Организм любого индивидуума в период своего формирования подвергается прямому или косвенному воздействию всех химических субстанций, которые он употребляет в своей повседневной деятельности. Они оказывают влияние на характер и форму восприятия индивидуумом окружающего мира и его сознание. Согласно этому утверждению большинство таких продуктов ежедневного употребления, как чай, кофе, кока-кола, алкогольные напитки, хотя и не причисляются к наркотикам, но по своему содержанию не далеко от них ушли. Действительно, если граждане приобретают вышеперечисленные продукты, то только потому, что общество, к которому они принадлежат, повседневно, чаще всего с раннего детства, внушает им необходимость их употребления во имя каких-то ошибочных принципов.

Такую же характеристику можно дать и медикаментам. С помощью непрерывной и хорошо организованной рекламы фармакологические лаборатории оставляют за собой право санитарного воспитания населения. При этом если лаборатории можно представить в роли дирижеров оркестра, то можно согласиться с тем, что врачи великолепно справятся с функциями исполнителей. А что касается публики, то ей остается довольствоваться только музыкой, которая не располагает ни к хорошему самочувствию, ни к снятию психического напряжения, ни к улучшению здоровья. Щедро распространяемая среди населения музыка будет скорее способствовать возникновению патологии восприятия звуков, которая повлечет за собой всевозможные заболевания, порой очень серьезные. Все без исключения медикаменты и все наркотические средства, разрешенные законодательством или нет, представляют большую опасность из-за их химического происхождения, они отрицательно воздействуют на жизненные основы и функции живых организмов.

Организмы представляют собой замкнутый мир, в который не должны проникать химические субстанции синтетического происхождения, молекулы, которые ему абсолютно чужды. Если эти субстанции все же проникают внутрь организма, то он пытается их вывести обратно через секреторные выводные протоки, не без поражения внутренних органов. А если все-таки от них не удается избавиться, то попавшие в организм субстанции накапливаются в различных органах и тканях, вызывая, таким образом, нарушения защитных функций и открывая дорогу многочисленным заболеваниям. Аллопатическая медицина, прописывая пациентам опасные токсические лекарства, таким образом, дополняет те химические субстанции, которые уже находятся в изобилии в продуктах питания, напитках, в атмосфере. Фармакологическое загрязнение стало реальностью. Ввиду того, что отдельные врачи щедро снабжают своих пациентов лекарствами, существует прецедент медикаментозного перенасыщения.

Поэтому нельзя отрицать нарастание популярности самолечения и чрезмерного употребления лекарств по инициативе самих пациентов.

В 1970 г. во Франции было настолько большое количество несчастных случаев, вызванных чрезмерным употреблением медикаментов, что в стране начали создаваться разрозненные центры по борьбе с интоксикацией. Поскольку эти небольшие группировки стали беспокоить большое количество представителей медицинского и фармацевтического мира, то врачи и фармацевты были вынуждены принять ответные меры с целью заставить их замолчать и избежать постоянных неприятностей, которые могли нанести им непоправимый ущерб. Они решили как-то «сгладить» сложившуюся ситуацию, создав Национальный центр фармакологического надзора.

Руководствуясь законодательными актами еще 1901 г., в январе 1974 г. была создана государственная, бесприбыльная ассоциация.

Вскоре, 2 декабря 1976 г., эта ассоциация была вынуждена утвердить свои уставные документы в соответствии с приказом министра здравоохранения госпожи Вайль, которая несла ответственность за фармакологическое состояние Франции. Таким образом, было принято решение создать:

Госпитальные центры фармакологического надзора;

Национальный центр фармакологического надзора;

Техническую комиссию фармакологического надзора.

Теперь приведу небольшой исторический очерк относительно формирования вышеперечисленных структур. Национальные хартии врачей и фармацевтов совершенно ошибочно считают, что учредителем данной ассоциации был их непосредственный руководитель.

Но факты подтверждают обратное, а именно то, что ассоциация была создана силовым, принудительным методом.

Между январем 1974 г., датой учреждения Национального центра фармакологического надзора (НЦФН), и декабрем 1976 г. (датой вмешательства госпожи Вайль в этот процесс) прямо в адрес госпожи Вайль, минуя Комитет фармакологического надзора, поступило большое количество писем, в которых выражалась обеспокоенность большим количеством заболеваний, несчастных случаев и смертей, вызванных потреблением некоторых лекарственных препаратов. Именно в этот период времени госпожа Вайль принимает решение учредить «для большей пользы» подразделение фармакологического надзора в национальном масштабе.

«Париж, 4 февраля 1977 г. НЦФН, созданный в январе 1974 г., 2 февраля собрался на Генеральную ассамблею вместе с делегатами Национальных хартий врачей и фармацевтов, к которым присоединилась группа центров по борьбе с интоксикацией и Национальный профсоюз работников фармакологической промышленности. В основу повестки дня ассамблеи был поставлен вопрос об изменениях и дополнениях к учредительным документам ассоциации в соответствии с приказом от 2 декабря 1976 г., подписанным министром здравоохранения».

В действительности же ещё в 1970 г. именно общественное объединение по борьбе с интоксикацией приняло решение по организации борьбы против лабораторий, изготавливающих медикаменты, опасные для здоровья людей и животных. Это общественное объединение основали частные лица, не имеющие никакого отношения ни к врачам, ни к фармацевтам. Поэтому не верно было бы утверждать, что НЦФН, основанный в январе 1974 г., объявил известную войну лабораториям по настоянию национальных хартий врачей и фармацевтов. Более того, сотрудничество с Национальным профсоюзом работников фармакологической промышленности не принесло никакой пользы в этой борьбе. Потребовался авторитет госпожи Вайль, чтобы достичь какого-то соглашения…

НЦФН — государственная ассоциация, созданная на основе законодательных актов от 1 июля 1901 г. и финансируемая четырьмя учредителями, выполняла параллельно те же функции, что и госпитальные центры фармакологического надзора. Информация, поступающая в НЦФН, собиралась, придерживаясь медицинской этики, с помощью сигнальных карточек, распространяемых посредством порядковых бюллетеней. Эти карточки были взяты на вооружение после детального изучения моделей, используемых в других странах. Окончательная обработка поступающей информации была возложена на научный комитет НЦФН.

К исходу 31 декабря 1976 г. в адрес НЦФН поступило 472 онкольные карточки и 110 писем с информацией о нежелательных последствиях, связанных с употреблением медикаментов, не считая отчетов по результатам расследований по висмуту и резерпину, которые оправдывали рассылку циркуляров. Новая организация фармакологического надзора отныне включает:

госпитальные центры фармакологического надзора, на которые возложена обязанность по сбору всей поступающей из госпитальных служб информации обо всех серьезных случаях, связанных с употреблением фармацевтической продукции, и проведение инспекторских проверок в национальном масштабе;Национальный центр фармакологического надзора, перед которым стоит задача сбора и обобщения всей информации обо всех вредных побочных действиях используемых медикаментов. Имеющуюся информацию Национальный центр обязан передавать Технической комиссии фармакологического надзора. В свою очередь Техническая комиссия фармакологического надзора оценивает степень правдивости информации, полученной Национальным центром, и в случае необходимости приступает к необходимым проверкам. Для успешной работы НЦФН очень важно, чтобы в его адрес поступало как можно больше информации: врачи, фармацевты, хирурги, дантисты и акушерки имеют простой и эффективный способ передачи своих наблюдений через сигнальные карточки, которые хранятся в новой организации и, как и в прошлые годы, их данные вписываются в специальные бюллетени. Однако НЦФН сможет выполнять своё предназначение лишь в том случае, если к нему будет поступать вся информация о случаях, имевших место как в больницах, так и в частной практике.

Самые крупные лаборатории международного масштаба изготавливают не только медикаменты, но в том числе и продукцию для аграрного сектора. Другими словами, жертвами химического загрязнения становятся не только люди, но также и животные, растения, почва, реки и моря, воздушная атмосфера. Если в ближайшие годы не будут приняты соответствующие меры, то экологическое равновесие будет нарушено и всей нашей планете угрожает загрязнение и исчезновение целых видов.

Будут ли приняты какие-либо меры?

В том, что этого не произойдет, можно даже не сомневаться: и действительно, лаборатории и химические предприятия представляют собой государство в государстве. Монополии, существующие в нашем обществе, насильно навязывают в большом количестве свою продукцию, используют в своих собственных интересах государственные структуры, фиктивно защищающие окружающую среду под флагом «правового государства», а на самом деле способствуют концентрации богатства и власти в руках монополий. Постепенно, в течение нескольких лет, а особенно после второй мировой войны, монополии добились мощного финансового подъёма. Кроме того, все это время они находились под государственным покровительством, так как способствовали экономическому процветанию и обеспечению трудовой занятости. Вот почему государства, хотя и прекрасно осознающие опасность загрязнения, открывали перед ними поле деятельности и даже всячески поощряли продолжение опасного производства.

Никакое государство никогда не возьмет на себя ответственность за организацию активной борьбы против химического загрязнения, вызванного производственной деятельностью лабораторий и химических предприятий. Если бы вдруг и были приняты драконовские меры в отношении вышеупомянутых предприятий и это стало бы известно широкой публике, то в таком государстве среди населения началось бы волнение и настоящая паника. Можно с полным основанием утверждать, что никто не захочет разрушать жизненно важные секторы своей экономики, создавая тем самым прецедент для серьезного кризиса в основных секторах своего промышленного производства. В короткое время исчезло бы несколько тысяч процветающих предприятий: не только лаборатории, но в том числе и предприятия агропромышленного сектора, сельскохозяйственные предприятия и животноводческие комплексы, туристические фирмы и ряд других. Оказался бы пораженным огромный экономический организм. Государство не замедлило бы оказаться банкротом.

Ни одно правительство, к какой бы нации оно не принадлежало, никогда не рискнет поставить на карту экономическое и политическое равновесие своего государства ради сохранения здоровья сограждан. Загрязнение кажется необратимым в ближней и даже в отдалённой перспективе. Далеко идущие экономические планы стоят перед руководителями высокоиндустриальных государств и им необходимо их защищать. Вот почему можно утверждать, что форма капиталистического способа производства, в том числе и коллективного в отдельных странах, постепенно ведет к уничтожению всех своих сограждан потому, что она базируется на материализме.

А загрязнение в таком случае должно рассматриваться, как возмездие за приобретенный материальный прогресс, и нет никаких оснований полагать, что оно когда-нибудь будет остановлено. Никто и никогда не попытается его ограничить. В этом смысле большинство экологов рассматриваются, как сторонники утопических течений, а их разнообразную деятельность рассматривают не иначе, как удары шпагой в мутную воду предпринимательской деятельности транснациональных химических и фармацевтических компаний. Эти многонациональные компании пришли к власти на всей планете и сформировали внутри правительственных органов всех индустриальных стран собственные группы поддержки.

Подобные структуры можно встретить и в третьих странах, где можно дешево использовать исходный материал для выпуска своей продукции. Лаборатории и химические предприятия международного масштаба, благодаря фантастическим финансовым средствам и покровительству со стороны государств, в которых находятся их предприятия, полностью контролируют политическую власть, о чем даже не подозревает большинство рядовых граждан. Эти промышленные корпорации, основной целью которых была и остается прибыль, а не благосостояние человечества, благодаря привилегиям, которыми они пользуются, и с целью их сохранения осыпают в буквальном смысле золотым дождем правительства различных государств, щедро финансируют избирательные кампании, в том числе и на самом высоком государственном уровне. Воротилы химической, фармакологической промышленности и агропромышленного сектора подготовили что-то похожее на заговор, что можно сравнить с настоящим геноцидом.

В действительности, и я повторюсь, монополии, руководствуясь исключительно только прибылью, жестоко эксплуатируют материальные и людские ресурсы, не обращают абсолютно никакого внимания на окружающую среду, ее загрязнение и возможные последствия для живых организмов. Рано или поздно они сотворят из рода человеческого исчезающий биологический вид, какой они уже сделали за последнее десятилетие из растений и животных. Планета и ее основные ресурсы находятся в руках небольшой горстки индивидуумов, самое большее — нескольких десятков. Всё это полностью ускользает от внимания широкой публики, от которой это скрывается средствами массовой информации, находящимися под контролем тех же самых личностей или просто-напросто под контролем тех, кто является собственником этих самых СМИ. Что касается рекламы, информации или дезинформации, то во все времена они всегда служили своим собственным интересам, старались не позволять независимым журналистам высказывать свое мнение о тех или иных акциях или о качестве той или иной продукции.

Так, к примеру, произошел известный скандал с зараженной кровью во Франции. Если независимые журналисты не взялись бы за расследование этого инцидента, то он никогда не стал бы достоянием общественности и никогда виновные в этом медики и политики не предстали бы перед судом. Но существует и другая сторона медали. На протяжении последних лет мы являемся свидетелями манипуляций общественным мнением в ходе грязной игры некоторых журналистов и ученых, которым за это щедро платят и которые нас заставляют поверить в постепенное исчезновение озонового слоя и в то, что подобное исчезновение вызовет настоящую планетную катастрофу. Некоторые ученые в области медицины дошли даже до того, что в рассеивании озона из околоземной атмосферы видят основную причину появления СПИДа!!!

В действительности, одно из американских промышленных объединений, причем не самых маленьких — группа «Dupont de Nemoure» приняло решение о прекращении производства препарата, известного под названием «C.F.C.» и замены его в пользу более дорогостоящих лекарств, на которые она приобрела патенты. Совершая подобное действие, «Dupont de Nemoure» стояла, прежде всего, на стороне интересов и требований экстремистских экологов. Таким образом, в течение 20 последующих лет это промышленное объединение получит доход в несколько миллиардов долларов за разработку и продажу заменителей «C.F.C.»

В структуру этой многонациональной группы входит небольшая организация, перед которой стоит задача завоевать экономическую и политическую власть на всей планете. В ядро этой организации входит 10 человек, деятельность которых щедро финансируется. Это ядро курирует несколько сотен человек, которые были направлены во многие государства нашей планеты и которые, бесспорно, заняли ключевые посты в экономической и политической жизни этих стран. Чтобы облегчить понимание изложенного, достаточно представить себе следующую картину: представьте себе на карте мира огромного спрута, логово которого расположено в США, и исходящие от его тела мощные и очень длинные щупальца, обхватившие большую часть индустриальных государств.

Каждый из щупалец сжимает один из ключевых секторов национальной экономики, а именно:

энергетический сектор: нефть, атомную энергетику, морской, воздушный и наземный транспорт;

химическое производство (удобрения, пестициды, фунгициды, химикаты против сорняков, красители);

промышленное производство медикаментов, вакцин, косметики;

производство медицинского оборудования (сканеры, аппараты для эхографии и рентгенографии, кобальтовые бомбы, хирургическое оборудование и т. д.);

сельскохозяйственный сектор (семенной фонд, удобрения, сельскохозяйственный инвентарь);

агропромышленный сектор (переработка сельскохозяйственной продукции).

И это не всё: множество щупалец этого гигантского спрута охватывает:

литературный мир и мир искусства;

кинематограф и телевидение;

печатные органы — газеты и журналы.

Можно привести много известных имен, которые за хорошую плату ипользуют свою славу в артистическом мире для рекламы на телевидении промышленной продукции низкого качества. Это касается вакцин, пищевых масел, зубной пасты с фтором, которые не впитываются слизистой оболочкой десен. Таким образом, можно сделать вывод о том, что лаборатории хорошо научились руководить пагубным процессом постоянного информационного давления на общественное мнение, которому они пытаются внушить, что белое есть черное и наоборот. Для того чтобы капкан окончательно захлопнулся и чтобы иметь возможность совершенно спокойно осуществлять свою черную деятельность, эти предприятия расставляют преданных им людей в крупных банках и международных финансовых структурах.

Приведу один из примеров: все знают, что три основных столпа мировой химической и фармацевтической промышленности являются швейцарскими: Sandoz, Ciba Geigy, Hoffmann-La Roche. Разумеется, что швейцарское государство и банки этой страны оказывают им всяческую поддержку и стоят на их стороне в случае проведения каких-либо темных махинаций. Швейцарской общественности стали известны потрясающие данные относительно участия банков в работе советов директоров различных химических и фармакологических предприятий. Идет процесс взаимного сращивания огромных административных советов корпораций и банков (Урс Хаймоз, «Молчание денег» с.69 и 77).

В своей книге «Власть швейцарских банков» (издательство «Тан Актюэль», 1982) Жан Сонье пишет:

«В книге памяти Цюрихского университета приводятся данные переписи числа высоких постов, занимаемых администраторами, директорами и генеральными директорами трёх наиболее крупных банков в административных советах химической и фармакологической индустрии за период 1972–1974 гг.:

Союз швейцарских банков — 600,

Объединение швейцарских банков — 520,

«Швейцарский кредит» — 510.

То есть, 1630 различных руководящих должностей. Факты подтверждают, что банки контролируют лаборатории, а последние контролируют банки и другие различные организации, которые не имеют ничего общего ни с фармацевтикой, ни с химической продукцией.

Становится очевидным, что тот, кто удерживает подобную экономическую власть, имеет значительное, если не сказать тотальное влияние, и на другие сферы, в частности политическую. Что касается организации, которая контролирует многочисленные многонациональные корпорации, то можно легко себе представить, что благодаря своей финансовой мощи и тайной деятельности в международном продовольственном секторе, она в течение нескольких лет превратилась в наднациональную политическую силу. Именно эту цель и преследовали её учредители. Таким образом, спрут, который создали эмигранты, выходцы из США, породил чуть ли ни в каждом государстве себе подобных спрутов: французского, швейцарского, немецкого, английского, голландского и т. д., удерживающих ключевые секторы в экономике и политике соответствующих государств.

Следующий пример позволит понять еще одну закономерность — то же, что происходит в химической и фармакологической индустрии, отмечается и в международном продовольственном секторе: шесть многонациональных корпораций делят между собой 90 % мирового рынка зерновых.

Вот эти шесть многонациональных компаний:

Cargill (Tradax), учреждена в Миннесоте, 140 филиалов в 36 странах, 30 тыс. служащих, монополия на семена всей кукурузы, выращиваемой в мире;

Continental American (группа «Fribourg»), офис расположен на Парк Авеню, 277, в Нью-Йорке, филиалы в Гваделупе, Эквадоре, Ливерпуле, Техасе и Пуэрто-Рико;

Louis Dreyfus занимает третье место в мире, обрабатывает лес в Южной Америке, проводит ирригационные работы на Среднем Востоке, содержит рестораны во Франции, отели в Бразилии, занимается недвижимостью в США;

Andre (Швейцарская фирма из Женевы);

Alfred Teopfer, холдинг, специализирующийся на импорте европейских товаров;

Bunge et Born, по кличке «Спрут», офис расположен на Авениде де Майо в Буэнос-Айресе. Компанию возглавляют Жорж Барн и Марио Хирш.

Торговля какао находится в руках двух британских фирм.

Монополия на сахар сохраняется за четырьмя фирмами; одна из них французская — «Сахар и продовольственные товары».

Подобно тому, как несколько десятков монополий делят между собой мировой рынок продовольственных товаров, несколько десятков лабораторий и химических предприятий господствуют на рынке здоровья. Вауег, к примеру, господствует в шести секторах индустрии: сельском хозяйстве, общественном питании, фармакологии, промышленном производстве, полимерной продукции, производстве информационной техники. К таким магнатам можно причислить «Санофи» (Sanofi) и большинство таких трастовых кампаний, как Ciba Geigy, Hoffmann-La Roche, Hoechst и другие.

Создаётся впечатление, что все население планеты со дня своего рождения и до последних дней своей жизни полностью зависит от деятельности всех этих лабораторий. Хорошо известно, что политические деятели, являясь, как правило, некомпетентными в большинстве областей, если это касается науки и ее практического приложения, окружают себя различными научными экспертами. И, как правило, эти эксперты, составляющие костяк групп поддержки, подчиненных химическим и фармакологическим трастам, всегда выражают интересы своих патронов и никогда не упускают возможности оказать им очередную услугу. Если какой-нибудь опытный политик посчитает, что эксперты не правы и переходят дозволенные границы или пытаются его обмануть, а экспертам об этом становится известно, то тогда в ход пускает все свои рычаги та компания, которой принадлежит эксперт.

Она пытается обойти политика всеми возможными незаконными средствами: взятками, нефинансированием его избирательной кампании и т. д.; в том случае, если политик пытается упорствовать, траст не гнушается и наглым шантажом. Но не нужно питать иллюзий: как правило, политик поддаётся влиянию… И в таком случае порой происходят катастрофы. Так произошло с быстрым увеличением числа атомных электростанций, знаменитых турбореактивных самолетов, продажей оружия в Ирак, с продажей таблеток, и совсем свежий случай — с реализацией препарата «AZT». Это лекарство, предназначенное для борьбы со СПИДом, как оказалось на самом деле, только ускоряло уход несчастных больных СПИДом в иной мир.

Но пока речь шла только о примерах второстепенной важности. В деле о зараженной крови было все: и ошибочные дискуссии, и фальшивый процесс. Если политики приняли решительные меры для изменения ситуации слишком поздно, то причина в том, что именно эксперты, с молчаливого согласия министров, способствовали тому, чтобы именно институту Пастера, 47 % акций которого находятся в руках государства, было предоставлено право тестирования крови по французской методике. По этой причине было отказано американской методике тестирования крови Abbott. Вся эта история связана с большой суммой денег, с желанием извлечь большую прибыль. Было отказано, в том числе и интересным предложениям двух американских лабораторий, предлагавших продать подогретую кровь. Однако было стремление поддержать только французскую методику тестирования. При этом учитывались и огромные финансовые интересы: несколько сотен миллионов долларов. Во время войны, которая была объявлена между профессорами Галло и Монтанье из-за спора о приоритете открытия вируса СПИДа, пострадали не только эти два человека, американский институт NIH[2] и французский Институт Луи Пастера, но и политические деятели обеих стран.

Причиной этого стало экономическое соглашение, подписанное между Францией и США во время визита господина Ж. Ширака в США. Справедливое разделение процентов от продажи патента на тестирование эффективности нового препарата легло в основу этого соглашения. Но почему текст этого соглашения так и не стал достоянием французской общественности? Драма во Франции с заражённой кровью представляет собой яркий пример причастности политических деятелей к принятию хороших или плохих директив, относящихся к области здравоохранения.

Эта драма лишний раз подчеркивает их зависимость от лабораторий, научно-исследовательских центров и других органов, которые оказывают прямое или косвенное влияние на изменение санитарного состояния населения страны. Если верить Мишелю Массене, государственному советнику, автору произведения «Передача иммунодефицита (СПИДа), административным путем» (издательство «Альбен Мишель»,1992), один из обвиняемых, доктор Ру, заявил, что премьер-министр с помощью своих служб снял 160 млн. франков со счетов генеральной дирекции научно-исследовательских работ в области медицины. На что же были израсходованы все эти средства? Экономия премьер-министра на подогреве законсервированной крови составила 40 млн. франков (отказ был направлен двум американским лабораториям).

Он захотел сэкономить в течение двух лет еще 200 млн. франков на разработке новых тестов (был отклонен американский тест Abbott для того, чтобы дать возможность Институту Луи Пастера самому заняться этими исследованиями). Известна ли истинная цена всех этих знаменитых экономии? По утверждению уже умершего премьер-министра господина Берегового пострадавшим вследствие этой трагедии необходимо выплатить компенсации на сумму от 17 до 30 млрд. франков.

И в качестве заключения: ради того чтобы сэкономить 240 млн., государство вынуждено теперь будет выплатить пострадавшим около 25 млрд. франков. Премьер, возглавлявший правительство в мае 1985 г., поручил своему советнику Франсуа Гро, бывшему сотруднику Института Луи Пастера, курировать все научные исследования, связанные со СПИДом. Собрание, состоявшееся 9 мая 1985 г. под председательством этого советника, приняло решение отказать лаборатории «Abbott» в проведении исследовательских тестов, так как институт Пастера не был ещё готов к проведению тестов по французской технологии. В июле 1985 г. премьер-министр Лоран Фабиус заявил, что тесты обязательно начнутся не позднее августа текущего года. Что говорить о госпоже Жеоржине Дюфуа, министре социального обеспечения, которая во время пресс-конференции 25 октября 1985 г. заявила, что во Франции разработано чудесное лекарство против СПИДа — циклоспорин!!! Однако все врачи западноевропейских государств, в том числе и средства массовой информации, узнали, что один из двух тестированных больных вскоре умер, и госпоже Ж. Дюфуа пришлось в буквальном смысле замолкнуть. Провал был полным. Поэтому вполне логично встаёт вопрос, какая из лабораторий финансировала настолько небрежно проведенное клиническое испытание и как госпожа Ж. Дюфуа могла поддаться такому влиянию?

Если бы эта афёра удалась, то можно себе представить величину доходов, которые извлекла бы лаборатория, изготовившая циклоспорин! В этом деле с зараженной кровью ответственность ложится полностью на политиков (мужчин и женщин). И действительно, постановление от 23 июля 1985 г., подписанное премьер-министром, все-таки не запретило использование неподогретой крови, предназначенной для переливания. Кроме того, нужно отметить, что все понесенные затраты никогда не будут компенсированы Службой социального обеспечения. Это совершенно не одно и то же… Запасы собранной крови продолжают использоваться… потому что политики не могут взять на себя смелость принять решение по изъятию из продажи этих зараженных запасов или публично заявить о том, что они заражены. С другой стороны, существует письмо доктора Леблана из Национальной лаборатории здоровья, в котором он извещает генерального директора французского филиала «Abbott» о том, что, несмотря на обязательства, взятые доктором Нетгером, он не может выдать американской компании свидетельство о регистрации, так как он получил соответствующие указания… Это письмо датировано 19 июля 1985 года. Кто дал подобные указания? Задержка в проведении тестов стоила жизни 1400 пациентов, которым была введена заражённая кровь. Обо всём этом заявил судебному следователю доктор Гаретта. Но это не единичный случай. Если завтра журналисты вдруг решат осветить дело о противозачаточной пилюле и их дознание вскроет факт притеснения общественного мнения, то разразится новый скандал с драматическими последствиями.

Тогда дело о зараженной крови покажется ничтожным по сравнению с новым делом, суть которого заключается в том, что в последние 20 лет произошло огромное число несчастных случаев и преждевременных смертей.

Вероятно, число несчастных случаев и смертей будет в 2 тыс. или 3 тыс. раз выше, чем их было при предыдущем скандале.

Головная фирма располагает свой офис, как правило, в налоговом раю; большинство заводов по изготовлению и переработке продукции — в странах третьего мира с дешевой рабочей силой; производство аналогов первоначальной, основной продукции осуществляется в странах с дешевой рабочей силой; филиалы по продаже продукции создаются в государствах с высоким уровнем доходов; продажа той продукции, которая не имела ожидаемого успеха в высокоразвитых государствах или которая изъята из продажи по причине ее вредности и таким образом запрещена в западных государствах, осуществляется в странах третьего мира. В таких случаях продают под другим названием.

К примеру, пестициды производит швейцарское предприятие в Индии. Производство различных медицинских препаратов осуществляется в Швейцарии на базе исходных материалов уже произведенных в государствах с дешевой рабочей силой, в которых не существует, как в Швейцарии, строгих ограничений, касающихся загрязнения окружающей среды. Сортируют и упаковывают за мизерную зарплату в других европейских государствах через сеть филиалов. Медикаменты будут проданы через эти филиалы в страны с высоким уровнем дохода и более высоким уровнем жизни. Полученные доходы переправляются в вышеуказанный налоговый рай, так как лаборатории располагают своими собственными банковскими и финансовыми структурами, которые успевают перевести эти средства с одного банковского счета на другой раньше, чем государства смогут вмешаться в эти банковские операции.

Чаще всего эти средства инвестируются в операции с недвижимостью и в гостиничный сервис, находящийся в нескольких тысячах километров от головной фирмы. Большинство этих трастов имеют свои интересы в банковском и страховом мире, в производстве продуктов питания, косметики и парфюмерии, производстве пластиковых материалов, в крупных издательствах и печати, в производстве медицинского оборудования, в биржах недвижимости и гостиничных комплексах.

Важно знать, что бюджет расходов на рекламу вновь выпущенного медицинского препарата составляет примерно 5 % от общего дохода, получаемого в течение года. Для средней лаборатории это может составлять от 50 до 150 млн. французских франков.

И не следует думать, что эта реклама публикуется исключительно в медицинских журналах. Она проникает во все секторы жизнедеятельности нации.

В 1989 г. немецкая фармакологическая группа «Bayer» реализовала коммерческие договоры на сумму 145 млрд. французских франков. Конкурент «Bayer» — группа «Hoechst» в тот же год совершила сделки на сумму 152 млрд. франков.

«Bayer» публиковала процент рентабельности по шести секторам своей деятельности:

медицинский сектор — 13,9 %,

продукты питания — 12,3 %,

промышленная продукция — 12,2 %,

информационная техника — 9,0 %,

сельхозпродукция — 5,7 %,

полимеры — 5,4 %.

В 1992 г. прогресс по всем секторам составил порядка 3–4 %. Эти данные приводятся компанией «Bayer», но подобная ситуация касается практически всех других крупных лабораторий, практическая деятельность которых еще более разнообразна — они специализируются не только на производстве медикаментов.

Это, в частности, относится к лаборатории Squibb; ее баланс, опубликованный в 1988 г., показал рекордные результаты: объем продаж увеличился на 20 %, что составило более 15 млрд. французских франков.

Продажа только одного антигипертензивного средства каптоприла перешагнула миллиардный долларовый барьер!!! В 1989 г. рост торгового оборота составил 17 %. В 1990–1992 гг. среднегодовой прирост коммерческих сделок равнялся приблизительно 14–15 %.

Французский филиал траста «Hoechst» — «S.F.H.», долгое время (6 лет) возглавляемый Анри Моно, в 1988 г. реализовал продукцию на сумму 18,3 млрд. французских франков, из них 57 % принадлежит группе «Roussel-Uclaf» (10,5 млрд. французских франков), 36 % — группе «S.F.H.», «Франция-Экспорт» и 7 % — остальным компаниям траста «Hoechst».

Самый высокий — 9,5 % продажи французским филиалом «Hoechst» приходится на 1988 г., что составляет 6,5 млрд. французских франков или 650 млрд. старых французских банкнот.

Занофи классифицируется 2-й фармакологической группой во Франции. Она занимает 9-е место в Европе и 35-е в мире, то есть на мировом уровне она занимает довольно скромное место. И все же…

В её структуру входит 300 обществ и 130 коммерческих центров, специализирующихся или косвенно касающихся области здравоохранения (47 %), парфюмерно-косметической области (27 %) и биоиндустрии. В 1986 г. число коммерческих сделок увеличилось до 12,4 млрд. франков. В 1988 г. оно достигает уже 18,5 млрд. франков, или 1850 млрд. старых франков. Персонал составляет около 20 тыс. человек. Более 50 % продукции реализовано за рубежом. Sarnofi была зарегистрирована на фондовой бирже. Ее главными акционерами являются Elf Aquitaine и «Депозитная касса» — обе структуры государственные. Годовой оборот по Франции только одного коммерческого центра Амбарэ, что возле Бордо, составляет 12 тыс. тонн медикаментов, а 5 тыс. тонн отправляется на экспорт. Постепенно Занофи поглотила такие более мелкие лаборатории, как Klin-Midy, Choay, Labaz, Millot-Solac.

Эта швейцарская группа в 1989 г. осуществила коммерческие сделки на сумму более 20 млрд. швейцарских франков, примерно 76 млрд. французских франков, что означает рост на 17 % по сравнению с 1988 г. Это число эквивалентно 7600 млрд. старых франков. В 1990–1992 гг. среднегодовой рост коммерческих сделок составил от 12 до 15 %.

Представленная во Франции лабораториями Merck-Clevenot, эта компания в 1989 г. осуществила продажи на сумму 19,45 млрд. франков, что по отношению к 1988 г. составляет рост на 15 %. За период 1990–1992 гг. темпы роста оставались прежними.

За период 1993–1996 гг. рост коммерческих сделок вышеперечисленных лабораторий и большинства других крупных международных лабораторий в среднем составил от 12 до 15 %.Одному правительству практически невозможно осуществлять контроль над многочисленными финансовыми операциями подобных групп, а также за значительными массами капиталов, складывающимися из огромных доходов и ускользающих от всех налогов, благодаря многочисленным возможностям трастов по переводу таких масс денег из одной страны в другую с помощью своих собственных финансовых органов.

Эти трасты пользуются защитой государств, которые их покрывают, а отдельные их члены занимают ключевые посты в правительстве. В зависимости от обстоятельств они проводят политическую линию правительства или занимаются настоящей оппозиционной деятельностью, которая имеет, конечно, скрытый характер. Главное правило — чтобы это было не так заметно.

В течение нескольких лет на рынке очень популярны были различные еженедельные и месячные журналы, которые старались довести до своих читателей свежие новости о последних достижениях таких направлений медицины, как природная, «мягкая» и альтернативная. Эти журналы, по всей видимости, раскупали те читатели, которые разочаровались в официальной аллопатической медицине. Однако в отдельных журналах можно было встретить тенденциозные статьи, сеявшие сомнения в мыслях читателей, и рекламу, превозносящую аллопатические препараты. Примерно такого рода: «Как успешно преодолеть период менопаузы благодаря гормонам? Какие таблетки принимать? Предпочитаемые витамины и т. д. «В действительности, большинство этих журналов или полностью принадлежит или частично финансируется фармакологическими аллопатическими лабораториями.

Вот каким образом осуществляется манипулирование сознанием широкого круга читателей и его дезинформация.

Весь медицинский корпус читает и хорошо знает журнал «Ежедневная медицинская газета».

Его первый номер смог выйти лишь в 1971 г., благодаря шести лабораториям, постоянно помещавшим свои объявления о фармацевтической продукции: Anphar-Rolland, Boehringer-Ingelheim, Hoechst, Laroche-Navarron (Syntex), Logeais et Squibb. К этому нечего добавить: эти шесть рекламодателей имели полное право рекламировать свою продукцию в указанном ежедневнике, помещая или рекламные вкладыши (буклеты) или оплачивая полстраницы, полную страницу или даже две страницы. Всё зависело от бюджета, выделяемого на рекламу (а такой бюджет состоял из крупных сумм). Но то, что было не совсем нормальным явлением, это факт публикации «Ежедневной медицинской газетой» подробной информации для читателей о симпозиумах, конференциях, собраниях, семинарах, организованных теми же самыми лабораториями, на которых экспонировались и расхваливались какие-то медикаменты, изготовленные этими лабораториями. Редакторы заверяли широкий круг читателей, что они сами были участниками вышеперечисленных собраний и объективно могут подтвердить то, что там обсуждалось. Таким образом, это была завуалированная реклама, расхваливающая продукцию, изготовленную этими лабораториями.

Другая тактика заключалась в том, чтобы заострить внимание читателей на каком-либо недуге или заболевании. При этом давался научный медицинский комментарий: описывалась болезнь: ее этиология, симптомы, применяемые для лечения медикаменты, фармакологический прогресс… и при этом упоминалось два-три более или менее эффективных лекарства. В конце статьи, как бы невзначай, появлялось название лекарства, характеризующегося, как самое лучшее и при этом указывалось название лаборатории — его изготовителя. Это также можно охарактеризовать, как завуалированную рекламу. И большинство неопытных врачей изложенную в газете информацию принимают за чистую монету и под ее влиянием прописывают больным новое лекарство… Поэтому можно утверждать, что «Ежедневная медицинская газета» издаётся совсем не для врачей, а для лабораторий, которые щедро перечисляют на её счёт огромные суммы за услуги в опубликовании настоящей или замаскированной рекламы.

О чём сообщали в 1971 г. в журнале «Ежедневная медицинская газета» эти шесть рекламодателей? И о чём сообщали они в 1987 г.?

Anphar-Rolland

После своего учреждения это семейное французское предприятие было выкуплено фармакологической группой «Лифа», которой уже в 1978 г. принадлежало 95 % всего капитала компании.

Группа Albert Rolland SA проводит торговые сделки примерно на 300 млн. французских франков, что составляет 20 % от всей суммы, покрываемой группой Lipha.

Она производит до пятнадцати медикаментов и извлекает прибыль от международной сети шести зарубежных филиалов, которые были учреждены головной фирмой.

Boehringer-Ingelheim

В 1967 г. создан французский филиал от мощной химической и фармакологической немецкой группы. Более 1600 человек было принято на работу в этот филиал, фармацевтическому ответвлению которого принадлежит 79 % консолидируемого дохода.

С 1971 г. продажа фармацевтической продукции увеличилась более чем в 10 раз, достигнув в 1985 г. 738 млн. французских франков.

Hoechst

Я уже приводил объем продаж французского филиала группы Hoechst: 650 млрд. старых франков. Число служащих составляет 660 человек.

Laroche-Navarron (Syntex)

Филиал французской компании Syntex, международная компания с числом служащих 11 тыс. человек, объем её продаж составляет 1 млрд. долларов, или 5,7 млрд. французских франков, или 570 млрд. старых франков. По мировой классификации Syntex занимает 30-е место.

Logeais

Французская лаборатория. В 1971 г. объем продаж составил 60 млн. французских франков. В 1986 году уже 280 млн. французских франков. Персонал — 480 человек. В 1973 г. Logeais купила лабораторию Roques.

Squibb

Французский филиал Squibb является по статусу международным. По классификации занимает 6-е место среди французских лабораторий. Персонал — 400 человек. Объемы своих продаж не оглашает.

В общей сложности объем продаж этих шести лабораторий приближается к 200 млрд. старых франков. Причем речь при этом идет только о филиалах. Какой же объем продаж головных фирм?

Нам известен объём торговых сделок Squibb Internaitional немногим больше чем 15 млрд. новых французских франков, или 1500 млрд. старых франков.

Объём продаж Вауег — 113 млрд. немецких марок, или приблизительно 37 млрд. французских франков, что соответствует 3700 млрд. старых франков.

Объём торговых сделок кампании Hoechst — 11 млрд. немецких марок, или приблизительно 36 млрд. французских франков, что равно 3600 млрд. старых франков.

Головокружительные цифры дают представление о значительной финансовой мощи этих лабораторий!

Три лаборатории международного масштаба осуществляют торговые сделки почти на 90 млрд. новых французских франков, или 9000 млрд. старых франков. Для сравнения вспомним, что в 1966 г. объем производства промышленной продукции во Франции составлял 90 млрд. франков. Лаборатории Duphar голландского происхождения, принадлежащие бельгийской группе Solvay, расквартированы во Франции потому, что объем продаж только одного французского филиала составляет 30 % от всего объёма продаж Duphar Pharmacie. Группа Solvay реализует торговые сделки на сумму 35 млрд. франков, или 3500 млрд. старых франков. В состав Solvay Pharmacie входит две компании: Kali-Chimie и Duphar. Duphar продает продукцию на сумму 200 млн. французских франков, ее персонал составляет 3100 человек. Duphar Pharmacie — 30 % от торговых сделок Duphar Pharmacie; в ней занято 200 человек; она имеет международный статус: 9 филиалов Duphar и 17 филиалов Kali-Chimie. За период между 1980 и 1987 гг. объем продаж Duphar Pharmacie увеличился в 4 раза. 65 % всего объема производства компании Roussel-Uclaf сосредоточено на выпуске фармацевтической продукции, 25 % — на сельском хозяйстве, 10 % — на производстве духов и солнцезащитных очков. Она реализует до 70 % своей продукции в 110 странах мира.

Следует заметить, что хотя это и французская компания, только 60 % ее служащих живет во Франции, 77 % от общего объема инвестиций осуществляется на территории Франции.

Вывод: Я перечислил только несколько (11) лабораторий. Во всем мире их насчитывается 210, причем некоторые из них могущественнее перечисленных мной. Но, что известно о финансовом могуществе подобных трастов? Об их влиянии на специализированные и неспециализированные органы прессы? Об их влиянии на политическую жизнь государства? О медикаментозном загрязнении в результате их деятельности? О всеобщем загрязнении, вызванном результатом работы их лабораторий? Об остаточном загрязнении организма, нанесенном в результате приема медицинских препаратов? Любая химическая субстанция, созданная искусственным (синтетическим) путем, вновь появляется в виде примесей в растениях, в мясе животных, организме человека и уже в окончательном варианте — в минералах, воде, воздухе. Таким образом, нарушается естественный цикл биораспада. Более того, с помощью рекламы лабораториям удается внушать врачам целесообразность назначения бесполезных и опасных для организма лекарств, представляющих собой неудалимые из организма примеси, наносящих ущерб священному духу медицинского искусства, а, следовательно, приводящих к вырождению самой профессии медицинского работника, которая сводится лишь к выписыванию рецептов токсических химических субстанций.

Лаборатории Hoffmann-La Roche (Roche, Франция) познали фантастический экономический подъем с 1933 г., добившись монополии на производство витамина С, а затем и других витаминов.

Таким образом, на протяжении всего периода действия исключительного права на патенты эта лаборатория располагала примерно 70 % мирового рынка витаминов. После 1945 г. Hoffmann-La Roche добилась на мировом рынке исключительного права на два очень известных препарата: либриум и валиум, беспредельно злоупотребляя этой монополизацией. Франсуа Хопфлингер писал в своей книге «Империя Швейцарии»: «Благодаря своему монопольному положению, которое ей обеспечили патенты, и благодаря широкой рекламе продукции, Roche на протяжении долгого периода времени извлекала прибыль на стрессе, который был вызван изнурительной работой и тяжелой повседневной жизнью. В каждой стране Roche была предоставлена полная свобода в определении цен на либриум и валиум с целью извлечения как можно более высокой прибыли».

В период между 1971 и 1973 гг. Великобритания предприняла решительные шаги с целью ограничения подобного монополизма. Ей удалось сделать два очень важных вывода:

во-первых, сверхприбыли британского филиала Roche Products наносят огромный ущерб органам социальной защиты;

во-вторых, система бухгалтерского учёта продукции итальянским филиалом позволяла уклоняться от уплаты британских налогов.

Другие государства также последовали инициативе Великобритании, и Hoffmann-La Roche была вынуждена покончить с политикой чрезмерно высоких цен. В марте 1973 г. один из служащих лабораторий Hoffmann-La Roche, испытывая отвращение к методам работы группы, уволился по собственному желанию и уехал в Италию. При этом он переправил в комиссию ЕС ряд конфиденциальных документов, раскрывающих факты незаконной деятельности группы при реализации витаминов. В конце 1974 г. этот служащий по имени Стэнли Адаме вернулся в Швейцарию, чтобы отпраздновать новогодние праздники в кругу своей семьи, но был тут же арестован швейцарской полицией. Освободили его лишь 21 марта 1975 г. под залог в 25 тыс. швейцарских франков. В июле 1976 г. уголовный трибунал Базеля заочно осудил его на год за экономический шпионаж с условным лишением свободы на 5 лет без права на жительство с конфискацией залога и с оплатой расходов на судебные издержки.27 сентября 1977 г. апелляционный суд подтверждает вынесенный приговор. 3 мая 1978 г. кассационный суд отклоняет ходатайство об обжаловании приговора. Супруга Стенли Адамса, не выдержавшая нападок и уставшая от всех неприятностей, кончает жизнь самоубийством.

Стэнли Адамс продолжал подвергаться гонениям. А тем временем комиссия ЕС своим решением от 9 июня 1976 г. обвинила лабораторию Hoffmann-La Roche в нарушении статьи 86 договора по заключению контрактов. Этот договор предоставлял компании Hoffmann-La Roche преимущество перед другими компаниями и эксклюзивное право на монопольное покрытие потребностей общества в витаминах. За это она должна была предоставлять покупателям своих облигаций благоприятные условия в получении дивидендов. Власти потребовали от лаборатории Hoffmann-La Roche прекратить свою деятельность, и на нее был наложен штраф на сумму 300 тыс. экю, или 1,098 млн. марок.13 февраля 1979 г. этот приговор был подтвержден судебным ведомством ЕС, однако сумма штрафа была уменьшена до 200 тыс. экю. В конце концов, Hoffmann-La Roche в 1976 г. заплатила штраф (по курсу экю и марок) в 115 млн. франков. Эта лаборатория долгое время была известна по серии скандальных дел и производству таких лекарств, которые способствовали необратимому отупению пациентов, повседневно сталкивающихся с жизненными проблемами и не способных их переносить из-за отсутствия мужества и воли.

Приведем перечень наиболее известных препаратов: либриум, валиум, могадон, либракс, лимбит-роль… и, наконец, рогипноль, недавно появившийся, из группы транквилизаторов, который представляет собой не что иное, как подобие (брат-близнец) мога-дона, к которому добавлено немного фтора. Подобная практика позволяла выпустить в продажу совершенно новое лекарство с надеждой на благосклонность неосмотрительных врачей, прописывающих медикаменты.

Таким образом, поддерживался один и тот же уровень продажи могадона с гарантированным доходом за счет нового препарата с практически идентичными свойствами… но с измененной дозой. На подобной дозе лаборатория остановилась для того, чтобы добавить новому препарату такое побочное действие, как сонливость, которое обычно не предусмотрено в транквилизаторах. Таким образом, рогипноль стал сильным снотворным средством. Не следует полагать, что подобная практика лабораторий характерна исключительно для Швейцарии. Луи Гонзалеса-Мата («Истинные короли планеты», издательство «Грассе», 1979 г.) опубликовал длинный перечень незаконченных судебных дел о взятках в виде огромных сумм, переведенных на номерные счета швейцарских банков. В этот перечень вошли такие зарубежные лаборатории как:

Merk — 3,7 млн. долларов,

Schering — 1,7 млн. долларов,

Squibb — 1,9 млн. долларов.

На какие цели были направлены эти огромные суммы в 1975 г.? Взятки на международном и национальном уровне представляли собой орудие для достижения нужных решений в коммерческих вопросах руководителями высокого ранга. Хорошо известно, что от руководства таможенных и налоговых органов, как за рубежом, так и во Франции зависит возможность вывоза капитала, а также уменьшение значительных финансовых расходов при регулировании баланса внешней торговли. Существование тайной связи между врачами и лабораториями уже ни у кого не вызывает сомнения, так как она сложилась в силу обстоятельств, поскольку врачи прописывают лекарства, изготовленные лабораториями, исключительно в интересах своих пациентов. Не все назначаемые лекарства представляют угрозу для больного. Некоторые из них приносят большую пользу. В чём можно упрекнуть врача, так это в том, что он выписывает слишком длинные рецепты.

Но между тем, врачей можно в чем-то и оправдать: чаще всего сами пациенты просят доктора выписать им как можно большее количество лекарств. Отдельные врачи плохо проинформированы и не имеют практических знаний по фармакологии. Лаборатории очень часто используют лживую рекламу и злоупотребляют наивностью лечащих врачей. Тайный сговор между фармацевтами и лабораториями не столько очевиден, сколько необходим в интересах бизнеса. Фармацевты — это обыкновенные коммерсанты, которым доверено продавать лекарства, изготовленные лабораториями и прописанные врачами. Тайная связь между руководителями государства и лабораториями настолько очевидна, что по нескольким причинам может быть квалифицирована, как тесное сотрудничество. Государство использует в своих интересах Министерство здравоохранения. В состав этого министерства входит комиссия, которой предоставлено полное право для вынесения решения: разрешать или не разрешать продажу фармацевтических препаратов. Она призвана, таким образом, защищать здоровье нации. Государство является собственником различных лабораторий и химических предприятий. Поэтому оно способствует процветанию производства химической продукции для последующего использования ее в сельском хозяйстве и фармакологии.

Примером может служить Институт Луи Пастера, фирма «Rhone-Poulenc» и ряд других, деятельность которых нацелена на извлечение как можно большей прибыли. Продажа медикаментов и химических субстанций, предназначенных для сельского хозяйства, приносит большой доход государству с учетом того, что НДС уплачивается предприятиями-изготовителями данной продукции.

Активная деятельность фармацевтических и химических предприятий является фактором стабильного процветания общества ввиду значительного количества занятого в данных секторах производства населения, а также из-за больших финансовых поступлений в социальный фонд. Во Франции насчитывается примерно 1,3 млн. человек, работающих в химической индустрии, что составляет примерно 10 % активного населения. Если исключить государственных служащих из числа активного населения (примерно 4 млн. человек), то остается только 11 млн. В таком случае только в химической промышленности, представленной вышеуказанным числом 1,3 млн. человек, задействовано примерно 12 % активного населения. Это довольно значительная цифра. В свое время национализированные банки довольно свободно использовали в собственных банковских операциях значительные массы денежных поступлений от прибылей химических предприятий. В настоящее время уже частные банки совершают подобные операции и более того — инвестируют значительные капиталы в производство и в различные, порой неожиданные, секторы экономики. Тайная связь между руководителями государства и лабораториями не только очевидна, но и может быть квалифицирована как тесное сотрудничество, и вот почему. Как уже указывалось выше, государство распоряжается Министерством здравоохранения и регулирует деятельность комиссии, входящей в состав этого Министерства. Комиссия принимает решение о целесообразности или нецелесообразности поступления в продажу того или иного медикамента. Таким образом, государство якобы проявляет заботу о здоровье своей нации. И это кажется совершенно логичным.

Во Франции состав такой комиссии, насчитывающей 28 человек, определяется приказом министра, несущего ответственность за здоровье населения. В прежние времена лаборатория, желающая получить разрешение на продажу своей продукции, должна была представить в Дирекцию фармацевтики и медикаментов, подчиняющуюся этому Министерству, досье массой от 200 до 400 кг. Такое досье должно было пройти через бюро регистрации медикаментов, бюро контроля качества, бюро рекламы, бюро фармакологического наблюдения и комиссию контроля качества. Такая комиссия состояла из президента, вице-президента и 13 членов, назначенных министром здравоохранения. Легко представить, какая сложная обстановка царит внутри этих государственных органов и какой сложный и долгий путь должна пройти лаборатория, подавшая заявку на получение разрешения на продажу своей продукции. Тотальное господство государства на рынке медикаментов — неоспоримый факт. В итоге: тайная связь между владельцами лабораторий, фармацевтами, врачами, банками и государственными органами является очевидным фактом.

Их деятельность осуществляется с одной и той же целью: беспощадной эксплуатации невежественных и наивных граждан, которые, как правило, всегда полностью им доверяют, надеются, что политики, банкиры, фармацевты, врачи и владельцы химических предприятий никогда не допустят по отношению к ним ни лжи, ни обмана. Следует заметить, что магнаты химической индустрии всегда скрытные люди. Они предпочитают работать в тени и не раскрывать особенностей своего производства. Гражданин-потребитель оказывается, в конце концов, полностью одураченным. Чаще всего его дурачит сама политическая система или какая-нибудь партия, и тогда рано или поздно наступает полное разочарование, порождающее горечь и безразличие к общественно-политической деятельности.

Отсюда одна из причин уклонения от участия в избирательных кампаниях.

Обман со стороны банков, кредитных организаций, биржевых маклеров вызывает у обывателя финансовое разочарование, ведущее его к разорению, а иногда и к самоубийству (из-за финансового краха, мошенничества всех видов, незаконных гонораров и т. д.). Не располагая никакой возможностью для возмещения убытков, потребитель окончательно разочаровывается в любых формах сбережения своих денег в государственных банках (вклады населения в Сберегательную кассу за период с 1988 по 1989 гг. значительно снизились). Обманутый лабораториями, предлагающими «эффективное» и «безвредное» лекарство, он теряет здоровье и жизнь…Его обманывают магнаты химической индустрии, которые загрязняют продукты питания пестицидами, фунгицидами, удобрениями, гербицидами, красителями, консервантами. Однако он верит, что все делается ради его здоровья. Наконец, его обманывает и весь медицинский персонал, расхваливая некоторые из лекарств как наиболее эффективные при лечении различных тяжелых (рак, СПИД) и менее тяжелых (гипертоническая болезнь, сердечно-сосудистые) заболеваний.

Именно эти лекарства приводят его или к преждевременной смерти, или к такой болезни, которая по сравнению с первичным заболеванием бывает еще тяжелее и ведет к еще большей нетрудоспособности. Таким образом, предназначение гражданина-потребителя, о чем он не предполагает даже сам, заключается в обеспечении финансового процветания олигархам, которые используют полученные деньги для того, чтобы оказать еще большее давление на его политическую, культурную, финансовую и просто жизнь в плане здоровья. Таким образом, на заре XXI в. искушенная личность с ужасом отдает себе отчет в том, что она уже растеряла большинство своих свобод и что ею манипулирует медицинская, фармацевтическая, химическая и политическая мафия заговорщиков, неизменно ведущая ее к окончательному отупению в бессмысленном обществе, занятом единственной заботой — извлечением прибыли.

Удобно усевшись перед своим телевизором, гомо сапиенс станет даже сомневаться в том, в чем не надо сомневаться, если уже не стал гомо «имбецилюс беатус» («блаженный глупец»).

Европейцы удерживают мировой рекорд по употреблению психотропных средств. Они их употребляют в пять раз больше, чем в США. Но не достаточно только констатировать этот факт. Как можно было дойти до подобного состояния? Какие основные причины побудили эти народы употреблять наркотические средства в таких количествах?

Злоупотребление транквилизаторами и антидепрессантами в индустриально развитых государствах является неотъемлемым отличительным признаком современного общества. Это выше всякого понимания. Эти медикаменты (если их так можно называть) принесли и продолжают приносить большие доходы лабораториям всего мира. Возникла даже болезнь из-за частого употребления транквилизаторов циклического характера. Можно безошибочно утверждать, что 1/3 европейцев регулярно употребляет эти наркотики. Эти новые «наркоманы», видимо, забыли или не знают о том, что чередование возбуждения и депрессии — совершенно естественное явление, характеризующееся различной интенсивностью в зависимости от обстоятельств у каждого человека. Животные также подвергнуты этому. Каждый индивидуум реагирует по-разному на любые факторы агрессии, что не обязательно порождает какую-либо болезнь. Однако можно предположить, что за последние десятилетия воздействия факторов агрессии значительно участилось или они стали такой интенсивности, что их трудно переносить.

Между тем существует и другое объяснение: привычка к материальному комфорту во всех областях породила моральный комфорт. Человек почувствовал себя защищенным, а при наступлении самого незначительного нарушения такой безопасности (в отрицательном направлении) сразу же возникает чувство беспокойства и страха. Употребление транквилизаторов и антидепрессантов расценивается в этом случае, как обманчивая безопасность и как попытка отказа от адаптации к стрессовым ситуациям. Все это очень серьезно и вызывает тревогу за будущее общества, с точки зрения как медицинской, так и социально-политической. Когда разумные существа такого общества прибегают к искусственному терапевтическому вмешательству, а иначе говоря, к употреблению наркотических средств с целью забыться и избежать любой ответственности за неудовлетворенность своим социальным положением или приобретенной профессией, это можно отнести к разряду физиологического и психического саморазрушения.

Все это может повлечь и уже повлекло глубокие социальные, политические и религиозные изменения в некоторых группах или социальных слоях населения. В соответствии с такой классификацией в обществе есть «наркоманы» в полном смысле этого слова, представляющие незначительную часть населения, прибегающую к некоторым видам запрещенных препаратов, а потому преследуемую государственным законодательством.

Наркоманов отвергает большая часть общества, осуждает их, и их пристрастия относят к разряду порока, достойного осуждения. Но подобного рода наркоманы встречаются в любой нации и представляют собой совершенно незначительную часть населения. А что говорить о другой группе «наркоманов», число которых значительно превышает число истинных наркоманов?

Хорошо известно, что истинные наркоманы очень легко подвержены различного рода манипуляциям в связи с их зависимостью от наркотиков, которые им становятся крайне необходимы. Большинство из них ради приобретения наркотика становятся на путь извращений и преступлений. На первый взгляд, проблема с личностями, приобщившимися к «легким наркотикам» — транквилизаторам и антидепрессантами, которые можно легко приобрести, не кажется настолько серьезной, как в первом рассмотренном нами случае. Однако по своей сути эти две проблемы идентичны. Мотивации поведения этих двух, казалось бы, различных групп практически одинаковы:

непризнание общества с ярко выраженными силовыми формами правления; потеря веры в безответственных руководителей всех уровней;

депрессия, порожденная монотонностью, характерной для повседневной жизни, запрограммированной исключительно на достижение единственной цели — приобретение материального благополучия;

поиск путей временного, искусственного отрешения (бегства) от существующих проблем;

страх и тревога за завтрашний день, больше не гарантирующий материального благополучия и чистоты окружающей среды в целом.

Подавляющая масса перечисленных мною «полунаркоманов» являются легкой добычей для немногочисленной группы людей без угрызений совести. К числу этих людей, постепенно теряющих свой авторитет, относятся владельцы фармакологических предприятий, политики, врачи, особенно терапевты — основные сторонники лечения психотропными препаратами. Хочется этого или нет, но между всеми этими людьми реально существует сговор в самом прямом смысле этого слова. Подобного рода сговор создал предпосылки для невероятного по своим масштабам потребления психотропных препаратов. В ходе терапевтического лечения в условиях клиник и самолечения пациенты поглощают опасные молекулы, и тогда наступает медикаментозное загрязнение организма. К сожалению, сотни тонн этих препаратов реально вводится в организм самими пациентами. Таким образом, медикаментозное загрязнение имеет две стороны медали и может рассматриваться в двух аспектах; последствия применения второго из них (употребление человеком внутрь организма) можно видеть при обычном наблюдении за пациентом; в течение небольшого периода времени эти последствия чаще всего оказывают разрушительное действие. Чрезмерное употребление такого рода медикаментов представляет собой уже фактор риска для всего человеческого рода, а не наоборот, как в этом хотят нас убедить лаборатории, выпускающие большое количество новых эффективных лекарств. Чем эффективнее препараты, тем они более опасны, и поэтому с ними необходимо обращаться с повышенной осторожностью. Особенно это касается тех препаратов, которые действуют на уровне нейромедиаторов. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что создатели большинства психотропных препаратов сами не знают основных принципов их воздействия на организм человека. Первые бензодиазепины, выпущенные на рынок, имели большой успех, а их побочные действия считались незначительными. Но спустя 30 лет после начала их применения об этом уже говорить не приходится.

Помимо такого феномена, как отказ ребенка от груди матери и других драматических случаев, оказалось, что эти субстанции могут быть причиной более серьезных инцидентов при продолжительном или даже обычном лечении. Анализ всех этих фактов все чаще приводит медиков к выводу о том, что эти препараты представляют очень серьезную опасность для пациентов и что следует сокращать количество их назначений и продолжительность лечения.

После приобретения 4,5 млрд. таблеток транквилизаторов и снотворных в 1992 г. французы прочно удерживают мировой рекорд по употреблению данной категории медикаментов, то есть в 5 раз больше из расчета на одного человека, чем в США.За этот же период было продано 200 млн. упаковок опасных препаратов, 134 млн. из которых приходится на производные бензодиазепина. Один взрослый человек, таким образом, проглатывал в общем до 100 таблеток. Если считать, что каждая проданная упаковка содержит 1 г препарата, то таким образом общая масса «проглоченных» лекарств составляет 200 млн. граммов, или 200 тыс. килограммов, то есть 200 тонн, из которых 134 тонны приходится на бензодиазепин!

За период между июлем 1987 г. и июнем 1988 г. объем продаж бензодиазепинов оценивается более чем в 1 млрд. франков, или 100 млрд. старых франков; между июлем 1989 г. и июнем 1990 г. — 120 млрд. франков; между июлем 1990 г. и июнем 1991 г. — в 140 млрд. франков; между июлем 1991 г. и июнем 1992 г. — в 160 млрд. франков. Установлено, что % полученного дохода приходится на такие лаборатории, как Wyeth-Bila, Roche и Clin-Midy.

В июне 1985 г. организацией SOFRES был проведен общественный опрос. Результаты его показали, что два француза из трех испытывают чувство тревоги и что в 1/3 случаев из подобного состояния они стараются выйти с помощью таблеток. За 8 лет их употребление увеличилось на 78 %.Профессор Пелисье, участвовавший в круглом столе на международном коллоквиуме, посвященном цене повседневных тревог в жизни человека, заявил: «Транквилизаторы стали аспирином для подавления страха».

Особенно рьяными почитателями бензодиазепиновых препаратов являются терапевты, назначающие их своим пациентам, и женщины, употребляющие их в больших количествах — в два раза больше, чем мужчины. Мир больных и здоровых является жертвой настоящего загрязнения, спровоцированного лабораториями, производящими фармакологические препараты. Если некоторые из этих лабораторий производят качественные препараты, то подавляющее большинство из них наводняют рынок наркотиками и ядом, которые ускоряют преждевременную гибель тех, кто их употребляет, или способствуют ослаблению их иммунной системы, открывая тем самым путь новым многочисленным болезням, неизвестным еще 30 лет назад.

Организация FDA подсчитала, что в США одна госпитальная койка из семи занята больным, находящимся на излечении с диагнозом токсического отравления, которое вызвано принятыми пациентом медикаментами. Во французском исследовании «Медикаментозные отравления у пожилых людей», опубликованном в медицинской энциклопедии внутренних болезней в 1976 г., утверждается, что один смертный случай из 20 непосредственно является результатом терапевтического воздействия. Таким образом, становится очевидным, что среди 550 тыс. ежегодно умирающих во Франции (если не считать, что лица пожилого возраста составляют при этом 100 %) 30 тыс. ежегодных летальных исходов приходится на тех лиц, которые принимали опасные лекарственные препараты. Поэтому 5,6 % от числа умирающих вследствие чрезмерного употребления медикаментов, можно считать наиболее близким к реальности показателем.

В научном труде, опубликованном издательством «Фламмарион», «Медицинская терапия» с предисловием проф. Ж.Амбюрже можно ознакомиться с данными, представленными швейцарским профессором Жаном Вернюле (Женева), о побочных действиях лекарственных препаратов, поражающих 10 % пациентов, находящихся на излечении. 5 % коек в швейцарских госпиталях заняты больными, страдающими от последствий лечения своего заболевания. За последние 15 лет в такой стране, как Швейцария, расходы населения на приобретение медикаментов утроились. Большей частью это вызвано тем, что увеличилось число заболеваний в результате употребления лекарственных препаратов с ятрогенным действием.

Доходы таких лабораторий, как Sandoz или Hoffmann La Roche значительно возросли за этот период времени, достигнув только за один год более 14 %.Как мы уже отмечали, некоторые медикаменты вызывают преждевременную смерть лиц пожилого возраста не только из-за своей повышенной токсичности, но также по причине ошибочного назначения врачом большого количества разнообразных лекарств. Одни такие лекарства превращаются во «взрывоопасный коктейль» разнообразных молекул, другие — накапливаются в организме после лечения особенно у лиц пожилого возраста и вызывают у них заболевания и даже с летальным исходом.

Подобный феномен формируется из-за неправильного назначения медицинских препаратов. В последних исследованиях отмечалось, что рецепты, содержащие до 10 лекарств, уже не являются редкостью, а ежедневный прием лекарств доходит в среднем до 8,2 раза. И только 6,4 % лиц пожилого возраста вообще не принимают никаких лекарств! По данным Национального института статистики, в настоящее время во Франции проживают 7,3 млн. людей в возрасте старше 65 лет. А в государствах ЕС около 45 млн. Из указанных 7,3 млн. человек примерно 500 тыс. не принимают никаких медикаментов. И напротив, 6,8 млн. принимают ежедневно большое количество лекарств. Если добавить к указанному числу пожилых людей хронически больных моложе 65 лет, то есть примерно 8 млн. человек, то мы достигнем огромной цифры — 15 млн. человек, регулярно принимающих медикаменты. Но необходимо не сбрасывать со счетов и лиц, употребляющих лекарства от случая к случаю, которые не вызывают у них хронических заболеваний.

Если совершить подсчеты в масштабе государств ЕС и добавить к 40 млн. лиц старше 65 лет примерно 50 млн. больных хроническими заболеваниями, то мы приблизимся к цифре 100 млн. постоянных потребителей большого количества лекарств! Настоящее золотое дно для лабораторий!

Эти красноречивые цифры ужасны, так как говорят о серьезном медико-санитарном состоянии населения государств ЕС. Можно сказать, что в странах ЕС один европеец из трёх болен.

Лаборатория социальных нововведений, созданная в рамках «Французского страхования» на следующий день после Конгресса в Страсбурге для учета нужд научных исследований по предупреждению заболеваний, посчитала, что в первую очередь необходимо провести акцию по предупреждению ятрогенных заболеваний.

Принимая подобное решение, она исходила из важности и актуальности данной проблемы еще с 1982 г. Профессор Фабр, директор этой лаборатории, подчеркивает, что частнопрактикующий врач, очень устающий от работы, с трудом способен освоить клиническую фармакологию. Это еще связано и с несовершенной системой оплаты практики врачей, что вынуждает их увеличивать число приемов, чтобы осмотреть как можно больше пациентов, не имея для этого необходимого времени.

Далее он продолжает: «Врачи полностью признают тот факт, что чем точнее поставлен диагноз, тем меньше необходимо лекарств, чтобы излечить заболевание. И наоборот, если диагноз слишком быстрый и неточный, то он расширяет количество целей, которые должны поразить лекарства, а потому потребность в них значительно увеличивается». Чрезмерное потребление лекарств вызвало соответствующее поведение пациентов в отношении предписываемых им рецептов и назначаемых им лекарств. В их представлении все лекарства обладают целебными свойствами. От них ждут очень многого, но, к сожалению, очень мало от самих себя. Все больше и больше наблюдается как больных, так и здоровых, которые приходят к врачу только для того, чтобы получить рецепт на лекарства, к которым они уже привыкли. А врач, который не смеет отказать им, чтобы не потерять клиентуру, становится просто-напросто посредником между пациентами и лабораториями. Но в течение продолжительного времени пациенты считали хорошим врачом только того, который выписывал очень длинные рецепты… Подобное представление несколько изменилось за последние десятилетия. В 80-е годы во Франции потребление транквилизаторов удвоилось, а соответственно и число приобщившихся к ним.

Число зависимых от этих лекарств увеличилось с 5 до 10 %, что составляет примерно 4,6 млн. человек («Транквилизаторы и их ловушки», Катерина Сокольска, издательство «Импасьян», 1988 г.). В 1981 г. транквилизаторы принимали 15 % французов, в 1989 г. — 35 %, а в 1992 г. — 42 %. В государствах ЕС среднее их потребление значительно ниже и составляет примерно 8 %.

Эти волнующие цифры наводят на ряд вопросов, в том числе и на такой: почему французы и жители других государств ЕС употребляют эту продукцию, создающую физическую и психическую зависимость, то есть ту, которая возникает от сильных наркотиков, вызывающую такие побочные явления, как нарушение иммунной системы? Речь идет о такой проблеме, которая затрагивает не только медицинских работников, но также государственную власть и каждого из нас.

Господин М.П. Блани, директор Европейского института научных исследований в области прикладной медицины, технический советник Национальной федерации французского страхования заявил: «Высокая пресса посчитала важным представление цифровых данных о количестве смертных случаев, непосредственно связанных с употреблением различного рода лекарств. Можно обратить внимание на кажущееся на первый взгляд совершенно невероятным, что каким бы ни было число подобных смертных случаев, ни одна строчка не появилась в официальных статистических данных, тогда как никто не может опровергнуть существование смертных случаев в результате медикаментозного поражения. Мы полагаем, что было бы желательно, чтобы какое-нибудь официальное расследование пролило свет на ту область, которая всегда считалась тайной».

(Бюллетень «Французского страхования», № 61, февраль 1982 г.)

Читателю бесполезно говорить о том, что ни одно официальное расследование так и не было назначено со времени вышеуказанной даты!

К несчастью аллопатической медицины все неприятности для нее начались еще в 70-х годах. В 1971 г. безобидный анальгетик парацетамол явился причиной госпитализации более чем 1500 человек в Великобритании.

В США препарат орабилекс вызвал тяжелые заболевания почек с летальным исходом. Метаквалон унес в могилу 366 человек. Хлорамфеникол явился причиной ряда психических расстройств и вызвал смертельный исход у нескольких тысяч пациентов. В 1973 г. аэрозоль изопротеренол, изготовленный в Англии, был изъят из продажи только после того, как после его приема умерли 3500 больных, страдающих астмой. Осенью 1975 г. итальянские службы охраны здоровья запретили трилерган, который вызвал гепатит со смертельным исходом. В 1976 г. лаборатории Salvoxil-Wander, принадлежащие к швейцарской группе Sandoz, прекратили продажу фламанила, предназначенного для борьбы с ревматизмом, который вызывал обмороки у пациентов. В том же 1976 г. в Великобритании лаборатория ICI заявила, что она готова выплатить всем пострадавшим, в том числе и семьям умерших пациентов, ущерб, причиненный ералдином, кардиотоническим средством (стимулирующим деятельность сердца), который сильно ухудшал зрение пациентов и вызывал нарушение функции пищеварительного тракта. Прием ералдина повлек за собой множество смертных случаев. В течение лета 1977 г. компания Ciba Geigy Corporation сняла из продажи в США фенформин, который на протяжении 18 лет назначался больным диабетом. Этот препарат ежегодно уносил из жизни около 1000 больных.

По этому поводу следует заметить, что фенформин был снят из продажи во Франции только 31 мая 1978 г. по решению министра здравоохранения. То есть приблизительно через 8 мес. после принятия решения американской стороной. Реализацией этого лекарства на протяжении 13 лет занималась лаборатория Roger Bellon — изготовитель инзорала.

Этот препарат был разработан на основе фенформина и продавался в аптеках Франции. Подобное решение министра было принято только после того, как на этом настояла Комиссия по фармакологическому надзору. Таким образом, поскольку этот медицинский препарат реализовывался в торговой сети в течение 13 лет, то есть с 1964 г., то значительное количество больных диабетом испытали очень серьезные нарушения обмена веществ, вызванные приемом этого бигуанида. В 1977 г. препарат был изъят из продажи не только в США, а и в Канаде и Норвегии. Как можно объяснить тот факт, что лаборатория Roger Bellon, которой было хорошо известно о прекращении продажи этого лекарства в других странах, продолжала реализовывать его через торговую сеть своей страны, хорошо зная о его пагубном влиянии на больных диабетом? Можно также говорить о пондерал-ретарде, препарате для подавления аппетита, вызывающем сильное нервное расстройство. К числу негативно действующих на организм медикаментов можно также отнести примодоз-аменорон, бендектин и дебендокс, повторивших трагическое действие талидомида и вызвавших рождение в США и Англии младенцев с физическими уродствами. Прелюдии и макситон, использующиеся в качестве стимуляторов функции центральной нервной системы и для подавления аппетита, были также сняты с реализации, так как их употребление приводило к серьезным сердечно-сосудистым и нервным заболеваниям.

В 1970 г. пронап и плаксин, два седативных средства, были сняты с рынка, так как они вызвали смертные случаи в Африке среди детей. Фенацетин, входящий в состав более чем 200 разновидностей лекарственных препаратов, вызывал нарушение и внезапное прекращение функции почек, образование почечных опухолей и гемолиз крови. Резерпин, антигипертензивное средство, втрое увеличивает опасность возникновения рака молочной железы, считается фактором риска образования рака поджелудочной железы, мозга, кожи, шейки матки и яичников. В 1983 г. на рынке продолжалась реализация более 14 наименований лекарств на основе резерпина. К 1986 г. их осталось в продаже только 5, а к 1993 г. — только одно. Амидопирин и норамидопирин принадлежат к группе анальгетиков и входят в состав большого количества лекарственных препаратов.

Они стали причиной такого заболевания, как агранулоцитоз (синдром, характеризующийся отсутствием гранулоцитов в периферической крови или уменьшением их количества ниже 750 в 1 мкл), вызвавшего смертные случаи. Возникновение агранулоцитоза не связано с дозой. Это заболевание может возникать и при такой минимальной дозе, как 1/2 твердой дозированной таблетки. Оно непредсказуемо. В 1983 г. на рынке реализовывалось 12 лекарственных препаратов, содержащих норамидопирин. К 1986 г. их число уменьшилось до 9.

Министр здравоохранения Симон Вайль 22 июля 1976 года вынуждена была издать распоряжение о регистрации этих двух медицинских препаратов во втором разделе таблицы «С» (в разделе очень токсичных субстанций), где они до этого не фигурировали. А такой препарат, как, например, опталидон, в состав которого входил норамидопирин, начал реализовываться на рынке еще в 30-е годы. Сколько больных погибло в результате его употребления до 22 июля 1976 года, когда мы знаем, что оно применялось в течение нескольких десятков лет?

Фениндион, антикоагулянт, вызывал нарушения функции почек и печени и возникновение таких заболеваний, как острый панкреатит (воспаление поджелудочной железы), агранулоцитоз со смертельным исходом. После того как в течение 30 лет произошло большое количество инцидентов со смертельными исходами, висмут, входящий в состав большого количества лекарственных препаратов, наконец-то попал в постановление от 28 марта 1977 года, регламентирующее его прописывание пациентам.

Хотя это должно было случиться намного раньше, так как этот препарат был отнесен во второй раздел таблицы «А», раздел токсичных субстанций, еще 11 февраля 1975 года! Висмут, вызывая психические расстройства, может привести к коме. В результате его приема было зарегистрировано 28 смертных случаев, а сколько еще не зарегистрированных!

Уретан, прежде применяемый для лечения лейкоза, оказался способным вызывать рак печени, легких и костного мозга.

Митотан, используемый также при лечении лейкоза, оказался причиной развития некроза (омертвения) надпочечников.

Изониазид и ипрониазид, относящиеся к группе антибиотиков, применяемые при лечении туберкулеза, вызывали некроз печени.

В 1978 г. городской трибунал Токио признал виновность трех фармакологических фирм, одной из которых оказалась Ciba Geigy Japan, в реализации на японском рынке медицинских препаратов, содержащих в своем составе клиоквинол.

Это лекарственное средство вызвало появление новой разновидности серьезного нервного заболевания, получившего название «SMON»: подострая миело-оптическая невропатия. Суд обязал руководство фирмы уплатить 133 жертвам 30 млн. швейцарских франков в качестве возмещения нанесенного им ущерба.

Это был первый из двадцати начатых судебных процессов, который был возбужден группой пострадавших в результате приема лекарственного препарата, и, как вскрылось в ходе судебного разбирательства, не имеющего никакой лечебной ценности. Чтобы привлечь внимание к вредным свойствам клиоквинола, Японии потребовалось 1000 смертных случаев своих сограждан, причем 30 тыс. пациентов остались инвалидами, слепыми, с парализованными ногами. И только после этого в таких государствах, как Нидерланды, ФРГ, Швеция, Франция, Дания, Великобритания, Бельгия и в ряде других вынуждены были признать, что уже умершие или инвалиды на всю жизнь стали жертвами лекарственного препарата клиоквинол.

Этот список еще не окончательный, так как приведены только те лекарственные препараты, о которых сообщила пресса.

Другие еще в больших количествах продолжают реализоваться на рынке медикаментов и наносят непоправимый ущерб здоровью пациентов, которые об этом даже не подозревают, не устанавливая никакой связи между причиной и следствием (по этому вопросу обращайтесь к монографии «Чёрное досье синтетических медикаментов», автором которой являюсь я (июль 1989 г., издательство «Анкр»). Мною названы только некоторые из медикаментов, нанесших здоровью пациентов непоправимый ущерб. И в связи с этим можно было бы возразить, что это лишь исключение из правил и что многие лекарственные препараты обладают реальными лечебными свойствами. Если бы это было действительно так, то мы с вами давно бы вступили в эру всеобщего универсального здоровья. И в связи с этим следует подчеркнуть, что ни в одном столетии не было столько болезней, как в наши дни.

Следует вспомнить о такой новой болезни, как СПИД, который, кажется, поражает преимущественно ослабленные организмы, готовящие для этого заболевания благоприятное «поле деятельности» вследствие ослабления иммунной защиты. Какое различие существует между настоящим наркоманом, принимающим сильные наркотики, жизнь которого укорачивается из-за подобного пристрастия, и «наркоманом», принимающим слабые наркотики, свободно продающиеся в аптеках, с большей продолжительностью жизни? В реальности между этими двумя категориями наркоманов существует очень незначительное различие, и только время может быть этому свидетелем. В том и другом случае организм наркомана испытывает расслабляющее воздействие в результате употребления химических субстанций. У первого деградация организма наступает очень быстро, у второго «наркомана» — менее быстро, но конечный результат тот же. Еще никогда санитарная ситуация среди европейцев не была настолько негативной, как сейчас. С начала этого века продолжительность жизни населения старше 50 лет продолжает сокращаться, несмотря на оптимистические утверждения медицины. С 1965 г. продолжительность жизни европейского населения не изменилась, зато смертность лиц в возрасте от 15 до 20 лет ежегодно увеличивается на 2 %. Для лиц в возрасте от 40 до 50 лет за последние годы этот процент в индустриально развитых странах претерпел существенные изменения в сторону увеличения.

Во всяком случае, приведенные данные о средней продолжительности жизни населения Европы отнюдь не означают, что показатель состояния его здоровья хороший. Люди живут дольше, но состояние их здоровья плохое, и с помощью лекарств не удается его восстановить, а во многих случаях оно лишь ухудшается.

Главное, что позволяет человеку продлить свое существование, это соблюдение требований гигиены, а это в свою очередь дало возможность устранить некоторые виды эпидемий и пандемий, явившихся причиной гибели тысяч людей до XX в.

Это позволило также предохранять и сохранять продукты питания и изменить условия жизни и труда. Этому также способствовали успехи в создании высококачественного хирургического оборудования и правильного применения антибиотиков.

Примечания:

2

NIH — Национальный институт здравоохранения США.