зал и необходимость в нем сидеть. Местный рейтинг волновал его сейчас гораздо меньше, чем состояние личного инвестиционного счета, лежащего на депозитах его брокера, расположившегося в трех домах дальше по проспекту и ожидающего наступления часа «Ч». После знаменательного уикенда, в который был сверстан наполеоновский по своему масштабу план, требовавший и уже почти нашедший для своего воплощения сотни миллионов, его вообще перестало волновать что-либо. От нечего делать Пит решил погадать, придет ли сегодня на оставленный в он-лайне домашний ноутбук сообщение для Чарли. Использовать для этой цели компьютерный пасьянс показалось полной капитуляцией перед напором офисной скуки, и тогда он не задумываясь, на дурака купил с рынка акций РАО ЕЭС аж на два миллиона рублей. Следом выставил как заявки на продажу на процент выше цены входа, так и стоп-лосс на процент ниже. Загадал на то, что закрытие позиции в прибыли будет указывать на поступление новостей. Руки чесались запустить «аську» с номером Чарли и на рабочем месте, но риск был слишком велик, кроме того, Петя не знал, допускает ли сделанная Антоном «закладка» прием сообщений сразу на три компьютера. Покупатели вяло бодались с продавцами в очерченном Петиными заявками диапазоне все то время, пока он пообедал, покурил два раза в одиночестве и от безделья даже начал было подумывать о том, что напрасно так опрометчиво повел себя утром в отношении Инны. В чем она, в конце концов, виновата перед ним? Девушка свободная, и в сексе у нее получается гораздо лучше, чем на рынке… «Быки» поднапряглись и в два приема слопали его заявку на продажу, положив в копилку конторы еще почти процент профита. Сидеть на месте дальше не представлялось возможным. На правах лидера «доски почета» Петя рванул домой. ***Третьи сутки не выключаемый ни из электрической, ни из всемирной сети компьютер встретил хозяина по-собачьи – радостно взвыл своими вентиляторами. Нервно подергав «мышкой» и прогнав с экрана «хранитель», Петя с замиранием сердца прочел сообщение, пришедшее от собеседника с ником Delta:
Примечания:1 В данном случае слово «драхм» обозначает единицу измерения веса. 11 «Поза» – на жаргоне трейдеров – торговая позиция, инвестиция. 12 В американской армии используется система позывных и порядковых обозначений, основанная на латинском алфавите с заменой букв соответствующими закрепленными за ними словами: Alpha, Bravo, Charlie, Delta, Echo, Foxtrot, Golf, Hotel и т.д. |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх |
||||
|
|
||||
